Евангелие От Магомеда

[kross]

ЮРИЙ УРАЛОВ

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАГОМЕТА

 

Действие происходит в 2033 году. Мир разделился на несколько непримиримых блоков. Лидером стало объединение стран Азии исповедующих ислам. Блок является основным добытчиком и поставщиком нефти. Поэтому цена ее диктуется специальным коллегиальным органом азиатских стран.

Израиль находится в локальных постоянных военных конфликтах. Часть населения эмигрировало в Австралию, другие в Китай.

Население России сократилось до 120 миллионов человек. Соотношение полов: 60% женщины, 40% мужчины. В стране около половины населения исповедуют мусульманскую религию. На правительственном уровне решается вопрос о признании ислама, наравне с христианским православием государственной религией. Поэтому возникают религиозные конфликты Но при этом в стране высокий экономический объем, обусловленный большими природными богатствами и необходимыми человеческими ресурсами. Большой приток капитала из процветающих стран Азии.

США уже более десяти лет раздирают внутренние политические, экономические, социальные противоречия. Практически все руководящие посты в правительстве занимают афро-американцы. Полностью легализированы наркотики. Белое население эмигрирует в Восточную Европу и Австралию.

В Африке создаются поселки с полностью белым населением, где в основном самоуправление. Их называют «автономными республиками».

Страны Западной Европы полностью утратили свое доминирующие положение в Старом Свете. В Германии, Франции более 50% населения – выходцы из арабских стран и их потомки. Основная религия – ислам.

Особняком держится Китай. В поднебесной до сих пор руководящую роль занимает коммунистическая партия. Но экономика Китая уже давно обогнала другие развитые страны. Для контроля над ростом населения внутри страны, правительство Китая поощряет эмиграцию в другие государства. Готовится к принятию закон о « добровольной герантроэвтаназии». ООн, в случае принятия этого закона, собирается ввести санкции против Китая.

Идет передел мировых ресурсов. Ислам становится доминирующей религией в мире.

 

Часть I

По ту сторону отчаяния

Глава I

Проснулся я в дурном настроении. Мало того, что опаздывал в университет на первую пару, так еще и голова немного болела после всего произошедшего вчера. Да, это был запоминающий день! Джамиль получил по заслугам. Но почему же тогда так погано на душе? Где радость победы? Необходимо срочно созвониться с друзьями.

Вчера муслики (так мы называли вновь обращенных слуг Аллаха), сорвали урок истории. В нашей группе из 30 студентов – 16 мусульмане. Им видите не нравиться история мировых религий. Мол, в Коране все по-другому. Так не совались бы в университет. Сидели бы дома и учили суры и аяты своего Магомета. Так нет, высшее образование им подавай. Хотя из более чем 30 предметов им по религиозным причинам можно почти половину не посещать.

После того, как Фарид (хотя какой он Фарид – до 12 лет его звали Федей), демонстративно крикнул: «Правоверные на выход», Димон, запустил ему в спину кусок мела. Друзья Фарида сразу же бросились избивать Димку. Препод, от греха подальше, выскользнул из аудитории. Пришлось мне с Лехой устроить мусликам махалово. Их было значительно больше. Но мы втроем уже давно выработали тактику драки против воинов Аллаха: нужно прижаться спиной к стене и отбиваться палками, обшитыми свиной кожей. Муслики отскакивают от них как зомби от креста. Раньше было проще – мы надевали на ноги тяжелые армейские ботинки, сшитые из кожи хрюшки. Но пару лет назад их запретили носить в школах и других учебных заведений – мол, материал обуви оскорбляет религиозные чувства мусульман. А то, что меня, например, бесят эти намазы на переменах, отдельный буфет для мусульман, головные платки у девушек и тюбетейки у пацанов, деканату на это плевать. Главное, чтобы представители ислама были довольны.

Вот и сейчас: через пару минут после драчки, в аудиторию ворвался ректор с охраной, и оттеснил мусликов к доске. А нас повели в административный корпус.

 

Илья Сергеевич был не плохим ректором. Он придерживался пакта о ненападении. Хотя он и понимал, что мы не были зачинщиками, но по неписанным правилам универа, муслики, практически всегда оставались правыми. Вот и сейчас.

- Даниил, ну что вам мирно не живется? Пусть бы шли из аудитории. Вы, что хотите, чтобы вас исключили из университета?

Я не стал отмалчиваться и принял огонь на себя:

- Илья Сергеевич! Вам самому не тошно? Они же что хотят, то и творят в альма-матер. Скоро уже и нас заставят коврики для намаза таскать. Почему им можно, а нам христианам или атеистам все запрещено? Почему я не могу прочитать молитву в слух? Или перекреститься? Мы, что люди второго сорта?

Ректор долго молчал. Затем грустно произнес

- А что я могу поделать, если политика в стране такая? Дайте мне спокойно дожить до пенсии. Не задирайте мусульман. Плетью обуха не перешибешь. А сейчас валите-ка по домам - Фарид вас будет сегодня вылавливать.

По домам мы конечно не пошли. Сложились и взяли несколько баллонов пива. Вот тоже проблема. В магазинах алкоголь продают в специальном помещении – видите ли, Коран запрещает «слезу лозы». Выдают черный непрозрачный пакет, в который и нужно складывать бутылки.

Ноги сами привели нас в бункер. Пару лет назад, ребята из «Антиисламского союза» отремонтировали подвальное помещение в жилом доме. Сделали «качалку». Но, в основном, по вечерам в бункере собирались те, кто не хотел мириться с засилием мусликов. Пару раз сюда наведывались радикальные исламисты. Но отпор получали хороший. После последней драки, когда около десятка мусликов увезли в больницу с раскроенными черепами, бункер пытались закрыть. Но один юрист, нам сочувствующий, оформил документы на себя. Скрепя зубами, районная администрация разрешила нам «качаться». Но проверки проходили каждый месяц.

В бункере было классно. Георгий – наш лидер, читал какую-то замусоленную книгу. Олег с Кириллом разминались на боксерском ринге. За столом сидело еще пять наших друзей. Они слушали музыку. Из динамика раздавался хриплый голос Егора Летова - был такой певец в конце прошлого – начала этого века.

Поставив пиво на стол, я пошел умываться. Все-таки муслики зацепили меня. Вернувшись, я услышал ожесточенный спор. Мой кореш Леха рассказывал о сегодняшней стычке.

- Фарид совсем оборзел! Мало тог, что подмял под себя всех мусликов в универе, так и нас хочет поиметь. Грозиться, что всех неверных выгонит. А администрации на все пофиг. Во всем мы виноваты. Надо пацаны, что-то делать!

Георгий (мы за глаза его называли Победоносцем), отложил книгу и тихо произнес:

- Не кипятись, Алексей. Пока у них сила. Но все больше нормальных людей понимают, что слишком заигрались мы в демократию и толерантность. Уже в правительстве зреет недовольство новым порядком. Нам сейчас, главное, объединить побольше противников ислама. Я недавно разговаривал с Радомиром – скоро будут большие перемены. А пока нужно терпеть.

Радомир. Мало кто знал кто это. Но в Интернете очень часто выходили статьи этого человека. Он призывал христиан к всеобщему объединению. А пока просил не задирать мусликов.

Кто-то заявлял, что нет никакого Радомира, другие утверждали, что это член правительства. Но мы верили ему. Каждый из нас прочитал его книгу: «Небо славян».

После выхода в свет, эту книгу сразу же запретили. Но ее перепечатывали в Китае и везли в России. Для нас Радомир стал культовой фигурой. Мы верили Георгию, что он лично знаком с ним. Раз в месяц, Георгий пропадал на несколько дней. После этого, мы находили несколько сот экземпляров книги и распространяли ее, где только можно. Это было очень опасно. Если муслики находили ее, то били до полусмерти.

Георгию было немного за сорок. Он одно время преподавал в нашем универе философию. Но после введения «Закона о толерантности», его попросили уволиться, так как он не был согласен с нововведениями.

За несколько статей о различных религиях и об исламской экспансии, Георгия признали радикалом. Несколько раз пытались возбудить уголовное дело по статье «разжигание межрелигиозной ненависти». Но и защитников этого умного человека было не мало.

Вот и сегодня, выслушав возмущение Лехи, Георгий попросил выключить дивидюшник и спокойно начал рассказывать

 

Глава II

- Все началось после распада СССР. Точнее ее развалили. Была такая великая страна: Союз Советских Социалистических Республик. В начале 90-х прошлого века, воплотился план бывшего директора Центрального разведывательного управления США Алена Даллеса. Этот американский суперразведчик еще в середине прошлого века разработал стратегию по развалу СССР. И вот в 1993 году страна перестала существовать. Конечно, и в СССР нашлись такие, кто только приветствовал распад империи. Так называемая «Пятая колонна». Только через двадцать лет выяснилось, что почти все они были тайными агентами ЦРУ. Но в 90-е годы большинство советских граждан, подавшиеся на популистские разговоры о надвигающим капитализме, с воодушевлением приняли новый порядок. Почти десять лет в новой России хозяйничали американцы. Более половины населения влачили нищенское существование. Стремительно богатели представители «Пятой колонны» и их заморские хозяева.

Еще хуже было положение в некоторых бывших республиках СССР. В основном мусульманских. Там уж западные капиталисты не церемонились. Нефть, газ, другие полезные природные ископаемые сразу же перешли под контроль транснациональных корпораций. Население этих стран голодало. Поэтому очень многие, в основном мужчины, различными путями стали мигрировать в Россию. Мигранты брались за любую черную работу. Они переезжали не только в мегаполисы, но и в небольшие города. Заводили новые семьи, не забывая про оставшихся жен и детей на родине. Тот, кто смог разбогатеть – вызывал к себе родственников. Но очень часто, мигранты заводили новых спутниц жизни – их религия давала им право иметь несколько близких женщин. Новые жены рожали детей. И не одного или двух, как в русских семьях, а по пять - шесть и даже больше. Детишек растили в соответствии с традициями ислама. Поэтому уже через 15 лет, практически в каждом городе России немалую часть молодежи составляли мусульмане. Особенно это было заметно в маленьких городках с небольшим населением. Практически в каждой школе почти половину учащихся составляли чернявые подростки. При учителях они говорили на русском языке, между собой только на языке своих отцов. Подростки объединялись в этнические группы. Слушали свою музыку, читали свои книги. Девочки дружили только с парнями своих наций. А парни частенько выбирали себе русских красавиц, при условии, что те, если хотят выйти замуж должны в обязательном порядке принять ислам.

Но это были только цветочки. Основной религией в России тогда еще оставалось православие. Правда, в таких субъектах федерации как Татария и Башкирия количество мусульман приближалось к 100%. Нет, христиан никто в тот период там официально не притеснял. Но на хорошо оплачиваемую работу принимали только тех, кто верил в Аллаха. Представители других религий покинули мусульманские анклавы.

Мигранты наладили мощную систему по продаже сильнодействующих наркотиков. В основном героина. Белый порошок в российские города поступал в основном из Таджикистана. Но это был только транзит. Героин изготовляли в Афганистане. После захвата американцами этой страны, практически все сельское население принимало участие в изготовлении наркотика. Одни выращивали маковые плантации, другие собирали опиум, третьи в почти легальных лабораториях производили героин высокого качества. Затем его транспортировали в соседний Таджикистан, где порошок смешивали с добавками для веса. Тысячи безработных дехкан везли смертельный груз в необъятную Россию.

На иглу подсели многие. Призирая своих вечно пьяных отцов, тысячи подростков из неблагополучных семей пристрастились к наркотикам. Сначала, героин был относительно недорог – одна доза стоила немногим дороже, чем бутылка водки. Зоны, тюрьмы были забиты наркоманами. Ежедневно десятки тинэйджеров умирали от передозировок. СПИД процветал. Но затем героин круто подорожал. И, как и кокаин стал элитным наркотиком. «Золотая» молодежь начинала свой день с укола. Социологи забили в набат: в стране мужская часть населения резко уменьшается. В основном наркотиками все-таки увлекалась сильная половина.

Сами мигранты порошком не торговали: они лишь были организаторами нелегального бизнеса. И сами героин практически не употребляли – ограничиваясь курением анаши и гашиша. А русские пацаны тем временем умирали…

Умирали от передоза, от гепатита, от СПИДа.

В те времена по всему миру радикальные исламисты создавали террористические организации. Особенно на этом поприще бесчинствовала «Алькаида», которую возглавлял миллиардер Усамма Бен-Ладан. Этот террорист много лет не давал покоя США. За ним вели охоту практически все разведки Запада. Но и Россию не любили исламисты: за то, что не дали отсоединиться мусульманской Чечне. В стране действовали агенты «Алькаиды». Их были сотни. Но им помогали практически все приверженцы Аллаха.

Главным этапом исламизации России и некоторых стран Европы стало создание Мусульманской ассоциации стран Азии. В 2008 году стоимость нефти резко пошла вниз. Поэтому страны-участницы международного картеля ОПЕК снизили квоту добычи черного «золота». К ОПЕКу присоединилась Россия.

В 2015 году Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак (он уже вышел из-под контроля США) Иран, Бахрейн, и несколько других стран Востока объединились в союз по религиозным и экономическим мотивам. Этот союз стал основным добытчиком и экспортером нефти. Через несколько лет стоимость одного галлона выросла в несколько раз. США пытались противостоять монополистам, но проиграли экономическую войну. Доллар рухнул. Азиатские нефтяные картели занялись переработкой сырой нефти. За бесценок, восточными олигархами были скуплены авиационные и автомобильные гиганты. Затем, в Мусульманской ассоциации стран Азии, к власти пришли религиозные фундаменталисты. Экспансия ислама началась! Так как совокупный доход стран входящих в ассоциацию был на порядок выше, чем у США и стран западной Европы вместе взятых, основной акцент мусульманские лидеры сделали на религиозное просвещение неверных. Коран печатался миллиардными тиражами на сотнях языках мира. Вначале в мегаполисах, а затем и в небольших городах стали открываться исламские учебные заведения.

Основными помощниками приезжих миссионеров в России стали еще десять – пятнадцать лет назад осевшие гастарбайтеры. Совсем недавно они занимали низшую ступень в социальной лестнице страны: трудились каменщиками, дворниками, грузчиками. Но практически все они остались верны Аллаху. Своих детей в Росси они также воспитывали в мусульманских традициях.

Миссионеры по всей стране начали строить мечети – деньги исправно поступали из ассоциации стран Азии. Первыми новообращенными мусульманами стали российские граждане с низким доходом. Миссионеры платили принявшим мусульманство неплохие деньги и ежемесячное пособие. За это, вновь обращенные обязаны были регулярно посещать мечеть и изучать Коран. В противном случае выплаты денег прекращались. Почти десять миллионов россиян приняло ислам в течение первых трех лет.

Затем многие телевизионные каналы и популярные печатные СМИ были скуплены выходцами из Азии. На Урале и в Сибири начались грандиозные стройки. Миллиардеры из ассоциации финансировали строительства целых жилых кварталов в Перми, Екатеринбурге, Челябинске, Новосибирске. Квартиры предоставлялись с огромными льготами. Основным условием получения нового жилья было мусульманское вероисповедование. Семьи десятилетиями ютившиеся в аварийных домах, снимавшие углы, без колебания подписывали договора с исламскими миссионерами. Мечети росли как грибы.

Правительство пыталось противостоять исламской экспансии. Но мусульмане создали политическую партию «Истинные патриоты России». На ближайших же выборах почти половина голосов в Государственной Думе заняли представители новой партии. В Конституцию стали вносить поправки, главным образом, защищающие права мусульман. Депутаты все поправки прозвали «Зеленым биллем».

Но нашлись и противники исламской экспансии. Радикальные противники нового порядка объединились в «Антиисламский союз». Основным союзником организации стала Православная церковь. После того, как члены союза разгромили телестудию «Голос Ислама», религиозные радикалы перешли к открытым столкновениям со своими идейными противниками. Для этого по всей России стали создаваться отряды «Слуги Аллаха». В отряды принимали молодежь мусульманского вероисповедания. Их обучали различным единоборствам. Владению холодным и огнестрельным оружием. Все это маскировалось под молодежные религиозные центры по изучению Корана. Часто эти «центры» лицензировались как охранные структуры.

К 2020 году более 50 миллионов россиян каждый день по пять раз совершали намаз и регулярно посещали мечеть. А в 2008 году мусульман в России было только 20 миллионов. При населении в 145 миллионов человек.

Георгий немного помолчал и продолжил:

- Ладно, если бы спокойно верили в своего Аллаха. Так ведь другие религии пытаются запретить. Если в ближайшее время не начнем действовать – наши внуки будут жить в полностью мусульманской стране. Хоть Родомир и против открытых столкновений с исламистами, сидеть без дела не следует. А пока ребята, давайте немного по пиву приколемся. Хотя напиваться в драбаган не следует – не те времена.

 

Глава III

Из бункера мы отправились в парк. Правда без Георгия – он старался редко показываться на улицах города. У «Слуг Аллаха» были его фотографии. Поэтому он из бункера выходил только в исключительных случаях. И всегда в сопровождении друзей. За голову Победоносца была назначена награда. Но неофициально. А руководители «Истинных патриотов России» даже называли его своим другом. Мол, они понимают и принимают его религиозные чувства. Но все православные понимали, что муслики не остановятся ни перед чем, чтобы убрать Георгия. Он им мешал как кость в горле.

В парке, на оставшиеся деньги, купили две бутылки водки. После драки в универе, необходимо было успокоить нервы – пиво не очень помогло. Не сказать, чтобы я со своими друзьями сильно квасили: скорее наоборот редко – пару раз в месяц. И пили в основном не крепкие алкогольные напитки, а пиво. Это было своеобразным протестом: муслики предпочитали анашу, алкоголь они презирали. Правда, это относилось не ко всем новообращенным. Несколько лет назад главные идеологи российского ислама поняли, что перегибают палку с религиозными догмами. Поэтому для новообращенных было сделано послабление. На несколько лет поменявший веру находился как бы на испытательном сроке. С него жестко не спрашивали, если он немного выпьет вина, или забудет совершить намаз. Правда, затем ему необходимо было замолить свои погрешности в мечети.

Этим «либеральным» крылом ислама российские мусульмане очень гордились. И это привлекло в ряды правоверных еще несколько миллионов колеблющих.

Мы скромно расположились на открытой веранде. Постелили на деревянный стол газету, и не торопясь разлили водку в пластмассовые одноразовые стаканчики.

- За что выпьем, братья? – спросил я.

Мой лучший друг Алексей, сказал коротко и емко:

- За Бога и Веру!

Леха был классным корешем. Еще год назад он спокойно относился к нарастающей силе в лице мусликов. Но после того как его подруга Даша приняла ислам и вышла замуж за мусульманина, стал ярым антиисламистом. Он вообще призывал к боевым действиям против воинов Аллаха. Но Георгий всегда гасил пыл моего друга.

Даша, теперь ее имя было Динара, очень любила Леху. Но ее родители приняли ислам и заключили сделку с мусульманской семьей, которая жила в их доме. Рашидовы давно мечтали поженить своего сына Равиля. Ему уже стукнуло двадцать пять лет. Условием сделки стало то, что Рашидовы покупают молодой семье коттедж. Но Даша должна стать мусульманкой. Девушка долго плакала, но поддалась на уговоры мамы. После этого случая, Леха возненавидел черных.

Мы чокнулись и выпили по стаканчику. Закусили крабовыми палочками.

Пока я разливал по второй порции, в десяти метрах от нас тормознула толпа подростков. Почти все они были в тюбиках. Так мы называли тюбетейки. По этим несуразным для России еще 20 лет назад головным уборам, мы вычисляли мусликов. Надо заметить, что тюбики на голову в основном надевали истинные правоверные. Новообращенные ходили на улицах простоволосыми. Но очень часто именно новообращенные становились радикалами. То ли хотели угодить своим лидерам, то ли действительно верили истово. Все-таки веру нужно принимать осознано. А не в малолетним возрасте. Лично я принял в свое сердце Христа в 18 лет.

Муслики постояли о чем-то переговаривая, и послали к нам парламентера.

Подошел парняга лет двадцати. Перебирая в пальцах руки четки, сквозь зубы прошипел:

- Быстро собрали свое пойло и свалили к себе в свинарники.

Леха вскочил с лавочки. Я положил ему руку на плечо и вежливо-вежливо произнес:

- Брат, не порти атмосферу. Выпей с нами, закуси кусочком сальца.

Дылда в тюбике скривился. Сплюнул и произнес:

- Ишаки вонючие! Сейчас резать вас будем и свистнул.

Толпа мусликов кинулась в нашу сторону.

Ну вот! Сидели ни кому не мешали. А теперь придется биться.

Мусликов было больше, чем нас. Но мы, как говорится, были в тельняшках.

Пока они до нас добежали, Леха сильным ударом в челюсть рубанул парламентера. Тот упал как подкошенный. Я в это время разбил опустевшую бутылку о с кирпич и встал лицом к врагам с «розочкой» в руке. Друзья за несколько секунд успели разломать скамейки и ждали мусликов со штакетинами.

Драка получилась знатная. Первых срубили сразу же. Остальные попытались тормознуться, но, наскочив на передних панически заметались. Муслики привыкли толпой действовать. Против одного или двух противников. Толпой на толпу они не любят. Правда, когда в их группе есть лидер, тогда они смогут сладить и с превосходящими силами. Но сейчас, похоже, заводилы среди них не было. Хотя, может, парламентарий был главным. Но в данную секунду он месил своим телом грязь возле столика.

Поэтому мы в течение пары минут успели не только хорошенечко отоварить мусликов, но и обратить их в бегство. За один день это у нас уже была вторая победа над воинами Аллаха. Слава Богу!

Отдышавшись, мы полили водой для запивки водки, парламентера. Он открыл глаза. Обшарил нас ненавидящим взором, прошмякал:

- Вам пришел конец, свиньи.

Лежачих, мы не привыкли бить. Леха, сплюнув сквозь расщелину зубов, произнес:

- Вали муслик, пока жив. Это вы привыкли лежачих добивать. Мы не такие. Вали пока цел.

Мусульманин поднялся и процедил:

- Я сын Измаила. Вы в курсе кто это. Кровью все скоро умоетесь.

Затем обернулся и медленно, опустив плечи, побрел, словно ожидая, что кто-то из нас догонит и врежет ему сзади.

Мы знали кто такой Измаил. Это был, как у нас выражались «основной» в городе. Ему принадлежал городской рынок, более десятка магазинов, завод по производству минеральных удобрений.

Его сына звали Джамиль. Он возглавлял городских «Слуг Аллаха». Мы поняли, что нажили себе кровного врага. Джамиль такое не прощал.

Год назад в институте, где он учился, кто-то решил подшутить над ним. Положили ему в сумку хороший шмат сала. Джамиль выбросил сумку со всем содержимым. На следующий день в учебном заведении началась бойня. Били всех сторонников антиисламской организации. Били жестоко. До полусмерти. Пока кто-то не выдал того, кто подбросил сало. После уроков, Джамиль позвал виновника беспорядков на футбольное поле и предложил ему драку один на один. Он был очень сильным – занимался рукопашным боем. Своего противника Джамаль избил до полусмерти. Затем расстегнул брюки и помочился на обезображенное лицо. Спокойно застегнув ширинку, провозгласил:

- Так будет с каждым неверным!

Толпа студентов молчала. Никто не хотел обозлить Джамиля.

Леха то же был не подарок. Более пяти лет он занимался боксом. Достучался перчатками до мастера спорта. Поэтому он не испугался угроз муслика:

- Вот тварь! Еще грозится. Надо было сильнее рубануть ему.

Кирилл, отдышавшись после драки, предупредил Алексея:

- Леха, теперь тебе одному нельзя ходить. Джамиль не прощает обиды.

Леха протянул руку Кириллу и, пожав ее сказал:

- Понял братка. Буду осторожнее бродить по городу.

Мы, возбужденные после столкновения с мусликами, допили водку и разошлись по домам.

Глава IV

Матушка сразу заметила, что я выпивший. Но только покачала головой и пригласила к столу поужинать. Батя читал какую-то книгу. Подняв голову, спросил:

- Ну, как дела в Альма-матер?

- Никак, – коротко ответил я, – чтоб он провалился!

Отец отложил книгу и осведомился:

- Давай рассказывай.

- А что рассказывать-то? Мусульмане что хотят, то и творят в универе. Скоро высшее образование станет доступным, только если наизусть знаешь Коран.

- Понимаю тебя сын. У нас на работе также все руководящие должности представители этой религии заняли. Если хочешь сделать карьеру – прими новую веру. Прямо в открытую так говорят. А ведь еще двадцать лет назад все было иначе, хотя и тогда уже эмигранты из Узбекистана, Таджикистана, Азербайджана и других бывших республик советского лагеря тысячами оседали в России. Но первое время они не высовывались, а просто помалкивали в тряпочку.

Мне стало интересно, и я попросил отца рассказать про его молодые годы.

- А что рассказывать? Мое поколение и виновато в том, что в нашей стране основной религией стал Ислам. Хотя почти все политологи говорят о международном доминировании этой религии. Да ты сам же видишь, что твориться в Европе. Германия – мусульманская страна. Франция – под зеленым знаменем. А ведь в конце двадцатого века многие футурологи предсказывали это. Но глобальные игры в толерантность, либерализм привели к тому, что имеем. Вот так-то. А исламисты в демократию играть не стали, а сразу же затянули узлы потуже.

-А в России как происходило дело? Ведь мусульманство никогда не было у нас государственной религией. Когда все перевернулось с ног на голову?

- Мусульман в России всегда хватало. Но после распада СССР, в страну потянулись жители азиатских республик. Они в основном занялись торговлей. Оккупировали практически все рынки в городах. Параллельно развернули целую сеть по всей стране по продаже наркотиков. Почти в каждом российском городе создавались исламские диаспоры. Произошел разлом и в криминальном мире страны. Многотысячные преступные группировки созданные по национальному признаку занимались грабежами, мошенничеством, угоном дорогих автомобилей. Порядок в таких бандах был жесточайшим. Уже к 2010 году в России практически не осталось воров в законе со славянской внешностью.

Ну а затем, ты помнишь, под давлением исламского лобби вышел «Закон о толерантности». Машина заработала на полную мощность. Ну и конечно самое большое влияние на мусульманизацию в России оказала Мусульманская ассоциация стран Азии с ее триллионами нефтедолларов. Ведь основным конкурентом по добыче черного золота была наша странна. Уже тогда многие понимали, что тот, кто контролирует природные ресурсы, контролирует весь мир. Соединенные штаты Америки в начале этого века были признанными лидерами и в политике и в экономике. Но и эта держава не выдержала противостояния с арабским миром. А после того, как в США почти все ключевые в правительстве посты заняли афро-американцы, многие из которых верили в Аллаха, начался геополитический закат этой империи.

Что уж тогда говорить про европейские страны?

Мусульманская ассоциация стран Азии пустила свои щупальца по всему миру. Только Китай не позволил хозяйничать у себя.

Отец немного помолчал, а затем крикнул, повернув голову в сторону кухни:

- Дорогая, ну где же ужин?

Мама не заставила себя долго ждать. Готовила она шикарно. Правда последнее время делала какой-то крен в сторону вегетарианства. Но сейчас на тарелках лежали огромные шницели с картофельным гарниром.

Ели молча. Когда помыли посуду, отец позвал меня в комнату. Покопавшись в картонной коробке, достал от туда небольшую брошюру. Затем сказал:

- Почитай на досуге. Это нам выдали на службе.

Мой отец более двадцати лет трудился на химическом комбинате. Прошел путь от обыкновенного работяги до заместителя директора по кадрам. Но последнее время приходил после работы угрюмый и очень загруженный.

Молча читал книги, ужинал, и ложился спать.

Брошюра была небольшая. На зеленой обложке стилизированная под арабскую вязь золотилась надпись: «Корпоративный кодекс сотрудника предприятия». Предприятия, которое пять лет назад купил олигарх мусульманского вероисповедания. Хорошо, хоть из России.

Мне было лень читать эту галиматью, поэтому я быстро пролистал ее. Несколько предложений все же зацепили: «только тот, кто истинно верит в Аллаха, работает в полную силу»; «желаешь обучения за счет работодателя – прими ислам»; «мусульмане имеют право на дополнительные оплачиваемые выходные дни к ежегодному отпуску». Да уж. И куда смотрит профсоюз? Хотя если верить отцу, лидеры профсоюзного комитета уже давно перекрасились в зеленые цвет.

Прихватив кодекс, я ушел в свою комнату. Георгий попросил меня сделать дополнительную защиту для нашего сайта. Его ежедневно пытаются взломать. Поэтому мы регулярно меняем хостинг и усовершенствуем систему защиты. Месяц назад разместили сайт на китайском сервере. Но мусульманские хакеры уже неоднократно пытались найти лазейку. На сайте мы в основном размещали статьи известных антиисламистов. А так же христианскую литературу. Регулярно выходил Интернет-журнал «Вера». Нам помогали противники радикального ислама со всего мира. Последний раз взлом сайта, если верить IP-шнику произошел из Чечни. Эта мусульманская страна все еще юридически входила в российскую федерацию, но фактически это было исламское государство Великая Ичкерия со своими законами. Жестокими как в средневековье. За малейшую кражу сразу же отрубали руку. За повторное воровство рубили вторую. Особенно жестоко карали за супружескую измену. Родственники обманутого мужа долго избивали женщину ногами и палками. Затем отливали водой, чтобы жертва пришла в себя. Били снова и снова. И лишь тогда, когда практически все кости неверной жены были переломаны. Огромными камнями доводили дело до конца. Частенько все это изуверство снимали на видеокамеру, а затем показывали по исламским телеканалам – другим в назидание.

Зайдя на наш сайт, я увидел, что мне поступило письмо. Обычно это были банальные угрозы и оскорбления. Но на этот раз меня поразил обратный адрес отправителя: radomir@mir.com.

Я уважал этого человека, хотя не был с ним знаком. Это была легендарная личность. Еще в начале этого века он предсказывал мусульманскую экспансию во всем мире. Но в отличие от других геополитиков, заявлял, что это неизбежно. Он разработал религиозную доктрину специально для России. Но тогда его просто подняли на смех. Даже в кошмарных снах большая часть страны не могла представить, что скоро будут ходить в мечеть и вытирать задницу не туалетной бумагой, а специальным камнем.

Где те из правительства, которые смеялись над Радомиром? Меньшая часть забилась по углам, и отмалчивались, потеряв все регалии. Другие приняли новую веру. И теперь с экрана телевизоров рассказывают, как же хорошо быть мусульманином. И что эта религия спасет наш многострадальный народ.

Я открыл послание от Радомира:

«Уважаемый Даниил! Насколько я знаю, Вы являетесь членом «Антиисламского союза». Точнее одним из лидеров. Хотелось бы остеречь Вас и Ваших друзей от радикальных действий против мусульман. Но, кажется, мой совет уже опоздал. Час назад люди Измаила получили указание любой ценой схватить вашу группу. Алексей Краев объявлен врагом ислама. Предлагаю вам временно скрыться из города. Спешите – исламисты знают ваши адреса. После прочтения прошу уничтожить письмо. С уважением Радомир».

Ну ничего себе! Пришлось срочно звонить Лехе. Он сразу же вскипел:

- Да пошли они свинье в трещину! Буду я гаситься! Давай подождем до завтра - посоветуемся с Георгием.

- Хорошо, Леха, - я помолчал секунду, а затем все же предостерег друга, - все-таки переночуй у кого нибудь, а не дома.

- Лады. Ночь перекантуюсь у Димона. Пока, Данька!

Обновим сайт и, поставив дополнительную защиту от взлома, достал из тумбочки маленькую бутылочку с абсентом. Этот зеленый напиток я употреблял неразведенным. В некоторых странах он вообще запрещен. Хотя не понимаю – траву курить разрешают, а безобидный абсент нет. Опрокинув пару рюмок, подумал, что желательно пойти переночевать у подруги – она жила в соседнем подъезде. Но сразу же рассудил, что про Яну многие знают. Так, что если захотят, то найдут. Ладно, доверимся народной мудрости: утро вечера мудренее.

 

Глава V

В университет решил не идти. Все равно на первую пару опоздал. Да к тому же сначала необходимо было прояснить ситуацию с Фаридом (это, так мелочь), и Джамилем. Вот с ним то проблем хапнем. Но волков боятся – шубу из них не носить. Засел за телефон.

Лехина мобила молчала. Димон скучал дома. Он также как и я банально проспал. Выяснилось, что Алесей к нему вчера вечером так и не дошел. Значит или дома спал или другую фатеру нашел.

Закончив звонить, заварил себе крепкий чай. Терпеть не могу пакетированный. Поэтому пришлось потратить время на приготовления божественного напитка. Искреннее не понимаю тех, кто чаю предпочитает кофе. На мой вкус, крепко заваренный чай несравним с кофейным пойлом. Хотя, как говорится на вкус и цвет…

Потягивая ароматный напиток, включил компьютер. В трее замигала иконка мыла. Более десятка свежих посланий. Почитаем.

Первые семь были надоедливым спамом. Два послания от модераторов нашего сайта прочитал быстро. Они проверили дополнительную защиту и предлагали свои варианты усиления. Последнее письмо было с вложением. Поэтому сначала загнал сообщение в карантин и проверил антивирусником на вшивость. Вирусов не имелось. Письмо было от мусликов.

«Салам, христианская свинья! За то, что вчера напали на наших братьев будете держать ответ. В университете лучше не появляйся – зарежем как ишака. Твоих вонючих друзей будем отлавливать поодиночке. Именем Всевышнего призываем вас отказаться от Иисуса и принять ислам. Только тогда будите прощены. Посмотри фотографию в приложении: так будет с каждым гяуром».

Открыв аттач, я увидел страшное. На фотографии был Леха. Он лежал на земле и вокруг головы растеклась лужа крови. Горло моего друга было перерезано.

Я не верил своим глазам. Не может быть. Ведь это объявление войны. Да мы часто дрались с исламистами, но смертельные случаи были очень редки. Были случайностью. А здесь преднамеренное убийство.

Я схватил телефон и набрал номер Георгия. Победоносец выслушав мой сумбурный рассказ, попросил никуда не выходить из квартиры. Он решил послать за мной членов боевого крыла «Антиисламского союза». Мы называли их крестоносцами. Это были проверенные, смелые ребята. Все они занимались различными единоборствами. В основном славяно-горской борьбой. Отличительной чертой крестоносцев была татуировка на плече. На фоне рыцарского щита располагались пересеченные меч и крест. Этот рисунок наносился только после того как крестоносец покажет себя в деле. Обязательным условием для них было регулярное посещение православных храмов. Лидеры крестоносцев прозывались храмовниками. Радикальные исламисты их ненавидели.

Два года назад разогретая гашишом толпа мусликов во главе со слугами Аллаха разгромили небольшую церковь в центре города. Основной причиной послужило то, что якобы батюшка в своих проповедях призывал к неповиновению к новому режиму. Проклинал лидеров российских мусульманских организаций. Предавал анафеме новообращенных.

Слуги Аллаха жестоко избили священника и прихожан, которые пытались помешать погромщикам. Было разбирательство на высоком уровне. Батюшку отправили служить в другой город. Мусликов почти не наказали. Вместо власти, погромщикам отомстили крестоносцы. За одну ночь они осквернили шесть мечетей, подбросив в исламские помещения свиньи туши. Избили двенадцать особо радикальных мусликов, которые были организаторами погрома в православном храме.

Двоих крестоносцев поймали. Осудили на приличные сроки за разжигание межрелигиозной ненависти. Но тюрем и зон крестоносцы не боялись. Законы были на стороне мусульман, поэтому осужденными становились представители других религий, в основном христиане. Исламистов наказывали различными штрафами и условными сроками.

Через полчаса раздался звонок в дверь. Я уже собрался. Поэтому сразу же вышел в подъезд и поздоровался с ребятами. Крестоносцев было трое. Двоим было лет по двадцать пять, а самому высокому с бритой головой обезображенной шрамами, за пятьдесят. Его я знал. Он считался у храмовников неформальным лидером. Георгий его часто ругал за радикализм. Но мы все его уважали.

- Давай Даня, вниз. У подъезда стоит машина. Георгий ждет в бункере. Ребята поедут с тобой. А я прослежу – сдается мне, что у дома муслики тебя пасли, - пожимая руку, сказал мне Богдан (так звали храмовника).

Через де6сять минут мы были в бункере.

Я достал флеш-карту и вставил ее в комп. Георгий был не один. Днем в офисе всегда многолюдно, но сегодня людей было через-чур много. Скорее всего, Победоносец на сегодня запланировал важное дело. Но мой звонок изменил его планы.

Когда присутствующие увидели жуткую фотографию, раздался возмущенный ропот. Леха был всеобщим любимчиком у антиисламистов, и вот на фото его труп. Поэтому для того, чтобы взять ситуацию под контроль. Георгий достал флешку из порта компьютера, и пригласил меня в личную комнату. Его помощник и лучший друг Ярослав включил проектор и предложил всем посмотреть фильм французского режиссера Лорана Конте «Класс», который стал сенсацией в 2008 году на Каннском фестивале.

Я эту киноленту видел раньше. Пятнадцать лет назад Лоран Конте предсказал будущие не только Франции, но и всего мира. Но тогда этого режиссера обвиняли в ксенофобии и даже хотели запретить картину. Радикальные мусульмане даже намеревались убить его. Также как и писателя арабского происхождения Салмана Рушди. За «Сатанинские стихи» этого автора исламские фундаменталисты приговорили к смертной казни.

Георгий был немногословен. Он сразу же, как говорится взял быка за рога:

- Даня, тебе придется переходить на нелегальное положение. Мне рано утром звонил Измаил. Он предлагает выдать тебя исламистам. В противном случае нам всем будет объявлен газават. Так, что делать будем?

- Да ладно со мной! Леху грохнули! Георгий, ведь нас так по одиночке всех перебьют.

- Леху уже ни кто не воскресит. Мы сейчас слишком слабы, чтобы в открытую противостоять мусульманам. Я предлагаю тебе на время уехать из России. Деньги есть. Через некоторое время вернешься.

- Думаешь, муслики забудут? Или мне сделать пластическую операцию? А может пол поменять? Заколебало бояться. Но за Леху я отомщу обрезанным!

- Как?! Возьмешь палку, обитую свиной кожей и всех мусульман переколотишь? Или запретишь ислам в России? За Алексея, будь спокоен, ребята отомстят. Сейчас важнее твое будущее. Мне Радомир сегодня сказал, что ты необходим нашему движению. Шаткое равновесие так долго не может существовать. Поэтому для того, чтобы ты, горячая голова, не пылил почем зря, лучше загасись на время. Год пройдет незаметно.

Я понимал, что Георгий прав. Но чувствовал, что он не все мне открыл. Православную Россию уже не вернуть, но можно добиться определенного равновесия между религиями. Заключить своеобразный пакт о ненападении. Все громче и громче в средствах массовой информации говорили о примирении. Но как же можно обвенчать розу белую с черной жабой? Я лично не верил в возможность пакта о ненападении. Хотя там, в правительстве виднее…

В комнату вошел Богдан и спросил Георгия:

- Не помешаю?

- Да нет, брат. Заходи, объясни непримиримому, что ему сейчас нужно загаситься на время. Или муслики его порвут.

Богдан сел в кресло и достав из пачки сигарету, прикурил. Молча стал пускать кольца к потолку офиса. Затем тихим голосов начал рассказывать:

- В начале нашего века я был лидером московских скинхедов. Нас еще называли бритоголовыми. Тогда в России было много организаций противостоящих исламской экспансии. Но были еще откровенные нацисты. Были фашисты, которые избивали всех нерусских. Подобные лже-патриоты только позорили русскую нацию. Фашиствующих уродов мы призирали. Любимым развлечением этих негодяев были массовые столкновения с азиатами, кавказцами, афро-американцами. Но для демократов все патриотические организации были как кость в горле. Дошло до того, что именоваться патриотом было стыдно. «Патриотизм – последнее прибежище негодяя», так говорили про тех, кто любил свою родину. Была такая организация, как Русское национальное единство (РНЕ). Тысячи патриотов вступили в ее ряды. Но лидер РНЕ Беркашов своим кумиром сделал Гитлера. Настоящие патриоты к этому ублюдку всегда относились с нескрываемым призрением.

Фашики не имели четкой идеологии. Они были готовы бить любого, кто не принадлежал к русским. Их больше привлекал внешний антураж, полувоенная форма одежды, мистические ритуалы. Даже приветствие члены Русского национального единства выбрали фашистским. Правда, они апеллировали к истории: мол, римские легионеры приветствовали друг друга вытянутой вперед рукой.

Власти очень быстро подмяли под себя подобных ряженых патриотов. И полностью их контролировали. Когда россияне стали возмущаться тем, что все торговые рынки захватили нежданные гости из стран ближнего зарубежья, лидеры националистов по указке из кремля проводили массовые митинги и демонстрации. А когда необходимость в подобных организациях отпала, то после серии провокаций с убийством арабских и африканских студентов, их просто запретили. Пытавшихся протестовать лидеров банально упрятали в тюрьмы и зоны.

Организация, в которой я являлся одним из лидеров, объединяла несколько тысяч москвичей и жителей крупных городов России. У нас были подразделения практически во всех субъектах федерации. Молодежь объединялась в боевое крыло. Их средства массовой информации называли скинхедами. Десятки крупных предпринимателей финансово помогали нашему движению. Мы не избивали инородцев в стране, а пытались законными способами препятствовать мусульманской экспансии. Уже тогда для многих было ясно, что не Америку нужно боятся с ее гнилой демократией, а радикальный ислам, который как паук все больше людей и стран затягивал себе в липкую паутину. Наши добровольцы еще в 1993 году воевали в Югославии против боснийских мусульман. Но для того, чтобы уничтожить православную Сербию исламские миллиардеры вложили в эту несправедливую войну огромные деньги. Даже христианские державы пошли у них на поводу. Сербию бомбили Натовские самолеты. А ведь в НАТО входят очень много стран, где основная религия христианство. Затем, уже в начале этого века, при поддержки США была провозглашена независимость Косово, где большую часть населения составляли мусульмане. Десятки православных храмов были осквернены и разрушены.

В 2006 году, я отошел от политики. Целый год я находился в косовском монастыре Иоанна Предтечи. Но после провозглашения независимости Косова, исламские радикалы начали истреблять сербов. Однажды утром, когда в храме при монастыре шла служба, в помещение ворвались десятки вооруженных исламистов. Монахов, которые стали сопротивляться убивали без разговоров. Настоятеля вывели на улицу и перерезали горло. Бандиты стали срывать со стен иконы и кресты. Забирали все: чаши, канделябры, золотые и серебреные оклады. Святые книги жгли.

Мне удалось тогда остаться живым. Один из бородачей выстрелили мне в голову. Но пуля, пробив скулу, не повредила мозг. Пришел в себя я в госпитале. Выяснилось, что в тот день погромы были по всему Косово. Православные стали покидать родные места и уезжать в Сербию.

Но виновные в уничтожении славян не были наказаны. Наоборот, действие политики двойного стандарта, показало себя во всей красе. Сербских лидеров обвинили в геноциде мусульманского населения. Были сфабрикованы уголовные дела против тех, кто пытался предотвратить распад Югославии. Главными обвинителями этого позорного судилища выступили Соединенные Штаты и мусульманские сепаратисты.

Вернувшись в Россию, я сразу же примкнул к «Антиисламскому союзу». В 2015 году все противники нового порядка примкнули к нам. Лидеры происламской партии «Истинные патриоты России» считают нас основным идеологическим врагом. Но сейчас наше движение еще слишком слабо, чтобы в открытую противостоять исламским радикалам. Не все в мире готовы принять мусульманский мировой порядок. Но время действий еще не пришло. Так, что Даня, правильно тебе Георгий советует. Скройся на год от ищеек Измаила. Посмотри, как обстоят дела в других странах.

Ну что ж. Против лома, как говорится, не попрешь. Только уточнил:

- И когда нужно уезжать?

- Чем, скорее тем лучше. Муслики уже пасут тебя. Я возле твоего подъезда насчитал троих воинов Аллаха. Да и в универе тебя, скорее всего, ждут. Так, что не медли. – Богдан протянул мне телефон и предложил позвонить родителям.

Глава VI

Этот день Серж не любил. Он тереть не мог двадцатое мая. Ровно тридцать лет назад в девять утра он появился на белый свет. Особенно раздражало его, что целый день он становиться объектом всеобщего внимания и обожания. Вот и вчера его подруга Жаклин целый вечер намекала о предстоящем торжестве. Составляла список гостей, проверяла запасы в холодильнике. Обычно, Серж двадцатого мая не ходил на работу – он заранее предупреждал своего шефа. Но на это раз, ему пришлось на пару часов заглянуть на завод. Утром начальник отдела должен был познакомить сотрудников с новым боссом господином Хасейном. Омар Хасейн, миллиардер родившийся в Ливане, еще тридцать лет назад постоянным местом жительства выбрал Францию. Сначала он сумел скупить все фирмы занимающиеся автозаправкой автомобилей. Затем вложил деньги в нефтепереработку и металлургический бизнес. По данным французской версии журнала «Форбс», господин Хасейн был самым богатым гражданином Франции.

Завод, где служил Серж Гинбург, производил кабельную продукцию. Предприятие, выпускающее провода, кабели, трансформаторы, было самым крупным в Европе с персоналом более двадцати тысяч сотрудников. Но более половины работников были выходцы из стран Азии. Как и население Франции. Родители Сержа, пока шесть лет назад не погибли от рук террористов, часто рассказывали ему, что еще недавно турки, иранцы, курды жили в отдельных районах и их было меньшинство. Но миграционная политика страны привела к тому, что уже в 2021 году, мусульманское население сравнялось с коренным. По данным последней переписи населения, 60% жителей Франции исповедовали ислам. В 2024 году, выборы в Государственный парламент выиграла партия либеральных демократов, которая откровенно лоббировала интересы большинства. Многие французы, особенно из истемблиша, стали принимать ислам. Быть мусульманином стало модно.

Когда Серж прошел в кабинет, его окликнул его друг и коллега Пьер:

- Доброе утро, Серж! Слышал новость?

Серж пожал ему руку и, улыбаясь, ответил:

- Наверное, тебя назначили директором нашего отдела. И всем выписали премию.

- Как бы не так! Наш шеф уже был у нового босса. Теперь нас всех сократят, а на наши места назначат арабов. Во так-то, дорогой Серж.

Хороший подарок на день рождения! В принципе, Серж, понимал, что кадровые перестановки на заводе не за горами. Но, чтоб сегодня.

В кабинет менеджеров вошла секретарша их непосредственного начальника, очаровательная Мари и повесила на доску объявлений повестку о собрании.

В нем был всего один пункт:

«Выступление главного акционера и председателя совета директоров Омара Хасейна».

Серж сразу же понял, что общее собрание руководителей отделов и их заместителей простая формальность. Все уже решено. Эта тенденция, когда на руководящие посты назначают мусульман, стала повсеместной. Родители его Жаклин два года назад приняли ислам ради того, чтобы не потерять гостиницу и ресторан. Их заведения входили в мировую систему отелей «Хилтон», которую пять лет назад приобрел олигарх из Саудовской Аравии. Одним из главных требований нового хозяина стало принятие мусульманства всеми директорами гостинец и ресторанов. Для этого всех топ-менеджеров собрали на международной конференции в одном из отелей. Затем после мощной психологической обработки исламскими духовниками, отправили всех, кто поддался на религиозную пропаганду, в Мекку. Из трех тысяч директоров две тысячи восемьсот согласились принять новую веру. Двести были уволены.

Родители Жаклин истинно поверили в Аллаха. Несколько раз они пытались уговорить свою дочь поменять веру. Объясняли ей, что только вера в Аллаха истинна. А все другие вероисповедания от лукавого. Но Жаклин даже слышать о смене веры даже не могла. Еще маленькой девочкой она зачитывалась книгами о Жанне Д’Арк. И прониклась верой в Иисуса Христа, как и сама французская легендарная дева. Она просила Сержа официально оформить их отношения, с венчанием в церкви, так как этого требовала ее вера. Но самому Сержу было по барабану, кто его Жаклин, мусульманка или христианка. Сам он считал себя атеистом. Лишь бы религия не мешала их взаимоотношениям. Хотя Серж понимал, что исламизация все больше и больше вмешивается в его жизнь. Год назад с родителями Жаклин поссорился, когда они особенно настойчиво уговаривали их принять ислам. Теперь вот религия добралась и до его работы.

В 10 часов утра зал для общих собраний был полон. О новом хозяине знали многое. И то, что он сам выходец из бедной семьи - его дед был праповедником-дервишем. И то, что первые большие деньги он заработал в Афганистане, осуществляя перевозку оружия и героина. Правда, об этом старались молчать. Знали и о его дружбе с лидером террористической исламской организацией «Алькаида» Усаммой Бен Ладаном. Говорили, что этот террорист №1, через Омара Хасейна контролировал свой многомиллиардный бизнес, разброшенный по всему миру. Когда в 2014 году Усамма Бен Ладан умер от кровоизлияния в мозг, многие стали считать Омара Хасейна его наследником.

После смерти лидера «Алькаиды», в крупных городах США, России, Англии были проведены террористические акты. Погибло несколько тысяч ни в чем не повинных граждан. Шептались, что к этому руку приложил Омар Хасейн. Но доказать это не смогли. В 2015 году в Израильской столице Телль-А- Виве, смертник-шахид взорвал начиненный взрывчаткой автомобиль в центре города. Погибло две тысячи человек. Выяснилось, что от детонации сработали еще несколько закладок-мин. Израильская контрразведка через свои каналы узнала, что финансирование этого теракта осуществлялось через счета фирмы «Айат», которую контролировал близкий родственник Омара Хасейна. Родственничек был выкраден из своего дома в пригороде Милана. Контроразведчики смогли многое вытрясти из пленника. Оказалось, что существует завещание Усаммы Бен Ладана. В этом секретном документе, террорист все свои деньги и предприятия зарегистрированные на подставные лица, оставляет Омару. Но при условии, что Хасейн продолжит его войну с неверными. Террористические акты были одним из условий завещания. После оглашения показаний израильские власти попытались добиться суда над Омаром Хасейном. Но его родственник, на чьи показания опиралось следствие, покончил с собой, проглотив капсулу с ядом. Сам Хасейн потребовал провести аудит своих фирм. Независимые эксперты не нашли больших нарушений в работе более чем ста корпораций Омара. Но на территории Израиля этот арабский олигарх стал вне закона. Неоднократно на него совершались покушения. После того, как был взорван его автомобиль, Омар Хасейн, обзавелся многочисленной охраной. Хотя охранники у него были и раньше. Но теперь он нанял элиту среди телохранителей. Ночевал он почти всегда в личном самолете, на личном аэродроме. Обзавелся так же парой двойников.

Вот и сейчас многие были уверены, что на трибуну поднялся не сам Омар Хасейн, а его двойник. Речь его была короткой. В основном он говорил о развитии бизнеса. О корпоративной этике. Поблагодарил всех сотрудников. И только в конце добавил, что не бывает, когда в семье муж мусульманин, а жена неверная. Вот и он в своей фирме хочет, чтобы муж и жена молились одинаково. Поэтому карьерный приоритет будет только у тех, кто поверит в Аллаха. Только он есть истинный Бог и Магомет пророк его! Этими словами Омар Хасейн закончил свое знакомство с топ-менеджарами завода.

Из почти пятисот руководителей и их замов, около двухсот и так были мусульманами. Кто-то с рождения, другие видя всеобщую тенденцию приняли ислам сознательно. Но все-таки большинство были представителями других религий, в основном традиционной в стране христианской, правда, различных направленностей. Были и католики, и протестанты. Даже несколько иеговистов присутствовало на собрании. А отдел маркетинга возглавлял буддист. Хватало и как Серж, атеистов.

После собрания, а точнее знакомства с новыми порядками на предприятии. Серж отправился домой – все-таки сегодня ему исполнялось 30 лет. По пути он зашел в гипермаркет: нужно было купить продукты из списка, который утром вручила ему Жаклин, и несколько бутылок вина. Для себя и своего друга Пьера, он решил приобрести напиток покрепче: джин или коньяк. Посмотрев в специальном отделе, который находился в самом конце торгового зала, выбрал три бутылки белого вина и фляжку с джином. В другом отделе приобрел несколько бараньих ножек и зелень. Закупил также целую корзину с фруктами.

Загрузив багажник снедью, Серж закурил свой любимый «Житан». Рядом с входом в гипермаркет собралась толпа. В основном это были арабы. Они достали транспарант и развернули его. Надпись гласила: «Именем Аллаха, запретить продажу жидкой смерти – спиртных напитков». Подобные акции регулярно проходили по всей Франции. Исламисты требовали полного запрета продажи алкоголя. Но про себя не забыли: несколько лет назад в стране легально разрешили употреблять анашу и гашиш. В многочисленных бистро вместо рюмок с коньяком и бокалов наполненных вином стали предлагать сигареты набитые травой и кальяны.

Толпа у магазина от слов перешли к действиям: в витрину полетели камни. Охрана гипермаркета попыталась оттеснить арабов от входа, но их было слишком мало. Через пару минут охранники, ретировались в помещение. Кем-то вызванные сотрудники полиции образовали у входа в магазин живой заслон. Но это не остановило разбушевавшуюся толпу: в представителей закона полетели не только булыжники, но и стеклянные бутылки. Словно по команде, погромщики бросились на полицейских. За несколько секунд живой заслон был сломлен. Часть толпы ворвалась в магазин, часть осталась митинговать у входа. К ним все больше и больше присоединялись мусульмане. Скоро у гипермаркета скопилось не мене пяти сот протестующих. В помещении исламисты громили полки с алкоголем и били витрины. Персонал давно попрятался в складские комнаты.

Серж понял, что сейчас не сможет уехать с площади. И в этот момент митингующие арабы и новообращенные стали громить машины. Они подбегали к легковым автомобилям, паркующим у магазина, и просто переворачивали их. Затем разбивали стекла бейсбольными битами. Серж попытался отстоять свой «Фиат», но это было все равно, что говорить с китайцами на французском языке. Ему ударили палкой по голове и когда он упал, стали пинать ногами. Краем глаза, Серж видел, как грабят его машину. Но сильный удар носком ботинка по голове вышиб дух у именинника…

 

Глава VII

Жаклин весь день ждала Сержа. Стол был накрыт. Ей самой пришлось купить продукты в соседнем с домом магазинчике, так как Серж не приехал, как обещал к полудню. Его сотовый телефон был отключен.

Ближе к вечеру стали собираться гости. Одним из первых заявился Пьер. Он был удивлен, что его коллега еще не вернулся с работы:

- Жаклин, он после собрания сразу же покинул завод. Босс ему подписал на сегодня выходной день.

- Так куда же он делся. Позвонил около 11 утра и посоветовался со мной на счет вина. Затем я уже сама пыталась до него дозвониться, но трубка была отключена. Он всегда предупреждал, если задерживался. Но ведь сегодня у него день рождения.

Ближе к полуночи гости стали расходиться. С Жаклин остался Пьер. Многочисленные звонки знакомым ни к чему не привели. Серж словно под землю провалился. Когда стало ясно, что с ним произошло, что-то неординарное, Пьер посоветовал поискать Сержа в больницах города. Сам он, извинившись, отправился домой.

По телевизору, канал круглосуточных новостей, показывал о столкновении демонстрантов с полицией в центре города. Случайно Жаклин заметила машину своего друга. Правда она стояла на боку, и у нее были выбиты стекла. Но номер она хорошо видела. Нет ни какого сомнения – этот разбитый «Фиат» принадлежит Сержу. И место было знакомо: гипермаркет «Дибур».

Жаклин быстро оделась и отправилась в центр. Было уже темно. Но это не остановило ее. Рядом с гипермаркетом дворники убирали осколки витрин. Сам магазин не работал. Разбитых автомобилей было больше десятка. Но уже шли работы по эвакуации машин, точнее того, что от них осталось.

Жаклин обратилась к полицейским, которые руководили эвакуацией:

- Извините, месье, но у меня сегодня пропал муж. Вот этот разбитый «Фиат» принадлежит ему.

Молодой блюститель порядка с любопытством посмотрел сначала на машину, затем на Жаклин. После этого он достал блокнот и продиктовал:

- Центральная городская больница. Отделение травм. Попробуйте поискать его среди пострадавших в уличных беспорядках. Их всех зарегистрировали отдельно. Несколько мужчин поступили в больницу в бессознательном состоянии.

- А что здесь произошло, месье?

- Как обычно. Мусульмане протестовали против свободной продажи алкогольных напитков. Полиция попыталась не допустить погрома. Но силы были не равны. Пока подъехала подмога, особо ретивые стали громить витрины и припаркованные у магазинов автомобили. Некоторые владельцы своих машин вступили в драку с погромщиками. Наверное, и ваш муж не хотел лишиться своего «Фиата».

Жаклин пешком устремилась в больницу – до нее было рукой подать. Наверное, из-за близости с местом погрома всех пострадавших направили туда.

Весь холл больницы был заполнен людьми. Женщины не скрывая своих эмоций плакали, некоторые пытались связаться по телефонам со своими родственниками. Стоял гвалт. Между пострадавшими метались санитары в зеленых халатах. Десятки человек, в основном мужчины были в крови. Врачи не успевали осматривать избитых.

Жаклин обратилась в регистратуру. Но выяснилось, что Серж не был зарегистрирован. Медицинская сестра посоветовала обратиться в травмалогическое отделение. Она пояснила, что туда отправили троих мужчин без сознания. Состояние у всех троих было очень тяжелым.

Выяснилось, что из травмалогического отделения, двоих направили в интенсивную терапию. В отделении оставили только одного – он пришел в себя. Это был молодой человек, который потерял сознание от удара по голове. Врачи обрабатывали ему рану. Жаклин узнав куда увезли двух мужчин без сознания, чуть ли не бегом устремилась туда.

В отделение ее не пустили. Санитар объяснил, что врач запретил посторонним мешать проведению операции. Один из мужчин потерял очень много крови и его жизнь висела на волоске. Второй находился без сознания – на его голове была открытая рана от удара острым предметом.

Жаклин осталась ждать в коридоре. Она уже давно поняла, что ее Серж стал невольным участником уличных беспорядков. По разговору в холле больницы, она поняла, что погромы магазинов, в ассортименте которых есть алкогольные напитки, прошли по всему городу. В общей сложности пострадало более тысячи человек. Но это пока предварительные данные. Еще во многих районах города радикальные исламисты громят рестораны и винные лавки. Полиция не справляется с ситуацией. Поэтому было решено задействовать армейские подразделения.

Чем все это могло закончиться, Жаклин прекрасно осознавала. В начале века (Жаклин тогда было меньше года, и ей об этом через несколько лет поведали родители), разгоняя молодежную демонстрацию, полицейский применил травматическое оружие. Резиновая пуля попала одному из студентов в глаз. Парень скончался. На следующий день по всей Франции прокатились демонстрации мусульманской молодежи: убитый оказался арабом. Власти, видя бессилие полиции, ввели в города, где особенно бесчинствовали экстремисты солдат. Больше недели шло противостояние исламистов и правительства. Были сожжены тысячи автомобилей, разгромлены сотни магазинов. Больницы были заполнены ранеными и избитыми в ходе уличных столкновений. Арабские кварталы были забаррикадированы. Полиция даже не совалась туда. Шла настоящая война. Добропорядочные французы в эти дни отсиживались в своих домах и квартирах. Работа многих предприятий была парализована. И только после того, как президент согласился на уступки, боевые действия на улицах Франции прекратились. Мусульманские общины добились изменения миграционной политики, увеличения дотаций для безработных, выходцев из арабских стран, решения о создании комитетов исламского самоуправления.

Жаклин подумала, что если сейчас погибнет хоть бы один мусульманин, кровавая бойня будет намного серьезней, чем в начале этого века.

От горестных дум, девушку отвлек врач, который, снимая маску на ходу, шел в свой кабинет. Жаклин успела окликнуть его:

- Месье, постойте минутку. К вам не поступал мой муж Серж Гинбург?

Врач, вытирая маской потный лоб, спросил в свою очередь:

- Я документы у пострадавших не проверял. Какой он ваш Серж?

Жаклин скороговоркой почти прокричала:

- Высокий, с короткой стрижкой. Небольшая бородка. Тридцать лет. В правом ухе должна была быть маленькая серебреная сережка.

Врач, устало, с шумов выдохнув воздух из легких, произнес:

- Обратитесь к медсестре. Сейчас я делал небольшую операцию мужчине, который похож на вашего Сержа. Но он пока спит. Пришлось ввести хорошую дозу обезболивающего в комплексе со снотворным препаратом. В себя он прейдет только часов через пять, не раньше. А пока разрешите откланяться – у меня еще несколько серьезно пострадавших.

Жаклин ответила на вопросы медсестры и решила пока съездить домой. К Сержу ее не пустили.

Было около шести часов утра. Общественный транспорт не функционировал. Скорее всего, из-за уличных погромов. Пока Жаклин добралась до их с Сержем квартиры, она насчитала пять разгромленных магазинов. Все они были с выбитыми витринами и окружены полицейскими, чтобы предотвратить мародерство. Вдоль тротуаров стояли на крышах, на боку десятки раскуроченных легковых автомобилей. Стекол, как и в магазинах не был. Некоторые машины были сожжены.

Жаклин подумала, что оперативные новости лучше узнать по телевизору – пока только центр города освободили от многочисленной толпы религиозных фанатиков.

Зайдя в квартиру, первым делом Жаклин включила плазменную панель. Практически по всем общенациональным каналам рассказывали о вчерашних и ночных беспорядках. Лидер «Французского фронта», продолжатель дела националиста Липена, прямо обвинял исламских радикалов в спланированной акции. Липен, который двадцать лет назад чуть не стал президентом страны, был застрелен мусульманским фанатиков в 2016 году. Его партию, объединяющую умеренных националистов возглавил бывший военный, дослуживший до бригадного генерала Анри Третьен.

Но другие каналы обвиняли правительство. Мол, давно было нужно запретить продажу алкоголя в гипермаркетах. А для любителей спиртного открыть специализированные торговые точки. Их уж точно не станут посещать правоверные и не будут оскорблены в своих религиозных чувствах. Ведь перестали же многие крупные магазины торговать свининой. А для любителей жирного мяса открылись мясные лавки, которые мусульмане обходили за версту. Как говорится и волки сыты и овцы целы. Зачем властям дразнить представителей большинства Франции? Ведь не секрет, что уже через десять лет население страны на 80% станет мусульманским. А ради меньшинства, зачем отходить от великих заповедей священной книг Корана? Не логично.

Жаклин нашла канал, где шел прямой эфир. Оказывается, погромы магазинов имеющих алкоголь в продаже прошли по всей Франции. Уже сейчас многие владельцы маркетов готовы отказаться от торговли алкоголем. Даже создавалась ассоциация магазинов без подобных напитков.

«Да, быстро же идут на уступки. Лишь бы исламисты были довольны. И что будет делать правительство - подумала Жаклин, - но мне сейчас важнее, что с Сержем. Врач сказал, что он проснется часов через пять. Нужно и мне часок вздремнуть. А ближе к полудню съездить в больницу».

Жаклин не раздеваясь, легла на маленький гостевой диванчик. И сразу же уснула, словно провалилась в черную трясину.

 

Глава VIII

Серж открыл глаза. Голова раскалывалась, словно сотня молотобойцев сидели у него в черепной коробке и колотили своими кувалдами. Он не сразу понял, где находится. Только увидев рядом стоящую капельницу и тонкие цветные трубочки, которые переливались всеми цветами радуги, до Сержа дошло, что он лежит в больничной койке. По пластиковым катетерам медленно текла жидкость непонятного цвета. Свет в палате был приглушенный, но Серж хорошо видел, как уровень в баночках с лекарством постепенно снижается. Поискав тревожную кнопку, он нажал трясущим не попадающим в черный пластмассовый кругляшек пальцем. Звука зуммера он не услышал, но через минуту к нему подошла медсестра в зеленой униформе.

Серж с трудом разлепил спекшиеся губы:

- Что произошло? Почему я в больнице?

Медсестра поправила подушку под головой Сержа и усилив течение жидкости в трубочках винтовым фиксатором, спокойно ответила:

- Все нормально. Вы вчера пострадали в уличной потасовке. Врач говорит, что опасаться нечего. Он скоро будет.

Серж облизнул губы, и женщина, поняв его, осторожно наклонила стакан с водой. Напоив пациента, спросила:

- Месье, вам что- то нужно?

- Сообщите мой Жаклин. У меня в пиджаке должны быть документы. Там адрес и номер телефона.

- Жаклин уже была ночью. Но врач запретил ей присутствовать при операции. Она обещала подойти. Давайте я ей позвоню

Серж улыбнулся и кивнул головой. Ему опять захотелось спать.

Жаклин проснулась от громкого звонка. Она не могла понять почему спала одетой. Сняв трубку, сонным голосом проговорила:

- Слушаю.

Жаклин Армен? С вами говорят из Центральной городской больницы. Месье Серж Гинбург кем вам приходиться?

Жаклин сразу же вспомнила весь ночной кошмар. Поэтому закричала в трубку:

- Что с ним? Серж мой муж, правда, мы не венчались в церкви.

Приятный женский голос ответил:

- Это не важно. Он просил созвониться с вами. Самочувствие у него отличное. Но на неделю ему придется остаться в больнице – пока заживут раны на голове. Вы сможете приехать для встречи с главным врачом?

Жаклин быстро проговорила:

- Я буду в течении часа.

На том конце провода положили трубку телефона.

Жаклин подумав немного, набрала номер Пьера:

- Пьер! Серж нашелся. Он пострадал вчера в уличных беспорядках. Я сейчас поеду к нему в больницу. Ты слышишь, Пьер?

- Конечно, дорогая! Уверен, что все будет в порядке. Свяжись со мной, когда поговоришь с Сержем.

Жаклин схватила сумку, где у нее был сотовый телефон и портмоне с наличностью и кредитными карточками. Не забыла она и ключи от маленького «Фольсвагена», на котором выбиралась за покупками. Машина находилась в гараже, который размещался в подвале их многоквартирного дома.

Уже через тридцать минут, Жаклин припарковала своего «Жучка» недалеко от главного корпуса больницы. Взяв с собой сумку, она направилась сразу же в отделение интенсивной терапии. Прежде чем зайти в палату, девушка решила выяснить, зачем главный врач хочет с ней поговорить. Она постучалась в его кабинет и услышав: «зайдите», распахнула дверь.

Было ощущение, что врач ждал ее. Он предложил Жаклин присесть и поинтересовался вероисповеданием Сержа.

Девушка недоуменно спросила:

- А какое это имеет значение?

Было видно, что доктору было неприятно расспрашивать Жаклин. Он посмотрел в зеркало и пригладив прядь волос, продолжил:

- Понимаете, бесплатно у нас лечат только мусульман: их пребывание в больнице и различные услуги оплачивает специально организованный благотворительный фонд. Лечение представителей других религий платно. Но сегодня утром у меня побывал помощник Омара Хасейна, который заверил, что фонд выделит деньги не только на лечение мусульман пострадавших в недавних событиях, но и вообще всех. Так, что можете быть спокойны: за неделю пребывания в больнице мы с вашего мужа ничего не возьмем.

Жаклин стало интересно, а сам главврач какому Богу молится:

- Извините, а вы какой веры?

Доктор улыбнулся и смущенно объяснил:

- Еще пять лет назад я был протестантом. Но мне предложили возглавить эту больницу. Главным условием назначения стало условие принять ислам. Я долго обдумывал предложение. Не все равно ли как молится для врача? И ведь многие знаменитые врачи в средневековье исповедовали ислам. Вспомните хотя бы Ибн Сину. Так, что я теперь правоверный. Вас это шокирует?

Жаклин вспомнила своих родителей, которые уже несколько лет упорно уговаривали ее принять новую веру. Подумала о супругах Гинбург – отце и матери ее Сержа, которые сгорели в автобусе начиненном взрывчаткой. Теракт тогда совершила шахидка, которая мстила за своего мужа, известного в Европе террориста, погибшего в перестрелке с полицией.

- Не знаю, месье. Но мне всегда казалось, что веру нужно принимать осознано, а не ради карьеры.

Врач улыбнулся:

- А я о чем? Ведь христиане в основном проходят обряд крещения в младенчестве, когда еще толком говорить не могут. А я и очень многие другие приняли Аллаха в свое сердце уже в зрелом возрасте. И для того, чтобы сделать такой мудрый шаг пришлось много дней обдумывать смысл жизни. Если внимательно изучить Коран, станет ясно, что ислам это религия думающих, деятельных людей. Это религия прогресса.

Жаклин внимательно посмотрела на врача, который не очень то напоминал глубоко верующего человека с утра до вечера читающего молитвы и стремящего своими поступками спасти свою душу.

- Вполне может быть. Но мой Серж атеист.

Главный врач и проповедник мусульманства преступил к главному, зачем пригласил Жаклин в кабинет:

- Значит, Серж Гинбург не верит ни в Бога, ни в черта. Для того чтобы недельное лечение в нашей больнице обошлось вам бесплатно, ему не нужно обращаться в полицию. Такое условие поставил представитель Омара Хасейна. Все потерпевшие поступившие ночью и утром в больницу подписали отказ от каких либо претензий к лидерам недавних беспорядков. Вам необходимо поговорить со своим мужем.

Жаклин прямо ответила хозяину кабинета:

- Я ничего обещать вам не буду. Пусть все решает сам Серж. А теперь вы мне разрешите с ним увидеться?

- Конечно. Он уже приходил в себя. Сейчас Серж слаб, после наркоза, но если он не спит, то можете поговорить с ним.

Жаклин вышла из кабинета и отправилась в палату. Медицинская сестра кивком головы пригласила девушку к кровати на которой лежал Серж. Казалось, что ее любимый спит.

Но как только Жаклин склонилась над ним, Серж открыл глаза.

- Любимый, как ты себя чувствуешь?

Серж улыбнулся и четко произнес:

- Все хорошо, моя маленькая Жаклин. Угораздило меня заехать в этот чертовый магазин. Но я хорошо запомнил тех кто раскурочили мою машину и избили меня. Когда прибудет полиция?

Жаклин не оставалось ни чего делать, как просто пересказать недавнюю беседу с главным врачом больницы.

Когда девушка закончила повествование, Серж закрыл глаза. Затем так их не открывая, выговорил, глотая окончания слов:

- Шесть лет назад исламская террористка убила моих родителей и еще тридцать человек, которые в тот момент находились в экскурсионном автобусе. Разве они были виновны в смерти ее мужа? Почему когда в уличных столкновениях погибает араб, сразу же начинаются акции неповиновения по всей Франции. А когда убивают француза, то ссылаются на бытовые разборки.

Я понимаю, почему другие пострадавшие от рук исламских вандалов отказались предъявить свои требования, но если есть в нашей стране закон, то надеюсь, он меня защитит. Я согласен на платное лечение. Думаю, ты Жаклин возражать не станешь.

Жаклин, вытирая слезы, ответила:

- Конечно дорогой. Ты обязан поступить так, как подсказывает совесть.

Медсестра попросила Жаклин оставить больного – ему нужно было поставить капельницу. Свидание с мужем было коротким.

Из палаты, девушка направилась опять в кабинет главного врача и попросила его подготовить счет за лечение в больнице.

Доктор, не отрывая глаз от книги, лежащей на столе, тихо произнес:

- Напрасно вы не уговорили своего друга. Стоимость лечения у нас довольно высокая. Но счет будет только при выписки. Попробуйте за эту неделю уговорить месье Гинбурга.

- Думаю, что Серж останется при своем мнении, до свидания, доктор.

Жаклин узнала у дежурной медсестры график посещения больных находящихся в отделении интенсивной терапии. От нее она узнала, что утром один из пострадавших скончался не приходя в сознание. И Жаклин еще раз подержала решение своего Сержа.

Вернувшись домой, она решила принять душ: бессонная ночь давала о себе знать. Но в это время раздался звонок телефона. Сняв трубку, она услышала гросирующий голос Пьера:

- Жаклин ты никуда не собираешься уходить?

- Нет, Пьер. Думаю душ принять, очень устала за это время.

- Хорошо. Но, пожалуйста, оставайся дома. Я приеду через час.

- Что-то случилось? – обеспокоено поинтересовалась Жаклин.

- Все объясню при встречи. Пьер отключил телефон.

Жаклин долго стояла под прохладными струями. Затем, завернувшись в теплый халат и пройдя в гостиную, включила телевизор.

Многочисленные политические обозреватели до сих пор обсуждали происшедшие. Виноваты, по мнению большинства, было правительство, члены которого не утвердили закон о продаже алкогольных напитков, который еще год назад разработала партия либеральных демократов. Если бы закон был принят, то вчерашнего побоища не случилось. Лидеры этой партии предлагали начать процедуру отставки кабинета министров. Президент Франции пока отмалчивался.

Поразили новости из Германии: исламское большинство в этой стране поддержало своих братьев по вере. На родине Гете и Шиллера прошли тысячные манифестации с лозунгами о запрете свободной продажи алкоголя и изделий из свинины.

Жаклин была в прошлом году в Германии. Ситуация там была взрывоопасной. Ежедневно происходили вооруженные стычки между мусульманами и представителями других религий. На востоке страны, где еще преобладало коренное немецкое население, исламские радикалы регулярно устраивали террористические акты. Политические аналитики поговаривали о скором разделении Германии на две страны. Все это уже мир проходил. Правда, совсем по другой причине.

Чтобы хоть немного отвлечься, Жаклин взяла любимую книгу Сержа: «Так говорил Заратустра», Фридриха Ницше. Она всегда подтрунивала над мужем с его теорией сильного человека. Но знала, что этот немецкий философ был самым любимым писателем Сержа. Он даже в различных философских и политических изданиях опубликовал несколько статей. Сама Жаклин не понимала философию Ницше. Ей всегда казалось, что постулат «толкни падающего» больше подходит для животного мира, а не для людей. Еще в юности она прочитала, что Гитлер обожал книги Ницше. Но Серж всегда с гневом отвергал подобные инсинуации: он считал, что философию Ницше сильно извратили. Но сильный человек поймет и примет ницшеанство. «Это религия будущего», любил частенько повторять её муж.

Раздался звонок. Открыв дверь, Жаклин пригласила Пьера в квартиру. Друг ее мужа сел в кресло и спросил хозяйку о самочувствие Сержа.

- Говорит, что чувствует себя нормально, Жаклин налив в маленькую чашечку кофе гостю, добавила, - но врач посоветовал пока оставаться в больнице.

- Жаклин, у меня к тебе деловая просьба. Наш работодатель узнал, что Серж собирается судиться с теми, кто его избил. Но сейчас не время заниматься этим. Уговори мужа отказаться от преследования виновных.

Жаклин даже поперхнулась кофе. Затем произнесла:

- Вы, что все сговорились? То главный врач больницы просит об этом, то ты. В чем причина?

- Понимаешь, Жаклин, Франция в ближайшем будущем станет полноправным членом Мусульманской ассоциации стран Азии. Точнее уже Евразии. Наша страна станет первым европейским государством этого глобального союза. Затем будут присоединены другие страны Старого Света, при условии, что мусульман там большинство. Все к этому идет. И очень плохо для коллегиального совета ассоциации, что во Франции нарушаются права религиозных меньшинств. Судебный процесс, который хочет начать Серж и некоторые другие отодвинет срок вступления на неопределенное время. Меня к тебе, Жаклин, послал сам Омар Хасейн. Ты ведь знаешь его влияние. Половина парламента им куплено. Лидеры либеральных демократов его ставленники. Не для кого не секрет, этот миллиардер намеривается стать президентом страны. И он им станет!

Так как, Жаклин?

- Я думаю, что ты зря пришел с этой просьбой ко мне, - девушка помолчала, - Пьер, ведь ты сам католик, как и я. Ведь верно?

Друг их семьи и коллега мужа, раскурил сигарету и только после нескольких глубоких затяжек ответил:

- Полная исламизация Франции не за горами. Если быть объективным уже сейчас мусульман в стране больше, чем представителей других религий вместе взятых. Осталось только законодательно утвердить ислам государственной религией. Но это всего лишь формальность. Зачем плыть против течения, Жаклин. Христианская церковь не смогла достойно противостоять всеобщей мусульманизации. Ведь эта тенденция не только во Франции. Весь мир склонил колени перед аллахом. А я маленький человек, со всеми его слабостями и комплексами. Я не герой. Если большинство приняло Аллаха, то почему я должен сопротивляться тому, кто сильнее?

- Красиво говоришь, Пьер. За один день второй раз выслушиваю агитацию за ислам. Послушай, расстегни верхнюю пуговку рубашки.

Пьер смутился. Но затем медленно расстегнул ворот и достал медальон с ликом Девы Марии.

Жаклин продолжила:

- Ты больше тридцати лет верил в Бога. Верил в непорочное зачатие нашего Спасителя. И только ради того, чтобы не потерять рабочее место, не выделяться в толпе, решил стать мусульманином. Что же происходит с людьми? С тобой, со мной, с моими родителями? Разве от того, как человек молиться зависит его судьба? Двадцать лет назад во Франции на это не обращали внимания. Ценился ум, трудолюбие, порядочность. А не каким способом, и на каком языке молиться человек.

Пьер молчал. Через минуту поднялся с кресла и на прощание произнес:

- Я понимаю тебя. Но прошу все-таки поговорить с Сержем. В противном случае его уволят с завода.

 

 

Глава IX

На следующий день Жаклин обратилась в полицию. Рассказав о просьбе Сержа, она попросила комиссара отправится с ней в больницу и принять у мужа письменное заявление. Комиссар согласился.

Когда Жаклин с сотрудниками криминального отдела вошли в палату, Серж завтракал. Ему заметно стало лучше. Он уже сидел на кровати.

- Привет, дорогая. Видишь – иду на поправку. А, что за бравые ребята с тобой?

- Полиция. Они хотят поговорить. Но прежде чем ты им расскажешь о том, что произошло с тобой, мне бы хотелось сказать нечто важное. Но без свидетелей.

Серж заговорщицки нахмурил брови:

- Хорошо Жаклин, давай выйдем в коридор.

Они извинились пред блюстителями порядка и не торопясь вышли из палаты, плотно прикрыв за собой дверь.

- Серж, любимый! Может не станешь настаивать на возбуждение уголовного дела. Вчера даже Пьер просил об этой услуге. Может ну их к черту.

Серж посмотрел Жаклин прямо в глаза. Затем, почесав растрепанную шевелюру, ответил:

- Я знаю, что к тебе приходил Пьер. Он мне звонил. Я хорошо запомнил того, кто избил меня. Мало того, двоих я знаю. Если я сейчас дам слабину, они нас поработят. К тому же ко мне сегодня утром приходили люди из «Французского фронта». Они рассказали, что более десятка пострадавших готовы отстаивать свои права. Мне нет дело до политической подоплеки всего произошедшего в мой день рождения. Для меня это банальная уголовщина и подонки должны ответить по закону. – Серж немного помолчал, а затем с воодушевлением продолжил, - я надеюсь, для них это станет уроком.

- Поступай как знаешь, дорогой. Я полностью на твоей стороне.

- Другого ответа я от тебя и не ждал.

Они зашли обратно в палату, и офицер полиции запротоколировал показания Сержа.

Через пять дней его выписали из больницы. Счет, который передал главный врач, показался Сержу и Жаклин просто астрономическим. Оплата за лечение съела все накопления влюбленных.

А еще через два дня, месье Сержа Гинбурга официально уведомили, что компания, где он проработал почти шесть лет, больше не нуждается в его услугах. Вместе с зарплатой за прошлый месяц, компенсацией за срочное увольнение, Сержу выдали на руки сущие крохи. Успокаивало только одно: «Французский фронт» оплатил хорошего адвоката.

Из первоначальных двенадцати уголовных дел против погромщиков, до суда дошли только три. Половина заявителей, получив громадные денежные компенсации, отказались от своих претензий. Двое эмигрировали в Австралию, не дожидаясь судебного процесса. Один сошел с ума, объясняя всем, что правильно его избили: теперь он не употребляет алкогольных напитков и вообще в скором времени собирается принять ислам.

В первый день суда, вся площадь была запружена тысячами сторонников «Французского фронта». Они заранее договорились, что за несколько часов до начала процесса придут к зданию правосудия, чтобы предотвратить экстремистские провокации мусульман. Но к огромному удивлению слуг Аллаха было очень мало.

Подсудимые арабы, в сопровождении своих адвокатов, прибыли всего за несколько минут до назначенного судьей времени. До суда им избрали меру пресечения в виде денежного залога. Хотя в этом побоище, которое средства массовой информации окрестили «Винным погромом», погибло пять человек. Более десяти стали инвалидами. Но лобби отстояло виновников. У мусульманского населения они вообще прослыли героями. Всего насчитывалось двадцать шесть подсудимых.

После первого дня заседаний, многим стало ясно, что арабы отделаются легким испугом. Судья перебивал свидетелей потерпевшей стороны, отстранил от участия одного из лучших адвокатов Франции, который являлся одним из лидеров «Французского фронта». Зато для подсудимых был выбран режим самого благоприятного отношения. Их адвокаты выбрали тактику нападения. И многим в зале суда показалось, что скоро подсудимые и потерпевшие поменяются местами. Это был не процесс, а посмешище над законом.

Второй день судебных заседаний мало отличался от первого. Единственным отличием стало то, что один из потерпевших сломался и снял все обвинения.

Вечер, вернувшись из суда Серж и Жаклин, решили провести дома. Одни. Но пришли, не предупреждая, супруги Армен – родители его подруги.

Они всегда предваряли свои визиты телефонным звонком. Значит, что-то случилось.

Поговорив о погоде. О ценах на недвижимость, о моде, родители Жаклин, наконец объяснили цель своего визита:

- Серж, тебе очень важно, чтобы бедных арабов наказали? Может, отступишься и снимешь обвинения? Пойми, грядет новая эпоха, когда границы Европы и Азии будут стерты с лица земли. Когда в мире восторжествует единственно истинная религия - ислам. Мы понимаем, если бы ты с рождения воспитывался в строгой христианской вере. Но ты же сам смеялся над религиозными предрассудками. Ты называешь себя атеистом. Вот и оставайся им. Не лезь в религиозные дрязги.

Серж уважал родителей своей Жаклин, но сейчас он не сдержался и закричал:

- О Господи! Я и остаюсь неверующим. Просто я хочу, чтобы тех, кто раскурочил мне машину, кто отправил меня в больницу, были наказаны. Меня мало волнует их вера: мусульмане они, иудеи или иеговисты. Они совершили преступление. Закон суров, но он закон. Пусть он будет равен для всех.

- Серж, если ты не умеришь свою гордыню, плохо будет не только тебе. Нас предупредили, что если ты не откажешься от показаний, то гостиница и ресторан у нас отнимут. А если мы найдем компромисс, то, во-первых, вся сеть «Хилтон» во Франции, а это девять гигантских отелей со всей инфраструктурой передадут нам под управление. Во-вторых, тебя назначат руководителем отдела, где ты несколько лет работал заместителем. Твоя зарплата вырастет в два с половиной раза. И самое главное – тебе не обязательно принимать ислам. По крайней мере, первое время. Видишь, что уступки очень большие. Все от тебя зависит.

- На мне, что крест сошелся?

- Да, Серж. Сейчас у тебя нет работы. Ты с Жаклин в долгах как в шелках. Не сегодня-завтра вас выгонят из квартиры. Домовладелец устал ждать, когда вы заплатите. Устроится тебе после суда, даже если и выиграешь процесс, будет проблематично. Ты в черных списках. Выбор за тобой.

- Я все уже объяснил. Я не против ислама – я против преступников. Если бы меня избили христиане, то ничего бы не изменилось. Уголовные преступления вне религий.

Родители Жаклин ушли.

Его любимая для того, чтобы прервать тягостное молчание, проговорила:

- Серж, ради нас, ради моих родителей, я прошу тебя – откажись от своей затеи. Я сама католичка и то, что происходит в нашей стране мне не по нутру. Но пойми – тебя сотрут в порошок. Ведь ты не веру собираешься поменять – ты просто заключаешь сделку. Это практикуется во многих странах. Это бизнес. Ведь я даже не знаю, на какие деньги мне завтра купить продукты. Я до последнего стояла за тебя, но сейчас, взываю к тебе – пойди на соглашение.

Для Жаклин было тяжело сказать эти слова. Но утром, проверив тест, выяснилось, что она беременна. И инстинкт самосохранение, а точнее обязанность за будущего ребенка стало выше, чем жизненные позиции Сержа. О беременности она хотела сообщить мужу вечером, но пришли мама с папой.

- О чем ты говоришь, любимая? Ведь еще вчера ты была на моей стороне, а сегодня поменяла точку зрения. Что тебя родители убедили?

- Нет, дорогой. Просто у меня две недели задержка месячных. Сегодня тест показал, что я беременна, а в клинике подтвердили, что у нас будет малыш. Вот так.

Серж подскочил. Обняв Жаклин, он почти прокричал:

- Это правда, любимая? Почему же ты молчала? Но разве то, что у нас будет ребенок как-то связано с моими показаниями в суде?

- Да, Серж, связано. Мы не можем вечно быть в оппозиции. А теперь должны думать о маленьком. Я не хочу стать изгоем. Ребенок важнее, чем все эти суды и религиозные дрязги.

Серж понял, что все равно не сможет завтра отказаться от своих обвинений. Но он так же знал, что через день-другой владелец дома просто вышвырнет их из квартиры, которую они уже несколько лет снимали. А ведь они хотели выкупить ее. Хороший район, престижный. Можно сказать, что центр города. И все из-за каких-то фанатиков. Эх, если бы он заехал в другой магазин…

- Жаклин, оставайся завтра дома. Жди меня с победой. Все будет хорошо.

На третий день судебных заседаний выяснилось, что мусульманская община города собрала несколько миллионов евро для семей пострадавших. Так же, на деньги фонда, который патронировал Омар Хасейн, в ближайшее время начнется строительство специальных винных лавок и магазинов для торговли мясных продуктов из свинины. Все остались довольны. Мало того, в прессе было несколько статей с видными лидерами мусульман, которые извинились перед пострадавшими во время «винного погрома» и пообещали всех виновных наказать своим исламским судом.

Серж остался один, кто не снял обвинений. Двое потерпевших просто не явились в зал суда. Их адвокаты зачитали их заявления о примирении. Участь обвиняемых была предрешена.

В перерыве, перед тем как должны были объявить вердикт, почти все участвующие бросились к огромному монитору, который был установлен на стене огромного холла. Выступал президент Франции. Он сообщил, что Франция через две недели станет полноправным членом Мусульманской ассоциации стран Азии. Этот вопрос уже решен. Руководство ассоциации выделяет более 250 миллиардов евро в экономику страны. Увеличивает в три раза нефтяную квоту. Так же решен вопрос о смене названия ассоциации. Через месяц оно станет звучать так: Мусульманская ассоциация стран Евразии. С гордостью президент добавил, что Германия и Англия так же подали заявку о членстве. Новую денежную единицу после всех необходимых консультаций и согласований планируют назвать евродинар. Конечно, если страны Евросоюза решат присоединиться. Хотя все понимали, что это формальность – Евросоюз уже давно существует только на бумагах.

Затем журналисты стали задавать президенту вопросы. Самым первым был о суде над зачинщиками «винного погрома». Президент, объяснил, что решение должно быть справедливым и, не взирая на принятие Франции в ассоциацию объективным. После этого добавил, что лидеры мусульманских общин уже решили, как наказать всех виновных.

Другие вопросы касались механизма вступления страны в ассоциацию. Сроки замены денег. О дешевой нефти. О триллионе евро. О выборах.

Серж понял, что все: его дело полностью проиграно. И, скорее всего правительство Франции пошло на сделку с лидерами ассоциации. Давно уже поговаривали, что президент находится под контролем Омара Хасейна.

На приговор Серж Гинбург не пошел.

 

Глава X

Домой он добирался пешком. На улицах его любимого города – самого красивого, по мнению многих архитекторов мира, города, тысячи людей обнимались и поздравляли друг друга с судьбоносным решением. Для Франции вступление в ассоциацию открывало новый этап экономического развития. Открывало международные границы стран-участниц. А самое главное впервые в мировой истории стиралось противостояние Востока и Запада, Азии и Европы.

Серж подумал, а может действительно он не прав. Ведь не может же большинство заблуждаться. Может, правы родители его Жаклин и миллионы других принявших ислам. В Саудовской Аравии, Бахрейне население на сто процентов мусульмане, а живут в светском государстве. И очень даже хорошо. Есть, правда ограничения, но они скорее касаются семейного быта и общественной марали.

По виду Сержа, Жаклин поняла, что он не отказался от своих убеждений. Она молча протянула ему постановление о выселение из квартиры. Им предлагалось в течении пяти дней освободить занимаемую жилплощадь.

Серж достал из пакета свое любимое красное вино и хотел разлить в красивые, хрустальные фужеры.. Но Жаклин жестом показала на живот и ему пришлось пить одному.

Опустошив первый бокал, он произнес:

- Может ты права. Я сегодня видел тысячи ликующих французов. Но завтра я начну искать новую работу. Нас теперь трое.

Серж пытался дозвониться до штаб-квартиры «Французского фронта», но все телефоны молчали.

Рано утром, Серж, наскоро умывшись и приведя себя в порядок, спустился на улицу. Он решил позавтракать в недорогом кафе. Заказав круасан и чашечку кофе, попросил гарсона принести ему свежую газету. На первой странице он увидел свою фотографию. Текст был коротким: все обвиняемые были строго наказаны. А двух лидеров «винного погрома» даже приговорили к пожизненному заключению.

Серж ничего не понимал. Ведь даже судьи были на стороне погромщиков и такое решение…

Получалось, что он добился своего. Выиграл дело. Но почему же тогда ему так плохо. Ведь скоро ему выплатят денежную компенсацию, и все станет на круги своя. Правда, через пару минут до него дошло, что победа-то Пиррова. У него нет любимой работы, отвернулись близкие друзья, скоро выгонят из квартиры. Но жилье, ладно – другое снимем, когда деньги получим, друзей, вот, что плохо не вернуть. Он знал, что почти все его коллеги по бывшей работе приняли ислам.

Оставив на столе деньги, Серж отправился в ближайшее отделение «Французского фронта». Поднявшись на второй этаж, он увидел, что дверь этой националистической организации распахнуты настежь. По кабинетам ходили сотрудники полиции и бородатые мужчины с четками в руках. На все расспросы ему отвечали, что штаб-квартира закрыта. Посоветовали прочитать в газетах или посмотреть новости по телевидению.

Серж достал утреннюю газету - в кафе он успел мельком изучить только первую полосу с материалом о вчерашнем суде, то, что касалось его. На второй полосе была огромная статья с разоблачениями «Французского фронта». Оказалось, что уже более пяти лет финансировали эту организацию через подставные фирмы, исламские фонды. Всем было понятно, что спецслужбы мусульманских стран давно спланировали эту провокацию и вот время «Х» пришло. Выяснилось, что лидер фронта бывший бригадный генерал Анри Третьен знал об этом. Но закрывал на это глаза. Мало, того сам он давно приобрел огромную виллу в Австралии – на случай бегства из страны. Но полиция обыскивала помещение по другому поводу: Анри Третьен и соратники не брезговали торговлей оружием и похищением богатых арабов ради выкупа. Лидер «Французского фронта» был объявлен в международный розыск. У Сержа опустились руки.

Целый день он потратил на поиски новой работы. Но его везде вежливо встречали и выяснив кто он, так же вежливо выпроваживали. Он был в «черном списке».

Жаклин , заняв у родителей немного денег, приготовила великолепный ужин. Она равнодушно выслушала Сержа о том, что им полагается огромная денежная компенсация. И о том, что с поиском работы дело обстоит плохо. Ее больше волновало, кто у них родиться. Сама она мечтала о девочке. Коротко только сказала, что через две недели врачи определят пол.

Прошло два дня. Похоже, все в городе знали кто такой Серж Гинбург. С ним мило беседовали, улыбались, но неизменно отказывали в рабочем месте.

Серж уже был готов устроиться на самую черную работу – выплата компенсации по выигранному делу задерживалась. Но вечером раздался звонок. Серж был один – Жаклин уехала в гости к родителям. Сняв трубку, Серж услышал мягкий голос:

- Добрый вечер, месье Гинбург. Надеюсь, не потревожил вас.

Сержу голос был не знаком. И он спросил:

- С кем имею честь разговаривать?

На другом конце телефонного кабеля хмыкнули и тот же баритон продолжил:

- Мы с вами виделись один раз. Правда, посредники вам несколько раз передавали мои просьбы. Но вы поступили по-своему.

Серж понял с кем разговаривает: его собеседником был миллиардер Омар Хасейн.

- Зачем вы мне позвонили?

- Узнали, значит? Восхищаюсь вашей выдержкой и характером. Вы единственный кто не пошел на компромисс. Другие слабее вас. Зря вы не явились на оглашение вердикта: я хотел поговорить с вами после суда. Но ладно, дело в другом: найдете для меня завтра несколько минут?

- Зачем? По вашей милости меня с Жаклин через два дня выбросят на улицу. Хорошая работа мне не светит. Хотите добить лежачего? – Серж еле сдержался, чтобы не наговорить грубостей.

- Успокойтесь. Я уважаю сильных людей. Вы – сильный. Разговор будет очень важный. Не отказывайтесь. Я даже готов подстроиться под ваше расписание, хотя знаю, что свободного времени у вас предостаточно.

Серж не смог понять: иронизирует ли этот всесильный олигарх или действительно это восточная вежливость.

- В 12.00 вас устроит, - Серж специально выбрал это время, так как на заводе в полдень начинался обед, и можно было поговорить с бывшими коллегами.

- Жду вас в 12.00 ровно. А Жаклин не беспокойтесь – она сегодня не вернется домой – останется ночевать у родителей. До завтра.

В трубке раздались гудки. Серж лихорадочно стал набирать номер телефона родителей своей жены. Через минуту он услышал голос своей Жаклин:

- Алло, кто на проводе?

- Дорогая, это я. Что случилось?

- Ой, Серж! Спасибо тебе родной! Сейчас мама моя подойдет.

- Подожди, я хотел …

Но в трубке раздался голос мамы Жаклин:

- Серж, мы рады за тебя! Ты молодец. Спасибо тебе за протекцию. Целых девять отелей! Это грандиозно! Сейчас отдам трубку дочке.

Серж опять услышал голос своей любимой Жаклин:

- Дорогой, я сегодня останусь у мамы с папой. Надеюсь, ты не обижаешься? Завтра буду дома.

Серж, ничего не понимая, спросил:

- Вы там, что все с ума посходили? Объясни в чем дело?

- Как в чем? Сегодня был личный помощник Омара Хасейна и вручил моим родителям приказ своего шефа о назначении их главными над сетью отелей «Хилтон» во Франции. Затем он сообщил, что дом, где находиться наша квартира куплена Хасейном и я назначаюсь управляющей. Это так грандиозно! А то пока я рожу – сойду с ума от безделья. Спасибо мой любимый! Что молчишь? Скажи, ты хотел устроить нам сюрприз?

Серж не знал что сказать. Врать он не умел, а если сейчас все выложить на чистоту, то, значит, испортить все настроение своей малышке. Но как круто все устроил Хасейн: родители Жаклин на седьмом небе от привалившего счастья, сама она в восторге, что все проблемы решены. Только он не в курсах. Вот она – восточная хитрость! Что для Хасейна эти отели и какой-то дом? Мелочь. Но если сейчас сказать Жаклин, что все это не правда, то значит всем испортить настроение. Ее родители просто не поверят. И сама Жаклин не поймет его. Поэтому он смог только тихо вымолвить:

- Милая, когда ты завтра вернешься ко мне?

- Можно мне поспать немного больше? Ребенку это только на пользу.

- Хорошо, Жаклин. Только в 12.00 меня не будет. Давай уж я лучше заеду за тобой сам. После обеда.

- Отлично, Серж. Я знала, что ты у меня самый лучший. Родители хотят устроить нам пикник. Так, что ждем тебя.

Серж, с дрожью в голосе, ответил:

- До завтра, малышка. Жди.

Да уж! На лопатках! Прижат к матам. Мат в шахматах. Хасейн все правильно рассчитал. Каждый ход. Может действительно, ислам это религия будущего? Нет. Все зависит от самого человека. Вероисповедание здесь не причем. Но как красиво!

Серж, разделся и лег в кровать. Долго ворочался и, наконец, проваливаясь в тягучее забвение, уснул.

Сон Сержа.

Вороны. Огромные стаи воронов. Сотни. Тысячи воронов. Все черные как антрацит. Недалеко присел серый ворон. Один. Но он сильно отличался от своих собратьев. Он присел, чтобы отдохнуть. Все вороны сбивались в стаи. Его не принимали. Одному тяжело было добывать пищу. Но он привык. Ему было плохо. Очень плохо. Одному всегда хуже, чем в стае. Тем более, когда он нашел себе пару. Раньше она была серая, как и он, но по не понятной причине стала в один момент черной. И стала сторониться его. Он не хотел становиться черным. Он хотел оставаться серым. Но одному очень тяжело.

Серый ворон внимательно осмотрел ближайшую стаю серых воронов. Он увидел свою пассию. Она смотрела на него. И каркала в его сторону.

Внезапно стая взлетела. Сотни. Тысячи птиц бросились к серому ворону. Нет, они не хотели его убить. Они толкали ворона к куче угля. Он не мог справиться с ними. И вот его затащили в черное крошево. Через минуту серый ворон стал черным. Как все. Одним из всех. И пассия его сразу же подошла. Но сначала обвалялась в угольных крошках.

Серого ворона приняли в стаю. Он стал черным. Он стал своим.

Будильник прозвонил как всегда в семь утра. Серж осмотрел свои руки. Затем подумал, что такой кошмар он видел впервые. Хотя, если вспомнить, то что-то подобное показывали в фильмах про животных.

 

Глава XI

Омар Хасейн ждал его. Сержу не пришлось выписывать пропуск или делать звонок. Как только он перешагнул порог офисного здания, мелкий клерк сразу же бросился к нему:

- О, месье Гинбург! Пожалуйста в лифт. Шеф у себя.

Поднявшись на 12 этаж, Серж направился по длинному коридору к офису председателя совета директоров и президента компании. По пути он ловил любопытные и восхищенные взгляды незнакомых сотрудников конторы. Его бывший рабочий кабинет находился совсем в другом здании: рядом с производственными цехами. В административном корпусе он был не более пяти раз за всю службу на этом гиганте по производству кабельной продукции. Последний раз – в свой день рождения, изменившего всю его жизнь.

В приемной кроме секретаря и четверых молодых мужчин (это были охранники) находился господин Верн. Он был в течение двух лет управляющим компании, которую приобрел Хасейн. Так как он более года назад стал новообращенным, то босс назначил его первым заместителем.

Увидев бывшего подчиненного, он улыбнулся и вежливо показал на дверь главы компании. Секретарша нажала на кнопку зуммера.

Омару Хасейну было более шестидесяти лет. Но большие деньги умеют молодить. Ежедневный массаж, личный косметолог, диета – миллиардер выглядел на двадцать лет моложе своего реального возраста.

Он улыбнулся и, вызвав секретаря, предложил:

- Присаживайтесь, уважаемый Серж.

В кабинет вошла, а точнее вплыла длинноногая, с грудью не меньше пятого размера блондинка. По данным СМИ, Хасейн был большим ценителем женской красоты. Но предпочтение отдавал белокурым дамам с большим бюстом. Сам он был вдовцом. Почти двадцать лет назад его жена умерла при родах, успев разрешаться наследником. Больше официально владелец многих миллиардов женат не был. Но всеведущие журналисты регулярно писали о молодых блондинках, появляющихся с Омаром на различных официально и не очень мероприятиях. Коран позволял Хасейну иметь много жен. Но он сильно любил свою умершую Мариаф, что даже не помышлял о новой женитьбе.

Прежде чем идти на встречу, Серж наскоро просмотрел в Интернете информацию о Хасейне. Он отбросил все, что касалось о связях миллиардера с мусульманскими радикалами. О подозрениях в финансировании исламских террористических организаций. Сержа больше интересовал не политик и олигарх, а человек. Оказалось, что в детстве, Омар Хасейн часто голодал. Его многочисленная семья была бедна. Для того. чтобы накормить маленьких сестер и братьев, в восемь лет Омар начал помогать местному гончару. Ремесленник был очень религиозен. Он научил маленького Омара грамоте и подарил ему Коран. В 16 лет он совершил свой первый Хадж в Мекку. Но, вернувшись из святых мест, вместо лачуги обнаружил развалины. Оказалось, что дом разрушили израильские солдаты. При бомбежке пострадала вся окраина Бейрута. Погибли сотни ливанцев, в том числе его родители, братья и сестры.

О дальнейших пятнадцати годах жизни Хасейна журналисты практически ничего не знали. Кто-то предполагал, что будущий миллиардер долгое время помогал Усамме Бен Ладану. Другие поговаривали о затворничестве в одной из мечетей Саудовской Аравии. Кто-то якобы видел похожего человека среди афганских талибов. Но все это были только догадки. И Сержа они мало волновали. Гораздо интересней ему показалось то, что Хасейн свободно разговаривает на пяти языках, имеет ученые степени в области экономики и политологии и является автором нескольких книг об истории Ближнего Востока. Но больше всего поразило, что Хасейн является владельцем самой большой коллекции оригинальных, рукописных, произведений Фридриха Ницше. Десятки агентов искали для своего босса все, что касалось жизни великого немца. Это было уже кое, что. Ведь сам Серж был почитателем этого философа. В 16 лет прочитав его книги, Серж сделал для себя определенные нравственные выводы, которым и следовал все следующие годы. Даже его атеизм вытекал из философии великого Фридриха.

То, что его собеседник очень умный человек, Серж уяснил для себя давно, но то, что ему придется беседовать с почитателем таланта своего любимого философа, стало откровением.

Секретарша поставила на стол поднос с чашечками кофе. Затем, спросив у шефа, что еще принести, вышла.

- Я знаю, что вы, уважаемый месье Гинбург курите. Так, что прошу не стесняться. Я, правда, табак не употребляю. Но не мешаю другим убивать себя. Извините, шутка.

Одет Омар Хасейн был по европейски. Во Франции он вообще редко облачался в национальную ливанскую одежду. Тридцать лет жизни в Европе внесли свои коррективы.

Серж не хотел показаться не вежливым, но у него помимо его воли вырвалось:

- Я слушаю, вас господин Хасейн.

Его собеседник поморщился и вкрадчиво произнес:

- Зачем вы так, Серж? Я попросил вас придти не на одну минуту – разговор будет очень серьезным. И, скорее всего долгим. Я отменил все встречи. Но прежде, чем перейти к деловой части, позвольте кое- что вам показать.

Он встал и не спеша подошел к книжному шкафу. Затем, достав большую коробку, так же не спеша, вернулся к столу. Затем произнес:

- Месье Гинбург, если вас не затруднит, подойдите.

Серж внимательно посмотрел на своего собеседника, и так же не торопясь, встал, и медленно подошел. Это напоминало игру.

На столе лежал рукописный том самого противоречивого произведения Ницше «Антихрист». Точнее это была толстая тетрадь. Впервые в жизни Серж видел знаменитое произведение, написанное сами автором! Он зал, что все библиографы этого философа утверждают, что рукопись утеряна, точнее, уничтожена самим Ницше. Якобы в конце жизни, уже, будучи в сумасшедшем доме философ стал искреннее каяться и просить прощение у Бога. Ведь он не только написал эту мерзкую для миллионов верующих книгу, но и собственноручно вписал проклятие христианству. Современники философа утверждали, что последние пять лет жизнь Фридриха Ницше была как в аду.

Но Серж скептически относился к религиозным предрассудкам и не верил в проклятие. Для него важным было, то, что перед ним лежал шедевр. Книга о которой спорили и еще много лет будут спорить.

Серж склонился над рукописью. Он восхищенно рассматривал страницы тетради исписанные рукой Фридриха Ницше. «Антихрист», книга которая перевернула все сознание Сержа. Его родители, ревностные католики, мечтали видеть своего сына в лоне церкви. Но после прочтения этого антихристианского гимна, он категорически отказался принять крещение. Это была первая ссора с родителями. Но Серж знал, что с последователями Христа ему не по пути. И вообще он считал себя агностиком. А еще через несколько лет твердо стал атеистом. С родителями он померился всего за несколько дней до их трагической гибели.

Омар Хасейн, закрыв тетрадь и поместив ее в коробку, негромко произнес:

- Вы, как и я являетесь поклонником этого великого немца. Значит, вы знаете, как он относился к различным религиям. Особенно к христианству. Помните его слова об исламе?

Серж напрягся и через пару секунд сказал:

- «Если ислам презирает христианство, то он тысячу раз прав». Но собравшись с мыслями, он добавил:

- Ницше имел в виду чистый ислам, а не то подобие, которое называется мусульманской религией сейчас. Террористические акты, тысячи безвинных жертв во имя Аллаха. Агрессивная экспансия. Разве это ислам?

Хасейн улыбнулся и, поглаживая коробку с работой немецкого философа, ответил:

- Уважаемый господин Гинбург. Что такое «чистый ислам»? Или «чистое христианство»? Нет такого понятия и не когда не было. Вспомните более двухтысячелетнюю историю христианской церкви? Как последователи Христа в средние века уничтожали своих единоверцев в Европе. А крестовые походы, когда под красивым лозунгом об освобождении гроба Господня, шел банальный грабеж? Вы же помните, что сказал Ницше о крестовых походах? Или мне прочитать в подлиннике?

Серж знал «Антихриста» практически дословно, поэтому ему ничего не оставалось делать, как продекламировать:

— «Крестоносцы позже уничтожали то, перед чем им приличнее было бы лежать во прахе, — культуру, сравнительно с которой даже наш девятнадцатый век является очень бедным, очень «запоздавшим». — Конечно, они хотели добычи: Восток был богат… Крестовые походы были только пиратством высшего порядка, не более того!» - Серж, закончив фразу, продолжил уже свое:

- Но и мусульмане захватывали чужие города с чуждой для них религией и культурой. Так же грабили, уничтожали памятники. Сжигали великие книги. Они поставили крест, точнее лунный серп на Византийской империи.

Хасейн внимательно слушал Сержа. Для него раздавить его было проще, чем убить комара. Многие его соратники, после того, как Серж Гинбург отказался от того, чтобы забрать свои претензии к организаторам «Винного погрома», советовали покончить с этим рефлексирующим выскочкой. Но Омар приказал Сержа не трогать. У него для этого были свои причины.

Заметив, что Серж перестал говорить, он произнес:

- Вы знаете историю ислама?

Серж, удивившись, ответил:

- Более-менее. Не как специалист, но кое-что прочитал, изучил. Мне показалось, что многие постулаты Корана нарушаются самими верующими, особенно самыми непримиримыми.

Хасейн сразу же парировал:

- Точно так же как и заповеди Христа забывают самые ортодоксальные верующие. Понимаете, наш спор не имеет под собой основы: я искренне верю в Аллаха, вы атеист. Так, что давайте перейдем к той теме, ради которой я вас попросил заглянуть ко мне. Религиозный спор оставим для теологов. Мне важней ваше отношение ко мне как к экономисту. Сознаюсь. Что прежде чем с вами встретиться, я навел справки. Все ваши коллеги очень высокого мнения о вас. Вы ценный специалист и работник. Мне бы не хотелось потерять такого сотрудника. Я предлагаю вам вернуться в мою корпорацию. Но фронт работы будет немного другой.

Серж уже давно понял, что разговоры об исламе и христианстве не являются основной темой их встречи. Но предложение Хасейна смутило его. Поэтому он осторожно спросил:

- Господин Хасейн, я понимаю, что вы легко могли бы добиться полного оправдания организаторов «Винного погрома». И не только понимаю это я, это знают все. Почему же их осудили. Вы приложили к этому руку?

Хасейн, прищурив глаза, заметил:

- Не я поднял эту тему. Вы. Давайте говорить честно. Мне предлагали решить этот конфликт мирным путем. Все пострадавшие получили денежную компенсацию. Претензий со стороны их адвокатов нет. Можно было и виновников осудить либерально. Но они действовали на свой страх и риск. Я не люблю энтузиастов. Если бы не их выходка, через несколько месяцев закон о торговле винными изделиями был бы принят парламентом. Но им захотелось крови. Они ее получили. Добавлю, что если они сейчас покаются, то через год будут свободными. Мне нужны послушные люди. А они решили, что Аллах им судья. Надеюсь, вы меня поймете, господин Гинбург. Не будем об этом, лучше ответьте, как вы относитесь к моему предложению?

- Чем непосредственно я должен буду заниматься?

Хасейн внимательно посмотрел Сержу в глаза и ответил:

- Я хочу вас назначить директором по связи с общественностью. У вас есть все задатки для этой работы. Так как, уважаемый Серж?

Да, это было сильным ходом. Хасейн, скорее всего, знал, что два года назад Серж подавал резюме на пост заместителя начальника отдела по связи с общественностью. Но стать сразу же директором? В тридцать лет. Поэтому, он осторожно заметил:

- Даже не знаю как и ответить. Справлюсь ли я?

Хасейн показал рукой на книгу Ницше и сказал:

- Жизнь любит сильных. Так ведь учит этот немец. Зачем же тогда сомнения. Вы француз. Атеист. Коммуникабелен. Попадание в точку. И самое главное – я не призываю вас принять мусульманскую религии. Забудьте, что я говорил, когда встречался со всеми руководителями отделов предприятия. Это было сказано для слабых. Вы сильный. Вы вне существующей морали. Вы над ней. Или я ошибаюсь?

(продолжение следует)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Прошу модератора не удалять. Всем достанется. Христианам и мусульманам.

[Гость букварь]

Товарисч, Вы меня пугаете! Тема очень злободневная, и писать здесь не переписать. Надеюсь, в продолжении что-то и вытанцуется. Пока больше недоумения. Нас пугают всеобщей исламизацией или скинхедами? Не уверен в корректности некоторых сентенций. Вы что, всерьез полагаете, будто мусульмане отвергают туалетную бумагу? В общем, пока только вопросы. Нормальное обсуждение возможно только после опубликования всего текста.

(Юра, как всегда, радует нас грамматическими изысками. Хоть бы проверку орфографии в Ворде включил, что ли).

[Фагот]

... Всем достанется. Христианам и мусульманам.

Не томи. Давай продолжение! :wink: :wink: :lol:

[Vermut]

Ну что сказать. разумное зерно в твоем, Kross, опусе есть, хотя и фантазии много. Будем ждать продолжения :wink:

[guest8]

Фантасты...

Гибель христианства предрекали многие. Где они? - Вместе с больным на голову Фридрихом - мучаются в аду. И слава Всевышнему, что жизнь идет по Его провидению, а не согласно планам людским.

[Vermut]

Фантасты...

Гибель христианства предрекали многие. Где они? - Вместе с больным на голову Фридрихом - мучаются в аду. И слава Всевышнему, что жизнь идет по Его провидению, а не согласно планам людским.

Ну если мы будем все время "подставлять вторую щеку", это тоже ни к чему хорошему не приведет. Посему, согласшусь с автором, что на восток стОит обратить пристальное внимание уже сейчас. Иначе получим лет через цать вторую Францию.

[Затворник]

На востоке не только Ислам,там и Буддизм,Даосизм,Индуизм...

Не надо Ислама!

[Vermut]

На востоке не только Ислам,там и Буддизм,Даосизм,Индуизм...

Не надо Ислама!

Ислам очень могущественная религия. Буддизм, Даосизм и Индуизм гораздо менее могущественны, а значит слабее а значит могут подвергнуться со временем поглощению, либо гонениям.

[pingvin1]

Ну если мы будем все время "подставлять вторую щеку", это тоже ни к чему хорошему не приведет. Посему, согласшусь с автором, что на восток стОит обратить пристальное внимание уже сейчас. Иначе получим лет через цать вторую Францию.

Дык в этом плане никакой верующий и не собирается подставлять щеку, на это есть другой принцип "не дайте порушить святыни ваши". Просто у нас нет нормальной здравой патриотической идеологии.

[Лерика"]

"Эжена– Оливье передернуло. Он часто бывал в каждом из пяти крупных гетто Парижа, где жили пораженные в правах французы, не принявшие ислама. Жуткой и безысходной была эта жизнь за колючей проволокой, но многие шли на нее, почитая допустимой платой за право оставаться собой. Лютая бедность и теснота, чуть что -смерть от руки любого полицейского, приравнивающего «язычника» к собаке. Но как же весело плевать на крики муэдзинов, попивая свой кофе за столиком уличного кафе, зная, что в роскошных своих особняках коллаборационисты бегут сейчас «заниматься гимнастикой». Конечно, вино и в гетто было смертельно опасно добывать, конечно, женщины выходили из дому, накинув шарф на голову и на шею, женщину с открытой головой полицейские могут забить до смерти. Но лица их все же были открыты! Жители гетто оставались французами, как могли учили детей, хотя книжек уцелело мало: каждый комикс с Астериксом, каждая серия про слоненка Бабара, рассыпающимися лохмотьями передавались из семьи в семью, покуда хоть что-то можно было различить на затертых листах. Иногда по гетто проходила вдруг череда обысков, которые трудно было угадать заранее. После обысков запасы скудных личных библиотек основательно таяли. Но куда хуже было другое. Иногда, случайно или по каким-то своим соображениям, это оставалось непонятным, благочестивая стража вдруг принималась плотно трепать одну семью. В дом начинал частить имам, без имама – молодые помощники, еще более настырные. Жутко было глядеть на напряженные, окаменевшие лица взятых в такой оборот людей. Они знали, и все знали вокруг – пройдет три месяца, отчего-то ровно три, и соседи увидят поутру либо – грузовичок, перевозящий новоиспеченных правоверных в мусульманские кварталы, либо дом с заколоченными ставнями, распахнутую дверь опустевшей квартиры"

 

"Как хорошо! Сегодня не раздражают даже нищие, привычно поскуливающие над своими плошками для подаяния. Не раздражают даже пронзительный визг и громкие крики играющих детей. Мягкая пита разевает белую пасть в проворных руках продавца, готовая наполниться острой и горячей своей начинкой, а через мгновение перекочевать в руки покупателей. Лоснится рассыпчатый кус-кус, прыгающий из котла по бумажным кулечкам. Мухи жадно кружат над пахлавой и рахат-лукумом, посетители уличных кафе неторопливо запивают пылающий черный напиток водой со льдом. Как же хороши весной Елисейские Поля!"

 

Мечеть Парижской Богоматери. Елена Чудинова

[Затворник]

Ислам очень могущественная религия. Буддизм, Даосизм и Индуизм гораздо менее могущественны, а значит слабее а значит могут подвергнуться со временем поглощению, либо гонениям.

Что ж в ней могущественного... Самая агрессивная,да... И только...

Довольно глупо (ИМХО) измерять религию могуществом.

Приведённые мной религии(это далеко не все тамошние...) мирные,в отличие от Ислама. Который весь в борьбе против неверных.

 

Что-то сомневаюсь я,что Китай может какая-то религия поглотить...Они там слишком увлечены традициями. Им чужого не надо(в духовном,религиозном плане :wink: )

[Vermut]

Что ж в ней могущественного... Самая агрессивная,да... И только...

Довольно глупо (ИМХО) измерять религию могуществом.

Приведённые мной религии(это далеко не все тамошние...) мирные,в отличие от Ислама. Который весь в борьбе против неверных.

 

Что-то сомневаюсь я,что Китай может какая-то религия поглотить...Они там слишком увлечены традициями. Им чужого не надо(в духовном,религиозном плане #-o )

В том то и дело, что приведенные вами религии - мирные, не претендующие на всемирное гсоподство. А Ислам, а Ислам -другое совсем дело. Религия очень агрессивная, и почти все лидеры Исламского мира, а особенно в тех странах, где исповедуют шаитское направление Ислама издавна мечтают (во имя Аллаха) о господстве ихнего вероисповедания. Что касается Китая, то соглашусь с вами, что ему как раз ничего не грозит. Ибо там на самом деле чтут свои культурные и религиозные традиции. Мы же на протяжении 90 лет все что было у нас до революции старались забыть, очернить, осквернить, уничтожить под ноль. Китай же наоборот, хоть и стал коммунистическим, традиций своих и истории своей не забывал.

[Затворник]

И тем не менее, Православие в России чрезвычайно сильнО.Так что не стоит опасаться смены религии в обозримом будушем.

Государство играет в этом не последнюю роль (нынче)

[Vermut]

И тем не менее, Православие в России чрезвычайно сильнО.Так что не стоит опасаться смены религии в обозримом будушем.

Государство играет в этом не последнюю роль (нынче)

Согласен, Православие в России сильнО, и в данный момент то, что описано автором в этом рассказе произойти не может. Но все же... приглядывать за радикальными исламистами стОит

[Затворник]

Согласен, Православие в России сильнО, и в данный момент то, что описано автором в этом рассказе произойти не может. Но все же... приглядывать за радикальными исламистами стОит

Полностью с Вами согласен.

Но, и ссориться то же не стоит.

[kross]

ПРОДОЛЖЕНИЕ:

 

За ничем не прикрытым цинизмом слышалось откровенное ницшеанство. Великое право сильного. То, чему Серж старался следовать всю свою еще сравнительно короткую жизнь.

Поэтому он понял, что Хасейн не даст ему время на раздумье. Или Серж соглашается принять условия своего собеседника или о нем просто забудут. Стоит Хасейну отдать команду и пострадает не только сам Серж, но и все его близкие люди. И Серж понял, что ислам это не религия, это идеология. Ему ничего не оставалось сделать, как просто кивнуть.

Хасейн улыбнулся:

- Я вас не понял. Так вы согласны стать членом моей команды или нет?

Серж негромко ответил:

- Я согласен, господин Хасейн. Единственно прошу мне дать два дня, чтобы все происходящие как-то уяснить. Голова идет кругом.

Хасейн подошел к Сержу и протянул руку:

- Я уважаю ваш выбор. Если бы вы отказались – репрессий с моей стороны не последовало бы. Но во Франции у вас будущего бы не было. Два дня ваши. Но прежде, чем попрощаться, хотелось бы вам немного прояснить об исламе в нашей стране(Серж заметил, что Хасейн имеет в виду Францию). Вы не задавали себе вопрос, почему в стране такими темпами происходит исламская глобализация?

- Думаю, что из-за того, что годами во Францию эмигрировали мусульмане из арабских стран.

- Отчасти, уважаемый Серж. Позвольте мне просветить вас в данном вопросе. В свое время Франция имела много колоний. Ее войска были и в арабских странах. К концу девятнадцатого века Франция превратилась в огромную колониальную империю, получив во владение обширные территории с мусульманским населением. Для Франции колонии были словно дойные коровы. Все полезные ископаемые принадлежали не коренному населению, а французскому правительству. Местные же жители умирали от голода и болезней. Франция богатела за счет захваченных территорий. В прочем так поступали и другие христианские страны- завоеватели.

Во второй половине двадцатого века, французский обыватель брезговал трудиться обычным рабочим. Вы работали в банках, занимали высокие посты в компаниях. Вся нация надела белые воротнички. Поэтому вы и разрешили массовую эмиграцию: нужно же было кому-то плавить сталь, мыть посуду в ресторанах, подметать улицы городов. Вот и хлынули во Францию жители Алжира, Туниса, Турции и других стран Востока. Скоро, конечно власти одумались и приняли решение приостановить ввоз иностранной рабочей силы из арабских стран. Это случилось в 1974 году. Но мусульмане, которые уже не собирались покидать Францию потребовали воссоединение со своими семьями. И правительство разрешило въехать в страну женам и детям арабов. Конечно, власти думали, что арабское меньшинство будет под жестким контролем. Но вышло совсем по-другому. Многочисленные исламские организации всего мира стали финансово помогать французским мусульманам. К концу двадцатого века исламские общины стали реальной политической силой в стране. Уже выросли те, кто родился во Франции и воспитывался по законам Корана. И скоро даже многие коренные французы искреннее поверили в Аллаха. А еще через тридцать лет уже большинство населения страны стали правоверными. И надо учесть, что Франция выходит на лидирующие позиции по многим экономическим показателям. Религия на данном этапе стала определенным кнутом. Но скоро будет и пряник – после того как страна станет членом Мусульманской ассоциации стран Азии.

Хасейн, часами мог говорить об исламе. Не зря же он написал докторскую диссертацию о великом Саладине. Но решил, что на сегодня его собеседнику пока хватит:

- Господин Гинбург, через два дня жду вас в этом кабинете. Не опаздывайте. А пока я вам советую приобрести Коран и на досуге почитать. Вы увидите, что ислам и философию Фридриха Ницше многое связывает.

Серж пожал руку Хасейну и вышел из кабинета.

Омар Хасейн проводил своего нового сотрудника тяжелым взглядом и вызвал секретаря.

Когда блондинка зашла в кабинет, Хасейн попросил ее соединить с председателем Мусульманской ассоциации стран Азии Мустафой Халимом.

После того, как Омар услышал в телефонной трубке голос своего друга, он проговорил:

- Аллах Акбар, дорогой.

Известный миллиардер, сторонник радикального ислама и председатель ассоциации Мустафа Халим, сразу же ответил:

- Слышу по твоему голосу, уважаемый, что спор я проиграл.

- Не совсем Мустафа. Этот француз согласился работать на меня. Но пока рано его уговаривать принять ислам. Он очень умный и у него большая сила духа. Вот такие как он нам нужны в первую очередь. Но нужно ему дать время самому придти к Аллаху. Думаю, что через пару месяцев он сам решит стать правоверным. Не будем его торопить.

- Согласен с тобой, многоуважаемый Омар. Думаю, что здесь спешка не нужна – лучше выждать. Но вернемся к нашим баранам: мы спорили на один динар, насколько я помню.

Хасейн улыбнулся и ответил:

- Хорошая у тебя память, брат. Жду когда ты мне долг отдашь. Проспорил - расплатись.

На другом конце раздался смех:

- При личной встрече, дорогой! При встречи. Скажи, а вторая часть плана воплощается?

Хасейн прикрыл глаза и негромко бросил:

- Не торопись. Работа идет. Но слишком многое поставлено на карту. Когда увидимся, Мустафа?

- Встретимся в Бахрейне через две недели. Да хранит тебя Аллах, брат!

- И тебя Мустафа. Во имя Аллаха! До скорой встречи.

Хасейн положил трубку и устало протер глаза. Он знал, что многие политологи пророчили его в следующие президенты Франции. Но Омар знал, что этого не будет. Во-первых, за ним пристально следил израильский «Моссад», руководители которого только ждали момента, чтобы уничтожить Хасейна. Во-вторых, ему это было не нужно: он и так обладал неограниченной властью. В третьих, жить ему осталось не более года. Практически ни кто на земле не знал, что Омар Хасейн, внешне такой спортивный и здоровый, неизлечимо болен. Рак убивал его уже несколько лет. Даже огромные деньги не помогли. Месяц назад лучший врач в этой области открыто сказал ему о скорой смерти. Можно было лишь немного замедлить процесс. Но это все. Поэтому Омар Хасейн пытался за оставшееся время реализовать план, который задумал очень давно. И во чтобы не стало исполнить его во имя Аллаха.

 

 

Глава XII

Первым делом, Серж отправился в свой отдел. Ему хотелось поговорить с другом или уже бывшим другом Пьером Ангрэ. Новоиспеченный директор по связям с общественностью знал, что Пьер в скором времени собирается стать мусульманином. Но все же Сержа поразили изменения, которые произошли с Пьером за время в течении которого они не виделись. Коллега отпустил бородку, и постоянно носил с собой мусульманские четки. Даже в разговоре с друзьями он постоянно упоминал Аллаха.

Зайдя в его кабинет, Серж с порога произнес:

- Добрый день, Пьер. Не ждал?

Но Пьер выскользнул из-за стола и подбежал к Сержу:

- Серж, здравствуй. Я был уверен, что ты не забудешь старого друга, (Серж улыбнулся про себя). Проходи дорогой. Садись в мое кресло.

Сержу стало немного гадливо. Он давно знал Пьера, но не замечал в нем услужливости и подобострастия.

А Пьер все тараторил:

- В отделе только о тебе разговаривают. Уже все в курсе, что скоро ты станешь большим начальником. Вот повезло! Я то думал, что тебе полные кранты, а монета легла по другому. Честно признаюсь – я рад за тебя.

Серж внимательно осмотрел стол своего коллеги и увидел томик Корана. Взяв его в руки, открыл на случайной странице и с недоумением прочитал:

«А когда срок безопасности - запретные четыре месяца - пройдёт, тогда везде убивайте неверных многобожников, нарушающих договор, захватывайте их в плен, окружайте их, преграждайте им путь и ставьте им везде засады. Если же они раскаются, отвратятся от многобожия и неверия и последуют за назиданиями и законами ислама, будут соблюдать молитву и давать очистительную милостыню, тогда не трогайте их, ибо они уверовали в религию Аллаха. Аллах прощает грехи раскаявшимся, и Он милосерден к Своим рабам!» Затем посмотрел на Пьера и спросил:

- Изучаешь?

Пьер аж подпрыгнул:

- Это самая священная книга из всех написанных на земле! Почему же я раньше не прочитал ее, когда мне было лет пятнадцать. Моя жизнь изменилась бы еще раньше.

Серж открыв другую страницу медленно прочитал вслух: «Неужели они не знают, что тот, кто не верует или идёт против Аллаха и Его посланника, будет вечно мучиться в огне ада? Поистине, это - великое унижение и позор!»

- Верно!- Закричал Пьер. – Нет Бога кроме Аллаха и Магомет пророк его.

Серж положил Коран на стол, затем пошарив в карманах пиджака, нашел пачку «Житана». Не спеша, не просив разрешения хозяина кабинета и не предложив угоститься прикурил. Выпустив несколько затяжек, он не глядя на Пьера, спросил:

- Неужели ты веришь во все это. Тебя младенцем крестили в католической церкви. Но ты был плохим христианином. Не знал молитв, не соблюдал посты. В храм ходил в лучшем случае пару раз в год. А сейчас ты поминаешь Аллаха. Скажи, только честно: такой порыв у тебя ради карьеры? Или есть другие причины. Ответь, Пьер. Неужели ты забыл вкус славного Бордо?

Пьер словно из него выпустили воздух, стал, казалось, уменьшаться в размерах словно из него выпустили воздух. Рот его так и остался открытым. Затем он, взяв Коран, сел на стул для посетителей. Судорожно достав не свежий носовой платок, долго протирал вспотевшее лицо. Собравшись, наконец, с духом, ответил:

- Не иронизируй, Серж. Да, я был плохим католиком. Можно сказать, я не сильно отличался от тебя - атеиста. Смеялся над толстыми монахами. Библию брал в руки всего несколько раз. Но сейчас я искренен пред тобой. До меня дошло, что ислам – это религия будущего. После того как я стану правоверным, сразу же совершу хадж. Уже сейчас начал учить арабский язык. Поверь мне, друг. И карьера здесь не при чем.

Серж скептически посмотрел на дрожащие руки Пьера, на большие бисеринки пота на лбу. Помедлив, встал. Походив по кабинету, заметил, что Пьер внимательно следит за ним. Закурив вторую сигарету, открыл окно. Только после этого поинтересовался:

- Почему ты ни разу не навестил меня в больнице. Хасейн запретил?

Молчание друга (точнее бывшего друга), было красноречивей любого ответа.

- Пока, Пьер. Мне еще нужно съездить за Жаклин – она у родителей. В среду заступаю на новую должность. Так, что видеться будем часто.

Серж направился к двери, краем глаза наблюдая за Пьером. Тот сидел не шелохнувшись, только сильно сжал Коран в потных руках словно хотел его раздавить.

По пути к родителям своей жены, Серж заехал в книжный магазин, где приобрел экземпляр Корана и прикупив другой мусульманской литературы.

Дверь ему распахнула теща. Она была одета в длинное платье, а на голове был темный платок.

- Проходи, Серж. Жаклин заждалась тебя.

Услышав голос мамы в прихожую радостно вбежала его любимая девочка. Она сразу же затараторила:

- Противный! Что так долго? Мне скучно без тебя. Мама, приглашай Сержа за стол – он голодный.

Главным блюдом был барашек. Сержа немного покоробило, что родственники, прежде чем сесть обедать, словно арабы встали на колени и прочитали необходимые в этом случае молитвы. Затем сели по-турецки вокруг низкого столика – сделанного на заказ из красного дерева. У Сержа, через пять минут с непривычки затекли ноги и он попросил стул.

Теща, улыбаясь, принесла из другой комнаты небольшой пуфик. Поглощать баранину стало удобней.

Жаклин сгорая от нетерпения, наконец, спросила:

- Что молчишь? Рассказывай о сегодняшней встрече.

Серж вкратце рассказал о поездке к Омару Хасейну. Затем достал из дорогого портфеля Коран и продемонстрировал родителям жены. Правда при этом заметил:

- Становиться таким же как Пьер я не хочу. Купил книгу для тог, чтобы сравнить с «Антихристом» Ницше. Точнее найти связь. Но мне кажется. Что только зря потрачу время.

Родители Жаклин стали убеждать своего зятя об обратном. Серж видел, что они истинно правоверные. Хоть и новообращенные.

После кофе, Жаклин увела мужа в другую комнату.

- Милый, - сказала она, - я решила пожить у своих родителей. Мама настаивает на этом. Она наняла врача, который два раза в неделю будет проверять плод. Ты не против?

- Зачем? Ты можешь в нашей квартире жить. Тем более, насколько я знаю, ты назначена управляющей дома, где расположена наша квартира. – Серж подумал и добавил, - врача я могу и сам найти. Благо, зарплата у меня теперь на порядок выше предыдущей.

Жаклин обиженно надув прелестные губки, закатила глаза:

- Ну милый, пусть мама немного последит за мной. Всего пару месяцев, не больше.

- Хорошо, дорогая, - ответил Серж, - но я буду каждый день навещать тебя.

После этого короткого разговора, Жаклин повалила Сержа в разобранную постель. Пока еще можно было заниматься сексом, нужно было не терять не минуты.

Вечером, уже сидя в одиночестве в своем любимом кресле и потягивая Бордо, Серж вспоминал этот длинный и полный сюрпризов день. Затем вспомнив, достал Коран и положил на стол. Поискав в шкафу, нашел томик «Антихриста» Ницше, (к сожалению не оригинал, а всего лишь типографское издание). Взял остро отточенный карандаш и приступил к чтению.

Ночь прошла без сна.

Утром, сварив крепчайший кофе и выпив две кружки, Серж оторвался от Корана. Потер красные глаза и призадумался. Конечно, прямой связи между основной книгой мусульман и творением великого немца не было. И ему показалось, что в послании Аллаха много противоречий. Но они есть и в Ветхом Завете, и в Евангелие. Даже в Торе, священной книге иудеев нестыковок пруд пруди. Но было, что-то в Коране такое, что отличало эту книгу от других. Пока Серж не мог понять что именно.

Бухнувшись, не раздеваясь в кровать, Серж моментально уснул.

 

Глава XIII

Дни летели незаметно. Уже четыре месяца Серж Гинбург работал в дирекции Омара Хасейна. Шеф был доволен его успехами. Особенно после того, как он организовал пресс-конференцию для правозащитных организаций. Последние хотели проверить предприятие из-за того, что им поступили сигналы о дискриминации по религиозным причинам. Но встреча с представителями общественных организаций, которую блестяще провел Серж, убедила их в том, что в фирме полностью соблюдаются права человека. Правозащитники уехали довольными.

Серж очень сильно уставал. После работы он по несколько часов ежедневно изучал историю мировых религий. Иудаизм, христианство, ислам, буддизм. Жаклин все-таки осталась временно жить у родителей. Но Серж на часок заскакивал к ней. Он заметил, что Жаклин поменялась. Она, как и ее мать стала одевать длинные до пят платья и повязывать голову платком – словно мусульманка. На все недоуменные вопросы она отшучивалась.

В один из солнечных дней они официально оформили свои отношения в городском магистрате. Жаклин сменила фамилию Армен на Гинбург.

Скоро, Серж знал Коран практически наизусть. Он стал замечать, что частенько произносит про себя священные суры. Но для того, чтобы стать правоверным было еще далеко. Он часто беседовал с Омаром Хасейном на религиозные темы. Его босс очень занятой человек находил время для таких разговоров. Один раз они вместе даже побывали в Медине. После поездки по святым для каждого мусульманина местам, Хасейн посоветовал Сержу заняться политикой. Он аргументировал это тем, что в парламенте очень мало по настоящему сильных людей. И опять привел цитату из «Антихриста» Ницше: «Мы были достаточно смелы,

мы не щадили ни себя, ни других, но мы долго не знали, куда нам направить нашу смелость.

Мы были мрачны, нас называли фаталистами. Нашим

фатумом было: полнота, напряжение, накопление сил. Мы жаждали молнии и дел, мы оставались вдали от счастья немощных, от "смирения". Грозовые тучи вокруг, мрак внутри нас: мы не имели пути, формула нашего счастья: одно Да, одно Нет, одна прямая линия,

одна цель».

Серж сначала воспринял предложение как шутку, но, посмотрев в серьезные глаза Омара понял, что тот серьезен как никогда. Сержу пришлось согласиться.

Рекламная машина заработала. В многочисленных газетах и журналах публиковались статьи на различные темы: экономика, культура, религия. Их объединяло авторство одного человека – Сержа Гинбурга. Регулярно его стали приглашать на центральные каналы французского телевидения.

Жаклин с любопытством отнеслась к политической карьере мужа: ее больше волновало здоровье будущего сына.

Этот вечер у родителей Жаклин начинался обычно. Сначала обсудили успехи Сержа, затем по очереди послушали уже большой живот будущей мамы. Затем сели ужинать. В это день Серж сильно устал, так, что решил остаться у родственников.

После ужина, Жаклин громко заявила, что решила принять ислам. Для Сержа это не было громом с ясного неба: он видел, что его жена ежедневно читает Коран и изучает арабский язык. Но все равно заявление Жаклин прозвучало неожиданно.

Серж понимал, что все идет к этому. Единственное, что он хотел, это то, чтобы Жаклин сама, без давления со стороны ее родителей решилась на этот шаг. Поэтому он спросил:

- Ты серьезно решила стать мусульманкой? Или, - он посмотрел на родственников, - они тебя уговорили?

- « Если же (о Магомет!) кто-нибудь из многобожников, против которых верующим приказано сражаться, попросит у тебя надёжного убежища, чтобы услышать твой призыв, то огради его от опасности и дай ему приют и возможность услышать Слово Аллаха. Если он уверует в ислам, то станет одним из вас - верующих, - а если он не уверует, то доведи его до безопасного места. Этот наказ о предоставлении безопасности просящему приют дан для того, чтобы тот, который ничего не знал об исламе и, желая узнать, услышал Слово Божье». – ответила сурой из Корана Жаклин, - нет, милый, я очень долго шла к этому. Родители здесь не при чем. Я уверовала во Всевышнего. Поверь, ведь я никогда не обманывала тебя.

- Хорошо, любимая, я согласен. Только прошу тебя немного подождать: через пару недель у меня будет немного свободного времени.

Жаклин согласилась, хотя родители хотели немедленно везти дочь в мечеть.

До позднего вечера они обсуждали этот шаг. Цитировали по памяти суры из Корана. Перед тем как лечь спать, Серж сделал Жаклин массаж. Она уснула первой, а он долго ворочался и не мог заснуть. Только после того, как выпил снотворное (Серж редко принимал подобные таблетки), забылся в тяжелом, не здоровом сне. Точнее это даже был не сон, а липкое забытье.

Сон Сержа.

Он лежал на земле. Почему-то абсолютно голый. Рядом высилась высокая гора. Серж пытался встать, но не мог даже пошевелиться. Вдруг с вершины горы к небу поднялось черное облако. Оно долго висело, увеличиваясь в размерах. Затем облако стало перемещаться к Сержу. Через несколько минут оно зависло высоко-высоко. И вдруг резко стало опускаться. Серж со страхом смотрел вверх. Ноги и руки отказывались подчиняться ему. Он почувствовал, как сильно заколотилось сердце. Серж попытался закричать, но язык распух, и вместо крика послышалось животное мычание. И вдруг он понял, что облако – это стая черных воронов. Они набросились на него и стали огромными клювами бить его во все части тела. Сержу было больно и страшно. Он почувствовал, как громадный ворон вырвал большой кусок мяса. Но рана сразу же затянулась. Через несколько минут Серж покрылся новой кожей. И стая воронов взмыла вверх.

Серж услышал чей-то голос: «Прейди ко мне. Не останавливайся на половине пути. Будь со мной. Ты уже давно стал моим».

Утром у Сержа болела голова. Тело ныло, словно не мифические вороны рвали его плоть, а реальные. Приняв душ и попрощавшись с Жаклин, он весь разбитый уехал на работу.

Через три дня у Сержа были съемки на втором национальном телеканале. Журналисты решили провести круглый стол между представителями различных религий Франции. Гинбург был приглашен в качестве третейского судьи, как атеист.

Как обычно Серж взял необходимые книги и стал набрасывать текс своего будущего выступления. Работе помешал телефонный звонок. Сняв трубку, он услышал плачущий голос мамы Жаклин:

- Серж, срочно приезжай! Твою жену увезли в больницу.

Серж перебил свою тещу:

- Что случилось? В какую больницу?

- Жаклин решила прогуляться в парке, но, спускаясь по лестнице упала. У нее началось кровотечение.

Серж не медлил не минуты:

- В какой именно клинике находится Жаклин?

- Она в центральном госпитале.

- Хорошо, я выезжаю к ней. Встретимся через пятнадцать минут в холле больницы.

Никогда еще Серж не ездил так быстро. Ему по штату был положен личный шофер, но сейчас он сам сел за руль. Уже через несколько минут показался корпус Центрального госпиталя. Выйдя из автомобиля и даже не закрыв двери, Серж бросился к входу. Мама Жаклин, была в холле.

Они вместе отправились к врачу. Доктор Артштейн в это время делал операцию и им пришлось около часа ждать его.

Наконец знаменитый врач вышел из операционного отделения. Серж немедленно бросился к нему:

- Доктор, что с Жаклин Гинбург?

Артштейн, сняв перчатки, пригласил Сержа в кабинет.

Предложив присесть, сам, спросив разрешения у посетителя закурил короткую сигариллу. Чтобы как-то успокоится, Серж так же достал портсигар и нервно стал прикуривать.

- Не скрою, месье Гинбург, ситуация тяжелая, - доктор резко затушил сигариллу в пепельнице сделанной в форме человеческого черепа. – Ваша жена скорее всего потеряет ребенка. Может случиться выкидыш.

Серж сжал виски руками. Сигарета, раздавленная о край пепельницы, продолжала дымиться. Череп скалился черным провалом рта. Посидев так с минуту, Серж спросил:

- Можно что нибудь сделать?

- Все довольно серьезно. Я остановил кровотечение. Сейчас все зависит от самой Жаклин. Шанс есть, правда маленький.

- Можно мне ее увидеть?

- Это исключено. Любая встряска убьет не только ребенка, но и ее саму. – Артштейн раскурил вторую, довольно вонючую сигариллу. – Минимум три дня мадам Гинбург требуется абсолютный покой. Вы поезжайте домой, и прихватите с собой родительницу Жаклин – она уже несколько часов призывает Аллаха помочь дочери. К ней уже присоединились другие посетители исповедующие ислам. Все это сильно мешает работе больницы.

Доктор поднялся, дав понять, что разговор закончен. Серж, достав из кармана пиджака чековую книжку, спросил:

- На какую сумму выписать чек?

Артштейн покачал головой и добавил:

- Деньги пока не нужны. Вот если спасем мать и ребенка, тогда поговорим.

Выйдя в холл, Серж подошел к теще:

- У меня машина рядом с больницей. Пойдемте.

Но мадам Армен отказалась ехать домой. Она решила дождаться, когда Жаклин очнется.

По дороге домой (про съемки на телевидении пришлось забыть), Серж попал в аварию. Виноват был он. Проехал перекресток на красный цвет и врезался в легковушку стоящую на обочине. Просто не справился с управлением. Хозяин битого автомобиля предложил дождаться сотрудников транспортной полиции, но Серж вручил ему свою визитку и пешком отправился дальше.

Уже подходя к дому, он поймал себя на мысли, что весь путь повторял изречение из Корана: «Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!»

Зайдя в квартиру, Серж бросился к телефону. Но затем, положив трубку на место задумался. Это Аллах наказывает его за неверие. Он давно уже живет по закону Всевышнего, но до сих пор не стал правоверным. Это кара небесная. Практически все, кто его окружал, уже давно приняли ислам. Только он из-за дурацкой гордыне не мог решиться на этот шаг. И вот расплата. Серж вспомнил о недавнем сне. И он понял как необходимо поступить.

Нельзя медлить не секунды. Серж набрал номер и договорился с Омаром Хасейном о встрече через час.

Хасейн ждал его в своем кабинете. Он понимал зачем приехал Серж.

- Я готов. Уже несколько месяцев Коран является моей настольной книгой, маяком, указывающим мне истинный путь. – Серж помолчал, затем посмотрев в глаза Омару, добавил, - я знаю эту священную книгу наизусть. Мой выбор сделан. Уважаемый господин Хасейн, прошу помочь мне сделать следующий шаг. Вы открыли мне глаза, которые до встречи с вами покрывала пелена безверия.

- «Данная совершенная книга - Коран, который является нашим руководством, не допускает никакого сомнения в том, что он ниспослан Аллахом и пронизан духом правды, ведущей к истине; Коран - руководство для богобоязненных и благочестивых». – Четко проговорил Омар Хасейн, - но мало знать священное писание, необходимо Аллаха принять сердцем. Готов ты к этому?

- Да, хаджи. Я полюбил Всевышнего. Моя жена тоже приняла решение стать мусульманкой.

- Я знаю, что произошло с Жаклин. Будем уповать на волю Аллаха. Но прежде, чем идти в мечеть и совершить обряд, я хотел бы тебе кое-что объяснить.

- Я весь внимание, Омар.

- Разговор будет долгим, так, что присаживайся.

В 2000 году во Франции произошло историческое событие. Президент страны Жак Ширак принял в своей резиденции представителей мусульманских общин Франции. Уже через четыре дня была подписана хартия между правительством и лидерами французских мусульман. Вопросы взаимоотношений государства с исламскими общинами должен решать совет представителей французских мусульман. Этот орган был создан через три года по инициативе министра внутренних дел Франции Николя Саркози. За это через несколько лет его поддержали мусульманские избиратели. Только при их активном участии в выборах, Саркози был избран президентом страны.

Мусульманский совет уже скоро стал могущественным органом в институте власти Франции. Были пролоббированы нужные законы. При участии совета была создана Либеральная партия, которая отстаивает интересы мусульман в парламенте. Но загвоздка в то, что основные лидеры все-таки имеют арабское происхождение. Поэтому после того как ты станешь правоверным, мы введем тебя в совет мусульманских общин. Через полгода президентские выборы. Ты станешь кандидатом от всех мусульман Франции. Мы обеспечим явку на выборы всех кто почитает Аллаха. Вот такой план, мой друг.

Серж сидел ошеломленный. Планы его друга простирались очень далеко. Он был великим стратегом. И Серж понимал, что если правильно провести избирательную компанию, то его изберут президентом. Но вслух сказал другое:

- Меня больше заботит состояние жены и ребенка.

- Не беспокойся Серж. У кровати твоей Жаклин лучшие врачи. Я сделал несколько звонков и все быстро решилось. Аллах милосерден – с ней, и твоим сыном будет все в порядке. Уповай на всевышнего. А сейчас тебя ждут в главной мечети. Извини, но туда тебе необходимо явиться одному. После обряда позвони – отпразднуем самый главный день твоей жизни. И самое главное не беспокойся о Жаклин – делается все возможное и даже невозможное. «Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!»

- Спасибо тебе Омар. Храни вас Аллах.

После того, как его сотрудник покинул кабинет, Хасейн набрал номер телефона председателя Мусульманской ассоциации стран Евразии и своего ближайшего друга Мустафы Халима:

- Слава Аллаху, уважаемый!

- «Аллах один - Властелин судного дня - дня расчёта и воздаяния. И никто, кроме него, не властен ни над

чем в этот день». – ответил сурой из Корана Мустафа, - Ну, что Омар, пора завершать вторую стадию плана. Человек найден?

- Давно. Это бывший монах католического монастыря Эжен Лотар. Он открыто стал говорить о том, что иерархи христовой церкви идут на соглашательство с властями и мусульманским большинством. Его обвинили в традиционализме и назвали сторонником архиепископа Марселя Лефевра, который был ярым противником либеральных обновлений в католической церкви. Лотару пришлось покинуть монастырь.

- Омар, с ним ведется работа?

- Уже три месяца он под контролем. С ним начали игру после того, как Серж Гинбург стал моим сотрудником. Кстати, он сегодня станет правоверным. И его супруга скоро примет мусульманство. Она сейчас в больнице – есть маленькая угроза выкидыша. Но наш мальчик думает, что может потерять сына.

- Пусть думает, - голос влиятельного собеседника был спокоен, - необходимо продолжить с ним работу. Он обязательно должен победить.

Хасейн улыбнулся:

- Он уже сейчас довольно популярен у среднего класса. Его обожает интилигенция. После того как он примет ислам, весь мусульманский электорат наш. Может потеряем пару процентов из-за тех, кто уважал Гинбурга за то, что он атеист.

- Новый Саркози? Надеюсь помнишь как блестяще мы сделали его президентом?

Омар немного помолчал, вспоминая годы, когда он был молодым и только-только приехал во Францию:

- Не совсем. Николя только переживал, что мусульмане, проживающие во Франции, не обладают теми же правами, что и остальные жители страны. Боролся с дискриминацией при приеме на работу. Ратовал за строительство мечетей. Даже деньги выделял на это дело. При его президентстве мусульман в стране стало почти в два раза больше. Мы стали реальной силой с которой нужно считаться. Сейчас нам нужен другой президент. Такой как Серж Гинбург.

- Я понял тебя, брат. «Если же они, после заключения договора, нарушат свои клятвы, тогда вступайте в сражение с вождями заблудившихся и их последователями: они же нарушают свои клятвы. Может быть, они отступятся от неверия!» Аллах должен покарать иудеев, которые своим присутствием оскверняют святые для каждого истинного мусульманина земли. У нас сколько времени?

- Выборы через шесть месяцев. Значит, час Х наступит скоро. Через неделю после того как Серж Гинбург принесет присягу.

- Я жду тебя Омар. Скоро будет собрание посвященных. Ты обязательно должен быть.

- Конечно, брат. Я обязательно буду. Кафиры будут наказаны.

После разговора со своим другом, Хасейн опять начал вспоминать свои молодые годы. Как он вместе с талибами в Афганистане резал как баранов неверных. Вспомнил и свои беседы с великим воином Аллаха Усамой Бен Ладаном. Он отправил Омара в Англию для того, чтобы тот получил лучшее образование. Помог ему открыть фирмы в разных частях света. А затем сделал его духовным наследником. Омар вспомнил суру из Корана: «Сражайтесь, о вы, верующие, с неверными! Аллах накажет их и вашими руками посрамит их, послав вам победу над ними. Их поражением и возвышением чести и достоинства ислама Аллах исцелит сердца верующих от скрытой и явной боли, которую они испытывали, подвергаясь обидам и оскорблению со стороны неверующих». Во истину пророческие слова! Осталось совсем немного времени. Джихад - священная война против неверных закончится полной победой Всевышнего и его последователей.

 

Часть II

Ангелы света

Глава XIV

Три месяца назад Эжен Лотар навсегда покинул монастырь, где пробыл последние шесть лет. Те изменения, которые уже несколько лет происходили в католической церкви, он призирал. Для того чтобы не видеть, как общество погружается в мракобесие, он ушел монастырь. Но и здесь новые либеральные веяния стали популярными. Дошло до тог, что кто-то из монахов призывал объединить мировые религии. Эти экуменические забавы были только на руку исламскому духовенству. Сам Эжен уже месяц посещал катакомбную церковь католиков-традиционалистов. Сегодня он как раз возвращался с вечерней службы.

Возле магистрата к нему стали приставать молодые арабы. Они заметили в руках Эжена христианские четки. Он понял, что арабы просто хотят повеселиться. Но один из них, высокий, с чалмой на голове схватил палку и попытался ударить Эжена. Удар пришелся по плечу. Эжен в ответ ударил араба кулаком в грудь. И тогда мусульмане, как стая шакалов, набросились на бывшего монаха. Он был физически сильным. Но против пятерых продержался бы не больше минуты. Но из-за угла вышли трое мужчин европейской внешности. Они бросились на арабов. Через пару минут трусы, который только могут нападать толпой на одного, пустились наутек, на ходу крича проклятия на арабском языке.

Один из спасителей крикнул:

- Нужно срочно уходить отсюда. Через несколько минут арабы вернуться с многочисленной подмогой. Они такие.

Эжен коротко поблагодарил мужчин. Затем все четверо побежали вглубь квартала. Через несколько сот метров, один из заступников остановил такси. Через полчаса они были на другом краю города. Новые друзья пригласили Эжена в гости. Уже через пять минут они сидели в квартире Эдмонда.

Жилье хозяина поразило Эжена: католический крест прикрепленный в центре стены, многочисленные иконы, и большое количество христианской литературы. Везде были развешаны страшные картины на тему апокалипсиса.

Эжен спросил:

- Эдмонд, вы коллекционер религиозных атрибутов?

- Я христианин, мой друг. Как и мои друзья, которые сегодня помогли вам.

Эжен перекрестился и сказал прямо:

- Вас сам Бог послал. Но кто вы? Те, кто пытается найти компромисс с мусульманами, или те для которых вера превыше всего?

За всех ответил хозяин квартиры:

- Церкви мы перестали посещать несколько лет назад. Католические иерархи предали веру. Мы, сторонники традиционального католицизма, а не того подобия веры, которой потчуют в современных храмах. Но мы еще и члены братства «Армагеддон». Слышал о нас?

Эжен улыбнулся. О воинах Христовых, членах этого братства ходили легенды. Они считали себя последними защитниками веры на земле. Официальная католическая церковь объявила воинов братства еретиками. Исламские радикалы уже несколько раз заявляли о том, что с братством покончено. Но через некоторое время воины делали вылазки в мечети, которые поджигали. Но делали это так, чтобы никто не погиб при пожаре. Было странным, что воины так легко открылись ему.

Словно заметив в глазах Эжена недоверие, Эдмонд добавил:

- Мы часто видели тебя в том районе. Заметили христианские четки. Несколько раз ты перекрестил лоб. Все это выдало тебя. Сегодня ты не побоялся дать отпор пятерым мусульманам. Так, что не удивляйся, что мы открылись тебе.

- Я думал, что «Армагеддон» плод воображения журналистов. А налеты на мечети осуществляют подростки. Но вижу, что был не прав. И много вас – воинов?

- Во Франции несколько сотен. Есть подразделения в Германии, Англии. Есть в Сербии, Болгарии.

Эжен словно что-то вспоминая прикрыл глаза. Затем спросил:

- Когда я был монахом, мне рассказали, что вы опираясь на Откровение Иоанна Богослова предсказываете скорую битву между силами добра и зла. Между Богом и Сатаной. Это так?

- Последняя схватка будет уже в этом году. В 2033. Вспомни слова из Библии: «И придет день Господа, страшный день, день гнева и сжигающей ярости, и на земле останутся немногие… и я сделаю людей более редкими, чем чистое золото… более редкими, чем золото Офира». Ты посмотри, что творится в мире? Власть сатаны повсюду. Но он не успокоился на этом. Ему нужно окончательно победить Божью власть. И если на земле есть хоть один христианин, Сатане не будет покоя.

- А кто он, посланник князя тьмы?

Эдмонд показал на экран телевизора. В студии окрашенной в зеленый цвет, откуда шла прямая трансляция, выступал молодой мужчина. Он говорил о толерантности. Это был Серж Гинбург. Политик, которому прочили большое будущее. Он нравился Эжену, хотя бы тем, что не мусульманин. Поэтому он недоуменно спросил:

- Почему? Есть какие-то факты, подтверждающие это?

Эдмонд открыл Откровение Иоанна Богослова:

- «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочтит число Зверя, ибо это число человеческое; число его 666». Господин Гинбург является марионеткой в руках радикальных исламистов. Его шеф Омар Хасейн решил во что бы ни стало сделать Гинбурга новым президентом Франции. И если его не остановить, то быть большой беде. – Затем он опять привел цитату от Иоанна: «Горе вам, на земле и на море, ибо дьявол с гневом посылает зверя, ибо знает, что время его мало». Пока Гинбург позиционирует себя как атеист. Но он скоро сбросит маску: «Ибо таковые лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И неудивительно; потому что сам Сатана принимает вид ангела света». Мы знаем, что уже через несколько месяцев Гинбург станет новообращенным. Уже сейчас он ежедневно изучает Коран.

Эжен вспомнил:

- Но ведь родители Гинбурга погибли от рук шахидки.

- Да это так. Но в его жизни в этом году произошли огромные изменения. А человек – слаб. Хоть себя Серж Гинбург считает сильным.

Раздался телефонный звонок. Эдмонд снял трубку и долго разговаривал. Затем, повернувшись к гостям, произнес:

- Друзья нам срочно нужно идти. Приятно было Эжен с тобой познакомиться. Если будет нужна помощь – обращайся. А пока извини – нет времени.

Эжен пришел домой. Он снимал небольшую квартиру, рядом с католическим храмом. Квартира ему нравилась тем, что обходилась сравнительно не дорого и была практически в центре.

Он взял с полки Откровение Иоанна Богослова и углубился в чтение. Через несколько часов, отложив маленькую книгу, Эжен стал молиться. Он понял, что его новые друзья правы: наступает Апокалипсис.

Но когда он поделился своими опасениями со священниками традиционной католической церкви, ему не поверили. Мало того, даже подняли на смех. А его лучший друг монах Мишель добавил библейское: «бойся лжепророков».

Но Эжен стал внимательно просматривать новости. Он стал следить за карьерой Гинбурга. Каждый вечер приносил домой кипу свежих газет и вырезал все, что касалось этого молодого политика. Уже через месяц у Эжена было обширное досье на Сержа Гинбурга. Не довольствуясь только официальными сообщениями в СМИ, он стал собирать любую информацию в Интернете. Эжену уже давно стало ясно, что Гинбург легко станет президентом. А стоит ему принять ислам, то выборы превратятся в фикцию: мусульманское большинство с радостью проголосуют за своего кандидата. Конечно, подобным шагом, Гинбург оттолкнет от себя избирателей – христиан. Но их голоса вряд ли смогут изменить ход событий. К тому же у них нет сильного кандидата на пост президента. А откровенных националистов, которые ведут полуподпольный образ жизни, просто не допустят до выборов. Даже если и допустят, то только для того, чтобы в соответствии с конституцией была альтернатива.

Эжен помнил, как в день принятия Франции в Мусульманскую ассоциацию стран Евразии добрая половина населения ликовала. Ведь не только французские арабы праздновали это событие. Он сам видел тысячи европейцев, которые носились по улицам города и радовались.

Практически во всех средствах массовой информации внушалось, что не нужно бояться ислам. Да, совсем недавно в своем меньшинстве мусульмане в стране были радикальны. Но это было своего рода защитной реакцией против дискриминации со стороны коренного населения. Ведь действительно, что ждало выходцев из арабских стран, волей судьбы ставших французами? Грязная черная работа. Гетто, где им разрешалось жить. Такая же судьба была уготовлена и их детям. Получить достойное образование мусульманину было практически не возможно. Поэтому многие были вынуждены бороться за признание своей религиозной идентичности. Даже радикальными методами.

В начале этого века французское общество стало более толерантным. Открывались школы для мусульман. Их стали принимать в высшие учебные заведения. По всей стране строились мечети. Видя такое отношение к своим единоверцам, нефтяные магнаты из Саудовской Аравии, Бахрейна и других стран стали вкладывать в экономику Франции огромные деньги.

Ислам превосходно вписался в демократические традиции страны и стал частью республиканского ландшафта Франции. Благодаря «Обществу по распространению ислама», («Джамаат ат-таблиг»), сотни тысяч коренных французов стали мусульманами Они, в отличие от малограмотных арабских эмигрантов, сочетали приверженность мусульманской религии с высокой социальной и политической активностью. А к 2030 году почти половина всех мусульман Франции составляли коренные жители.

Газеты трубили, что в скором времени религиозные трения исчезнут. И подобно Турции, во Франции власть станет светской.

Но Эжен не верил в это. Еще в юности он объездил половину мира. Его отец был архитектором, а мать умерла, когда Эжену было всего пять лет. Поэтому во все поездки отец брал его с собой.

Долгие годы Лотар-старший по заказу арабских шейхов проектировал различные здания. В основном это были великолепные дворцы. Эжен помнил огромные красивейшие, словно сошедшие из сказок «Тысячи и одной ночи» кварталы мусульманской знати. Но запомнил он и узкие, грязные улочки бедняцких районов. Особенно его поразило отношение мужчин к женщинам. Отец ему как, то объяснил, что женщины в соответствии с исламом и веками сложившими традициями являются людьми второго сорта. Мусульманская женщина – рабыня своего мужа.

Правда, при этом, отец попросил Эжена, чтобы он никому не распространялся об их беседе.

Однажды Эжен гулял в центре Каира и увидел толпу. В центре стоял толстый мужчина в белом халаты и невысокая женщина в парандже. Мужчина задрав голову в сторону минарета, громко произнес: «Талак». Затем повернулся к женщине и еще громче сказал: «Талак». Повернувшись к окружающей его толпе, он в третий раз проговорил: «Талак». Женщина бросилась на колени и стала целовать ноги мужа. Но он кончиком черных дорогих туфель ударил лежавшую в пыли женщину в голову. Затеев резко развернулся и быстрым шагом пошел в сторону мечети. Толпа обсуждая произошедшее стала медленно расходиться. Но женщина продолжала лежать на земле. Эжен долго стоял не далеко от нее, но подойти и помочь не решился.

Уже дома отец объяснил ему, что если муж вслух произнесет три раза слово «талак», значит он оставляет свою жену. Это был развод по мусульмански. Очень часто после подобного брошенные женщины кончали жизнь самоубийством.

В другой раз Эжен наблюдал, как озверевшая толпа мусульман насмерть забила девушку. Ее били ногами, палками. Поднимали с земли камни и бросали ей в голову. Затем один из мужчин взяв в обе руки огромный булыжник, весом в несколько килограммов и резко опустил на голову жертвы. Топа на этом не успокоилась и продолжала терзать труп, вокруг которого весь песок стал красным от крови.

Эжен уже знал, что так убивают неверных жен. Но увиденное на улице потрясло его. Он впервые видел как десятки здоровых мужиков, подчиняясь древним традициям, превратились в жестоких убийц. И никто не решился заступиться за девушку.

Только через неделю он рассказал отцу об увиденном. Архитектор, отложив какой-то специализированный справочник, достал местную газету и показал ее Эжену. На первой странице была фотография девушки. Оказалось, что ее убили только на основании того, что сестра мужа якобы видела ее в компании молодого учителя танцев. Полиция все-таки возбудила уголовное дело. Скоро выяснилось, что забитая толпой девушка не изменяла мужу. Учитель танцев еще в юности перенес операцию на предстательной железе и просто не мог физически вступать в половой контакт с женщинами. Не взирая на это, мужа, который стал инициатором убийства своей жены, наказали условно. Мол, нечего мусульманке общаться с другими мужчинами.

В 19 лет Эжен потерял отца. Компания, которую Лотар-старший возглавлял, выполняла проектирование аэровокзала в Бейруте. Сотрудники архитекторской фирмы жили в гостинице. Поздно ночью раздался взрыв, которой полностью разрушил здание. По счастливой случайности, Эжен в это время находился в Париже – подавал документы в архитектурный университет. Тогда под обломками гостиницы погибли более ста европейцев. Ответственность за взрыв взяли на себя террористы боевого крыла мусульманской организации «Хазболах». У Эжена, после смерти отца больше никого из родственников не осталось.

Но и отца он не смог похоронить. Взрыв был такой силы, что от людей остались только кровавые ошметки. Поэтому фрагменты тел были перевезены во Францию, где специалисты долгое время определяли ДНК останков. По решению родственников погибших в теракте, всех похоронили в общей могиле. Правительство Франции выделило деньги на строительство памятника.

Эжен стал посещать церковь. Закончил теологическую академию. Наконец он решил стать монахом. Он долго обдумывал этот важный для себя шаг. Но в миру больше жить не мог. Только в храме он обретал душевное спокойствие. Ему очень сильно не хватало отца. Конечно, если бы он был жив, вряд ли бы одобрил решение сына. Отец не был истово верующим христианином. Но церковь посещал регулярно.

В монастыре Эжен стал изучать историю христианства. Особенно его заинтересовали крестовые походы. Особенно его потрясла жизнь хранителя Гроба Господня Бодуэна IV Иерусалимского. Мальчик, королевских кровей, которому не было даже 16-и лет, страдающий страшным неизлечимым заболеванием, возглавлял армию христиан в битвах против мусульман. Умирая, он вел крестоносцев для того, чтобы отвоевать священные христианские реликвии. И Эжену было не понятно, почему законного короля Иерусалима до сих пор не канонизировали.

Эжен познакомился с католиками-традиционалистами. Прочитал все, что оставил после себя архиепископ Лефевр – духовного лидера противников неокатолицизма.

Лотар стал задавать неудобные вопросы настоятелю обители. После одного из споров, когда Эжена поддержали некоторые монахи, ему предложили покинуть монастырь.

Скоро он стал посещать службы в катакомбной церкви. Стал даже думать о том, чтобы уехать в Африку, где еще оставались христианские миссии, основанные в XX веке Марселем Лефевром.

Вечером Эжен как всегда изучал старые книги о конце света. В нарушении правил, ему эти фолианты давали на дом в Центральной христианской библиотеке. Углубившись в текс, написанный несколько сот лет назад, он услышал шум, который раздавался на улице. Окно его квартиры было как всегда распахнуто – Эжен терпеть не мог духоту. Он увидел, как возле католического храма беснуется толпа. Даже по скромным прикидкам, внизу находилось не мене пяти сотен человек. Присмотревшись, Эжен понял, что это мусульмане. Они окружали машину на которой стоял мужчина с длиной бородой. Оратор что-то громко говорил на арабском языке. Затем возвел руки к небу и гортанно закричал: «Аллах Акбар!». Эту фразу Эжен хорошо расслышал.

Толпа бросилась к храму. В окна-витражи полетели камни. Через несколько минут несколько сот возбужденных мусульман были внутри церкви.

Эжен набрал номер полиции. Но телефон был занят. Повторная попытка увенчалась успехом. Ему ответили, что в курсе – уже кто-то сделал звонок раньше.

Эжен увидел, как из дверей за ноги вытащили священника. Мусульмане подходили и низко наклоняясь над избитым, плевали ему в лицо.

Наконец подъехали полицейские машины. Но представителей службы порядка было слишком мало, чтобы справится с вандалами. Завязалась драка.

В это время из церкви стали выходить верующие. Практически у всех лица были в крови. Женщины рыдали.

Через несколько минут полицейские, прикрывая прихожан щитами, отступили к стене близстоящего дома.

Эжен опять стал звонить в полицию. Но слышал только короткие гудки – линия была занята.

Через десять минут показались грузовики. Из кузовов стали выпрыгивать солдаты. Они построились в каре и закрываясь щитами атаковали мусульман. В толпу полетели гранаты со слезоточивым газом. Началась паника.

Солдаты хорошо знали свое дело. Уже через несколько минут, площадь перед храмом была пуста. Только рядом с входом кашлял священник, уткнув лицо в сутану.

Эжен решил выйти на улицу.

Когда он подошел к церкви, священнику уже оказывали помощь. Скоро подъехала карета скорой помощи.

Почему-то ни сотрудники полиции, ни солдаты не стали задерживать присутствующих недалеко от храма мусульман, которые выйдя из облака действия слезоточивого газа, не стали убегать. Они стояли группой и внимательно наблюдали за действиями полицейских и солдат.

Эжен решил войти в храм. Священника пронесли на носилках. Его лицо было залито кровью.

Алтарь был разгромлен. На стенах церкви чернели сделанные наспех оскорбительные надписи. Скамейки для прихожан были сломаны. В центре, в луже крови, лежал мужчина. Выяснилось, что он единственный из молящихся бросился против озверевших мусульман, в руках которых были металлические куски арматуры.

Врач, который долго осматривал пострадавшего, достав из кейса шприц, сделал ему укол. Несколько санитаров подняли мужчину и положив его в носилки, унесли.

Эжен подошел к капитану полиции, который опрашивал пострадавших прихожан. Ни к кому не обращаясь полицейский громко произнес: «Твари!».

Эжен коротко изложил ему все, что успел увидеть из окна своей квартиры. Капитан даже не стал протоколировать. Он посмотрел на Эжена, бросил взгляд на стены исписанные черной краской и произнес не для кого:

- Как мне все это надоело! – затем, уже для Эжена, добавил:

- Вы, что, думаете виновных будут искать? Кому нужны неприятности? Мы знаем, что мусульман спровоцировал на разгром церкви Абдул Халим. Но у него сильные покровители. Его пару раз уже задерживали, но с миром отпускали. Зато офицеры получили нагоняй от начальства.

Эжен вернулся в квартиру и сделал звонок Эдмонду.

 

Глава XV

В квартире Эдмонда был незнакомый юноша. Его звали Марсель.

Эжен рассказал о том, что произошло в храме. Пока он говорил, Эдмонд ходил по комнате от стенке к стенке. Окончив говорить, Эжен перекрестился.

Эдмонд, взяв со стола медный крест, сказал:

- Животные! И чем, мы французы прогневали Господа нашего, если нечестивцы оскорбляют наши церкви? Марсель, срочно собери свою бригаду – для вас будет работа.

Юноша, который за это все время успел сказать только, как его зовут, так же молча вышел из квартиры.

А Эдмонд продолжил:

- Конец Европе. Сначала мы, затем Германия с Англией. Нагнули нас раком. И все из за проклятого либерализма. Что скажешь, Эжен?

- Не знаю что говорить. Я думал от всего этого укрыться за стенами монастыря, но и там не спокойно.

Эдмонд скривил губы:

- Ты что действительно ничего не понимаешь, или притворяешься? Какие монастыри? Если президентом Франции станет Серж Гинбург, то все храмы и соборы закроют. Везде будут мечети и минареты. Француженки поголовно оденут паранджу. Наши дети даже знать не будут кто такой Иисус Христос. Ты следишь за новостями?

Эжен пожал плечами:

- Да. И я в курсе, что Серж Гинбург стал мусульманином, как и его жена.

Эдмонд бросил газету на стол:

- Социологи предсказывает блестящую победу Гинбургу в президентской гонке. Хотя, это не выборы, а порнография. Против новообращенного борятся два аутсайдера. Один радикальный мусульманин, который совсем недавно получил французское гражданство, второй представитель «Французского фронта», который раздирали скандалы в связи с расследованиями о продаже оружия. Гонка – один на «Мерседесе», а двое на ишаках! Нет, нужно что-то делать. Не отсиживаться в монастырях, - Эдмонд косо посмотрел на собеседника, - а отвечать адекватно. Вспомни Евангелие от Матфея: «Вы слышали, что сказано око за око и зуб за зуб».

- Но ведь есть и другое: «А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».

Эдмонд резко повернулся к Эжену:

- Их лживый пророк сказал: «Разнообразие взглядов есть милосердие Аллаха». Где это разнообразие? Ты сегодня воочию убедился в лицемерии мусульман. Это мы, идиоты, позволили им жить в нашей стране. Строить мечети и рожать будущих воинов Аллаха. Они нам не дадут такого шанса. Поверь, лет через десять все европейцы будут загнаны в гетто. Наших дочерей будут покупать на рынках для гаремов. Ты хочешь жить в такой Франции? Я нет. Я буду бороться, пока жив.

Эжен молчал. Он понимал, что насилием насилие не победить. Но оставаться безучастным к тому, что происходило в стране, тоже не мог.

- А что за дело, которое ты хочешь поручить Марселю?

- Пока тебе рано знать. Ты еще не определился с кем твоя дорога. Хотя, как бывший монах должен был уже давно сделать выводы. Крестоносцы, которые воевали за Гроб Господа нашего, судя по твоим словам напрасно погибали в Иерусалиме? Щеку они не подставляли – сами били нечестивцев. – он помолчал и закончил, - читай газеты, смотри новости. Поймешь, когда мы отомстим за сегодняшнее осквернение христианского храма. А пока извини, дела.

Эжен долго бродил по вечернему городу. Мысли, словно пули рвали ему воспаленный мозг. Для того, чтобы хоть немного успокоится, он решил сходить на кладбище – проведать отца. Так как время было позднее, он поймал такси.

Водитель сначала отказался везти Эжена на край города. Мол, поздно уже, да и не безопасно в том районе. Тем более, сегодня - он слышал по телевидению, на этом кладбище утром кто-то взорвал гранату. Или что-то в этом роде. Но Эжен пообещал водителю двойную оплату.

Поворчав еще для вида, таксист разогнал автомобиль до ста километров в час. Из окна Эжен наблюдал за пешеходами. Он заметил, что арабы редко ходили по одному. Чаще компаниями. «Все-таки они боятся», подумал он. Но тут же рассудил, что просто мусульмане не любят одиночества. Они привыкли быть в обществе себе подобных. Своего рода стадный инстинкт.

Целые кварталы по пути на кладбище были заселены эмигрантами из арабских стран. Точнее их детьми Женщины попадались редко. И только в парандже.

На одном из перекрестков скопилось несколько сотен машин – образовалась многометровая пробка. Эжен опустил боковое окно. Метрах в пятидесяти от дороги возвышался минарет. Эжен заметил, что мусульмане обратили лица в сторону этого высокого здания – подошло время вечернего намаза. На балкон, по длинной винтовой лестнице поднялся муэдзин и громким голосом стал вопить слова азана – призыва на молитву. Муэдзин созывал мусульман по-арабски, но переводчик Эжену не требовался, он знал, что кричит глашатай: «Аллах велик! Свидетельствую, что нет

божества, кроме Аллаха! Указываю, что Мухаммед - посланник Аллаха! Идите на молитву

Ищите спасения!»

Голос муэдзина был усилен динамиками, расположенными на разных уровнях минарета. Сотни мусульман упали на землю и принялись молиться.

«Неужели скоро вся Франция станет подобием мусульманских кварталов», продолжал размышлять Эжен. Нельзя это допустить. Ему вспомнилась книга о завоевании христианской Византии. Арабы тогда тоже обещали не трогать оставшихся в империи христиан. Но лицемерно обманули их. Озверевшие завоеватели убивали всех: от грудных детей, до убеленных сединами стариков. Они вспарывали животы беременным христианкам и убивали недоношенных младенцев. Некоторые мусульмане хвастаясь, ходили с копьями, на которых как громадные бусины, были насаженны маленькие детские трупики.

Константинополь, оплот восточного христианства превратили в мусульманский Стамбул. В нем насколько Эжен знал, живет всего несколько тысяч православных христиан и действует только один храм. Да и то, лишь для того, чтобы мировая общественность видела, что свобода совести существует и в мусульманских странах. Хотя исламистам уже давно плевать на мнение других. А всего еще 30 лет назад в светской Турции на государственном уровне разработали ряд правительственных указов, которые регламентировали религиозную жизнь страны. В державе, где секуляризм стал идеей фикс, и большинство жителей были мусульмане, радикальные исламские организации были объявлены вне закона. Но за какие-то пару десятков лет процветающая империя скатилась в средневековье. Парламент был разогнан. Видные деятели секуляризма были казнены. Власть перешла к исламскому духовенству. Всего за один год соседний Кипр стал полностью принадлежать Турции. Христиане, которых когда-то было в несколько раз больше, чем мусульман, в спешке эмигрировали с острова в Грецию.

Не доезжая всего несколько десятков метров до ворот кладбища, водитель такси остановил машину. Эжен не стал спорить – просто расплатился. Возле ворот стояло очень много людей. «Странно», подумал Эжен, «Будний день, а народу через край. Может действительно, что-то случилось?»

Предчувствия не обманули бывшего монаха. Сегодня рано утром неизвестными лицами были осквернены многие могилы. Но больше всего досталось памятнику погибшем в Бейрутском теракте, где был захоронен отец Эжена. Точнее то, что от него осталось.

От памятника осталось только основание. Большая плита, на которой были нанесены фамилии погибших, была разрисована черной краской. Эжен понял, что разгром католического храма, который он наблюдал днем, и осквернение христианских могил было хорошо спланированной акцией.

Эжен подошел к памятнику. В том месте на плите, где была высечена фамилия отца был нарисован исламский полумесяц. «Даже мертвым не могут его оставить. Что за нелюди эти исламисты».

Эжен вспомнил сегодняшнюю беседу с Эдмондом. «Он прав. С этими тварями нужно действовать только с позиции силы. Слова они не понимают».

Через два часа, когда Эжен уже был в своей квартире, раздался телефонный звонок. Это был Эдмонд.

- Эжен, только, что по седьмому каналу показывали о произошедшем на кладбище. Я знаю, что там похоронен твой отец. Теперь видишь, что для этих варваров нет ничего святого.

Эжен, вытирая слезу, которая медленно катилась по щеке, ответил:

- Я был там. Эдмонд, извини, сегодня я был не прав. Мусульман нужно истреблять как бешеных собак. Или они уничтожат весь христианский мир. Я определился с позицией, друг. Хватит подставлять щеку. «Око за око, зуб за зуб». И только так.

- Да, Эжен. Или мы их, или они нас. Это война. Время толерантности прошло. Мусульмане понимают только силу. Я рад, что ты, наконец, понял это. До завтра, брат – жду тебя в шесть часов вечера. Я познакомлю тебя с друзьями.

[kross]

Продолжение и почти окончание

Эжен_долго_не_мог_заснуть.doc

[kross]

Зайдите по ссылке: http://www.proza.ru/2009/03/29/416

Там такое творится!!!

Поддержите своего земляка!

ССори!

[kross]

ЮРИЙ УРАЛОФФ

 

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАГОМЕТА

 

Апокалипсис наступает завтра

 

Написать эту антиутопию меня подтолкнул тот факт, что в моем родном городе, с населением 170 тысяч человек всего один православный храм. Он был построен еще в XIX веке. В конце XX века, католики из Германии возвели в городе свою церковь. А мусульмане имеют целых три мечети.

 

Действия книги происходят в 2033 году. Мир разделился на несколько не-примиримых блоков. Лидером стало объединение стран Азии исповедующих ислам. Блок является основным добытчиком и поставщиком нефти. Поэтому цена ее диктуется специальным коллегиальным органом азиатских стран.

Израиль находится в локальных постоянных военных конфликтах. Часть населения иммигрировало в Австралию, другие в Китай.

Население России сократилось до 120 миллионов человек. Из них почти 25 миллионов приезжие из ближнего зарубежья и их потомки. В основном – му-сульмане, получившие гражданство. Соотношение полов: 60% женщины, 40% мужчины. В стране около половины населения исповедуют мусульман-скую религию, так как очень многие россияне под воздействием религиозной агитации становятся новообращенными – поверившими в Аллаха по раз-личным причинам.

На правительственном уровне решается вопрос о признании ислама, на-равне с православным христианством основными религиями. Поэтому воз-никают религиозные конфликты. Но, при этом в стране высокий экономи-ческий объем, обусловленный большими природными богатствами и необхо-димыми человеческими ресурсами. Большой приток капитала в Россию идет из процветающих стран Азии.

США уже более десяти лет раздирают внутренние политические, экономи-ческие, социальные противоречия. Практически все руководящие посты в правительстве занимают афроамериканцы. Полностью легализированы наркотики. Белое население иммигрирует в Латинскую и Южную Америку и в Австралию.

В Африке создаются поселки с полностью белым населением, где в основном самоуправление. Их называют «автономными республиками».

Страны Западной Европы полностью утратили свое доминирующие поло-жение в Старом Свете. Во Франции более 50% населения – выходцы из араб-ских стран и их потомки, а также новообращенные мусульмане. Основная религия – ислам. В Германии по прогнозам социологов, скоро, как и во Франции, более половины населения будут составлять приверженцы ислама.

Особняком держится Китай. В поднебесной до сих пор руководящую роль занимает коммунистическая партия. Но экономика Китая уже давно обогна-ла другие развитые страны. Для контроля над ростом населения внутри страны, правительство Китая поощряет иммиграцию в другие государства. Готовится к принятию закон о «добровольной герантроэвтаназии». ООн, в случае принятия этого закона, собирается ввести санкции против Китая.

Идет передел мировых ресурсов. Ислам становится доминирующей религией в мире.

 

 

«Жить победителями или умереть со славой»…

Святослав

 

Часть I

По ту сторону отчаяния

Глава I

Россия, Москва

Проснулся я в дурном настроении. Мало того, что опаздывал в университет на первую пару, так еще и голова немного болела после всего произошедшего вчера. Да, это был запоминающий день! Джамиль получил по заслугам. Но почему, же тогда так погано на душе? Где радость победы? Необходимо срочно созвониться с друзьями.

Вчера муслики (так мы называли вновь обращенных слуг Аллаха, и часто вообще мусульман), сорвали урок истории. В нашей группе из 30 студентов – 13 мусульмане. Им видите не нравиться история мировых религий. Мол, в Коране все по-другому. Так не совались бы в университет. Сидели бы дома и учили суры и аяты своего Магомета. Так нет, высшее образование им подавай. Хотя из более чем 30 учебных дисциплин им, по религиозным причинам, можно почти половину не посещать.

После того, как Фарид (хотя какой он Фарид – до 12 лет его звали Федей), демон-стративно крикнул: «Правоверные на выход», Димон, запустил ему в спину кусок мела. Друзья Фарида сразу же бросились избивать Димку. Препод, от греха подальше, выскользнул из аудитории. Пришлось мне с Лехой устроить мусликам махалово. Их было значительно больше. Но мы втроем уже давно выработали тактику драки против воинов Аллаха: нужно прижаться спиной к стене и отби-ваться палками, обшитыми свиной кожей. Муслики отскакивают от них как зомби от креста. Раньше было проще – мы надевали на ноги тяжелые армейские ботинки, сшитые из кожи хрюшки. Но пару лет назад их запретили носить в школах и других учебных заведений – мол, материал обуви оскорбляет религиозные чувства мусульман. А то, что меня, например, бесят эти намазы на переменах, отдельный буфет для мусульман, головные платки у девушек и тюбетейки у пацанов, деканату на это плевать. Главное, чтобы представители ислама были довольны.

Вот и сейчас: через пару минут после драчки, в аудиторию ворвался ректор с ох-раной, и оттеснил мусликов к доске. А нас повели в административный корпус.

Илья Сергеевич был не плохим ректором. Он придерживался пакта о ненападе-нии. Хотя он и понимал, что мы не были зачинщиками, но по не писаным прави-лам универа, муслики, практически всегда оставались правыми. Вот и сейчас.

- Даниил, ну что вам мирно не живется? Пусть бы шли из аудитории. Вы, что хо-тите, чтобы вас исключили из университета?

Я не стал отмалчиваться и принял огонь на себя:

- Илья Сергеевич! Вам самому не тошно? Они же что хотят, то и творят в альма-матер. Скоро уже и нас заставят коврики для намаза таскать. Почему им можно, а нам христианам или атеистам все запрещено? Почему я не могу прочитать молит-ву вслух? Или перекреститься? Мы, что люди второго сорта?

Ректор долго молчал. Затем грустно произнес

- А что я могу поделать, если политика в стране такая? Дайте мне спокойно до-жить до пенсии. Не задирайте мусульман. Плетью обуха не перешибешь. А сейчас валите-ка по домам - Фарид вас будет сегодня вылавливать.

По домам мы конечно не пошли. Сложились и взяли несколько баллонов пива. Вот тоже проблема. В магазинах алкоголь продают в специальном помещении – видите ли, Коран запрещает «слезу лозы». Выдают черный непрозрачный пакет, в который и нужно складывать бутылки.

Ноги сами привели нас в бункер. Пару лет назад, ребята из «Антиисламского союза» отремонтировали подвальное помещение в жилом доме. Сделали «качалку». Но, в основном, по вечерам в бункере собирались те, кто не хотел мириться с засильем мусликов. Пару раз сюда наведывались радикальные исламисты. Но отпор получали хороший. После последней драки, когда около десятка мусликов увезли в больницу с раскроенными черепами, бункер пытались закрыть. Но один юрист, нам сочувствующий, оформил документы на себя. Скрепя зубами, районная администрация разрешила нам «качаться». Но проверки проходили каждый месяц.

В бункере было классно. Георгий – наш лидер, читал какую-то замусоленную книгу. Олег с Кириллом разминались на боксерском ринге. За столом сидело еще пять наших друзей. Они слушали музыку. Из динамика раздавался хриплый голос Егора Летова - был такой певец в конце прошлого – начала этого века.

Поставив пиво на стол, я пошел умываться. Все-таки муслики зацепили меня. Вернувшись, я услышал ожесточенный спор. Мой кореш Леха рассказывал о се-годняшней стычке.

- Фарид совсем оборзел! Мало того, что подмял под себя всех мусликов в униве-ре, так и нас хочет поиметь. Грозиться, что всех неверных выгонит. А админист-рации на все пофиг. Во всем мы виноваты. Надо пацаны, что-то делать!

Георгий (мы за глаза его называли Победоносцем), отложил книгу и тихо произ-нес:

- Не кипятись, Алексей. Пока у них сила. Но все больше нормальных людей по-нимают, что слишком заигрались мы в демократию и толерантность. Уже в пра-вительстве зреет недовольство новым порядком. Нам сейчас, главное, объединить побольше противников ислама. Я недавно разговаривал с Радомиром – скоро бу-дут большие перемены. А пока нужно терпеть.

Радомир. Мало кто знал кто это. Но в Интернете очень часто выходили статьи этого человека. Он призывал христиан к всеобщему объединению. А пока просил не задирать мусликов.

Кто-то заявлял, что нет никакого Радомира, другие утверждали, что это член пра-вительства. Но мы верили ему. Каждый из нас прочитал его книгу: «Небо славян».

После выхода в свет, эту книгу сразу же запретили. Но ее перепечатывали в Китае и везли в России. Для нас Радомир стал культовой фигурой. Мы верили Георгию, что он лично знаком с ним. Раз в месяц, Георгий пропадал на несколько дней. После этого, мы находили несколько сот экземпляров книги и распространяли ее, где только можно. Это было очень опасно. Если муслики находили ее, то били до полусмерти.

Георгию было немного за сорок. Он одно время преподавал в нашем универе фи-лософию. Но после введения «Закона о толерантности», его попросили уволиться, так как он не был согласен с нововведениями.

За несколько статей о различных религиях и об исламской экспансии, Георгия признали радикалом. Несколько раз пытались возбудить уголовное дело по статье «разжигание межрелигиозной ненависти». Но и защитников этого умного человека было не мало.

Вот и сегодня, выслушав возмущение Лехи, Георгий попросил выключить диви-дюшник и спокойно начал рассказывать

- Все началось после распада СССР. Точнее, его развалили. Была такая великая страна: Союз Советских Социалистических Республик. В начале 90-х прошлого века, воплотился план бывшего директора Центрального разведывательного управления США Алена Даллеса. Этот американский суперразведчик еще в сере-дине прошлого века разработал стратегию по развалу СССР. И вот в 1993 году страна перестала существовать. Конечно, и в СССР нашлись такие, кто только приветствовал распад империи. Так называемая «Пятая колонна». Только через двадцать лет выяснилось, что почти все они были тайными агентами ЦРУ. Но в 90-е годы большинство советских граждан, подавшиеся на популистские разго-воры о надвигающем капитализме, с воодушевлением приняли новый порядок. Почти десять лет в новой России хозяйничали американцы. Более половины населения влачили нищенское существование. Стремительно богатели представители «Пятой колонны» и их заморские хозяева.

Еще хуже было положение в некоторых бывших республиках СССР. В основном мусульманских. Там уж западные капиталисты не церемонились. Нефть, газ, дру-гие полезные природные ископаемые сразу же перешли под контроль трансна-циональных корпораций. Население этих стран голодало. Поэтому очень многие, в основном мужчины, различными путями стали иммигрировать в Россию. Иммигранты брались за любую черную работу. Они переезжали не только в мегаполисы, но и в небольшие города. Заводили новые семьи, не забывая про оставшихся жен и детей на родине. Тот, кто смог разбогатеть – вызывал к себе родственников. Но очень часто, приезжие заводили новых спутниц жизни – их религия давала им право иметь несколько близких женщин. Новые жены рожали детей. И не одного или двух, как в русских семьях, а по пять - шесть и даже больше. Детишек растили в соответствии с традициями ислама. Поэтому уже через 15 лет, практически в каждом городе России немалую часть молодежи составляли мусульмане. Особенно это было заметно в маленьких городках с небольшим населением. Практически в каждой школе почти половину учащихся составляли чернявые подростки. При учителях они говорили на русском языке, между собой только на языке своих отцов. Подростки объединялись в этнические группы. Слушали свою музыку, читали свои книги. Черноволосые и черноокие девочки дружили только с парнями своих наций. А смуглые юноши частенько выбирали себе русских красавиц, при условии, что те, если хотят выйти замуж, должны в обязательном порядке принять ислам.

Но это были только цветочки. Основной религией в России тогда еще оставалось православие. Правда, в таких субъектах федерации как Татария и Башкирия количество мусульман приближалось к 100%. Нет, христиан никто в тот период там официально не притеснял. Но на хорошо оплачиваемую работу принимали только тех, кто верил в Аллаха. Представители других религий покинули мусульманские анклавы.

Иммигранты наладили мощную систему по продаже сильнодействующих нарко-тиков. В основном героина. Белый порошок в российские города поступал в ос-новном из Таджикистана. Но это был только транзит. Героин изготовляли в Аф-ганистане. После захвата американцами этой страны, практически все сельское население принимало участие в изготовлении наркотика. Колумбийские посевы коки – огородные делянки по сравнению с плантациями мака в этой стране. Одни выращивали мак, другие собирали опиум, третьи в почти легальных лабораториях производили героин высокого качества. Затем его транспортировали в соседний Таджикистан, где порошок смешивали с добавками для веса. Тысячи безработных дехкан везли смертельный груз в необъятную Россию.

На иглу подсели многие. Призирая своих вечно пьяных отцов, тысячи подростков из неблагополучных семей пристрастились к наркотикам. Сначала, героин был относительно недорог – одна доза стоила немногим дороже, чем бутылка водки. Зоны, тюрьмы были забиты наркоманами. Ежедневно десятки тинэйджеров умирали от передозировок. СПИД процветал. Но затем героин круто подорожал. И, как и кокаин стал элитным наркотиком. «Золотая» молодежь начинала свой день с укола. Социологи забили в набат: в стране мужская часть населения резко уменьшается. В основном наркотиками все-таки увлекалась сильная половина.

Сами «восточные друзья» порошком не торговали: они лишь были организатора-ми нелегального бизнеса. И сами героин практически не употребляли – ограничиваясь курением анаши и гашиша. А русские пацаны тем временем умирали…

Умирали от передоза, от гепатита, от СПИДа.

В те времена по всему миру радикальные исламисты создавали террористиче-ские организации. Особенно на этом поприще бесчинствовала «Аль-Каида», ко-торую возглавлял миллиардер Усамма Бен-Ладан. Этот террорист много лет не давал покоя США. За ним вели охоту практически все разведки Запада. Но и Рос-сию не любили исламисты: за то, что не дали отсоединиться мусульманской Чеч-не. В стране действовали агенты «Аль-Каиды». Их были сотни. Но им помогали практически все приверженцы Аллаха.

Главным этапом исламизации России и некоторых стран Европы стало создание Мусульманской ассоциации стран Азии. В 2008 году стоимость нефти резко по-шла вниз. Поэтому страны-участницы международного картеля ОПЕК снизили квоту добычи черного «золота». К ОПЕКу присоединилась Россия.

В 2015 году Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак (он уже вышел из-под контроля США) Иран, Бахрейн, и несколько других стран Востока объединились в союз по религиозным и экономическим мотивам. Этот союз стал основным добытчиком и экспортером нефти. Через несколько лет стоимость одного галлона выросла в не-сколько раз. США пытались противостоять монополистам, но проиграли эконо-мическую войну. Доллар рухнул. Азиатские нефтяные картели занялись перера-боткой сырой нефти. За бесценок, восточными олигархами были скуплены авиа-ционные и автомобильные гиганты. Затем, в Мусульманской ассоциации стран Азии, к власти пришли религиозные фундаменталисты. Экспансия ислама нача-лась! Так как совокупный доход стран входящих в ассоциацию был на порядок выше, чем у США и стран западной Европы вместе взятых, основной акцент му-сульманские лидеры сделали на религиозное просвещение неверных. Коран печа-тался миллионными тиражами на сотнях языках мира. Вначале в мегаполисах, а затем и в небольших городах стали открываться исламские учебные заведения.

Основными помощниками приезжих миссионеров в России стали еще десять – пятнадцать лет назад осевшие гастарбайтеры. Совсем недавно они занимали низ-шую ступень в социальной лестнице страны: трудились каменщиками, дворника-ми, грузчиками. Но практически все они остались верны Аллаху. Своих детей в Росси они также воспитывали в мусульманских традициях.

Миссионеры по всей стране начали строить мечети – деньги исправно поступали из ассоциации стран Азии. Первыми новообращенными мусульманами стали российские граждане с низким доходом. Миссионеры платили принявшим му-сульманство неплохие деньги и ежемесячное пособие. За это, вновь обращенные обязаны были регулярно посещать мечеть и изучать Коран. В противном случае выплаты денег прекращались. Почти десять миллионов россиян приняло ислам в течение первых трех лет.

Затем многие телевизионные каналы и популярные печатные СМИ были скупле-ны выходцами из Азии. На Урале и в Сибири начались грандиозные стройки. Миллиардеры из ассоциации финансировали строительства целых жилых кварта-лов в Перми, Екатеринбурге, Челябинске, Новосибирске. Квартиры предоставля-лись с огромными льготами. Основным условием получения нового жилья было мусульманское вероисповедование. Семьи десятилетиями ютившиеся в аварий-ных домах, снимавшие углы, без колебания подписывали договора с исламскими миссионерами. Мечети росли как грибы.

Правительство пыталось противостоять исламской экспансии. Но мусульмане создали политическую партию «Истинные патриоты России». На ближайших же выборах почти половина голосов в Государственной Думе заняли представители новой партии. В Конституцию стали вносить поправки, главным образом, защи-щающие права мусульман. Официально разрешили многоженство. Россияне по-добные поправки прозвали «Зеленым биллем».

Но нашлись и противники исламской экспансии. Радикальные противники нового порядка объединились в «Антиисламский союз». Основным союзником организации стала православная церковь. После того, как члены союза разгромили телестудию «Голос Ислама», религиозные радикалы перешли к открытым столкновениям со своими идейными противниками. Для этого по всей России стали создаваться отряды «Слуги Аллаха». В отряды принимали молодежь мусульманского вероисповедания. Их обучали различным единоборствам. Владению холодным и огнестрельным оружием. Все это маскировалось под молодежные религиозные центры по изучению Корана. Часто эти «центры» лицензировались как охранные структуры.

К 2030 году более 50 миллионов россиян каждый день по пять раз совершали на-маз и регулярно посещали мечеть. А в 2008 году мусульман в России было только 20 миллионов. При населении в 145 миллионов человек.

Георгий немного помолчал и продолжил:

- Ладно, если бы спокойно верили в своего Аллаха. Так ведь другие религии пы-таются запретить. Если в ближайшее время не начнем действовать – наши внуки будут жить в полностью мусульманской стране. Хоть Радомир и против открытых столкновений с исламистами, сидеть без дела не следует. А пока ребята, давайте немного по пиву приколемся. Хотя напиваться в драбаган не следует – не те времена.

Из бункера мы отправились в парк. Правда без Георгия – он старался редко пока-зываться на улицах города. У «Слуг Аллаха» были его фотографии. Поэтому он из бункера выходил только в исключительных случаях. И всегда в сопровождении друзей. За голову Победоносца была назначена награда. Но неофициально. А руководители «Истинных патриотов России» даже называли его своим другом. Мол, они понимают и принимают его религиозные чувства. Но все православные понимали, что муслики не остановятся ни перед чем, чтобы убрать Георгия. Он им мешал как кость в горле.

В парке, на оставшиеся деньги, купили две бутылки водки. После драки в униве-ре, необходимо было успокоить нервы – пиво не очень помогло. Не сказать, что-бы я со своими друзьями сильно квасили: скорее наоборот редко – пару раз в ме-сяц. И пили в основном не крепкие алкогольные напитки, а пиво. Это было свое-образным протестом: муслики предпочитали анашу, алкоголь они презирали. Правда, это относилось не ко всем новообращенным. Несколько лет назад глав-ные идеологи российского ислама поняли, что перегибают палку с религиозными догмами. Поэтому для новообращенных было сделано послабление. На несколько лет поменявший веру находился как бы на испытательном сроке. С него жестко не спрашивали, если он немного выпьет вина, или забудет совершить намаз. Правда, затем ему необходимо было замолить свои погрешности в мечети.

Этим «либеральным» крылом ислама российские мусульмане очень гордились. И это привлекло в ряды правоверных еще несколько миллионов колеблющих.

Мы скромно расположились на открытой веранде. Постелили на деревянный стол газету, и не торопясь разлили водку в пластмассовые одноразовые стаканчики.

- За что выпьем, братья? – спросил я.

Мой лучший друг Алексей, сказал коротко и емко:

- За Бога и Веру!

Леха Краев был классным корешем. Еще год назад он спокойно относился к на-растающей силе в лице мусликов. Но после того как его подруга Даша приняла ислам и вышла замуж за мусульманина, стал ярым антиисламистом. Он вообще призывал к боевым действиям против воинов Аллаха. Но Георгий всегда гасил пыл моего друга.

Даша, теперь ее имя было Динара, очень любила Леху. Но ее родители приняли ислам и заключили сделку с мусульманской семьей, которая жила в их доме. Ра-шидовы давно мечтали поженить своего сына Равиля. Ему уже стукнуло двадцать пять лет. Условием сделки стало то, что Рашидовы покупают молодой семье коттедж. Но Даша должна стать мусульманкой. Девушка долго плакала, но поддалась на уговоры мамы. После этого случая, Леха возненавидел черных.

Мы чокнулись и выпили по стаканчику. Закусили крабовыми палочками.

Пока я разливал по второй порции, в десяти метрах от нас тормознула толпа под-ростков. Почти все они были в тюбиках. Так мы называли тюбетейки. По этим несуразным для России еще 20 лет назад головным уборам, мы вычисляли мусли-ков. Надо заметить, что тюбики на голову в основном надевали истинные право-верные. Новообращенные ходили на улицах простоволосыми. Но очень часто именно новообращенные становились радикалами. То ли хотели угодить своим лидерам, то ли действительно верили истово. Все-таки веру нужно принимать осознано. А не в малолетнем возрасте. Лично я принял в свое сердце Христа в 18 лет.

Муслики постояли о чем-то переговаривая, и послали к нам парламентера.

Подошел парняга лет двадцати. Перебирая в пальцах руки четки, сквозь зубы прошипел:

- Быстро собрали свое пойло и свалили к себе в свинарники.

Леха вскочил с лавочки. Я положил ему руку на плечо и вежливо-вежливо произнес:

- Брат, не порти атмосферу. Выпей с нами, закуси кусочком сальца.

Дылда в тюбике скривился. Сплюнул и произнес:

- Ишаки вонючие! Сейчас резать вас будем, и свистнул.

Толпа мусликов кинулась в нашу сторону.

Ну вот! Сидели ни кому не мешали. А теперь придется биться.

Мусликов было больше, чем нас. Но мы, как говорится, были в тельняшках.

Пока они до нас добежали, Леха сильным ударом в челюсть рубанул парламенте-ра. Тот упал как подкошенный. Я в это время разбил опустевшую бутылку об кирпич и встал лицом к врагам с «розочкой» в руке. Друзья за несколько секунд успели разломать скамейки и ждали мусликов со штакетинами.

Драка получилась знатная. Первых срубили сразу же. Остальные попытались тормознуться, но, наскочив на передних, панически заметались. Муслики при-выкли толпой действовать. Против одного или двух противников. Толпой на толпу они не любят. Правда, когда в их группе есть лидер, тогда они смогут сладить и с превосходящими силами. Но сейчас, похоже, заводилы среди них не было. Хотя, может, парламентарий был главным. Но в данную секунду он месил своим телом грязь возле столика.

Поэтому мы в течение пары минут успели не только хорошенечко отоварить мусликов, но и обратить их в бегство. За один день это у нас уже была вторая по-беда над воинами Аллаха. Слава Богу!

Отдышавшись, мы полили водой для запивки водки, парламентера. Он открыл глаза. Обшарил нас ненавидящим взором, прошмякал:

- Вам пришел конец, свиньи.

Тех, кто упал, мы не привыкли бить. Леха, сплюнув сквозь расщелину зубов, про-изнес:

- Вали муслик, пока жив. Это вы привыкли лежачих добивать. Мы не такие. Вали пока цел.

Мусульманин поднялся и процедил:

- Я сын Измаила. Вы в курсе кто это. Кровью все скоро умоетесь.

Затем обернулся и медленно, опустив плечи, побрел, словно ожидая, что кто-то из нас догонит и врежет ему сзади.

Мы знали кто такой Измаил. Это был, как у нас выражались «основной» в городе. Ему принадлежал городской рынок, более десятка магазинов, завод по производству минеральных удобрений.

Его сына звали Джамиль. Он возглавлял городских «Слуг Аллаха». Мы поняли, что нажили себе кровного врага. Джамиль такое не прощал.

Год назад в институте, где он учился, кто-то решил подшутить над ним. Положи-ли ему в сумку хороший шмат сала. Джамиль выбросил сумку со всем содержи-мым. На следующий день в учебном заведении началась бойня. Били всех сто-ронников антиисламской организации. Били жестоко. До полусмерти. Пока кто-то не выдал того, кто подбросил сало. После уроков, Джамиль позвал виновника беспорядков на футбольное поле и предложил ему драку один на один. Он был очень сильным – занимался рукопашным боем. Своего противника Джамиль из-бил до полусмерти. Затем расстегнул брюки и помочился на обезображенное ли-цо. Спокойно застегнув ширинку, провозгласил:

- Так будет с каждым неверным!

Толпа студентов молчала. Никто не хотел обозлить Джамиля.

Леха то же был не подарок. Более пяти лет он занимался боксом. Достучался перчатками до мастера спорта. Поэтому он не испугался угроз муслика:

- Вот тварь! Еще грозится. Надо было сильнее рубануть ему.

Кирилл, отдышавшись после драки, предупредил Алексея:

- Леха, теперь тебе одному нельзя ходить. Джамиль не прощает обиды.

Леха протянул руку Кириллу и, пожав ее, сказал:

- Понял братка. Буду осторожнее бродить по городу.

Мы, возбужденные после столкновения с мусликами, допили водку и разошлись по домам.

 

Глава II

Матушка сразу заметила, что я выпивший. Но только покачала головой и пригла-сила к столу поужинать. Батя читал какую-то книгу. Подняв голову, спросил:

- Ну, как дела в Альма-матер?

- Никак, – коротко ответил я, – чтоб он провалился!

Отец отложил книгу и осведомился:

- Давай рассказывай.

- А что рассказывать-то? Мусульмане что хотят, то и творят в универе. Скоро высшее образование станет доступным, только если наизусть знаешь Коран.

- Понимаю тебя сын. У нас на работе также все руководящие должности предста-вители этой религии заняли. Если хочешь сделать карьеру – прими новую веру. Прямо в открытую так говорят. А ведь еще двадцать лет назад все было иначе, хотя и тогда уже эмигранты из Узбекистана, Таджикистана, Азербайджана и дру-гих бывших республик советского лагеря тысячами оседали в России. Но первое время они не высовывались, а просто помалкивали в тряпочку.

Мне стало интересно, и я попросил отца рассказать про его молодые годы.

- А что рассказывать? Мое поколение и виновато в том, что в нашей стране ос-новной религией стал ислам. Хотя почти все политологи говорят о международ-ном доминировании этой религии. Да ты сам же видишь, что твориться в Европе. Франция – мусульманская страна. Германия – под зеленым знаменем. А ведь в конце двадцатого века многие футурологи предсказывали это. Но глобальные игры в толерантность, либерализм привели к тому, что имеем. Вот так-то. А исла-мисты в демократию играть не стали, а сразу же затянули узлы потуже.

-А в России как происходило дело? Ведь мусульманство никогда не было у нас государственной религией. Когда все перевернулось с ног на голову?

- Мусульман в России всегда хватало. Но после распада СССР, в страну потяну-лись жители азиатских республик. Они в основном занялись торговлей. Оккупи-ровали практически все рынки в городах. Параллельно развернули целую сеть по всей стране по продаже наркотиков. Почти в каждом российском городе создава-лись исламские диаспоры. Произошел разлом и в криминальном мире страны. Многотысячные преступные группировки созданные по национальному признаку занимались грабежами, мошенничеством, угоном дорогих автомобилей. Порядок в таких бандах был жесточайшим. Уже к 2015 году в России практически не осталось воров в законе со славянской внешностью.

Ну а затем, ты помнишь, под давлением исламского лобби вышел «Закон о толе-рантности». Машина заработала на полную мощность. Ну и конечно самое боль-шое влияние на исламизацию в России оказала Мусульманская ассоциация стран Азии с ее триллионами нефтедолларов. Ведь основным конкурентом по добыче черного золота была наша странна. Уже тогда многие понимали, что тот, кто кон-тролирует природные ресурсы, контролирует весь мир. Соединенные штаты Аме-рики в начале этого века были признанными лидерами и в политике и в экономике. Но и эта держава не выдержала противостояния с арабским миром. А после того, как в США почти все ключевые в правительстве посты заняли афроамериканцы, многие из которых верили в Аллаха, начался геополитический закат этой империи.

Что уж тогда говорить про европейские страны?

Мусульманская ассоциация стран Азии пустила свои щупальца по всему миру. Только Китай не позволил хозяйничать у себя.

Отец немного помолчал, а затем крикнул, повернув голову в сторону кухни:

- Дорогая, ну где же ужин?

Мама не заставила себя долго ждать. Готовила она шикарно. Правда последнее время делала какой-то крен в сторону вегетарианства. Но сейчас на тарелках ле-жали огромные шницели с картофельным гарниром.

Ели молча. Когда помыли посуду, отец позвал меня в комнату. Покопавшись в картонной коробке, достал оттуда небольшую брошюру. Затем сказал:

- Почитай на досуге. Это нам выдали на службе.

Мой отец более двадцати лет трудился на химическом комбинате. Прошел путь от обыкновенного работяги до заместителя директора по кадрам. Но последнее время приходил после работы угрюмый и очень загруженный.

Молча читал книги, ужинал, и ложился спать.

Брошюра была небольшая. На зеленой обложке стилизированная под арабскую вязь золотилась надпись: «Корпоративный кодекс сотрудника предприятия». Предприятия, которое пять лет назад купил олигарх мусульманского вероиспове-дания. Хорошо, хоть из России.

Мне было лень читать эту галиматью, поэтому я быстро пролистал ее. Несколько предложений все же зацепили: «только тот, кто истинно верит в Аллаха, работает в полную силу»; «желаешь обучения за счет работодателя – прими ислам»; «му-сульмане имеют право на дополнительные оплачиваемые выходные дни к еже-годному отпуску». Да уж. И куда смотрит профсоюз? Хотя если верить отцу, ли-деры профсоюзного комитета уже давно перекрасились в зеленые цвет.

Прихватив кодекс, я ушел в свою комнату. Георгий попросил меня сделать до-полнительную защиту для нашего сайта. Его ежедневно пытаются взломать. По-этому мы регулярно меняем хостинг и усовершенствуем систему защиты. Месяц назад разместили сайт на китайском сервере. Но мусульманские хакеры уже не-однократно пытались найти лазейку. На сайте мы в основном размещали статьи известных антиисламистов. А так же христианскую литературу. Регулярно выхо-дил Интернет-журнал «Вера». Нам помогали противники радикального ислама со всего мира. Последний раз взлом сайта, если верить IP-шнику произошел из Чечни. Эта мусульманская страна все еще юридически входила в российскую федерацию, но фактически это было исламское государство Великая Ичкерия со своими законами. Жестокими как в средневековье. За малейшую кражу сразу же отрубали руку. За повторное воровство рубили вторую. Особенно жестоко карали за супружескую измену. Родственники обманутого мужа долго избивали женщину ногами и палками. Затем отливали водой, чтобы жертва пришла в себя. Били снова и снова. И лишь тогда, когда практически все кости неверной жены были переломаны. Огромными камнями доводили дело до конца. Частенько все это изуверство снимали на видеокамеру, а затем показывали по исламским телеканалам – другим в назидание.

Зайдя на наш сайт, я увидел, что мне поступило письмо. Обычно это были ба-нальные угрозы и оскорбления. Но на этот раз меня поразил обратный адрес от-правителя: radomir@mir.com.

Я уважал этого человека, хотя не был с ним знаком. Это была легендарная лич-ность. Еще в начале этого века он предсказывал мусульманскую экспансию во всем мире. Но в отличие от других геополитиков, заявлял, что это неизбежно. Он разработал религиозную доктрину специально для России. Но тогда его просто подняли на смех. Даже в кошмарных снах большая часть страны не могла пред-ставить, что скоро будут ходить в мечеть и вытирать задницу не туалетной бума-гой, а специальным камнем.

Где те из правительства, которые смеялись над Радомиром? Меньшая часть заби-лась по углам, и отмалчивались, потеряв все регалии. Другие приняли новую ве-ру. И теперь с экрана телевизоров рассказывают, как же хорошо быть мусульма-нином. И что эта религия спасет наш многострадальный народ.

Я открыл послание от Радомира:

«Уважаемый Даниил! Насколько я знаю, Вы являетесь членом «Антиисламского союза». Точнее одним из лидеров. Хотелось бы остеречь Вас и Ваших друзей от радикальных действий против мусульман. Но, кажется, мой совет уже опоздал. Час назад люди Измаила получили указание любой ценой схватить вашу группу. Алексей Краев объявлен врагом ислама. Предлагаю вам временно скрыться из города. Спешите – исламисты знают ваши адреса. После прочтения прошу уничтожить письмо. С уважением Радомир».

Ну, ничего себе! Пришлось срочно звонить Лехе. Он сразу же вскипел:

- Да пошли они свинье в трещину! Буду я гаситься! Давай подождем до завтра - посоветуемся с Георгием.

- Хорошо, Леха, - я помолчал секунду, а затем все же предостерег друга, - все-таки переночуй у кого нибудь, а не дома.

- Лады. Ночь перекантуюсь у Димона. Пока, Данька!

Обновим сайт и, поставив дополнительную защиту от взлома, достал из тумбоч-ки маленькую бутылочку с абсентом. Этот зеленый напиток я употреблял нераз-веденным. В некоторых странах он вообще запрещен. Хотя не понимаю – траву курить разрешают, а безобидный абсент нет. Опрокинув пару рюмок, подумал, что желательно пойти переночевать у подруги – она жила в соседнем подъезде. Но сразу же рассудил, что про Яну многие знают. Так, что если захотят, то най-дут. Ладно, доверимся народной мудрости: утро вечера мудренее.

В университет решил не идти. Все равно на первую пару опоздал. Да к тому же сначала необходимо было прояснить ситуацию с Фаридом (это, так мелочь), и Джамилем. Вот с ним-то проблем хапнем. Но волков бояться – шубы из них не носить. Засел за телефон.

Лехина мобила молчала. Димон скучал дома. Он также как и я банально проспал. Выяснилось, что Алесей к нему вчера вечером так и не дошел. Значит или дома спал или другую фатеру нашел.

Закончив звонить, заварил себе крепкий чай. Терпеть не могу пакетированный. Поэтому пришлось потратить время на приготовления божественного напитка. Искреннее не понимаю тех, кто чаю предпочитает кофе. На мой вкус, крепко за-варенный чай несравним с кофейным пойлом. Хотя, как говорится на вкус и цвет…

Потягивая ароматный напиток, включил компьютер. В трее замигала иконка мы-ла. Более десятка свежих посланий. Почитаем.

Первые семь были надоедливым спамом. Два послания от модераторов нашего сайта прочитал быстро. Они проверили дополнительную защиту и предлагали свои варианты усиления. Последнее письмо было с вложением. Поэтому сначала загнал сообщение в карантин и проверил антивирусником на вшивость. Вирусов не имелось. Письмо было от мусликов.

«Салам, христианская свинья! За то, что вчера напали на наших братьев, будете держать ответ. В университете лучше не появляйся – зарежем как ишака. Твоих вонючих друзей будем отлавливать поодиночке. Именем Всевышнего призываем вас отказаться от Иисуса и принять ислам. Только тогда будите прощены. По-смотри фотографию в приложении: так будет с каждым гяуром».

Открыв аттач, я увидел страшное. На фотографии был Леха. Он лежал на земле и вокруг головы растеклась лужа крови. Горло моего друга было перерезано.

Я не верил своим глазам. Не может быть. Ведь это объявление войны. Да мы час-то дрались с исламистами, но смертельные случаи были очень редки. Были слу-чайностью. А здесь преднамеренное убийство.

Я схватил телефон и набрал номер Георгия. Победоносец, выслушав мой сум-бурный рассказ, попросил никуда не выходить из квартиры. Он решил послать за мной членов боевого крыла «Антиисламского союза». Мы называли их кресто-носцами. Это были проверенные, смелые ребята. Все они занимались различными единоборствами. В основном славяно-горской борьбой. Отличительной чертой крестоносцев была татуировка на плече. На фоне рыцарского щита располагались пересеченные меч и крест. Этот рисунок наносился только после того как крестоносец покажет себя в деле. Обязательным условием для них было регулярное посещение православных храмов. Лидеры крестоносцев прозывались храмовниками. Радикальные исламисты их ненавидели.

Два года назад разогретая гашишом толпа мусликов во главе со слугами Аллаха разгромили небольшую церковь в центре города. Основной причиной послужило то, что якобы батюшка в своих проповедях призывал к неповиновению к новому режиму. Проклинал лидеров российских мусульманских организаций. Предавал анафеме новообращенных.

Слуги Аллаха жестоко избили священника и прихожан, которые пытались поме-шать погромщикам. Было разбирательство на высоком уровне. Батюшку отправи-ли служить в другой город. Мусликов почти не наказали. Вместо власти, погром-щикам отомстили крестоносцы. За одну ночь они осквернили шесть мечетей, подбросив в исламские помещения свиньи туши. Избили двенадцать особо радикальных мусликов, которые были организаторами погрома в православном храме.

Двоих крестоносцев поймали. Осудили на приличные сроки за разжигание меж-религиозной ненависти. Но тюрем и зон крестоносцы не боялись. Законы были на стороне мусульман, поэтому осужденными становились представители других религий, в основном христиане. Исламистов наказывали различными штрафами и условными сроками.

Через полчаса раздался звонок в дверь. Я уже собрался. Поэтому сразу же вышел в подъезд и поздоровался с ребятами. Крестоносцев было трое. Двоим было лет по двадцать пять, а самому высокому с бритой головой обезображенной шрамами, за пятьдесят. Его я знал. Он считался у храмовников неформальным лидером. Георгий его часто ругал за радикализм. Но мы все его уважали.

- Давай Даня, вниз. У подъезда стоит машина. Георгий ждет в бункере. Ребята поедут с тобой. А я прослежу – сдается мне, что у дома муслики тебя пасли, - по-жимая руку, сказал мне Богдан (так звали храмовника).

Через де6сять минут мы были в бункере.

Я достал флеш-карту и вставил ее в комп. Георгий был не один. Днем в офисе всегда многолюдно, но сегодня людей было через-чур много. Скорее всего, Побе-доносец на сегодня запланировал важное дело. Но мой звонок изменил его планы.

Когда присутствующие увидели жуткую фотографию, раздался возмущенный ропот. Леха был всеобщим любимчиком у антиисламистов, и вот на фото его труп. Поэтому для того, чтобы взять ситуацию под контроль. Георгий достал флешку из порта компьютера, и пригласил меня в личную комнату. Его помощ-ник и лучший друг Ярослав включил проектор и предложил всем посмотреть фильм французского режиссера Лорана Конте «Класс», который стал сенсацией в 2008 году на Каннском фестивале.

Я эту киноленту видел раньше. Пятнадцать лет назад Лоран Конте предсказал будущие не только Франции, но и всего мира. Но тогда этого режиссера обвиняли в ксенофобии и даже хотели запретить картину. Радикальные мусульмане даже намеревались убить его. Также как и писателя арабского происхождения Салмана Рушди. За «Сатанинские стихи» этого автора исламские фундаменталисты приговорили к смертной казни.

Георгий был немногословен. Он сразу же, как говорится, взял быка за рога:

- Даня, тебе придется переходить на нелегальное положение. Мне рано утром звонил Измаил. Он предлагает выдать тебя исламистам. В противном случае нам всем будет объявлен газават. Так, что делать будем?

- Да ладно со мной! Леху грохнули! Георгий, ведь нас так поодиночке всех пере-бьют.

- Леху уже ни кто не воскресит. Мы сейчас слишком слабы, чтобы в открытую противостоять мусульманам. Я предлагаю тебе на время уехать из России. Деньги есть. Через некоторое время вернешься.

- Думаешь, муслики забудут? Или мне сделать пластическую операцию? А может пол поменять? Заколебало бояться. Но за Леху я отомщу обрезанным!

- Как?! Возьмешь палку, обитую свиной кожей и всех мусульман переколотишь? Или запретишь ислам в России? За Алексея, будь спокоен, ребята отомстят. Сей-час важнее твое будущее. Мне Радомир сегодня сказал, что ты необходим нашему движению. Шаткое равновесие так долго не может существовать. Поэтому для того, чтобы ты, горячая голова, не пылил почем зря, лучше загасись на время. Год пройдет незаметно.

Я понимал, что Георгий прав. Но чувствовал, что он не все мне открыл. Право-славную Россию уже не вернуть, но можно добиться определенного равновесия между религиями. Заключить своеобразный пакт о ненападении. Все громче и громче в средствах массовой информации говорили о примирении. Но как же можно обвенчать розу белую с черной жабой? Я лично не верил в возможность пакта о ненападении. Хотя там, в правительстве виднее…

В комнату вошел Богдан и спросил Георгия:

- Не помешаю?

- Да нет, брат. Заходи, объясни непримиримому, что ему сейчас нужно загаситься на время. Или муслики его порвут.

Богдан сел в кресло и достав из пачки сигарету, прикурил. Молча стал пускать кольца к потолку офиса. Затем тихим голосов начал рассказывать:

- В начале нашего века я был лидером московских скинхедов. Нас еще называли бритоголовыми. Тогда в России было много организаций противостоящих ислам-ской экспансии. Но были еще откровенные нацисты. Были фашисты, которые избивали всех нерусских. Подобные лже-патриоты только позорили русскую на-цию. Фашиствующих уродов мы призирали. Любимым развлечением этих него-дяев были массовые столкновения с азиатами, кавказцами, афроамериканцами. Но для демократов все патриотические организации были как кость в горле. Дошло до того, что именоваться патриотом было стыдно. «Патриотизм – последнее прибежище негодяя», так говорили про тех, кто любил свою родину. Была такая организация, как Русское национальное единство (РНЕ). Тысячи патриотов вступили в ее ряды. Но лидер РНЕ Беркашов своим кумиром сделал Гитлера. Настоящие патриоты к этому ублюдку всегда относились с нескрываемым призрением.

Фашики не имели четкой идеологии. Они были готовы бить любого, кто не при-надлежал к русским. Их больше привлекал внешний антураж, полувоенная форма одежды, мистические ритуалы. Даже приветствие члены Русского национального единства выбрали фашистским. Правда, они апеллировали к истории: мол, рим-ские легионеры приветствовали друг друга вытянутой вперед рукой.

Власти очень быстро подмяли под себя подобных ряженых патриотов. И полно-стью их контролировали. Когда россияне стали возмущаться тем, что все торго-вые рынки захватили нежданные гости из стран ближнего зарубежья, лидеры на-ционалистов по указке из кремля проводили массовые митинги и демонстрации. А когда необходимость в подобных организациях отпала, то после серии прово-каций с убийством арабских и африканских студентов, их просто запретили. Пы-тавшихся протестовать лидеров банально упрятали в тюрьмы и зоны.

Организация, в которой я являлся одним из лидеров, объединяла несколько тысяч москвичей и жителей крупных городов России. У нас были подразделения практически во всех субъектах федерации. Молодежь объединялась в боевое крыло. Их средства массовой информации называли скинхедами. Десятки крупных предпринимателей финансово помогали нашему движению. Мы не избивали инородцев в стране, а пытались законными способами препятствовать мусульманской экспансии. Уже тогда для многих было ясно, что не Америку нужно боятся с ее гнилой демократией, а радикальный ислам, который как паук все больше людей и стран затягивал себе в липкую паутину. Наши добровольцы еще в 1993 году воевали в Югославии против боснийских мусульман. Но для того, чтобы уничтожить православную Сербию исламские миллиардеры вложили в эту несправедливую войну огромные деньги. Даже христианские державы пошли у них на поводу. В 1999 году Югославию бомбили Натовские самолеты. А ведь в НАТО входят очень много стран, где основная религия христианство. Затем, уже в начале этого века, при поддержки США была провозглашена независимость Косово, где большую часть населения составляли мусульмане. Десятки православных храмов были осквернены и разрушены.

В 2006 году, я отошел от политики. Несколько месяцев находился в косовском монастыре Иоанна Предтечи. Но после провозглашения независимости Косова в 2008 году, исламские радикалы начали истреблять сербов. Однажды утром, когда в храме при монастыре шла служба, в помещение ворвались десятки вооружен-ных исламистов. Монахов, которые стали сопротивляться убивали без разговоров. Настоятеля вывели на улицу и перерезали горло. Бандиты стали срывать со стен иконы и кресты. Забирали все: чаши, канделябры, золотые и серебреные оклады. Святые книги жгли.

Мне удалось тогда остаться живым. Один из бородачей выстрелили мне в голо-ву. Но пуля, пробив скулу, не повредила мозг. Пришел в себя я в госпитале. Вы-яснилось, что в тот день погромы были по всему Косово. Православные стали покидать родные места и уезжать в Сербию.

Но виновные в уничтожении славян не были наказаны. Наоборот, действие политики двойного стандарта, показало себя во всей красе. Сербских лидеров обвинили в геноциде мусульманского населения. Были сфабрикованы уголовные дела против тех, кто пытался предотвратить распад Югославии. Главными обвинителями этого позорного судилища выступили Соединенные Штаты и мусульманские сепаратисты.

Республику Косово финансово поддерживала Америка и радикальные лидеры некоторых исламских государств. Абсурд! США главный противник мусульман-ского терроризма вкладывала деньги в страну на территории, которой скрывались исламские экстремисты!

Сенсацией на весь мир стала книга прокурора Гаагского трибунала Карлы Дель Понты. Она, которая предвзято, по заказу госдепартамента США, судила лидеров Сербии, описала зверства косовских мусульман. Оказалось, что лидеры повстан-ческой армии Косово во время конфликта не брезговали трансплантацией орга-нов. Они брали в плен сербов и всех, кто воевал на их стороне. Затем пленных, в основном молодых здоровых парней переправляли в Албанию, в город Кукес. После обследования, вырезали почки, печень, роговицу. Снимали целыми пластами кожу.

Человеческие органы отправляли в Тирану. Уже из столицы Албании органы уходили богатым клиентам США и Европейских стран. Дело было поставлено на поток. На миллионы долларов прибыли закупалось оружие для косовских сепара-тистов.

Сотрудники Гаагского трибунала обнаружили массовые захоронения сербов с удаленными внутренними органами рядом с различными деревушками в районах Кукиса и Тираны. Были найдены и подпольные медицинские лаборатории, где расчленяли пленных.

Все это Карла Дель Понте описала в своей книге. Но никакой реакции со сто-роны ООН, мирового сообщества не последовало. Мало того, самой Карле запре-тили для средств массовой информации комментировать свой бестселлер и вооб-ще сняли с поста прокурора Гаагского трибунала и отправили послом в далекую Аргентину.

Двойные стандарты в действии! Православные Сербы в глазах других стран должны были выглядеть плохими, а угнетаемые косовские мусульмане – хоро-шими. А правда не столь важна! Важна цель.

В 2020 году, власти Америки перестали спонсировать косоваров – у них своих проблем было выше крыши: новые выборы президента, сложная криминальная обстановка, религиозный экстремизм.

И арабские страны отказали Косово в финансировании: они ожидали, что эта страна станет плацдармом для дальнейшей экспансии ислама в Европе. А косова-ры, которые привыкли жить за счет спонсорских денег, торговли оружием и нар-котиками, перевозке и продаже угнанных дорогих автомобилей, не хотели воевать за идею. Они до того привыкли к паразитическому образу жизни, что остановили доставшие им после признания независимости производство. Немногочисленные заводы и предприятия были полностью разграблены.

В Косово начался кризис. По улицам, даже днем, стало страшно ходить. Сотни вооруженных банд промышляли грабежами и разбоями. Мирные люди голодали.

На помощь Косово пришли ваххабиты. Они предложили руководству этой стра-ны начать войну за объединение с Албанией. Планы были грандиозные: провести референдум в Косово и Албании, а затем, невзирая на Сербию и другие европейские страны образовать новое мусульманское государство – Великую Албанию. Такой, вот передел карты в угоду миллиардерам из ряда стран арабских эмиратов!

Ясно, что почти все жители этих двух мусульманских стран проголосовали за объединение. Соседние страны были против: кто захочет, чтобы чуть ли не в цен-тре Европы появилось исламское государство. Ваххабитам только этого и надо было: на границах начались провокации.

В Косово потекли миллиарды. Почти все мужчины от 16 до 60 лет были призва-ны в Исламскую армию Косово (ИАК). Сотни военных инструкторов, которые раньше убивали русских в Чечне, а затем сербов в Югославии учили новобранцев тактике партизанских диверсий. В Албании также объявили всеобщую мобилиза-цию.

Страны, члены Европейского Союза осудили милитаристские действия этих стран, но действовать не спешили. США отмалчивались.

Сербия, Болгария, Греция создали тройственный союз – они понимали, что в первую очередь агрессия коснется их.

Россия официально поддержала союз православных стран. Но она выразилась только в финансовой поддержке. Но по всей стране открывались пункты, где за-писывали добровольцев для помощи тройственному союзу.

В сентябре 2021 года власти Косово объявили руководству Сербии ультиматум: Сербия должна была добровольно «прирезать» к Косово огромную территорию, находящуюся на северо-западе страны. Якобы, после провозглашения независи-мости Косово, сербские лидеры обманули бедных, плохо разбирающихся в геопо-литике косовар. В случае отказа, руководство Косово оставляло за собой право на любые действия, вплоть до аннексии. Мало того, у косовских националистов бы-ли территориальные претензии к Македонии – мол, приграничные земли должны отойти к Независимой республике Косово. Население этих земель – в основном македонские мусульмане с воодушевлением восприняли эту новость.

Я уже в то время находился в Сербии. Под моим командованием было около ты-сячи ветеранов войны в Чечне. Рядом дислоцировались добровольцы из Болгарии и Греции. Все понимали, что исламских экстремистов можно остановить только силой – другого языка они не понимают.

11 сентября Исламская армия Косово вторглась в Сербию. Не понятно на что они надеялись: двухмесячные террористические курсы даже под руководством опыт-ных ваххабитских инструкторов вряд ли из бывшего угонщика автомобиля сде-лают профессионального солдата. Так и получилось. В первые же дни войны, ты-сячи бородатых косоваров были убиты. Они не знали ни тактики ведения боя, ни методов диверсии. Часто сами взрывались на своих минах. Поэтому, основные части ИАК просто окопались в километре от границы. Скорее всего, руководство Косово надеялось, что после начала агрессии тысячи, десятки тысяч исламских фанатиков устремятся на помощь. Мусульмане добровольцы из других стран, ко-нечно, были, но их было на порядок меньше, чем ожидалось. Правда, в основном это были профессиональные диверсанты, прошедшие Чечню, Афганистан, Юго-славию. Именно они доставляли нам больше всего хлопот.

Исламские профи объединялись в небольшие мобильные группы. Воевали они только ночью. Проникали глубоко в тыл и совершали диверсии. Особым шиком они считали выкрасть при вылазки несколько сербских командиров. Затем они требовали за них громадные выкупы. Мусульмане даже на войне не забывают о пополнении своего кошелька! Вот вам и война за Веру!

Добровольцев, воевавших на стороне сербов, они обычно в плен не брали – рас-стреливали на месте. Или, что было чаще – перерезали горло и вспарывали живо-ты. Особенно ваххабиты ненавидели добровольцев из России, которые воевали против них в Чечне.

Война приняла затяжной характер. Дальше на территорию Сербии, косовары не лезли. Но и нам не разрешали раз и навсегда покончить с зарывшимися в землю мусликами. Хотя мы могли легко выбить их с позиций. Похоже, кто-то на этой войне неплохо грел руки.

Сборные миротворческие группы под эгидой ООН старались не лезть под пули. Их лагеря были расположены в нескольких километрах от линии противостояния. Редко – редко, скоре только для того, чтобы показать, что не зря едят хлеб, солдаты в голубых касках появлялись в зоне боевых действий. Но стоило косоварам или нам открыть огонь, миротворцы, как крысы убегали в свои лагеря. Пользы от них было никакой. Правда и вреда нам они не причиняли. Хотя, вру – изредка «голубые каски» приносили нам алкогольные напитки, не за деньги, а так, ради уважения.

В октябре несколько мобильных подразделений ваххабитских диверсантов смог-ли обойти наши позиции и атаковать глубоко в тылу лагерь для новобранцев. Резня была страшная. Новичкам оружие не доверяли, поэтому тридцать бородатых слуг Аллаха с легкостью перерезали несколько сотен безусых юнцов. Взяв в плен с десяток сербов, диверсанты скрылись в горах. Ночью вернулись в Косово.

На следующий день, наш бригадный генерал Стефан Милошев потребовал от правительства Сербии разрешения на адекватные действия. Официально ему не позволили начать полномоштабные боевые действия, но намекнули, что не будут возражать, если отряды добровольцев, которые напрямую не подчиняются Вер-ховной ставке сербской армии, станут постоянно делать боевые вылазки в тыл врага.

Вечером ко мне в палатку зашел командир сербских казаков – четников Радован Честный. Он решил рано утром атаковать левый фланг косоваров. Затем сделать марш-бросок до лагеря ваххабитов. Лагерь этих религиозных фанатиков находил-ся в двух километрах от окоп, в небольшом ущелье. Радован пояснил, что перед атакой окопы и блиндажи, где засели косовары, будут обстреляны минометами. Затем после прорыва, нужно было создать коридор до лагеря ваххабитов. Но на территорию Косово должны были войти только добровольные подразделения – иначе Сербию обвинили бы в агрессии. Задача операции – уничтожить схрон ваххабитов и их тренировочный лагерь. По возможности спасти пленников.

Мои бойцы с воодушевлением встретили новость о предстоящей вылазке. Они до сих пор находились в шоке от увиденного в сербском лагере для новобранцев: обезображенные лица мальчишек, вспоротые животы, отрезанные головы. Ради-кальные мусульмане издеваются не только над живыми противниками. Для них доставляет какое-то садистское удовольствие глумиться над трупами. Они как некрофилы любят, отрезать у мертвых уши, носы, выкалывать глаза.

Мы не поступали так с мертвыми косоварами – отдавали трупы врагов их родст-венникам. Да и сама мысль о глумлении над павшими, для христианина просто кощунственна. Но ваххабиты пусть не ждут от нас ничего хорошего – над трупа-ми мы издеваться, конечно, не станем, но живые проклянут тот день, когда реши-ли с мечом, точнее автоматом прейти на святую сербскую землю.

Рано утром около пятидесяти минометов начали обстреливать левый фланг про-тивника. После десятиминутной артподготовки, пока косовары не очухались, четники ворвались к ним на позиции. Добивать было некого – почти все вражеские войны погибли, а кто уцелел, улепетывал в тыл, забыв про своего Аллаха.

Я повел своих бойцов к ущелью. Дойдя до ваххабистского лагеря, мы раздели-лись на две группы: основной состав приготовился атаковать позицию врага в лоб, а мой заместитель – бывший капитан Российской армии, ветеран Чеченской войны Сергей Миронов двинул около ста бойцов по обходной дороге – в тыл ваххабитам. Через двадцать минут в небо взлетела красная ракета – сигнал, что Сергей с подразделением прочно прикрыл выход из ущелья. Ваххабиты попались в ловушку.

Я отдал приказ начать атаку. Три сотни ветеранов различных военных компаний ворвались в лагерь радикальных мусульман. Муслики выскакивали из палаток и попадали под меткие выстрелы моих бойцов. Только на краю ущелья, где был со-оружен блиндаж, около десятка ваххабитов смогли организовать оборону. Но не-сколько гранат брошенных в окно сооружения утихомирили прыть мусликов.

Мой помощник, Игорь Попов во время боя поддерживал связь по рации с Радо-ванном. Наконец, он сказал, что коридор для выхода готов – необходимо уходить из ущелья. Я запустил зеленую ракету – сигнал к отходу.

Сергей Миронов со своими бойцами вел около десятка бородачей в белых под-штанниках и несколько мальчиков. Мои солдаты обнаружили яму, где находи-лись восемь пленных сербов.

Быстро передислоцировавшись, мы стремительно стали уходить из Косово. Пленных басурман и сербских ребят поместили в центр колонны.

Уже через половину километра на обочине встретились залегшие четники – не выдержав накала боя, они плюнули на приказ не входить на территорию Косово и решили помочь нам. Четники стали прикрывать наш тыл. Практически без вы-стрелов мы пересекли линию окоп и уже через десять минут были в полевом ла-гере бригадного генерала Стефана Милошева.

«Разбор полетов» начался ближе к обеду – после вылазки, генерал разрешил нам отдохнуть. Меня, Сергея Миронова, Игоря Попова, Радована Честного пригласи-ли в генеральскую палатку.

Стефан Милошев поздравил нас с блистательной военной операцией, в ходе ко-торой было уничтожено около восьмидесяти ваххабитских инструкторов. Был полностью разгромлен тренировочный лагерь по подготовке диверсантов. Осо-бенно генерал подчеркнул, то, что мы сумели взять в плен двенадцать ваххабитов, которые уже дают показания. Но Стефан Милошев добавил, что некоторые европейские страны уже выразили свои ноты протеста против «агрессивной политики Сербии».

После официальной части был накрыт шикарный стол. Мало того, генерал раз-решил всем тем, кто принимал участие в операции получить на складе по бутылке водки.

Мой помощник, Игорь Попов, спросил у Милошева, что это за странные мальчи-ки, которых они захватили в палатках мусульман. Генерал с отвращением в голо-се объяснил Игорю, что многие мусульмане во время войны, походов или даже когда жарко, вместо женщин предпочитают безусых мальчиков. И это у них не считается чем-то зазорным или постыдным. Мы передернулись. Мне даже стало гадко. Вот они воины Аллаха во всей красе! Педофили позорные!

Вечером мой отряд устроил себе достархан. Купили в соседнем сербском селе несколько барашков, овощи, хлеба. Сербы даже отказывались брать деньги – но зачем они нам в окопах?

Отряд разбился на группы и самые опытные разделывали баранину на шашлыки.

К моему с друзьями «достархану» подошли трое вызволенных из плена сербских пацанов. Мы их пригласили к столу.

Сергей Миронов спросил их об остальных новобранцах. Оказалось, что их в ла-гере ваххабитов так жестоко пытали, что пришлось после спасения поместить в лазарет.

Разлив водку, я по старой фронтовой привычки предложил выпить стоя и молча: за тех кто погиб.

Сербы выпив, присели к нам. Я спросил:

- Эти твари издевались над вами?

Один из троицы, совсем еще юный, но с седым клоком волос, ответил:

- Они хуже животных! Еще раньше, когда мне было всего семь лет, моя семья жила в Косово по соседству с мусульманской семьей. Врать не буду – мы хорошо относились друг к другу. Они помогали нам собрать урожай, продавали его на городском рынке и большую часть прибыли отдавали нам. Мой отец частенько делал ремонт в их доме. Жили дружно.

Все изменилось, когда Косово объявило себя независимой страной. Соседи – му-сульмане перестали ходить к нам в гости. А затем потребовали покинуть дом и уехать из их страны. Мы так и поступили.

Но то, что творят ваххабиты, это даже сами косовары осуждают. Наемники пре-зирают косоваров - мол, с иноверцами нужно поступать как с животными, а не жалеть их.

Когда в наш лагерь для новобранцев ворвались ваххабиты, они сразу же стали резать нас как кур. Насытившись кровью, они схватили двадцать семь сербов и ночью вернулись в свое ущелье.

Командир наемников сразу же допросил нас. Выяснив у кого есть богатые родст-венники, отправил их в дальний лагерь для того, чтобы впоследствии получить за них выкуп. Любят муслики деньги!

Остальных поместили в яму. Кроме одного. Оказалось, что отец пленного право-славный священник. А сам парень добровольно пошел воевать против интервен-ции.

Сына священника привязали к столбу и стали над ним издеваться. Выкололи ему один глаз, отрезали ухо. Для того чтобы показать другим мусульманам – не наем-никам, как нужно поступать с гяурами, командир ваххабитов подходил время от времени к бедному парню и острым ножом отрезал лоскуты кожи.

Как этот парень кричал! Мы в яме затыкали уши, чтобы не слышать этих страш-ных криков. А командир только смеялся.

Он подходил к нам и сверху справлял на нас нужду. Затем, сняв кольцо с грана-ты, показывал, что сейчас бросит ее в яму. Смеясь, надевал кольцо обратно. Мы уже молили Бога, чтобы он выполнил свою угрозу – только бы не умирать так мучительно больно как сын священника.

Рассказчик, замолк. Мы тоже молчали, пытаясь понять, откуда у этих нелюдей такая ненависть к тем, кто молиться по-другому, говорит не так как они.

Ответа, лично, я не находил. Скорее всего, у части человечества происходит му-тация в мозгах, когда нет чувства жалости, сочувствия и сострадания к себе по-добным. И это относится не только к мусульманам. Это относится ко многим. Де-ти мучают животных, подростки ради извращенного любопытства толпой наси-луют малолетку, а потом жестоко убивают его. А взрослые без всякого угрызения совести взрывают дома с мирными жителями, где счет жертвам уже идет на сотни и тысячи. Когда же ты о Господи накажешь нас за все погрешения! Когда чаша людских страданий переполнится? Когда?

Албания тогда так и не начала военные действия против Сербии. Уже к концу года косовары побросав окопы, вернулись в свою страну. Улаживанием конфлик-та занялась ООН.

Итог этого улаживания вы все хорошо знаете: в 2023 году под протекторатом ООН о своем объединение провозгласили Косово и Албания. У Сербии аннексировали на северо-западе земли. «Отхватили» солидный кусок приграничной территории и у Македонии. Образовалось новое исламское государство Великая Албания. Вот такие пироги.

Вернувшись в Россию, я сразу же вступил в «Антиисламский союз». В 2022 году все противники нового порядка примкнули к нам. Лидеры происламской партии «Истинные патриоты России» считают нас основным идеологическим врагом. Но сейчас наше движение еще слишком слабо, чтобы в открытую противостоять исламским радикалам. Не все в мире готовы принять мусульманский мировой порядок. Но время действий еще не пришло. Так, что Даня, правильно тебе Георгий советует. Скройся на год от ищеек Измаила. Посмотри, как обстоят дела в других странах.

Ну что ж. Против лома, как говорится, не попрешь. Только уточнил:

- И когда нужно уезжать?

- Чем, скорее тем лучше. Муслики уже пасут тебя. Я возле твоего подъезда на-считал троих воинов Аллаха. Да и в универе тебя, скорее всего, ждут. Так, что не медли. – Богдан протянул мне телефон и предложил позвонить родителям.

 

Глава III

Франция, Париж

Этот день Серж не любил. Он тереть не мог двадцатое марта. Ровно тридцать три года назад, в девять утра он появился на белый свет. Особенно раздражало его, что целый день он становиться объектом всеобщего внимания и обожания. Вот и вчера его подруга Жаклин целый вечер намекала о предстоящем торжестве. Со-ставляла список гостей, проверяла запасы в холодильнике. Обычно, Серж двадца-того марта не ходил на работу – он заранее предупреждал своего шефа. Но на это раз, ему пришлось на пару часов заглянуть на завод. Утром начальник отдела должен был познакомить сотрудников с новым боссом господином Хасейном. Омар Хасейн, миллиардер родившийся в Ливане, еще тридцать лет назад посто-янным местом жительства выбрал Францию. Сначала он сумел скупить все фир-мы занимающиеся автозаправкой автомобилей. Затем вложил деньги в нефтепе-реработку и металлургический бизнес. По данным французской версии журнала «Форбс», господин Хасейн был самым богатым гражданином Франции.

Завод, где служил Серж Гинбург, производил кабельную продукцию. Предпри-ятие, выпускающее провода, кабели, трансформаторы, было самым крупным в Европе с персоналом более двадцати тысяч сотрудников. Но более половины ра-ботников были выходцы из стран Азии. Как и население Франции. Родители Сержа, пока шесть лет назад не погибли от рук террористов, часто рассказывали ему, что еще недавно турки, иранцы, курды жили в отдельных районах и их было меньшинство. Но миграционная политика страны привела к тому, что уже в 2021 году, мусульманское население сравнялось с коренным. По данным последней переписи населения, 52% жителей Франции исповедовали ислам. В 2024 году, выборы в Государственный парламент выиграла партия либеральных демократов, которая откровенно лоббировала интересы большинства. Многие французы, особенно из истеблишмента, стали принимать ислам. Быть мусульманином стало модно.

Когда Серж прошел в кабинет, его окликнул его друг и коллега Пьер:

- Доброе утро, Серж! Слышал новость?

Серж пожал ему руку и, улыбаясь, ответил:

- Наверное, тебя назначили директором нашего отдела. И всем выписали премию.

- Как бы не так! Наш шеф уже был у нового босса. Теперь нас всех сократят, а на наши места назначат арабов. Во так-то, дорогой Серж.

Хороший подарок на день рождения! В принципе, Серж, понимал, что кадровые перестановки на заводе не за горами. Но, чтоб сегодня.

В кабинет менеджеров вошла секретарша их непосредственного начальника, оча-ровательная Мари и повесила на доску объявлений повестку о собрании.

В нем был всего один пункт:

«Выступление главного акционера и председателя совета директоров Омара Ха-сейна».

Серж сразу же понял, что общее собрание руководителей отделов и их заместите-лей простая формальность. Все уже решено. Эта тенденция, когда на руководя-щие посты назначают мусульман, стала повсеместной. Родители его Жаклин два года назад приняли ислам ради того, чтобы не потерять гостиницу и ресторан. Их заведения входили в мировую систему отелей «Хилтон», которую пять лет назад приобрел олигарх из Саудовской Аравии. Одним из главных требований нового хозяина стало принятие мусульманства всеми директорами гостинец и ресторанов. Для этого всех топ-менеджеров собрали на международной конференции в одном из отелей. Затем после мощной психологической обработки исламскими духовниками, отправили всех, кто поддался на религиозную пропаганду, в Мекку. Из трех тысяч директоров две тысячи восемьсот согласились принять новую веру. Двести были уволены.

Родители Жаклин истинно поверили в Аллаха. Несколько раз они пытались уго-ворить свою дочь поменять веру. Объясняли ей, что только вера в Аллаха истин-на. А все другие вероисповедания от лукавого. Но Жаклин даже слышать о смене веры даже не могла. Еще маленькой девочкой она зачитывалась книгами о Жанне Д’Арк. И прониклась верой в Иисуса Христа, как и сама французская легендарная дева. Она просила Сержа официально оформить их отношения, с венчанием в церкви, так как этого требовала ее вера. Но самому Сержу было по барабану, кто его Жаклин, мусульманка или христианка. Сам он считал себя атеистом. Лишь бы религия не мешала их взаимоотношениям. Хотя Серж понимал, что исламизация все больше и больше вмешивается в его жизнь. Год назад с родителями Жаклин поссорился, когда они особенно настойчиво уговаривали их принять ислам. Теперь вот религия добралась и до его работы.

В 10 часов утра зал для общих собраний был полон. О новом хозяине знали мно-гое. И то, что он сам выходец из бедной семьи - его дед был праповедником-дервишем. И то, что первые большие деньги он заработал в Афганистане, осуще-ствляя перевозку оружия и героина. Правда, об этом старались молчать. Знали и о его дружбе с лидером террористической исламской организацией «Аль-Каида» Усаммой Бен Ладаном. Говорили, что этот террорист №1, через Омара Хасейна контролировал свой многомиллиардный бизнес, разброшенный по всему миру. Когда в 2014 году Усамма Бен Ладан умер от кровоизлияния в мозг, многие стали считать Омара Хасейна его наследником.

После смерти лидера «Аль-каиды», в крупных городах США, России, Англии были проведены террористические акты. Погибло несколько тысяч ни в чем не повинных граждан. Шептались, что к этому руку приложил Омар Хасейн. Но до-казать это не смогли. В 2015 году в Израильской столице Тель-Авиве, смертник-шахид взорвал начиненный взрывчаткой автомобиль в центре города. Погибло две тысячи человек. Выяснилось, что от детонации сработали еще несколько за-кладок-мин. Израильская контрразведка через свои каналы узнала, что финанси-рование этого теракта осуществлялось через счета фирмы «Айат», которую кон-тролировал дальний родственник Омара Хасейна. Родственничек был выкраден из своего дома в пригороде Милана. Контроразведчики смогли многое вытрясти из пленника. Оказалось, что существует завещание Усаммы Бен Ладана. В этом секретном документе, террорист все свои деньги и предприятия зарегистрированные на подставные лица, оставляет Омару. Но при условии, что Хасейн продолжит его войну с неверными. Террористические акты были одним из условий завещания. После оглашения показаний израильские власти попытались добиться суда над Омаром Хасейном. Но его родственник, на чьи показания опиралось следствие, покончил с собой, проглотив капсулу с ядом. Сам Хасейн потребовал провести аудит своих фирм. Независимые эксперты не нашли больших нарушений в работе более чем ста корпораций Омара. Но на территории Израиля этот арабский олигарх стал вне закона. Неоднократно на него совершались покушения. После того, как был взорван его автомобиль, Омар Хасейн, обзавелся многочисленной охраной. Хотя охранники у него были и раньше. Но теперь он нанял элиту среди телохранителей. Ночевал он почти всегда в личном самолете, на личном аэродроме. Обзавелся так же парой двойников.

Вот и сейчас многие были уверены, что на трибуну поднялся не сам Омар Ха-сейн, а его двойник. Речь его была короткой. В основном он говорил о развитии бизнеса. О корпоративной этике. Поблагодарил всех сотрудников. И только в конце добавил, что не бывает, когда в семье муж мусульманин, а жена неверная. Вот и он в своей фирме хочет, чтобы муж и жена молились одинаково. Поэтому карьерный приоритет будет только у тех, кто поверит в Аллаха. Только он есть истинный Бог и Магомет пророк его! Этими словами Омар Хасейн закончил свое знакомство с топ-менеджарами завода.

Из почти пятисот руководителей и их замов, около двухсот и так были мусуль-манами. Кто-то с рождения, другие видя всеобщую тенденцию приняли ислам сознательно. Но все-таки большинство были представителями других религий, в основном традиционной в стране христианской, правда, различных направленно-стей. Были и католики, и протестанты. Даже несколько иеговистов присутствовало на собрании. А отдел маркетинга возглавлял буддист. Хватало и как Серж, атеистов.

После собрания, а точнее знакомства с новыми порядками на предприятии. Серж отправился домой – все-таки сегодня ему исполнялось 30 лет. По пути он зашел в гипермаркет: нужно было купить продукты из списка, который утром вручила ему Жаклин, и несколько бутылок вина. Для себя и своего друга Пьера, он решил приобрести напиток покрепче: джин или коньяк. Посмотрев в специальном отде-ле, который находился в самом конце торгового зала, выбрал три бутылки белого вина и фляжку с джином. В другом отделе приобрел несколько бараньих ножек и зелень. Закупил также целую корзину с фруктами.

Загрузив багажник снедью, Серж закурил свой любимый «Житан». Рядом с вхо-дом в гипермаркет собралась толпа. В основном это были арабы. Они достали транспарант и развернули его. Надпись гласила: «Именем Аллаха, запретить продажу жидкой смерти – спиртных напитков». Подобные акции регулярно проходили по всей Франции. Исламисты требовали полного запрета продажи алкоголя. Но про себя не забыли: несколько лет назад в стране легально разрешили употреблять анашу и гашиш. В многочисленных бистро вместо рюмок с коньяком и бокалов наполненных вином стали предлагать сигареты набитые травой и кальяны.

Толпа у магазина от слов перешли к действиям: в витрину полетели камни. Ох-рана гипермаркета попыталась оттеснить арабов от входа, но их было слишком мало. Через пару минут охранники, ретировались в помещение. Кем-то вызванные сотрудники полиции образовали у входа в магазин живой заслон. Но это не остановило разбушевавшуюся толпу: в представителей закона полетели не только булыжники, но и стеклянные бутылки. Словно по команде, погромщики бросились на полицейских. За несколько секунд живой заслон был сломлен. Часть толпы ворвалась в магазин, часть осталась митинговать у входа. К ним все больше и больше присоединялись мусульмане. Скоро у гипермаркета скопилось не мене пяти сот протестующих. В помещении исламисты громили полки с алкоголем и били витрины. Персонал давно попрятался в складские комнаты.

Серж понял, что сейчас не сможет уехать с площади. И в этот момент митин-гующие арабы и новообращенные стали громить машины. Они подбегали к лег-ковым автомобилям, паркующим у магазина, и просто переворачивали их. Затем разбивали стекла бейсбольными битами. Серж попытался отстоять свой «Фиат», но это было все равно, что говорить с китайцами на французском языке. Ему уда-рили палкой по голове и когда он упал, стали пинать ногами. Краем глаза, Серж видел, как грабят его машину. Но сильный удар носком ботинка по голове вышиб дух у именинника…

 

Жаклин весь день ждала Сержа. Стол был накрыт. Ей самой пришлось купить продукты в соседнем с домом магазинчике, так как Серж не приехал, как обещал к полудню. Его сотовый телефон был отключен.

Ближе к вечеру стали собираться гости. Одним из первых заявился Пьер. Он был удивлен, что его коллега еще не вернулся с работы:

- Жаклин, он после собрания сразу же покинул завод. Босс ему подписал на сего-дня выходной день.

- Так куда же он делся. Позвонил около 11 утра и посоветовался со мной на счет вина. Затем я уже сама пыталась до него дозвониться, но трубка была отключена. Он всегда предупреждал, если задерживался. Но ведь сегодня у него день рожде-ния.

Ближе к полуночи гости стали расходиться. С Жаклин остался Пьер. Многочис-ленные звонки знакомым ни к чему не привели. Серж словно под землю прова-лился. Когда стало ясно, что с ним произошло, что-то неординарное, Пьер посо-ветовал поискать Сержа в больницах города. Сам он, извинившись, отправился домой.

По телевизору, канал круглосуточных новостей, показывал о столкновении де-монстрантов с полицией в центре города. Случайно Жаклин заметила машину своего друга. Правда она стояла на боку, и у нее были выбиты стекла. Но номер она хорошо видела. Нет ни какого сомнения – этот разбитый «Фиат» принадлежит Сержу. И место было знакомо: гипермаркет «Дибур».

Жаклин быстро оделась и отправилась в центр. Было уже темно. Но это не оста-новило ее. Рядом с гипермаркетом дворники убирали осколки витрин. Сам мага-зин не работал. Разбитых автомобилей было больше десятка. Но уже шли работы по эвакуации машин, точнее того, что от них осталось.

Жаклин обратилась к полицейским, которые руководили эвакуацией:

- Извините, месье, но у меня сегодня пропал муж. Вот этот разбитый «Фиат» принадлежит ему.

Молодой блюститель порядка с любопытством посмотрел сначала на машину, затем на Жаклин. После этого он достал блокнот и продиктовал:

- Центральная городская больница. Отделение травм. Попробуйте поискать его среди пострадавших в уличных беспорядках. Их всех зарегистрировали отдельно. Несколько мужчин поступили в больницу в бессознательном состоянии.

- А что здесь произошло, месье?

- Как обычно. Мусульмане протестовали против свободной продажи алкогольных напитков. Полиция попыталась не допустить погрома. Но силы были не равны. Пока подъехала подмога, особо ретивые стали громить витрины и припаркованные у магазинов автомобили. Некоторые владельцы своих машин вступили в драку с погромщиками. Наверное, и ваш муж не хотел лишиться своего «Фиата».

Жаклин пешком устремилась в больницу – до нее было рукой подать. Наверное, из-за близости с местом погрома всех пострадавших направили туда.

Весь холл больницы был заполнен людьми. Женщины не скрывая своих эмоций плакали, некоторые пытались связаться по телефонам со своими родственниками. Стоял гвалт. Между пострадавшими метались санитары в зеленых халатах. Де-сятки человек, в основном мужчины были в крови. Врачи не успевали осматри-вать избитых.

Жаклин обратилась в регистратуру. Но выяснилось, что Серж не был зарегистри-рован. Медицинская сестра посоветовала обратиться в травмалогическое отделе-ние. Она пояснила, что туда отправили троих мужчин без сознания. Состояние у всех троих было очень тяжелым.

Выяснилось, что из травмалогического отделения, двоих направили в интенсив-ную терапию. В отделении оставили только одного – он пришел в себя. Это был молодой человек, который потерял сознание от удара по голове. Врачи обрабаты-вали ему рану. Жаклин узнав куда увезли двух мужчин без сознания, чуть ли не бегом устремилась туда.

В отделение ее не пустили. Санитар объяснил, что врач запретил посторонним мешать проведению операции. Один из мужчин потерял очень много крови и его жизнь висела на волоске. Второй находился без сознания – на его голове была открытая рана от удара острым предметом.

Жаклин осталась ждать в коридоре. Она уже давно поняла, что ее Серж стал не-вольным участником уличных беспорядков. По разговору в холле больницы, она поняла, что погромы магазинов, в ассортименте которых есть алкогольные напитки, прошли по всему городу. В общей сложности пострадало более тысячи человек. Но это пока предварительные данные. Еще во многих районах города радикальные исламисты громят рестораны и винные лавки. Полиция не справляется с ситуацией. Поэтому было решено задействовать армейские подразделения.

Чем все это могло закончиться, Жаклин прекрасно осознавала. В начале века (Жаклин тогда было меньше года, и ей об этом через несколько лет поведали ро-дители), разгоняя молодежную демонстрацию, полицейский применил травмати-ческое оружие. Резиновая пуля попала одному из студентов в глаз. Парень скон-чался. На следующий день по всей Франции прокатились демонстрации мусуль-манской молодежи: убитый оказался арабом. Власти, видя бессилие полиции, ввели в города, где особенно бесчинствовали экстремисты солдат. Больше недели шло противостояние исламистов и правительства. Были сожжены тысячи автомо-билей, разгромлены сотни магазинов. Больницы были заполнены ранеными и избитыми в ходе уличных столкновений. Арабские кварталы были забаррикадированы. Полиция даже не совалась туда. Шла настоящая война. Добропорядочные французы в эти дни отсиживались в своих домах и квартирах. Работа многих предприятий была парализована. И только после того, как президент согласился на уступки, боевые действия на улицах Франции прекратились. Мусульманские общины добились изменения миграционной политики, увеличения дотаций для безработных, выходцев из арабских стран, решения о создании комитетов исламского самоуправления.

Жаклин подумала, что если сейчас погибнет хоть бы один мусульманин, кровавая бойня будет намного серьезней, чем в начале этого века.

От горестных дум, девушку отвлек врач, который, снимая маску на ходу, шел в свой кабинет. Жаклин успела окликнуть его:

- Месье, постойте минутку. К вам не поступал мой муж Серж Гинбург?

Врач, вытирая маской потный лоб, спросил в свою очередь:

- Я документы у пострадавших не проверял. Какой он ваш Серж?

Жаклин скороговоркой почти прокричала:

- Высокий, с короткой стрижкой. Небольшая бородка. Тридцать лет. В правом ухе должна была быть маленькая серебреная сережка.

Врач, устало, с шумов выдохнув воздух из легких, произнес:

- Обратитесь к медсестре. Сейчас я делал небольшую операцию мужчине, кото-рый похож на вашего Сержа. Но он пока спит. Пришлось ввести хорошую дозу обезболивающего в комплексе со снотворным препаратом. В себя он прейдет только часов через пять, не раньше. А пока разрешите откланяться – у меня еще несколько серьезно пострадавших.

Жаклин ответила на вопросы медсестры и решила пока съездить домой. К Сержу ее не пустили.

Было около шести часов утра. Общественный транспорт не функционировал. Скорее всего, из-за уличных погромов. Пока Жаклин добралась до их с Сержем квартиры, она насчитала пять разгромленных магазинов. Все они были с выбиты-ми витринами и окружены полицейскими, чтобы предотвратить мародерство. Вдоль тротуаров стояли на крышах, на боку десятки раскуроченных легковых ав-томобилей. Стекол, как и в магазинах не был. Некоторые машины были сожжены.

Жаклин подумала, что оперативные новости лучше узнать по телевизору – пока только центр города освободили от многочисленной толпы религиозных фанати-ков.

Зайдя в квартиру, первым делом Жаклин включила плазменную панель. Практи-чески по всем общенациональным каналам рассказывали о вчерашних и ночных беспорядках. Лидер «Французского фронта», продолжатель дела националиста Липена, прямо обвинял исламских радикалов в спланированной акции. Липен, который двадцать пять лет назад чуть не стал президентом страны, был застрелен мусульманским фанатиков в 2016 году. Его партию, объединяющую умеренных националистов возглавил бывший военный, дослуживший до бригадного генерала Анри Третьен.

Но другие каналы обвиняли правительство. Мол, давно было нужно запретить продажу алкоголя в гипермаркетах. А для любителей спиртного открыть специа-лизированные торговые точки. Их уж точно не станут посещать правоверные и не будут оскорблены в своих религиозных чувствах. Ведь перестали же многие крупные магазины торговать свининой. А для любителей жирного мяса откры-лись мясные лавки, которые мусульмане обходили за версту. Как говорится и волки сыты и овцы целы. Зачем властям дразнить представителей большинства Франции? Ведь не секрет, что уже через десять лет население страны на 80% ста-нет мусульманским. А ради меньшинства, зачем отходить от великих заповедей священной книг Корана? Не логично.

Жаклин нашла канал, где шел прямой эфир. Оказывается, погромы магазинов имеющих алкоголь в продаже прошли по всей Франции. Уже сейчас многие вла-дельцы маркетов готовы отказаться от торговли алкоголем. Даже создавалась ас-социация магазинов без подобных напитков.

«Да, быстро же идут на уступки. Лишь бы исламисты были довольны. И что бу-дет делать правительство - подумала Жаклин, - но мне сейчас важнее, что с Сер-жем. Врач сказал, что он проснется часов через пять. Нужно и мне часок вздрем-нуть. А ближе к полудню съездить в больницу».

Жаклин не раздеваясь, легла на маленький гостевой диванчик. И сразу же уснула, словно провалилась в черную трясину.

 

Глава IV

Серж открыл глаза. Голова раскалывалась, словно сотня молотобойцев сидели у него в черепной коробке и колотили своими кувалдами. Он не сразу понял, где находится. Только увидев рядом стоящую капельницу и тонкие цветные трубоч-ки, которые переливались всеми цветами радуги, до Сержа дошло, что он лежит в больничной койке. По пластиковым катетерам медленно текла жидкость непонятного цвета. Свет в палате был приглушенный, но Серж хорошо видел, как уровень в баночках с лекарством постепенно снижается. Поискав тревожную кнопку, он нажал трясущим не попадающим в черный пластмассовый кругляшек пальцем. Звука зуммера он не услышал, но через минуту к нему подошла медсестра в зеленой униформе.

Серж с трудом разлепил спекшиеся губы:

- Что произошло? Почему я в больнице?

Медсестра поправила подушку под головой Сержа и усилив течение жидкости в трубочках винтовым фиксатором, спокойно ответила:

- Все нормально. Вы вчера пострадали в уличной потасовке. Врач говорит, что опасаться нечего. Он скоро будет.

Серж облизнул губы, и женщина, поняв его, осторожно наклонила стакан с во-дой. Напоив пациента, спросила:

- Месье, вам что- то нужно?

- Сообщите моей Жаклин. У меня в пиджаке должны быть документы. Там адрес и номер телефона.

- Жаклин уже была ночью. Но врач запретил ей присутствовать при операции. Она обещала подойти. Давайте я ей позвоню

Серж улыбнулся и кивнул головой. Ему опять захотелось спать.

Жаклин проснулась от громкого звонка. Она не могла понять почему спала оде-той. Сняв трубку, сонным голосом проговорила:

- Слушаю.

Жаклин Армен? С вами говорят из Центральной городской больницы. Месье Серж Гинбург кем вам приходиться?

Жаклин сразу же вспомнила весь ночной кошмар. Поэтому закричала в трубку:

- Что с ним? Серж мой муж, правда, мы не венчались в церкви.

Приятный женский голос ответил:

- Это не важно. Он просил созвониться с вами. Самочувствие у него отличное. Но на неделю ему придется остаться в больнице – пока заживут раны на голове. Вы сможете приехать для встречи с главным врачом?

Жаклин быстро проговорила:

- Я буду в течении часа.

На том конце провода положили трубку телефона.

Жаклин подумав немного, набрала номер Пьера:

- Пьер! Серж нашелся. Он пострадал вчера в уличных беспорядках. Я сейчас по-еду к нему в больницу. Ты слышишь, Пьер?

- Конечно, дорогая! Уверен, что все будет в порядке. Свяжись со мной, когда поговоришь с Сержем.

Жаклин схватила сумку, где у нее был сотовый телефон и портмоне с налично-стью и кредитными карточками. Не забыла она и ключи от маленького «Фольсва-гена», на котором выбиралась за покупками. Машина находилась в гараже, кото-рый размещался в подвале их многоквартирного дома.

Уже через тридцать минут, Жаклин припарковала своего «Жучка» недалеко от главного корпуса больницы. Взяв с собой сумку, она направилась сразу же в от-деление интенсивной терапии. Прежде чем зайти в палату, девушка решила выяс-нить, зачем главный врач хочет с ней поговорить. Она постучалась в его кабинет и услышав: «зайдите», распахнула дверь.

Было ощущение, что врач ждал ее. Он предложил Жаклин присесть и поинтере-совался вероисповеданием Сержа.

Девушка недоуменно спросила:

- А какое это имеет значение?

Было видно, что доктору было неприятно расспрашивать Жаклин. Он посмотрел в зеркало и пригладив прядь волос, продолжил:

- Понимаете, бесплатно у нас лечат только мусульман: их пребывание в больнице и различные услуги оплачивает специально организованный благотворительный фонд. Лечение представителей других религий платно. Но сегодня утром у меня побывал помощник Омара Хасейна, который заверил, что фонд выделит деньги не только на лечение мусульман пострадавших в недавних событиях, но и вообще всех. Так, что можете быть спокойны: за неделю пребывания в больнице мы с вашего мужа ничего не возьмем.

Жаклин стало интересно, а сам главврач какому Богу молится:

- Извините, а вы какой веры?

Доктор улыбнулся и смущенно объяснил:

- Еще пять лет назад я был протестантом. Но мне предложили возглавить эту больницу. Главным условием назначения стало условие принять ислам. Я долго обдумывал предложение. Не все равно ли как молится для врача? И ведь многие знаменитые врачи в средневековье исповедовали ислам. Вспомните хотя бы Ибн Сину. Так, что я теперь правоверный. Вас это шокирует?

Жаклин вспомнила своих родителей, которые уже несколько лет упорно уговаривали ее принять новую веру. Подумала о супругах Гинбург – отце и матери ее Сержа, которые сгорели в автобусе начиненном взрывчаткой. Теракт тогда совершила шахидка, которая мстила за своего мужа, известного в Европе террориста, погибшего в перестрелке с полицией.

- Не знаю, месье. Но мне всегда казалось, что веру нужно принимать осознано, а не ради карьеры.

Врач улыбнулся:

- А я о чем? Ведь христиане в основном проходят обряд крещения в младенчест-ве, когда еще толком говорить не могут. А я и очень многие другие приняли Ал-лаха в свое сердце уже в зрелом возрасте. И для того, чтобы сделать такой муд-рый шаг пришлось много дней обдумывать смысл жизни. Если внимательно изу-чить Коран, станет ясно, что ислам это религия думающих, деятельных людей. Это религия прогресса.

Жаклин внимательно посмотрела на врача, который не очень то напоминал глу-боко верующего человека с утра до вечера читающего молитвы и стремящего своими поступками спасти свою душу.

- Вполне может быть. Но мой Серж атеист.

Главный врач и проповедник мусульманства преступил к главному, зачем при-гласил Жаклин в кабинет:

- Значит, Серж Гинбург не верит ни в Бога, ни в черта. Для того чтобы недельное лечение в нашей больнице обошлось вам бесплатно, ему не нужно обращаться в полицию. Такое условие поставил представитель Омара Хасейна. Все потерпев-шие поступившие ночью и утром в больницу подписали отказ от каких либо пре-тензий к лидерам недавних беспорядков. Вам необходимо поговорить со своим мужем.

Жаклин прямо ответила хозяину кабинета:

- Я ничего обещать вам не буду. Пусть все решает сам Серж. А теперь вы мне разрешите с ним увидеться?

- Конечно. Он уже приходил в себя. Сейчас Серж слаб, после наркоза, но если он не спит, то можете поговорить с ним.

Жаклин вышла из кабинета и отправилась в палату. Медицинская сестра кивком головы пригласила девушку к кровати на которой лежал Серж. Казалось, что ее любимый спит.

Но как только Жаклин склонилась над ним, Серж открыл глаза.

- Любимый, как ты себя чувствуешь?

Серж улыбнулся и четко произнес:

- Все хорошо, моя маленькая Жаклин. Угораздило меня заехать в этот чертовый магазин. Но я хорошо запомнил тех кто раскурочили мою машину и избили меня. Когда прибудет полиция?

Жаклин не оставалось ни чего делать, как просто пересказать недавнюю беседу с главным врачом больницы.

Когда девушка закончила повествование, Серж закрыл глаза. Затем так их не от-крывая, выговорил, глотая окончания слов:

- Шесть лет назад исламская террористка убила моих родителей и еще тридцать человек, которые в тот момент находились в экскурсионном автобусе. Разве они были виновны в смерти ее мужа? Почему когда в уличных столкновениях погибает араб, сразу же начинаются акции неповиновения по всей Франции. А когда убивают француза, то ссылаются на бытовые разборки.

Я понимаю, почему другие пострадавшие от рук исламских вандалов отказались предъявить свои требования, но если есть в нашей стране закон, то надеюсь, он меня защитит. Я согласен на платное лечение. Думаю, ты Жаклин возражать не станешь.

Жаклин, вытирая слезы, ответила:

- Конечно дорогой. Ты обязан поступить так, как подсказывает совесть.

Медсестра попросила Жаклин оставить больного – ему нужно было поставить капельницу. Свидание с мужем было коротким.

Из палаты, девушка направилась опять в кабинет главного врача и попросила его подготовить счет за лечение в больнице.

Доктор, не отрывая глаз от книги, лежащей на столе, тихо произнес:

- Напрасно вы не уговорили своего друга. Стоимость лечения у нас довольно вы-сокая. Но счет будет только при выписки. Попробуйте за эту неделю уговорить месье Гинбурга.

- Думаю, что Серж останется при своем мнении, до свидания, доктор.

Жаклин узнала у дежурной медсестры график посещения больных находящихся в отделении интенсивной терапии. От нее она узнала, что утром один из постра-давших скончался не приходя в сознание. И Жаклин еще раз подержала решение своего Сержа.

Вернувшись домой, она решила принять душ: бессонная ночь давала о себе знать. Но в это время раздался звонок телефона. Сняв трубку, она услышала гросирую-щий голос коллеги Сержа Пьера Ангрэ:

- Жаклин ты никуда не собираешься уходить?

- Нет, Пьер. Думаю душ принять, очень устала за это время.

- Хорошо. Но, пожалуйста, оставайся дома. Я приеду через час.

- Что-то случилось? – обеспокоено поинтересовалась Жаклин.

- Все объясню при встречи. Пьер отключил телефон.

Жаклин долго стояла под прохладными струями. Затем, завернувшись в теплый халат и пройдя в гостиную, включила телевизор.

Многочисленные политические обозреватели до сих пор обсуждали происшед-шие. Виноваты, по мнению большинства, было правительство, члены которого не утвердили закон о продаже алкогольных напитков, который еще год назад разработала партия либеральных демократов. Если бы закон был принят, то вчерашнего побоища не случилось. Лидеры этой партии предлагали начать процедуру отставки кабинета министров. Президент Франции пока отмалчивался.

Поразили новости из Германии: исламисты поддержали своих братьев по вере. На родине Гете и Шиллера прошли тысячные манифестации с лозунгами о запре-те свободной продажи алкоголя и изделий из свинины.

Жаклин была в прошлом году в Германии. Ситуация там была взрывоопасной. Ежедневно происходили вооруженные стычки между мусульманами и представителями других религий. На востоке страны, где еще преобладало коренное немецкое население, исламские радикалы регулярно устраивали террористические акты. Политические аналитики поговаривали о скором разделении Германии на две страны. Все это уже мир проходил. Правда, совсем по другой причине.

Она вспомнила, как в 2015 году мир был на грани ядерной катастрофы. Тогда после кровопролитных столкновений радикальные мусульмане свергли законное правительство Пакистана. Низложенное правительство состояло из высокобразо-ваных жителей страны. Практически все они обучались в известных университе-тах Европы и США. Основной курс страны, до переворота был в секуляризации Пакистана. Открывались учебные заведения, строились заводы и фабрики. Сам президент неоднократно говорил о светскости государства.

Но радикальные исламисты при военной поддержке Афганистана смогли сверг-нуть легитимную власть. Финансовую поддержку заговорщикам оказали ваххабиты.

В первый же день новой власти, лидер фундаменталистов объявил священную войну – джихад США и Израилю.

Самое страшное было в том, что Пакистан был обладателем ядерного оружия. А исламисты, для воплощения своих религиозных целей ни перед чем не остановятся.

Армии Индии, Ирана, Бангладеша, Китая, Казахстана были приведены в боевую готовность.

Лидер заговорщиков не шел ни на какие переговоры. В Европейских странах, Израиле началась паника.

Все решилось малой кровью. Хотя как сказать: в процессе нейтрализации ради-кальных исламистов захвативших власть, погибло более трех тысяч человек.

США, как обычно, не с кем не посоветовавшись, провели бомбардировку прези-дентского дворца и других правительственных учреждений Исламабада. Затем высадили массированный десант коммандос на территории арсеналов с ядерными боеголовками. За несколько часов их обезвредили.

Военная эскадра США переместилась из Персидского залива к берегам Пакиста-на. Американские ракеты сделали свое дело: после нескольких выстрелов армия заговорщиков сложила оружие.

Но через месяц в средства массовой информации просочились сведения о том, что еще пару дней и ядерные ракеты были бы готовы к запуску. В секретных до-кументах даже были обозначены основные пункты атак: Тель-Авив, Вашингтон, Нью-Йорк, Дели, Пекин.

Так, что стоит радикальным мусульманам дорваться до оружия массового унич-тожения, они, не задумываясь, пустят его в ход.

Вспомнила Жаклин и о заварушке на Кипре. Тогда Турецким властям показалось, что мусульманское население острова притесняется христианским большинством. Турция ввела войска на Кипр.

Но США, не взирая на то, что Турция была союзником в геополитических пла-нах, резко осудила военную интервенцию. Вмешались в противостояние и не-сколько Европейских государств.

Тогда Турция ничего не добилась оружием. Но в последствии изменив тактику, при помощи денег, потихоньку турки подмяли под себя всю экономику острова. Этнические греки стали покидать Кипр.

Чтобы хоть немного отвлечься, Жаклин взяла любимую книгу Сержа: «Так гово-рил Заратустра», Фридриха Ницше. Она всегда подтрунивала над мужем с его теорией сильного человека. Но знала, что этот немецкий философ был самым лю-бимым писателем Сержа. Он даже в различных философских и политических из-даниях опубликовал несколько статей. Сама Жаклин не понимала философию Ницше. Ей всегда казалось, что постулат «толкни падающего» больше подходит для животного мира, а не для людей. Еще в юности она прочитала, что Гитлер обожал книги Ницше. Но Серж всегда с гневом отвергал подобные инсинуации: он считал, что философию Ницше сильно извратили. Но сильный человек поймет и примет ницшеанство. «Это идеология будущего», любил частенько повторять её муж.

Поражалась она и феноменальной памяти Сержа. Ему было достаточно один раз внимательно прочитать книгу, для того чтобы запомнить ее практически наи-зусть. Тог же Ницше ее муж мог декламировать часами. Она вспомнила, что Серж ей как-то рассказал, что самостоятельно развил себе такую память. Даже хотел ее научить специальному методу. Но она отказалась.

Раздался звонок. Открыв дверь, Жаклин пригласила Пьера в квартиру. Друг ее мужа сел в кресло и спросил хозяйку о самочувствие Сержа.

- Говорит, что чувствует себя нормально, Жаклин налив в маленькую чашечку кофе гостю, добавила, - но врач посоветовал пока оставаться в больнице.

- Жаклин, у меня к тебе деловая просьба. Наш работодатель узнал, что Серж со-бирается судиться с теми, кто его избил. Но сейчас не время заниматься этим. Уговори мужа отказаться от преследования виновных.

Жаклин даже поперхнулась кофе. Затем произнесла:

- Вы, что все сговорились? То главный врач больницы просит об этом, то ты. В чем причина?

- Понимаешь, Жаклин, Франция в ближайшем будущем станет полноправным членом Мусульманской ассоциации стран Азии. Точнее уже Евразии. Наша стра-на станет первым европейским государством этого глобального союза. Затем бу-дут присоединены другие страны Старого Света, при условии, что мусульман там большинство. Все к этому идет. И очень плохо для коллегиального совета ассоциации, что во Франции нарушаются права религиозных меньшинств. Судебный процесс, который хочет начать Серж и некоторые другие отодвинет срок вступления на неопределенное время. Меня к тебе, Жаклин, послал сам Омар Хасейн. Ты ведь знаешь его влияние. Половина парламента им куплено. Лидеры либеральных демократов его ставленники. Не для кого не секрет, этот миллиардер намеривается стать президентом страны. И он им станет!

Так как, Жаклин?

- Я думаю, что ты зря пришел с этой просьбой ко мне, - девушка помолчала, - Пьер, ведь ты сам католик, как и я. Ведь верно?

Друг их семьи и коллега мужа, раскурил сигарету и только после нескольких глубоких затяжек ответил:

- Полная исламизация Франции не за горами. Если быть объективным уже сейчас мусульман в стране больше, чем представителей других религий вместе взятых. Осталось только законодательно утвердить ислам государственной религией. Но это всего лишь формальность. Зачем плыть против течения, Жаклин. Христианская церковь не смогла достойно противостоять всеобщей мусульманизации. Ведь эта тенденция не только во Франции. Весь мир склонил колени перед Аллахом. А я маленький человек, со всеми его слабостями и комплексами. Я не герой. Если большинство приняло Аллаха, то почему я должен сопротивляться тому, кто сильнее?

- Красиво говоришь, Пьер. За один день второй раз выслушиваю агитацию за ис-лам. Послушай, расстегни верхнюю пуговку рубашки.

Пьер смутился. Но затем медленно расстегнул ворот и достал медальон с ликом Девы Марии.

Жаклин продолжила:

- Ты больше тридцати лет верил в Бога. Верил в непорочное зачатие нашего Спа-сителя. И только ради того, чтобы не потерять рабочее место, не выделяться в толпе, решил стать мусульманином. Что же происходит с людьми? С тобой, со мной, с моими родителями? Разве от того, как человек молиться зависит его судь-ба? Двадцать лет назад во Франции на это не обращали внимания. Ценился ум, трудолюбие, порядочность. А не каким способом, и на каком языке молиться че-ловек.

Пьер молчал. Через минуту поднялся с кресла и на прощание произнес:

- Я понимаю тебя. Но прошу все-таки поговорить с Сержем. В противном случае его уволят с завода.

На следующий день Жаклин обратилась в полицию. Рассказав о просьбе Сержа, она попросила комиссара отправится с ней в больницу и принять у мужа пись-менное заявление. Комиссар согласился.

Когда Жаклин с сотрудниками криминального отдела вошли в палату, Серж зав-тракал. Ему заметно стало лучше. Он уже сидел на кровати.

- Привет, дорогая. Видишь – иду на поправку. А, что за бравые ребята с тобой?

- Полиция. Они хотят поговорить. Но прежде чем ты им расскажешь о том, что произошло с тобой, мне бы хотелось сказать нечто важное. Но без свидетелей.

Серж заговорщицки нахмурил брови:

- Хорошо Жаклин, давай выйдем в коридор.

Они извинились пред блюстителями порядка и не торопясь вышли из палаты, плотно прикрыв за собой дверь.

- Серж, любимый! Может не станешь настаивать на возбуждение уголовного де-ла. Вчера даже Пьер просил об этой услуге. Может ну их к черту.

Серж посмотрел Жаклин прямо в глаза. Затем, почесав растрепанную шевелюру, ответил:

- Я знаю, что к тебе приходил Пьер. Он мне звонил. Я хорошо запомнил того, кто избил меня. Мало того, двоих я знаю. Если я сейчас дам слабину, они нас поработят. К тому же ко мне сегодня утром приходили люди из «Французского фронта». Они рассказали, что более десятка пострадавших готовы отстаивать свои права. Мне нет дело до политической подоплеки всего произошедшего в мой день рождения. Для меня это банальная уголовщина и подонки должны ответить по закону. – Серж немного помолчал, а затем с воодушевлением продолжил, - я надеюсь, для них это станет уроком.

- Поступай как знаешь, дорогой. Я полностью на твоей стороне.

- Другого ответа я от тебя и не ждал.

Они зашли обратно в палату, и офицер полиции запротоколировал показания Сержа.

Через пять дней его выписали из больницы. Счет, который передал главный врач, показался Сержу и Жаклин просто астрономическим. Оплата за лечение съела все накопления влюбленных.

А еще через два дня, месье Сержа Гинбурга официально уведомили, что компа-ния, где он проработал почти шесть лет, больше не нуждается в его услугах. Вме-сте с зарплатой за прошлый месяц, компенсацией за срочное увольнение, Сержу выдали на руки сущие крохи. Успокаивало только одно: «Французский фронт» оплатил хорошего адвоката.

Из первоначальных двенадцати уголовных дел против погромщиков, до суда дошли только три. Половина заявителей, получив громадные денежные компен-сации, отказались от своих претензий. Двое иммигрировали в Австралию, не до-жидаясь судебного процесса. Один сошел с ума, объясняя всем, что правильно его избили: теперь он не употребляет алкогольных напитков и вообще в скором вре-мени собирается принять ислам.

В первый день суда, вся площадь была запружена тысячами сторонников «Фран-цузского фронта». Они заранее договорились, что за несколько часов до начала процесса придут к зданию правосудия, чтобы предотвратить экстремистские про-вокации мусульман. Но к огромному удивлению слуг Аллаха было очень мало.

Подсудимые арабы, в сопровождении своих адвокатов, прибыли всего за не-сколько минут до назначенного судьей времени. До суда им избрали меру пресе-чения в виде денежного залога. Хотя в этом побоище, которое средства массовой информации окрестили «Винным погромом», погибло пять человек. Более десяти стали инвалидами. Но лобби отстояло виновников. У мусульманского населения они вообще прослыли героями. Всего насчитывалось двадцать шесть подсуди-мых.

После первого дня заседаний, многим стало ясно, что арабы отделаются легким испугом. Судья перебивал свидетелей потерпевшей стороны, отстранил от уча-стия одного из лучших адвокатов Франции, который являлся одним из лидеров «Французского фронта». Зато для подсудимых был выбран режим самого благо-приятного отношения. Их адвокаты выбрали тактику нападения. И многим в зале суда показалось, что скоро подсудимые и потерпевшие поменяются местами. Это был не процесс, а посмешище над законом.

Второй день судебных заседаний мало отличался от первого. Единственным от-личием стало то, что один из потерпевших сломался и снял все обвинения.

Вечер, вернувшись из суда Серж и Жаклин, решили провести дома. Одни. Но пришли, не предупреждая, супруги Армен – родители его подруги.

Они всегда предваряли свои визиты телефонным звонком. Значит, что-то случи-лось.

Поговорив о погоде. О ценах на недвижимость, о моде, родители Жаклин, нако-нец объяснили цель своего визита:

- Серж, тебе очень важно, чтобы бедных арабов наказали? Может, отступишься и снимешь обвинения? Пойми, грядет новая эпоха, когда границы Европы и Азии будут стерты с лица земли. Когда в мире восторжествует единственно истинная религия - ислам. Мы понимаем, если бы ты с рождения воспитывался в строгой христианской вере. Но ты же сам смеялся над религиозными предрассудками. Ты называешь себя атеистом. Вот и оставайся им. Не лезь в религиозные дрязги.

Серж уважал родителей своей Жаклин, но сейчас он не сдержался и закричал:

- О Господи! Я и остаюсь неверующим. Просто я хочу, чтобы тех, кто раскурочил мне машину, кто отправил меня в больницу, были наказаны. Меня мало волнует их вера: мусульмане они, иудеи или иеговисты. Они совершили преступление. Закон суров, но он закон. Пусть он будет равен для всех.

- Серж, если ты не умеришь свою гордыню, плохо будет не только тебе. Нас пре-дупредили, что если ты не откажешься от показаний, то гостиница и ресторан у нас отнимут. А если мы найдем компромисс, то, во-первых, вся сеть «Хилтон» во Франции, а это девять гигантских отелей со всей инфраструктурой передадут нам под управление. Во-вторых, тебя назначат руководителем отдела, где ты несколь-ко лет работал заместителем. Твоя зарплата вырастет в два с половиной раза. И самое главное – тебе не обязательно принимать ислам. По крайней мере, первое время. Видишь, что уступки очень большие. Все от тебя зависит.

- На мне, что крест сошелся?

- Да, Серж. Сейчас у тебя нет работы. Ты с Жаклин в долгах как в шелках. Не се-годня-завтра вас выгонят из квартиры. Домовладелец устал ждать, когда вы за-платите. Устроится тебе после суда, даже если и выиграешь процесс, будет про-блематично. Ты в черных списках. Выбор за тобой.

- Я все уже объяснил. Я не против ислама – я против преступников. Если бы меня избили христиане, то ничего бы не изменилось. Уголовные преступления вне ре-лигий.

Родители Жаклин ушли.

Его любимая для того, чтобы прервать тягостное молчание, проговорила:

- Серж, ради нас, ради моих родителей, я прошу тебя – откажись от своей затеи. Я сама католичка и то, что происходит в нашей стране мне не по нутру. Но пойми – тебя сотрут в порошок. Ведь ты не веру собираешься поменять – ты просто заключаешь сделку. Это практикуется во многих странах. Это бизнес. Ведь я даже не знаю, на какие деньги мне завтра купить продукты. Я до последнего стояла за тебя, но сейчас, взываю к тебе – пойди на соглашение.

Для Жаклин было тяжело сказать эти слова. Но утром, проверив тест, выясни-лось, что она беременна. И инстинкт самосохранение, а точнее обязанность за бу-дущего ребенка стало выше, чем жизненные позиции Сержа. О беременности она хотела сообщить мужу вечером, но пришли мама с папой.

- О чем ты говоришь, любимая? Ведь еще вчера ты была на моей стороне, а сего-дня поменяла точку зрения. Что тебя родители убедили?

- Нет, дорогой. Просто у меня две недели задержка месячных. Сегодня тест пока-зал, что я беременна, а в клинике подтвердили, что у нас будет малыш. Вот так.

Серж подскочил. Обняв Жаклин, он почти прокричал:

- Это правда, любимая? Почему же ты молчала? Но разве то, что у нас будет ре-бенок как-то связано с моими показаниями в суде?

- Да, Серж, связано. Мы не можем вечно быть в оппозиции. А теперь должны думать о маленьком. Я не хочу стать изгоем. Ребенок важнее, чем все эти суды и религиозные противоречия.

Серж понял, что все равно не сможет завтра отказаться от своих обвинений. Но он так же знал, что через день-другой владелец дома просто вышвырнет их из квартиры, которую они уже несколько лет снимали. А ведь они хотели выкупить ее. Хороший район, престижный. Можно сказать, что центр города. И все из-за каких-то фанатиков. Эх, если бы он заехал в другой магазин…

- Жаклин, оставайся завтра дома. Жди меня с победой. Все будет хорошо.

 

Глава V

На третий день судебных заседаний выяснилось, что мусульманская община го-рода собрала несколько миллионов евро для семей пострадавших. Так же, на деньги фонда, который патронировал Омар Хасейн, в ближайшее время начнется строительство специальных винных лавок и магазинов для торговли мясных про-дуктов из свинины. Все остались довольны. Мало того, в прессе было несколько статей с видными лидерами мусульман, которые извинились перед пострадавши-ми во время «винного погрома» и пообещали всех виновных наказать своим ис-ламским судом.

Серж остался один, кто не снял обвинений. Двое потерпевших просто не явились в зал суда. Их адвокаты зачитали их заявления о примирении. Участь обвиняемых была предрешена.

В перерыве, перед тем как должны были объявить вердикт, почти все участвую-щие бросились к огромному монитору, который был установлен на стене огром-ного холла. Выступал президент Франции. Он сообщил, что Франция через две недели станет полноправным членом Мусульманской ассоциации стран Азии. Этот вопрос уже решен. Руководство ассоциации выделяет более 250 миллиардов евро в экономику страны. Увеличивает в три раза нефтяную квоту. Так же решен вопрос о смене названия ассоциации. Через месяц оно станет звучать так: Му-сульманская ассоциация стран Евразии. С гордостью президент добавил, что Гер-мания и Англия так же подали заявку о членстве. Очередь за Россией. Новую де-нежную единицу после всех необходимых консультаций и согласований плани-руют назвать евродинар. Конечно, если страны Евросоюза решат присоединиться. Хотя все понимали, что это формальность – Евросоюз уже давно существует только на бумагах.

Затем журналисты стали задавать президенту вопросы. Самым первым был о су-де над зачинщиками «винного погрома». Президент, объяснил, что решение должно быть справедливым и, не взирая на принятие Франции в ассоциацию объективным. После этого добавил, что лидеры мусульманских общин уже решили, как наказать всех виновных.

Другие вопросы касались механизма вступления страны в ассоциацию. Сроки замены денег. О дешевой нефти. О триллионе евро. О выборах.

Серж понял, что все: его дело полностью проиграно. И, скорее всего правительст-во Франции пошло на сделку с лидерами ассоциации. Давно уже поговаривали, что президент находится под контролем Омара Хасейна.

На приговор Серж Гинбург не пошел.

Домой он добирался пешком. На улицах его любимого города – самого красиво-го, по мнению многих архитекторов мира, города, тысячи людей обнимались и поздравляли друг друга с судьбоносным решением. Для Франции вступление в ассоциацию открывало новый этап экономического развития. Открывало между-народные границы стран-участниц. А самое главное впервые в мировой истории стиралось противостояние Востока и Запада, Азии и Европы.

Серж подумал, а может действительно он не прав. Ведь не может же большинст-во заблуждаться. Может, правы родители его Жаклин и миллионы других при-нявших ислам. В Саудовской Аравии, Бахрейне население на сто процентов му-сульмане, а живут в светском государстве. И очень даже хорошо. Есть, правда ог-раничения, но они скорее касаются семейного быта и общественной марали.

По виду Сержа, Жаклин поняла, что он не отказался от своих убеждений. Она молча протянула ему постановление о выселение из квартиры. Им предлагалось в течении пяти дней освободить занимаемую жилплощадь.

Серж достал из пакета свое любимое красное вино и хотел разлить в красивые, хрустальные фужеры.. Но Жаклин жестом показала на живот и ему пришлось пить одному.

Опустошив первый бокал, он произнес:

- Может ты права. Я сегодня видел тысячи ликующих французов. Но завтра я начну искать новую работу. Нас теперь трое.

Серж пытался дозвониться до штаб-квартиры «Французского фронта», но все телефоны молчали.

Рано утром, Серж, наскоро умывшись и приведя себя в порядок, спустился на улицу. Он решил позавтракать в недорогом кафе. Заказав круасан и чашечку ко-фе, попросил гарсона принести ему свежую газету. На первой странице он увидел свою фотографию. Текст был коротким: все обвиняемые были строго наказаны. А двух лидеров «винного погрома» даже приговорили к пожизненному заключению.

Серж ничего не понимал. Ведь даже судьи были на стороне погромщиков и такое решение…

Получалось, что он добился своего. Выиграл дело. Но почему же тогда ему так плохо. Ведь скоро ему выплатят денежную компенсацию, и все станет на круги своя. Правда, через пару минут до него дошло, что победа-то Пиррова. У него нет любимой работы, отвернулись близкие друзья, скоро выгонят из квартиры. Но жилье, ладно – другое снимем, когда деньги получим, друзей, вот, что плохо не вернуть. Он знал, что почти все его коллеги по бывшей работе приняли ислам.

Оставив на столе деньги, Серж отправился в ближайшее отделение «Французского фронта». Поднявшись на второй этаж, он увидел, что дверь этой националистической организации распахнуты настежь. По кабинетам ходили сотрудники полиции и бородатые мужчины с четками в руках. На все расспросы ему отвечали, что штаб-квартира закрыта. Посоветовали прочитать в газетах или посмотреть новости по телевидению.

Серж достал утреннюю газету - в кафе он успел мельком изучить только первую полосу с материалом о вчерашнем суде, то, что касалось его. На второй полосе была огромная статья с разоблачениями «Французского фронта». Оказалось, что уже более пяти лет финансировали эту организацию через подставные фирмы, исламские фонды. Всем было понятно, что спецслужбы мусульманских стран давно спланировали эту провокацию и вот время «Х» пришло. Выяснилось, что лидер фронта бывший бригадный генерал Анри Третьен знал об этом. Но закры-вал на это глаза. Мало, того сам он давно приобрел огромную виллу в Австралии – на случай бегства из страны. Но полиция обыскивала помещение по другому поводу: Анри Третьен и соратники не брезговали торговлей оружием и похище-нием богатых арабов ради выкупа. Лидер «Французского фронта» был объявлен в международный розыск. У Сержа опустились руки.

Целый день он потратил на поиски новой работы. Но его везде вежливо встреча-ли и выяснив кто он, так же вежливо выпроваживали. Он был в «черном списке».

Жаклин, заняв у родителей немного денег, приготовила великолепный ужин. Она равнодушно выслушала Сержа о том, что им полагается огромная денежная компенсация. И о том, что с поиском работы дело обстоит плохо. Ее больше вол-новало, кто у них родиться. Сама она мечтала о девочке. Коротко только сказала, что через две недели врачи определят пол.

Прошло два дня. Похоже, все в городе знали кто такой Серж Гинбург. С ним мило беседовали, улыбались, но неизменно отказывали в рабочем месте.

Серж уже был готов устроиться на самую черную работу – выплата компенсации по выигранному делу задерживалась. Но вечером раздался звонок. Серж был один – Жаклин уехала в гости к родителям. Сняв трубку, Серж услышал мягкий голос:

- Добрый вечер, месье Гинбург. Надеюсь, не потревожил вас.

Сержу голос был не знаком. И он спросил:

- С кем имею честь разговаривать?

На другом конце телефонного кабеля хмыкнули и тот же баритон продолжил:

- Мы с вами виделись один раз. Правда, посредники вам несколько раз передавали мои просьбы. Но вы поступили по-своему.

Серж понял с кем разговаривает: его собеседником был миллиардер Омар Ха-сейн.

- Зачем вы мне позвонили?

- Узнали, значит? Восхищаюсь вашей выдержкой и характером. Вы единствен-ный кто не пошел на компромисс. Другие слабее вас. Зря вы не явились на огла-шение вердикта: я хотел поговорить с вами после суда. Но ладно, дело в другом: найдете для меня завтра несколько минут?

- Зачем? По вашей милости меня с Жаклин через два дня выбросят на улицу. Хо-рошая работа мне не светит. Хотите добить лежачего? – Серж еле сдержался, что-бы не наговорить грубостей.

- Успокойтесь. Я уважаю сильных людей. Вы – сильный. Разговор будет очень важный. Не отказывайтесь. Я даже готов подстроиться под ваше расписание, хотя знаю, что свободного времени у вас предостаточно.

Серж не смог понять: иронизирует ли этот всесильный олигарх или действитель-но это восточная вежливость.

- В 12.00 вас устроит, - Серж специально выбрал это время, так как на заводе в полдень начинался обед, и можно было поговорить с бывшими коллегами.

- Жду вас в 12.00 ровно. А Жаклин не беспокойтесь – она сегодня не вернется домой – останется ночевать у родителей. До завтра.

В трубке раздались гудки. Серж лихорадочно стал набирать номер телефона ро-дителей своей жены. Через минуту он услышал голос своей Жаклин:

- Алло, кто на проводе?

- Дорогая, это я. Что случилось?

- Ой, Серж! Спасибо тебе родной! Сейчас мама моя подойдет.

- Подожди, я хотел …

Но в трубке раздался голос мамы Жаклин:

- Серж, мы рады за тебя! Ты молодец. Спасибо тебе за протекцию. Целых девять отелей! Это грандиозно! Сейчас отдам трубку дочке.

Серж опять услышал голос своей любимой Жаклин:

- Дорогой, я сегодня останусь у мамы с папой. Надеюсь, ты не обижаешься? Зав-тра буду дома.

Серж, ничего не понимая, спросил:

- Вы там, что все с ума посходили? Объясни в чем дело?

- Как в чем? Сегодня был личный помощник Омара Хасейна и вручил моим ро-дителям приказ своего шефа о назначении их главными над сетью отелей «Хил-тон» во Франции. Затем он сообщил, что дом, где находиться наша квартира куп-лена Хасейном и я назначаюсь управляющей. Это так грандиозно! А то пока я рожу – сойду с ума от безделья. Спасибо мой любимый! Что молчишь? Скажи, ты хотел устроить нам сюрприз?

Серж не знал что сказать. Врать он не умел, а если сейчас все выложить на чисто-ту, то, значит, испортить все настроение своей малышке. Но как круто все устро-ил Хасейн: родители Жаклин на седьмом небе от привалившего счастья, сама она в восторге, что все проблемы решены. Только он не в курсах. Вот она – восточная хитрость! Что для Хасейна эти отели и какой-то дом? Мелочь. Но если сейчас сказать Жаклин, что все это не правда, то значит всем испортить настроение. Ее родители просто не поверят. И сама Жаклин не поймет его. Поэтому он смог только тихо вымолвить:

- Милая, когда ты завтра вернешься ко мне?

- Можно мне поспать немного больше? Ребенку это только на пользу.

- Хорошо, Жаклин. Только в 12.00 меня не будет. Давай уж я лучше заеду за то-бой сам. После обеда.

- Отлично, Серж. Я знала, что ты у меня самый лучший. Родители хотят устроить нам праздничный обед. Так, что ждем тебя.

Серж, с дрожью в голосе, ответил:

- До завтра, малышка. Жди.

Да уж! На лопатках! Прижат к матам. Мат в шахматах. Хасейн все правильно рассчитал. Каждый ход. Может действительно, ислам это религия будущего? Нет. Все зависит от самого человека. Вероисповедание здесь не причем. Но как краси-во!

Серж, разделся и лег в кровать. Долго ворочался и, наконец, проваливаясь в тягу-чее забвение, уснул.

 

Сон Сержа.

Вороны. Огромные стаи воронов. Сотни. Тысячи воронов. Все черные как антра-цит. Недалеко присел серый ворон. Один. Но он сильно отличался от своих со-братьев. Он присел, чтобы отдохнуть. Все вороны сбивались в стаи. Его не при-нимали. Одному тяжело было добывать пищу. Но он привык. Ему было плохо. Очень плохо. Одному всегда хуже, чем в стае. Тем более, когда он нашел себе па-ру. Раньше она была серая, как и он, но по не понятной причине стала в один мо-мент черной. И стала сторониться его. Он не хотел становиться черным. Он хотел оставаться серым. Но одному очень тяжело.

Серый ворон внимательно осмотрел ближайшую стаю серых воронов. Он увидел свою пассию. Она смотрела на него. И каркала в его сторону.

Внезапно стая взлетела. Сотни. Тысячи птиц бросились к серому ворону. Нет, они не хотели его убить. Они толкали ворона к куче угля. Он не мог справиться с ними. И вот его затащили в черное крошево. Через минуту серый ворон стал черным. Как все. Одним из всех. И пассия его сразу же подошла. Но сначала обва-лялась в угольных крошках.

Серого ворона приняли в стаю. Он стал черным. Он стал своим.

 

Будильник прозвонил как всегда в семь утра. Серж осмотрел свои руки. Затем подумал, что такой кошмар он видел впервые. Хотя, если вспомнить, то что-то подобное показывали в фильмах про животных.

Омар Хасейн ждал его. Сержу не пришлось выписывать пропуск или делать зво-нок. Как только он перешагнул порог офисного здания, мелкий клерк сразу же бросился к нему:

- О, месье Гинбург! Пожалуйста в лифт. Шеф у себя.

Поднявшись на 12 этаж, Серж направился по длинному коридору к офису пред-седателя совета директоров и президента компании. По пути он ловил любопыт-ные и восхищенные взгляды незнакомых сотрудников конторы. Его бывший ра-бочий кабинет находился совсем в другом здании: рядом с производственными цехами. В административном корпусе он был не более пяти раз за всю службу на этом гиганте по производству кабельной продукции. Последний раз – в свой день рождения, изменившего всю его жизнь.

В приемной кроме секретаря и четверых молодых мужчин (это были охранники) находился господин Верн. Он был в течение двух лет управляющим компании, которую приобрел Хасейн. Так как он более года назад стал новообращенным, то босс назначил его первым заместителем.

Увидев бывшего подчиненного, он улыбнулся и вежливо показал на дверь главы компании. Секретарша нажала на кнопку зуммера.

Омару Хасейну было более шестидесяти лет. Но большие деньги умеют моло-дить. Ежедневный массаж, личный косметолог, диета – миллиардер выглядел на двадцать лет моложе своего реального возраста.

Он улыбнулся и, вызвав секретаря, предложил:

- Присаживайтесь, уважаемый Серж.

В кабинет вошла, а точнее вплыла длинноногая, с грудью не меньше пятого раз-мера блондинка. По данным СМИ, Хасейн был большим ценителем женской кра-соты. Но предпочтение отдавал белокурым дамам с большим бюстом. Сам он был вдовцом. Почти двадцать лет назад его жена умерла при родах, успев разрешаться наследником. Больше официально владелец многих миллиардов женат не был. Но всеведущие журналисты регулярно писали о молодых блондинках, появляющихся с Омаром на различных официально и не очень мероприятиях. Коран позволял Хасейну иметь много жен. Но он сильно любил свою умершую Мариаф, что даже не помышлял о новой женитьбе.

Прежде чем идти на встречу, Серж наскоро просмотрел в Интернете информа-цию о Хасейне. Он отбросил все, что касалось о связях миллиардера с мусульман-скими радикалами. О подозрениях в финансировании исламских террористиче-ских организаций. Сержа больше интересовал не политик и олигарх, а человек. Оказалось, что в детстве, Омар Хасейн часто голодал. Его многочисленная семья была бедна. Для того. чтобы накормить маленьких сестер и братьев, в восемь лет Омар начал помогать местному гончару. Ремесленник был очень религиозен. Он научил маленького Омара грамоте и подарил ему Коран. В 16 лет он совершил свой первый Хадж в Мекку. Но, вернувшись из святых мест, вместо лачуги обна-ружил развалины. Оказалось, что дом разрушили израильские солдаты. При бом-бежке пострадала вся окраина Бейрута. Погибли сотни ливанцев, в том числе его родители, братья и сестры. Но пострадали почему-то только мусульмане. А ведь в Ливане очень много христианских поселений.

О дальнейших пятнадцати годах жизни Хасейна журналисты практически ничего не знали. Кто-то предполагал, что будущий миллиардер долгое время помогал Усамме Бен Ладану. Другие поговаривали о затворничестве в одной из мечетей Саудовской Аравии. Кто-то якобы видел похожего человека среди афганских талибов. Но все это были только догадки. И Сержа они мало волновали. Гораздо интересней ему показалось то, что Хасейн свободно разговаривает на пяти языках, имеет ученые степени в области экономики и политологии и является автором нескольких книг об истории Ближнего Востока. Но больше всего поразило, что Хасейн является владельцем самой большой коллекции оригинальных, рукописных, произведений Фридриха Ницше. Десятки агентов искали для своего босса все, что касалось жизни великого немца. Это было уже кое, что. Ведь сам Серж был почитателем этого философа. В 16 лет прочитав его книги, Серж сделал для себя определенные нравственные выводы, которым и следовал все следующие годы. Даже его атеизм вытекал из философии великого Фридриха.

То, что его собеседник очень умный человек, Серж уяснил для себя давно, но то, что ему придется беседовать с почитателем таланта своего любимого философа, стало откровением.

Секретарша поставила на стол поднос с чашечками кофе. Затем, спросив у шефа, что еще принести, вышла.

- Я знаю, что вы, уважаемый месье Гинбург курите. Так, что прошу не стеснять-ся. Я, правда, табак не употребляю. Но не мешаю другим убивать себя. Извините, шутка.

Одет Омар Хасейн был по европейски. Во Франции он вообще редко облачался в национальную ливанскую одежду. Тридцать лет жизни в Европе внесли свои коррективы.

Серж не хотел показаться не вежливым, но у него помимо его воли вырвалось:

- Я слушаю, вас господин Хасейн.

Его собеседник поморщился и вкрадчиво произнес:

- Зачем вы так, Серж? Я попросил вас придти не на одну минуту – разговор будет очень серьезным. И, скорее всего долгим. Я отменил все встречи. Но прежде, чем перейти к деловой части, позвольте кое- что вам показать.

Он встал и не спеша подошел к книжному шкафу. Затем, достав большую короб-ку, так же не спеша, вернулся к столу. Затем произнес:

- Месье Гинбург, если вас не затруднит, подойдите.

Серж внимательно посмотрел на своего собеседника, и так же не торопясь, встал, и медленно подошел. Это напоминало игру.

На столе лежал рукописный том самого противоречивого произведения Ницше «Антихрист». Точнее это была толстая тетрадь. Впервые в жизни Серж видел знаменитое произведение, написанное сами автором! Он зал, что все библиогра-фы этого философа утверждают, что рукопись утеряна, точнее, уничтожена са-мим Ницше. Якобы в конце жизни, уже, будучи в сумасшедшем доме философ стал искреннее каяться и просить прощение у Бога. Ведь он не только написал эту мерзкую для миллионов верующих книгу, но и собственноручно вписал проклятие христианству. Современники философа утверждали, что последние пять лет жизнь Фридриха Ницше была как в аду.

Но Серж скептически относился к религиозным предрассудкам и не верил в про-клятие. Для него важным было, то, что перед ним лежал шедевр. Книга, о которой спорили и еще много лет будут спорить.

Серж склонился над рукописью. Он восхищенно рассматривал страницы тетради исписанные рукой Фридриха Ницше. «Антихрист», книга которая перевернула все сознание Сержа. Его родители, ревностные католики, мечтали видеть своего сына в лоне церкви. Но после прочтения этого антихристианского гимна, он категорически отказался принять крещение. Это была первая ссора с родителями. Но Серж знал, что с последователями Христа ему не по пути. И вообще он считал себя агностиком. А еще через несколько лет твердо стал атеистом. С родителями он померился всего за несколько дней до их трагической гибели.

Омар Хасейн, закрыв тетрадь и поместив ее в коробку, негромко произнес:

- Вы, как и я являетесь поклонником этого великого немца. Значит, вы знаете, как он относился к различным религиям. Особенно к христианству. Помните его слова об исламе?

Серж напрягся и через пару секунд сказал:

- «Если ислам презирает христианство, то он тысячу раз прав». Но собравшись с мыслями, он добавил:

- Ницше имел в виду чистый ислам, а не то подобие, которое называется мусуль-манской религией сейчас. Террористические акты, тысячи безвинных жертв во имя Аллаха. Агрессивная экспансия. Разве это ислам?

Хасейн улыбнулся и, поглаживая коробку с работой немецкого философа, отве-тил:

- Уважаемый господин Гинбург. Что такое «чистый ислам»? Или «чистое христи-анство»? Нет такого понятия и не когда не было. Вспомните более двухтысячи-летнюю историю христианской церкви? Как последователи Христа в средние века уничтожали своих единоверцев в Европе. А крестовые походы, когда под красивым лозунгом об освобождении гроба Господня, шел банальный грабеж? Вы же помните, что сказал Ницше о крестовых походах? Или мне прочитать в подлиннике?

Серж знал «Антихриста» практически дословно, поэтому ему ничего не остава-лось делать, как продекламировать:

— «Крестоносцы позже уничтожали то, перед чем им приличнее было бы ле-жать во прахе, — культуру, сравнительно с которой даже наш девятнадцатый век является очень бедным, очень «запоздавшим». — Конечно, они хотели добы-чи: Восток был богат… Крестовые походы были только пиратством высшего порядка, не более того!» - Серж, закончив фразу, продолжил уже свое:

- Но и мусульмане захватывали чужие города с чуждой для них религией и куль-турой. Так же грабили, уничтожали памятники. Сжигали великие книги. Они поставили крест, точнее лунный серп на Византийской империи.

Хасейн внимательно слушал Сержа. Для него раздавить его было проще, чем убить комара. Многие его соратники, после того, как Серж Гинбург отказался от того, чтобы забрать свои претензии к организаторам «Винного погрома», совето-вали покончить с этим рефлексирующим выскочкой. Но Омар приказал Сержа не трогать. У него для этого были свои причины.

Заметив, что Серж перестал говорить, он произнес:

- Вы знаете историю ислама?

Серж, удивившись, ответил:

- Более-менее. Не как специалист, но кое-что прочитал, изучил. Мне показалось, что многие постулаты Корана нарушаются самими верующими, особенно самыми непримиримыми.

Хасейн сразу же парировал:

- Точно так же как и заповеди Христа забывают самые ортодоксальные верую-щие. Понимаете, наш спор не имеет под собой основы: я искренне верю в Аллаха, вы атеист. Так, что давайте перейдем к той теме, ради которой я вас попросил заглянуть ко мне. Религиозный спор оставим для теологов. Мне важней ваше отношение ко мне как к экономисту. Сознаюсь. Что прежде чем с вами встретиться, я навел справки. Все ваши коллеги очень высокого мнения о вас. Вы ценный специалист и работник. Мне бы не хотелось потерять такого сотрудника. Я предлагаю вам вернуться в мою корпорацию. Но фронт работы будет немного другой.

Серж уже давно понял, что разговоры об исламе и христианстве не являются ос-новной темой их встречи. Но предложение Хасейна смутило его. Поэтому он ос-торожно спросил:

- Господин Хасейн, я понимаю, что вы легко могли бы добиться полного оправ-дания организаторов «Винного погрома». И не только понимаю это я, это знают все. Почему же их осудили. Вы приложили к этому руку?

Хасейн, прищурив глаза, заметил:

- Не я поднял эту тему. Вы. Давайте говорить честно. Мне предлагали решить этот конфликт мирным путем. Все пострадавшие получили денежную компенса-цию. Претензий со стороны их адвокатов нет. Можно было и виновников осудить либерально. Но они действовали на свой страх и риск. Я не люблю энтузиастов. Если бы не их выходка, через несколько месяцев закон о торговле винными изделиями был бы принят парламентом. Но им захотелось крови. Они ее получили. Добавлю, что если они сейчас покаются, то через год будут свободными. Мне нужны послушные люди. А они решили, что Аллах им судья. Надеюсь, вы меня поймете, господин Гинбург. Не будем об этом, лучше ответьте, как вы относитесь к моему предложению?

- Чем непосредственно я должен буду заниматься?

Хасейн внимательно посмотрел Сержу в глаза и ответил:

- Я хочу вас назначить директором по связям с общественностью. У вас есть все задатки для этой работы. Так как, уважаемый Серж?

Да, это было сильным ходом. Хасейн, скорее всего, знал, что два года назад Серж подавал резюме на пост заместителя начальника отдела по связям с общественно-стью. Но стать сразу же директором? В тридцать лет. Поэтому, он осторожно за-метил:

- Даже не знаю как и ответить. Справлюсь ли я?

Хасейн показал рукой на книгу Ницше и сказал:

- Жизнь любит сильных. Так ведь учит этот немец. Зачем же тогда сомнения. Вы француз. Атеист. Коммуникабелен. Попадание в точку. И самое главное – я не призываю вас принять мусульманскую религии. Забудьте, что я говорил, когда встречался со всеми руководителями отделов предприятия. Это было сказано для слабых. А слабость это удел рабов. Вы сильный. Вы вне существующей морали. Вы над ней. Или я ошибаюсь?

За ничем не прикрытым цинизмом слышалось откровенное ницшеанство. Вели-кое право сильного. То, чему Серж старался следовать всю свою еще сравнитель-но короткую жизнь.

Поэтому он понял, что Хасейн не даст ему время на раздумье. Или Серж согла-шается принять условия своего собеседника или о нем просто забудут. Стоит Ха-сейну отдать команду и пострадает не только сам Серж, но и все его близкие лю-ди. И Серж понял, что ислам это не религия, это идеология. Ему ничего не оста-валось сделать, как просто кивнуть.

Хасейн улыбнулся:

- Я вас не понял. Так вы согласны стать членом моей команды или нет?

Серж негромко ответил:

- Я согласен, господин Хасейн. Единственно прошу мне дать два дня, чтобы все происходящие как-то уяснить. Голова идет кругом.

Хасейн подошел к Сержу и протянул руку:

- Я уважаю ваш выбор. Если бы вы отказались – репрессий с моей стороны не последовало бы. Но во Франции у вас будущего бы не было. Два дня ваши. Но прежде, чем попрощаться, хотелось бы вам немного прояснить об исламе в нашей стране(Серж заметил, что Хасейн имеет в виду Францию). Вы не задавали себе вопрос, почему в стране такими темпами происходит исламская глобализация?

- Думаю, что из-за того, что годами во Францию иммигрировали мусульмане из арабских стран.

- Отчасти, уважаемый Серж. Позвольте мне просветить вас в данном вопросе. В свое время Франция имела много колоний. Ее войска были и в арабских странах. К концу девятнадцатого века Франция превратилась в огромную колониальную империю, получив во владение обширные территории с мусульманским населе-нием. Для Франции колонии были словно дойные коровы. Все полезные ископаемые принадлежали не коренному населению, а французскому правительству. Местные же жители умирали от голода и болезней. Франция богатела за счет захваченных территорий. В прочем так поступали и другие христианские страны- завоеватели.

Во второй половине двадцатого века, французский обыватель брезговал трудить-ся обычным рабочим. Вы работали в банках, занимали высокие посты в компани-ях. Вся нация надела белые воротнички. Поэтому вы и разрешили массовую эмиграцию: нужно же было кому-то плавить сталь, мыть посуду в ресторанах, подметать улицы городов. Вот и хлынули во Францию жители Алжира, Туниса, Турции и других стран Востока. Скоро, конечно власти одумались и приняли ре-шение приостановить ввоз иностранной рабочей силы из арабских стран. Это случилось в 1974 году. Но мусульмане, которые уже не собирались покидать Францию потребовали воссоединение со своими семьями. И правительство разрешило въехать в страну женам и детям арабов. Конечно, власти думали, что арабское меньшинство будет под жестким контролем. Но вышло совсем по-другому. Многочисленные исламские организации всего мира стали финансово помогать французским мусульманам. К концу двадцатого века исламские общины стали реальной политической силой в стране. Уже выросли те, кто родился во Франции и воспитывался по законам Корана. И скоро даже многие коренные французы искреннее поверили в Аллаха. А еще через тридцать лет уже большинство населения страны стали правоверными. И надо учесть, что Франция выходит на лидирующие позиции по многим экономическим показателям. Религия на данном этапе стала определенным кнутом. Но скоро будет и пряник – после того как страна станет членом Мусульманской ассоциации стран Азии.

Хасейн, часами мог говорить об исламе. Не зря же он написал докторскую дис-сертацию о великом Саладине. Но решил, что на сегодня его собеседнику пока хватит:

- Господин Гинбург, через два дня жду вас в этом кабинете. Не опаздывайте. А пока я вам советую приобрести Коран и на досуге почитать. Вы увидите, что ис-лам и философию Фридриха Ницше многое связывает.

Серж пожал руку Хасейну и вышел из кабинета.

Омар Хасейн проводил своего нового сотрудника тяжелым взглядом и вызвал секретаря.

Когда блондинка зашла в кабинет, Хасейн попросил ее соединить с председате-лем Мусульманской ассоциации стран Азии Мустафой Халимом.

После того, как Омар услышал в телефонной трубке голос своего друга, он про-говорил:

- Аллах Акбар, дорогой.

Известный миллиардер, сторонник радикального ислама и председатель ассоциа-ции Мустафа Халим, сразу же ответил:

- Слышу по твоему голосу, уважаемый, что спор я проиграл.

- Не совсем Мустафа. Этот француз согласился работать на меня. Но пока рано его уговаривать принять ислам. Он очень умный и у него большая сила духа. Вот такие как он нам нужны в первую очередь. Но нужно ему дать время самому при-дти к Аллаху. Думаю, что через пару месяцев он сам решит стать правоверным. Не будем его торопить.

- Согласен с тобой, многоуважаемый Омар. Думаю, что здесь спешка не нужна – лучше выждать. Но вернемся к нашим баранам: мы спорили на один динар, на-сколько я помню.

Хасейн улыбнулся и ответил:

- Хорошая у тебя память, брат. Жду когда ты мне долг отдашь. Проспорил - рас-платись.

На другом конце раздался смех:

- При личной встрече, дорогой! При встречи. Скажи, а вторая часть плана вопло-щается?

Хасейн прикрыл глаза и негромко бросил:

- Не торопись. Работа идет. Но слишком многое поставлено на карту. Когда уви-димся, Мустафа?

- Встретимся в Бахрейне через две недели. Да хранит тебя Аллах, брат!

- И тебя Мустафа. Во имя Аллаха! До скорой встречи.

Хасейн положил трубку и устало протер глаза. Он знал, что многие политологи пророчили его в следующие президенты Франции. Но Омар знал, что этого не будет. Во-первых, за ним пристально следил израильский «Моссад», руководители которого только ждали момента, чтобы уничтожить Хасейна. Во-вторых, ему это было не нужно: он и так обладал неограниченной властью. В третьих, жить ему осталось не более года. Практически ни кто на земле не знал, что Омар Хасейн, внешне такой спортивный и здоровый, неизлечимо болен. Рак убивал его уже несколько лет. Даже огромные деньги не помогли. Месяц назад лучший врач в этой области открыто сказал ему о скорой смерти. Можно было лишь немного замедлить процесс. Но это все. Поэтому Омар Хасейн пытался за оставшееся время реализовать план, который задумал очень давно. И во чтобы не стало исполнить его во имя Аллаха.

 

 

Глава VI

Первым делом, Серж отправился в свой отдел. Ему хотелось поговорить с другом или уже бывшим другом Пьером Ангрэ. Новоиспеченный директор по связям с общественностью знал, что Пьер в скором времени собирается стать мусульманином. Но все же Сержа поразили изменения, которые произошли с Пьером за время в течении которого они не виделись. Коллега отпустил бородку, и постоянно носил с собой мусульманские четки. Даже в разговоре с друзьями он постоянно упоминал Аллаха.

Зайдя в его кабинет, Серж с порога произнес:

- Добрый день, Пьер. Не ждал?

Но Пьер выскользнул из-за стола и подбежал к Сержу:

- Серж, здравствуй. Я был уверен, что ты не забудешь старого друга, (Серж улыбнулся про себя). Проходи дорогой. Садись в мое кресло.

Сержу стало немного гадливо. Он давно знал Пьера, но не замечал в нем услуж-ливости и подобострастия.

А Пьер все тараторил:

- В отделе только о тебе разговаривают. Уже все в курсе, что скоро ты станешь большим начальником. Вот повезло! Я то думал, что тебе полные кранты, а моне-та легла по другому. Честно признаюсь – я рад за тебя.

Серж внимательно осмотрел стол своего коллеги и увидел томик Корана. Взяв его в руки, открыл на случайной странице и с недоумением прочитал:

«А когда срок безопасности - запретные четыре месяца - пройдёт, тогда везде убивайте неверных многобожников, нарушающих договор, захватывайте их в плен, окружайте их, преграждайте им путь и ставьте им везде засады. Если же они раскаются, отвратятся от многобожия и неверия и последуют за назида-ниями и законами ислама, будут соблюдать молитву и давать очистительную милостыню, тогда не трогайте их, ибо они уверовали в религию Аллаха. Аллах прощает грехи раскаявшимся, и Он милосерден к Своим рабам!» Затем посмотрел на Пьера и спросил:

- Изучаешь?

Пьер аж подпрыгнул:

- Это самая священная книга из всех написанных на земле! Почему же я раньше не прочитал ее, когда мне было лет пятнадцать. Моя жизнь изменилась бы еще раньше.

Серж открыв другую страницу медленно прочитал вслух: «Неужели они не зна-ют, что тот, кто не верует или идёт против Аллаха и Его посланника, будет вечно мучиться в огне ада? Поистине, это - великое унижение и позор!»

- Верно!- Закричал Пьер. – Нет Бога кроме Аллаха и Магомет пророк его.

Серж положил Коран на стол, затем пошарив в карманах пиджака, нашел пачку «Житана». Не спеша, не просив разрешения хозяина кабинета и не предложив угоститься прикурил. Выпустив несколько затяжек, он не глядя на Пьера, спро-сил:

- Неужели ты веришь во все это. Тебя младенцем крестили в католической церк-ви. Но ты был плохим христианином. Не знал молитв, не соблюдал посты. В храм ходил в лучшем случае пару раз в год. А сейчас ты поминаешь Аллаха. Скажи, только честно: такой порыв у тебя ради карьеры? Или есть другие причины. Ответь, Пьер. Неужели ты забыл вкус славного Бордо?

Пьер стал, казалось, уменьшаться в размерах словно из него выпустили воздух. Рот его так и остался открытым. Затем он, взяв Коран, сел на стул для посетите-лей. Судорожно достав не свежий носовой платок, долго протирал вспотевшее лицо. Собравшись, наконец, с духом, ответил:

- Не иронизируй, Серж. Да, я был плохим католиком. Можно сказать, я не сильно отличался от тебя - атеиста. Смеялся над толстыми монахами. Библию брал в ру-ки всего несколько раз. Но сейчас я искренен пред тобой. До меня дошло, что ис-лам – это религия будущего. После того как я стану правоверным, сразу же со-вершу хадж. Уже сейчас начал учить арабский язык. Поверь мне, друг. И карьера здесь не при чем.

Серж скептически посмотрел на дрожащие руки Пьера, на большие бисеринки пота на лбу. Помедлив, встал. Походив по кабинету, заметил, что Пьер внима-тельно следит за ним. Закурив вторую сигарету, открыл окно. Только после этого поинтересовался:

- Почему ты ни разу не навестил меня в больнице. Хасейн запретил?

Молчание друга (точнее бывшего друга), было красноречивей любого ответа.

- Пока, Пьер. Мне еще нужно съездить за Жаклин – она у родителей. В среду за-ступаю на новую должность. Так, что видеться будем часто.

Серж направился к двери, краем глаза наблюдая за Пьером. Тот сидел не шелох-нувшись, только сильно сжал Коран в потных руках словно хотел его раздавить.

По пути к родителям своей жены, Серж заехал в книжный магазин, где приобрел экземпляр Корана и прикупив другой мусульманской литературы.

Дверь ему распахнула теща. Она была одета в длинное платье, а на голове был темный платок.

- Проходи, Серж. Жаклин заждалась тебя.

Услышав голос мамы в прихожую радостно вбежала его любимая девочка. Она сразу же затараторила:

- Противный! Что так долго? Мне скучно без тебя. Мама, приглашай Сержа за стол – он голодный.

Главным блюдом был барашек. Сержа немного покоробило, что родственники, прежде чем сесть обедать, словно арабы встали на колени и прочитали необходи-мые в этом случае молитвы. Затем сели по-турецки вокруг низкого столика – сде-ланного на заказ из красного дерева. У Сержа, через пять минут с непривычки затекли ноги и он попросил стул.

Теща, улыбаясь, принесла из другой комнаты небольшой пуфик. Поглощать ба-ранину стало удобней.

Жаклин сгорая от нетерпения, наконец, спросила:

- Что молчишь? Рассказывай о сегодняшней встрече.

Серж вкратце рассказал о поездке к Омару Хасейну. Затем достал из дорогого портфеля Коран и продемонстрировал родителям жены. Правда при этом заметил:

- Становиться таким же как Пьер я не хочу. Купил книгу для тог, чтобы сравнить с «Антихристом» Ницше. Точнее найти связь. Но мне кажется. Что только зря по-трачу время.

Родители Жаклин стали убеждать своего зятя об обратном. Серж видел, что они истинно правоверные. Хоть и новообращенные.

После кофе, Жаклин увела мужа в другую комнату.

- Милый, - сказала она, - я решила пожить у своих родителей. Мама настаивает на этом. Она наняла врача, который два раза в неделю будет проверять плод. Ты не против?

- Зачем? Ты можешь в нашей квартире жить. Тем более, насколько я знаю, ты на-значена управляющей дома, где расположена наша квартира. – Серж подумал и добавил, - врача я могу и сам найти. Благо, зарплата у меня теперь на порядок выше предыдущей.

Жаклин обиженно надув прелестные губки, закатила глаза:

- Ну милый, пусть мама немного последит за мной. Всего пару месяцев, не боль-ше.

- Хорошо, дорогая, - ответил Серж, - но я буду каждый день навещать тебя.

После этого короткого разговора, Жаклин повалила Сержа в разобранную по-стель. Пока еще можно было заниматься сексом, нужно было не терять не мину-ты.

Вечером, уже сидя в одиночестве в своем любимом кресле и потягивая Бордо, Серж вспоминал этот длинный и полный сюрпризов день. Затем вспомнив, достал Коран и положил на стол. Поискав в шкафу, нашел томик «Антихриста» Ницше, (к сожалению не оригинал, а всего лишь типографское издание). Взял остро отточенный карандаш и приступил к чтению.

Ночь прошла без сна.

Утром, сварив крепчайший кофе и выпив две кружки, Серж оторвался от Корана. Потер красные глаза и призадумался. Конечно, прямой связи между основной книгой мусульман и творением великого немца не было. И ему показалось, что в послании Аллаха много противоречий. Но они есть и в Ветхом Завете, и в Евангелие. Даже в Торе, священной книге иудеев нестыковок пруд пруди. Но было, что-то в Коране такое, что отличало эту книгу от других. Пока Серж не мог понять что именно.

Бухнувшись, не раздеваясь в кровать, Серж моментально уснул.

 

Глава VII

Дни летели незаметно. Уже четыре месяца Серж Гинбург работал в дирекции Омара Хасейна. Шеф был доволен его успехами. Особенно после того, как он ор-ганизовал пресс-конференцию для правозащитных организаций. Последние хоте-ли проверить предприятие из-за того, что им поступили сигналы о дискримина-ции по религиозным причинам. Но встреча с представителями общественных ор-ганизаций, которую блестяще провел Серж, убедила их в том, что в фирме полно-стью соблюдаются права человека. Правозащитники уехали довольными.

Серж очень сильно уставал. После работы он по несколько часов ежедневно изу-чал историю мировых религий. Иудаизм, христианство, ислам, буддизм. Жаклин все-таки осталась временно жить у родителей. Но Серж на часок заскакивал к ней. Он заметил, что Жаклин поменялась. Она, как и ее мать стала одевать длинные до пят платья и повязывать голову платком – словно мусульманка. На все недоуменные вопросы она отшучивалась.

В один из солнечных дней они официально оформили свои отношения в город-ском магистрате. Жаклин сменила фамилию Армен на Гинбург.

Скоро, Серж знал Коран практически наизусть. Он стал замечать, что частенько произносит про себя священные суры. Но для того, чтобы стать правоверным бы-ло еще далеко. Он часто беседовал с Омаром Хасейном на религиозные темы. Его босс очень занятой человек находил время для таких разговоров. Один раз они вместе даже побывали в Медине. После поездки по святым для каждого мусуль-манина местам, Хасейн посоветовал Сержу заняться политикой. Он аргументиро-вал это тем, что в парламенте очень мало по настоящему сильных людей. И опять привел цитату из «Антихриста» Ницше: «Мы были достаточно смелы,

мы не щадили ни себя, ни других, но мы долго не знали, куда нам направить нашу смелость.

Мы были мрачны, нас называли фаталистами. Нашим

фатумом было: полнота, напряжение, накопление сил. Мы жаждали молнии и дел, мы оставались вдали от счастья немощных, от "смирения". Грозовые тучи вокруг, мрак внутри нас: мы не имели пути, формула нашего счастья: одно Да, одно Нет, одна прямая линия,

одна цель».

Серж сначала воспринял предложение как шутку, но, посмотрев в серьезные гла-за Омара понял, что тот серьезен как никогда. Сержу пришлось согласиться.

Рекламная машина заработала. В многочисленных газетах и журналах публико-вались статьи на различные темы: экономика, культура, религия. Их объединяло авторство одного человека – Сержа Гинбурга. Регулярно его стали приглашать на центральные каналы французского телевидения.

Жаклин с любопытством отнеслась к политической карьере мужа: ее больше волновало здоровье будущего сына.

Этот вечер у родителей Жаклин начинался обычно. Сначала обсудили успехи Сержа, затем по очереди послушали уже большой живот будущей мамы. Затем сели ужинать. В это день Серж сильно устал, так, что решил остаться у родствен-ников.

После ужина, Жаклин громко заявила, что решила принять ислам. Для Сержа это не было громом с ясного неба: он видел, что его жена ежедневно читает Коран и изучает арабский язык. Но все равно заявление Жаклин прозвучало неожиданно.

Серж понимал, что все идет к этому. Единственное, что он хотел, это то, чтобы Жаклин сама, без давления со стороны ее родителей решилась на этот шаг. По-этому он спросил:

- Ты серьезно решила стать мусульманкой? Или, - он посмотрел на родственни-ков, - они тебя уговорили?

- « Если же (о Магомет!) кто-нибудь из многобожников, против которых ве-рующим приказано сражаться, попросит у тебя надёжного убежища, чтобы услышать твой призыв, то огради его от опасности и дай ему приют и возмож-ность услышать Слово Аллаха. Если он уверует в ислам, то станет одним из вас - верующих, - а если он не уверует, то доведи его до безопасного места. Этот наказ о предоставлении безопасности просящему приют дан для того, чтобы тот, который ничего не знал об исламе и, желая узнать, услышал Слово Божье». – ответила сурой из Корана Жаклин, - нет, милый, я очень долго шла к этому. Ро-дители здесь не при чем. Я уверовала во Всевышнего. Поверь, ведь я никогда не обманывала тебя.

- Хорошо, любимая, я согласен. Только прошу тебя немного подождать: через пару недель у меня будет немного свободного времени.

Жаклин согласилась, хотя родители хотели немедленно везти дочь в мечеть.

До позднего вечера они обсуждали этот шаг. Цитировали по памяти суры из Ко-рана. Перед тем как лечь спать, Серж сделал Жаклин массаж. Она уснула первой, а он долго ворочался и не мог заснуть. Только после того, как выпил снотворное (Серж редко принимал подобные таблетки), забылся в тяжелом, не здоровом сне. Точнее это даже был не сон, а липкое забытье.

Сон Сержа.

Он лежал на земле. Почему-то абсолютно голый. Рядом высилась высокая гора. Серж пытался встать, но не мог даже пошевелиться. Вдруг с вершины горы к небу поднялось черное облако. Оно долго висело, увеличиваясь в размерах. Затем облако стало перемещаться к Сержу. Через несколько минут оно зависло высо-ко-высоко. И вдруг резко стало опускаться. Серж со страхом смотрел вверх. Ноги и руки отказывались подчиняться ему. Он почувствовал, как сильно заколо-тилось сердце. Серж попытался закричать, но язык распух, и вместо крика по-слышалось животное мычание. И вдруг он понял, что облако – это стая черных воронов. Они набросились на него и стали огромными клювами бить его во все части тела. Сержу было больно и страшно. Он почувствовал, как громадный ворон вырвал большой кусок мяса. Но рана сразу же затянулась. Через несколько минут Серж покрылся новой кожей. И стая воронов взмыла вверх.

Серж услышал чей-то голос: «Прейди ко мне. Не останавливайся на половине пути. Будь со мной. Ты уже давно стал моим».

Утром у Сержа болела голова. Тело ныло, словно не мифические вороны рвали его плоть, а реальные. Приняв душ и попрощавшись с Жаклин, он весь разбитый уехал на работу.

Через три дня у Сержа были съемки на втором национальном телеканале. Журна-листы решили провести круглый стол между представителями различных религий Франции. Гинбург был приглашен в качестве третейского судьи, как атеист.

Как обычно Серж взял необходимые книги и стал набрасывать текс своего буду-щего выступления. Работе помешал телефонный звонок. Сняв трубку, он услышал плачущий голос мамы Жаклин:

- Серж, срочно приезжай! Твою жену увезли в больницу.

Серж перебил свою тещу:

- Что случилось? В какую больницу?

- Жаклин решила прогуляться в парке, но, спускаясь по лестнице упала. У нее началось кровотечение.

Серж не медлил не минуты:

- В какой именно клинике находится Жаклин?

- Она в центральном госпитале.

- Хорошо, я выезжаю к ней. Встретимся через пятнадцать минут в холле больни-цы.

Никогда еще Серж не ездил так быстро. Ему по штату был положен личный шо-фер, но сейчас он сам сел за руль. Уже через несколько минут показался корпус Центрального госпиталя. Выйдя из автомобиля и даже не закрыв двери, Серж бросился к входу. Мама Жаклин, была в холле.

Они вместе отправились к врачу. Доктор Артштейн в это время делал операцию и им пришлось около часа ждать его.

Наконец знаменитый врач вышел из операционного отделения. Серж немедленно бросился к нему:

- Доктор, что с Жаклин Гинбург?

Артштейн, сняв перчатки, пригласил Сержа в кабинет.

Предложив присесть, сам, спросив разрешения у посетителя закурил короткую сигариллу. Чтобы как-то успокоится, Серж так же достал портсигар и нервно стал прикуривать.

- Не скрою, месье Гинбург, ситуация тяжелая, - доктор резко затушил сигариллу в пепельнице сделанной в форме человеческого черепа. – Ваша жена скорее всего потеряет ребенка. Может случиться выкидыш.

Серж сжал виски руками. Сигарета, раздавленная о край пепельницы, продолжа-ла дымиться. Череп скалился черным провалом рта. Посидев так с минуту, Серж спросил:

- Можно что нибудь сделать?

- Все довольно серьезно. Я остановил кровотечение. Сейчас все зависит от самой Жаклин. Шанс есть, правда маленький.

- Можно мне ее увидеть?

- Это исключено. Любая встряска убьет не только ребенка, но и ее саму. – Арт-штейн раскурил вторую, довольно вонючую сигариллу. – Минимум три дня ма-дам Гинбург требуется абсолютный покой. Вы поезжайте домой, и прихватите с собой родительницу Жаклин – она уже несколько часов призывает Аллаха помочь дочери. К ней уже присоединились другие посетители исповедующие ислам. Все это сильно мешает работе больницы.

Доктор поднялся, дав понять, что разговор закончен. Серж, достав из кармана пиджака чековую книжку, спросил:

- На какую сумму выписать чек?

Артштейн покачал головой и добавил:

- Деньги пока не нужны. Вот если спасем мать и ребенка, тогда поговорим.

Выйдя в холл, Серж подошел к теще:

- У меня машина рядом с больницей. Пойдемте.

Но мадам Армен отказалась ехать домой. Она решила дождаться, когда Жаклин очнется.

По дороге домой (про съемки на телевидении пришлось забыть), Серж попал в аварию. Виноват был он. Проехал перекресток на красный цвет и врезался в лег-ковушку стоящую на обочине. Просто не справился с управлением. Хозяин бито-го автомобиля предложил дождаться сотрудников транспортной полиции, но Серж вручил ему свою визитку и пешком отправился дальше.

Уже подходя к дому, он поймал себя на мысли, что весь путь повторял изречение из Корана: «Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!»

Зайдя в квартиру, Серж бросился к телефону. Но затем, положив трубку на место задумался. Это Аллах наказывает его за неверие. Он давно уже живет по закону Всевышнего, но до сих пор не стал правоверным. Это кара небесная. Практически все, кто его окружал, уже давно приняли ислам. Только он из-за дурацкой гордыне не мог решиться на этот шаг. И вот расплата. Серж вспомнил о недавнем сне. И он понял как необходимо поступить.

Нельзя медлить не секунды. Серж набрал номер и договорился с Омаром Хасей-ном о встрече через час.

Хасейн ждал его в своем кабинете. Он понимал зачем приехал Серж.

- Я готов. Уже несколько месяцев Коран является моей настольной книгой, мая-ком, указывающим мне истинный путь. – Серж помолчал, затем посмотрев в глаза Омару, добавил, - я знаю эту священную книгу наизусть. Мой выбор сделан. Уважаемый господин Хасейн, прошу помочь мне сделать следующий шаг. Вы открыли мне глаза, которые до встречи с вами покрывала пелена безверия.

- «Данная совершенная книга - Коран, который является нашим руководством, не допускает никакого сомнения в том, что он ниспослан Аллахом и пронизан ду-хом правды, ведущей к истине; Коран - руководство для богобоязненных и благо-честивых». – Четко проговорил Омар Хасейн, - но мало знать священное писание, необходимо Аллаха принять сердцем. Готов ты к этому?

- Да, хаджи. Я полюбил Всевышнего. Моя жена тоже приняла решение стать му-сульманкой.

- Я знаю, что произошло с Жаклин. Будем уповать на волю Аллаха. Но прежде, чем идти в мечеть и совершить обряд, я хотел бы тебе кое-что объяснить.

- Я весь внимание, Омар.

- Разговор будет долгим, так, что присаживайся.

В 2000 году во Франции произошло историческое событие. Президент страны Жак Ширак принял в своей резиденции представителей мусульманских общин Франции. Уже через четыре дня была подписана хартия между правительством и лидерами французских мусульман. Вопросы взаимоотношений государства с ис-ламскими общинами должен решать совет представителей французских мусуль-ман. Этот орган был создан через три года по инициативе министра внутренних дел Франции Николя Саркози. За это через несколько лет его поддержали му-сульманские избиратели. Только при их активном участии в выборах, Саркози был избран президентом страны.

Мусульманский совет уже скоро стал могущественным органом в институте вла-сти Франции. Были пролоббированы нужные законы. При участии совета была создана Либеральная партия, которая отстаивает интересы мусульман в парла-менте. Но загвоздка в то, что основные лидеры все-таки имеют арабское проис-хождение. Поэтому после того как ты станешь правоверным, мы введем тебя в совет мусульманских общин. Через полгода президентские выборы. Ты станешь кандидатом от всех мусульман Франции. Мы обеспечим явку на выборы всех кто почитает Аллаха. Вот такой план, мой друг.

Серж сидел ошеломленный. Планы его друга простирались очень далеко. Он был великим стратегом. И Серж понимал, что если правильно провести избирательную компанию, то его изберут президентом. Но вслух сказал другое:

- Меня больше заботит состояние жены и ребенка.

- Не беспокойся Серж. У кровати твоей Жаклин лучшие врачи. Я сделал несколь-ко звонков и все быстро решилось. Аллах милосерден – с ней, и твоим сыном бу-дет все в порядке. Уповай на всевышнего. А сейчас тебя ждут в главной мечети. Извини, но туда тебе необходимо явиться одному. После обряда позвони – от-празднуем самый главный день твоей жизни. И самое главное не беспокойся о Жаклин – делается все возможное и даже невозможное. «Во имя Аллаха Милости-вого, Милосердного!»

- Спасибо тебе Омар. Храни вас Аллах.

После того, как его сотрудник покинул кабинет, Хасейн набрал номер телефона председателя Мусульманской ассоциации стран Евразии и своего ближайшего друга Мустафы Халима:

- Слава Аллаху, уважаемый!

- «Аллах один - Властелин судного дня - дня расчёта и воздаяния. И никто, кроме него, не властен ни над

чем в этот день». – ответил сурой из Корана Мустафа, - Ну, что Омар, пора за-вершать вторую стадию плана. Человек найден?

- Давно. Это бывший монах католического монастыря Эжен Лотар. Он открыто стал говорить о том, что иерархи христовой церкви идут на соглашательство с властями и мусульманским большинством. Его обвинили в традиционализме и назвали сторонником архиепископа Марселя Лефевра, который был ярым про-тивником либеральных обновлений в католической церкви. Лотару пришлось покинуть монастырь.

- Омар, с ним ведется работа?

- Уже три месяца он под контролем. С ним начали игру после того, как Серж Гинбург стал моим сотрудником. Кстати, он сегодня станет правоверным. И его супруга скоро примет мусульманство. Она сейчас в больнице – есть маленькая угроза выкидыша. Но наш мальчик думает, что может потерять сына.

- Пусть думает, - голос влиятельного собеседника был спокоен, - необходимо продолжить с ним работу. Он обязательно должен победить.

Хасейн улыбнулся:

- Он уже сейчас довольно популярен у среднего класса. Его обожает интилиген-ция. После того как он примет ислам, весь мусульманский электорат наш. Может потеряем пару процентов из-за тех, кто уважал Гинбурга за то, что он атеист.

- Новый Саркози? Надеюсь помнишь как блестяще мы сделали его президентом?

Омар немного помолчал, вспоминая годы, когда он был молодым и только-только приехал во Францию:

- Не совсем. Николя только переживал, что мусульмане, проживающие во Фран-ции, не обладают теми же правами, что и остальные жители страны. Боролся с дискриминацией при приеме на работу. Ратовал за строительство мечетей. Даже деньги выделял на это дело. При его президентстве мусульман в стране стало почти в два раза больше. Мы стали реальной силой с которой нужно считаться. Сейчас нам нужен другой президент. Такой как Серж Гинбург.

- Я понял тебя, брат. «Если же они, после заключения договора, нарушат свои клятвы, тогда вступайте в сражение с вождями заблудившихся и их последова-телями: они же нарушают свои клятвы. Может быть, они отступятся от не-верия!» Аллах должен покарать иудеев, которые своим присутствием оскверняют святые для каждого истинного мусульманина земли. У нас сколько времени?

- Выборы через шесть месяцев. Значит, час Х наступит скоро. Через неделю по-сле того как Серж Гинбург принесет присягу.

- Я жду тебя Омар. Скоро будет собрание посвященных. Ты обязательно должен быть.

- Конечно, брат. Я обязательно буду. Кафиры будут наказаны.

После разговора со своим другом, Хасейн опять начал вспоминать свои молодые годы. Как он вместе с талибами в Афганистане резал как баранов неверных. Вспомнил и свои беседы с великим воином Аллаха Усамой Бен Ладаном. Он от-правил Омара в Англию для того, чтобы тот получил лучшее образование. Помог ему открыть фирмы в разных частях света. А затем сделал его духовным наслед-ником. Омар вспомнил суру из Корана: «Сражайтесь, о вы, верующие, с невер-ными! Аллах накажет их и вашими руками посрамит их, послав вам победу над ними. Их поражением и возвышением чести и достоинства ислама Аллах исце-лит сердца верующих от скрытой и явной боли, которую они испытывали, под-вергаясь обидам и оскорблению со стороны неверующих». Воистину пророческие слова! Осталось совсем немного времени. Джихад - священная война против не-верных закончится полной победой Всевышнего и его последователей.

 

 

Часть II

Ангелы света

Глава VII

Франция, Париж

Три месяца назад Эжен Лотар навсегда покинул монастырь, где пробыл послед-ние шесть лет. Те изменения, которые уже несколько лет происходили в католи-ческой церкви, он призирал. Для того чтобы не видеть, как общество погружается в мракобесие, он ушел монастырь. Но и здесь новые либеральные веяния стали популярными. Дошло до тог, что кто-то из монахов призывал объединить миро-вые религии. Эти экуменические забавы были только на руку исламскому духо-венству. Сам Эжен уже месяц посещал катакомбную церковь католиков-традиционалистов. Сегодня он как раз возвращался с вечерней службы.

Возле магистрата к нему стали приставать молодые арабы. Они заметили в руках Эжена христианские четки. Он понял, что арабы просто хотят повеселиться. Но один из них, высокий, с чалмой на голове схватил палку и попытался ударить Эжена. Удар пришелся по плечу. Эжен в ответ ударил араба кулаком в грудь. И тогда мусульмане, как стая шакалов, набросились на бывшего монаха. Он был физически сильным. Но против пятерых, тем более с ножами в руках, продержаться, а тем более победить было нелегко. Но из-за угла вышли трое мужчин европейской внешности. Они бросились на арабов. Через пару минут трусы, который только могут нападать толпой на одного, пустились наутек, на ходу крича проклятия на арабском языке.

Один из спасителей крикнул:

- Нужно срочно уходить отсюда. Через несколько минут арабы вернуться с мно-гочисленной подмогой. Они такие.

Эжен коротко поблагодарил мужчин. Затем все четверо побежали вглубь кварта-ла. Через несколько сотен метров, один из заступников остановил такси. Спустя полчаса они были на другом краю города. Новые друзья пригласили Эжена в гос-ти. Уже через пять минут они сидели в квартире Эдмонда.

Жилье хозяина поразило Эжена: католический крест прикрепленный в центре стены, многочисленные иконы, и большое количество христианской литературы. Везде были развешаны страшные картины на тему апокалипсиса.

Эжен спросил:

- Эдмонд, вы коллекционер религиозных атрибутов?

- Я христианин, мой друг. Как и мои друзья, которые сегодня помогли вам.

Эжен перекрестился и сказал прямо:

- Вас сам Бог послал. Но кто вы? Те, кто пытается найти компромисс с мусульма-нами, или те для которых вера превыше всего?

За всех ответил хозяин квартиры:

- Церкви мы перестали посещать несколько лет назад. Католические иерархи предали веру. Мы, сторонники традиционального католицизма, а не того подобия веры, которой потчуют в современных храмах. Но мы еще и члены братства «Армагеддон». Слышал о нас?

Эжен улыбнулся. О воинах Христовых, членах этого братства ходили легенды. Они считали себя последними защитниками веры на земле. Официальная католи-ческая церковь объявила воинов братства еретиками. Исламские радикалы уже несколько раз заявляли о том, что с братством покончено. Но через некоторое время воины делали вылазки в мечети, которые поджигали. Но делали это так, чтобы никто не погиб при пожаре. Было странным, что воины так легко откры-лись ему.

Словно заметив в глазах Эжена недоверие, Эдмонд добавил:

- Мы часто видели тебя в том районе. Заметили христианские четки. Несколько раз ты перекрестил лоб. Все это выдало тебя. Сегодня ты не побоялся дать отпор пятерым мусульманам. Так, что не удивляйся, что мы открылись тебе.

- Я думал, что «Армагеддон» плод воображения журналистов. А налеты на мече-ти осуществляют подростки. Но вижу, что был не прав. И много вас – воинов?

- Во Франции несколько сотен. Есть подразделения в Германии, Англии. Есть в Сербии, Болгарии.

Эжен словно что-то вспоминая, прикрыл глаза. Затем спросил:

- Когда я был монахом, мне рассказали, что вы опираясь на Откровение Иоанна Богослова предсказываете скорую битву между силами добра и зла. Между Богом и Сатаной. Это так?

- Последняя схватка будет уже в этом году. В 2033. Вспомни слова из Библии: «И придет день Господа, страшный день, день гнева и сжигающей ярости, и на земле останутся немногие… и я сделаю людей более редкими, чем чистое золото… более редкими, чем золото Офира». Ты посмотри, что творится в мире? Власть сатаны повсюду. Но он не успокоился на этом. Ему нужно окончательно победить Божью власть. И если на земле есть хоть один христианин, Сатане не будет покоя.

- А кто он, посланник князя тьмы?

Эдмонд показал на экран телевизора. В студии окрашенной в зеленый цвет, откуда шла прямая трансляция, выступал молодой мужчина. Он говорил о толерантности. Это был Серж Гинбург. Политик, которому прочили большое будущее. Он нравился Эжену, хотя бы тем, что не мусульманин. Поэтому он недоуменно спросил:

- Почему? Есть какие-то факты, подтверждающие это?

Эдмонд открыл Откровение Иоанна Богослова:

- «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочтит число Зверя, ибо это число чело-веческое; число его 666». Господин Гинбург является марионеткой в руках ради-кальных исламистов. Его шеф Омар Хасейн решил во что бы ни стало сделать Гинбурга новым президентом Франции. И если его не остановить, то быть боль-шой беде. – Затем он опять привел цитату от Иоанна: «Горе вам, на земле и на мо-ре, ибо дьявол с гневом посылает зверя, ибо знает, что время его мало». Пока Гинбург позиционирует себя как атеист. Но он скоро сбросит маску: «Ибо тако-вые лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И неудивительно; потому что сам Сатана принимает вид ангела света». Мы зна-ем, что уже через несколько месяцев Гинбург станет новообращенным. Уже сей-час он ежедневно изучает Коран.

Эжен вспомнил:

- Но ведь родители Гинбурга погибли от рук шахидки.

- Да это так. Но в его жизни в этом году произошли огромные изменения. А че-ловек – слаб. Хоть себя Серж Гинбург считает сильным.

Раздался телефонный звонок. Эдмонд снял трубку и долго разговаривал. Затем, повернувшись к гостям, произнес:

- Друзья нам срочно нужно идти. Приятно было Эжен с тобой познакомиться. Если будет нужна помощь – обращайся. А пока извини – нет времени.

Эжен пришел домой. Он снимал небольшую квартиру, рядом с католическим храмом. Квартира ему нравилась тем, что обходилась сравнительно недорого и была практически в центре.

Он взял с полки Откровение Иоанна Богослова и углубился в чтение. Через не-сколько часов, отложив маленькую книгу, Эжен стал молиться. Он понял, что его новые друзья правы: наступает Апокалипсис.

Но когда он поделился своими опасениями со священниками традиционной католической церкви, ему не поверили. Мало того, даже подняли на смех. А его лучший друг монах Мишель добавил библейское: «бойся лжепророков».

Но Эжен стал внимательно просматривать новости. Он стал следить за карьерой Гинбурга. Каждый вечер приносил домой кипу свежих газет и вырезал все, что касалось этого молодого политика. Уже через месяц у Эжена было обширное до-сье на Сержа Гинбурга. Не довольствуясь только официальными сообщениями в СМИ, он стал собирать любую информацию в Интернете. Эжену уже давно стало ясно, что Гинбург легко станет президентом. А стоит ему принять ислам, то вы-боры превратятся в фикцию: мусульманское большинство с радостью проголосу-ют за своего кандидата. Конечно, подобным шагом, Гинбург оттолкнет от себя избирателей – христиан. Но их голоса вряд ли смогут изменить ход событий. К тому же у них нет сильного кандидата на пост президента. А откровенных нацио-налистов, которые ведут полуподпольный образ жизни, просто не допустят до выборов. Даже если и допустят, то только для того, чтобы в соответствии с кон-ституцией была альтернатива.

Эжен помнил, как в день принятия Франции в Мусульманскую ассоциацию стран Евразии добрая половина населения ликовала. Ведь не только французские арабы праздновали это событие. Он сам видел тысячи европейцев, которые носились по улицам города и радовались.

Практически во всех средствах массовой информации внушалось, что не нужно бояться ислам. Да, совсем недавно в своем меньшинстве мусульмане в стране бы-ли радикальны. Но это было своего рода защитной реакцией против дискримина-ции со стороны коренного населения. Ведь действительно, что ждало выходцев из арабских стран, волей судьбы ставших французами? Грязная черная работа. Гетто, где им разрешалось жить. Такая же судьба была уготовлена и их детям. Получить достойное образование мусульманину было практически не возможно. Поэтому многие были вынуждены бороться за признание своей религиозной идентичности. Даже радикальными методами.

В начале этого века французское общество стало более толерантным. Открыва-лись школы для мусульман. Их стали принимать в высшие учебные заведения. По всей стране строились мечети. Видя такое отношение к своим единоверцам, нефтяные магнаты из Саудовской Аравии, Бахрейна и других стран стали вкладывать в экономику Франции огромные деньги.

Ислам превосходно вписался в демократические традиции страны и стал частью республиканского социального ландшафта Франции. Благодаря «Обществу по распространению ислама», («Джамаат ат-таблиг»), сотни тысяч коренных фран-цузов стали мусульманами Они, в отличие от малограмотных арабских эмигран-тов, сочетали приверженность мусульманской религии с высокой социальной и политической активностью. А к 2030 году почти половина всех мусульман Франции составляли коренные жители.

Газеты трубили, что в скором времени религиозные трения исчезнут. И подобно Турции, во Франции власть станет светской.

Но Эжен не верил в это. Еще в юности он объездил половину мира. Его отец был архитектором, а мать умерла, когда Эжену было всего пять лет. Поэтому во все поездки отец брал его с собой.

Долгие годы Лотар-старший по заказу арабских шейхов проектировал различные здания. В основном это были великолепные дворцы. Эжен помнил огромные красивейшие, словно сошедшие из сказок «Тысячи и одной ночи» кварталы мусульманской знати. Но запомнил он и узкие, грязные улочки бедняцких районов. Особенно его поразило отношение мужчин к женщинам. Отец ему как, то объяснил, что женщины в соответствии с исламом и веками сложившими традициями являются людьми второго сорта. Мусульманская женщина – рабыня своего мужа.

Правда, при этом, отец попросил Эжена, чтобы он никому не распространялся об их беседе.

Однажды Эжен гулял в центре Каира и увидел толпу. В окружении горожан стоял толстый мужчина в белом халате и невысокая женщина в парандже. Мужчина задрав голову в сторону минарета, громко произнес: «Талак». Затем повернулся к женщине и еще громче сказал: «Талак». Повернувшись к окружающей его толпе, он в третий раз проговорил: «Талак». Женщина бросилась на колени и стала целовать ноги мужа. Но он кончиком черных дорогих туфель ударил лежавшую в пыли женщину в голову. Затем резко развернулся и быстрым шагом пошел в сторону мечети. Толпа обсуждая произошедшее стала медленно расходиться. Но женщина продолжала лежать на земле. Эжен долго стоял не далеко от нее, но подойти и помочь не решился.

Уже дома отец объяснил ему, что если муж вслух произнесет три раза слово «та-лак», значит он оставляет свою жену. Это был развод по мусульмански. Очень часто после подобного брошенные женщины кончали жизнь самоубийством.

В другой раз Эжен наблюдал, как озверевшая толпа мусульман насмерть забила девушку. Ее били ногами, палками. Поднимали с земли камни и бросали ей в го-лову. Затем один из мужчин взяв в обе руки огромный булыжник, весом в не-сколько килограммов и резко опустил на голову жертвы. Толпа на этом не успо-коилась и продолжала терзать труп, вокруг которого весь песок стал красным от крови.

Эжен уже знал, что так убивают неверных жен. Но увиденное на улице потрясло его. Он впервые видел как десятки здоровых мужиков, подчиняясь древним тра-дициям, превратились в жестоких убийц. И никто не решился заступиться за де-вушку.

Только через неделю он рассказал отцу об увиденном. Архитектор, отложив ка-кой-то специализированный справочник, достал местную газету и показал ее Эжену. На первой странице была фотография девушки. Оказалось, что ее убили только на основании того, что сестра мужа якобы видела ее в компании молодого учителя танцев. Полиция все-таки возбудила уголовное дело. Скоро выяснилось, что забитая толпой девушка не изменяла мужу. Учитель танцев еще в юности пе-ренес операцию на предстательной железе и просто не мог физически вступать в половой контакт с женщинами. Не взирая на это, мужа, который стал инициато-ром убийства своей жены, наказали условно. Мол, нечего мусульманке общаться с другими мужчинами.

В 19 лет Эжен потерял отца. Компания, которую Лотар-старший возглавлял, вы-полняла проектирование аэровокзала в Бейруте. Сотрудники архитекторской фирмы жили в гостинице. Поздно ночью раздался взрыв, которой полностью раз-рушил здание. По счастливой случайности, Эжен в это время находился в Париже – подавал документы в архитектурный университет. Тогда под обломками гостиницы погибли более ста европейцев. Ответственность за взрыв взяли на себя террористы боевого крыла мусульманской организации «Хизбалла». У Эжена, после смерти отца больше никого из родственников не осталось.

Но и отца он не смог похоронить. Взрыв был такой силы, что от людей остались только кровавые ошметки. Поэтому фрагменты тел были перевезены во Францию, где специалисты долгое время определяли ДНК останков. По решению родственников погибших в теракте, всех похоронили в общей могиле. Правительство Франции выделило деньги на строительство памятника.

Эжен стал посещать церковь. Закончил теологическую академию. Наконец он решил стать монахом. Он долго обдумывал этот важный для себя шаг. Но в миру больше жить не мог. Только в храме он обретал душевное спокойствие. Ему очень сильно не хватало отца. Конечно, если бы он был жив, вряд ли бы одобрил решение сына. Отец не был истово верующим христианином. Но церковь посещал регулярно.

В монастыре Эжен стал изучать историю христианства. Особенно его заинтере-совали крестовые походы. Особенно его потрясла жизнь хранителя Гроба Гос-подня Бодуэна IV Иерусалимского. Мальчик, королевских кровей, которому не было даже 16-и лет, страдающий страшным неизлечимым заболеванием, возглав-лял армию христиан в битвах против мусульман. Умирая, он вел крестоносцев для того, чтобы отвоевать священные христианские реликвии. И Эжену было не понятно, почему законного короля Иерусалима до сих пор не канонизировали.

Эжен познакомился с католиками-традиционалистами. Прочитал все, что оставил после себя архиепископ Лефевр – духовного лидера противников неокатолицизма.

Лотар стал задавать неудобные вопросы настоятелю обители. После одного из споров, когда Эжена поддержали некоторые монахи, ему предложили покинуть монастырь.

Скоро он стал посещать службы в катакомбной церкви. Стал даже думать о том, чтобы уехать в Африку, где еще оставались христианские миссии, основанные в XX веке Марселем Лефевром.

Вечером Эжен как всегда изучал старые книги о конце света. В нарушении пра-вил, ему эти фолианты давали на дом в Центральной христианской библиотеке. Углубившись в текс, написанный несколько сот лет назад, он услышал шум, ко-торый раздавался на улице. Окно его квартиры было как всегда распахнуто – Эжен терпеть не мог духоту. Он увидел, как возле католического храма беснуется толпа. Даже по скромным прикидкам, внизу находилось не мене пяти сотен чело-век. Присмотревшись, Эжен понял, что это мусульмане. Они окружали машину на которой стоял мужчина с длиной бородой. Оратор что-то громко говорил на арабском языке. Затем возвел руки к небу и гортанно закричал: «Аллах Акбар!». Эту фразу Эжен хорошо расслышал.

Толпа бросилась к храму. В окна-витражи полетели камни. Через несколько ми-нут несколько сот возбужденных мусульман были внутри церкви.

Эжен набрал номер полиции. Но телефон был занят. Повторная попытка увенча-лась успехом. Ему ответили, что в курсе – уже кто-то сделал звонок раньше.

Эжен увидел, как из дверей за ноги вытащили священника. Мусульмане подхо-дили и низко наклоняясь над избитым, плевали ему в лицо.

Наконец подъехали полицейские машины. Но представителей службы порядка было слишком мало, чтобы справится с вандалами. Завязалась драка.

В это время из церкви стали выходить верующие. Практически у всех лица были в крови. Женщины рыдали.

Через несколько минут полицейские, прикрывая прихожан щитами, отступили к стене близстоящего дома.

Эжен опять стал звонить в полицию. Но слышал только короткие гудки – линия была занята.

Через десять минут показались грузовики. Из кузовов стали выпрыгивать солда-ты. Они построились в каре и закрываясь щитами атаковали мусульман. В толпу полетели гранаты со слезоточивым газом. Началась паника.

Солдаты хорошо знали свое дело. Уже через несколько минут, площадь перед храмом была пуста. Только рядом с входом кашлял священник, уткнув лицо в су-тану.

Эжен решил выйти на улицу.

Когда он подошел к церкви, священнику уже оказывали помощь. Скоро подъе-хала карета скорой помощи.

Почему-то ни сотрудники полиции, ни солдаты не стали задерживать присутст-вующих недалеко от храма мусульман, которые выйдя из облака действия слезо-точивого газа, не стали убегать. Они стояли группой и внимательно наблюдали за действиями полицейских и солдат.

Эжен решил войти в храм. Священника пронесли на носилках. Его лицо было залито кровью.

Алтарь был разгромлен. На стенах церкви чернели сделанные наспех оскорби-тельные надписи. Скамейки для прихожан были сломаны. В центре, в луже кро-ви, лежал мужчина. Выяснилось, что он единственный из молящихся бросился против озверевших мусульман, в руках которых были металлические куски арма-туры.

Врач, который долго осматривал пострадавшего, достав из кейса шприц, сделал ему укол. Несколько санитаров подняли мужчину и положив его в носилки, унес-ли.

Эжен подошел к капитану полиции, который опрашивал пострадавших прихо-жан. Ни к кому не обращаясь полицейский громко произнес: «Твари!».

Эжен коротко изложил ему все, что успел увидеть из окна своей квартиры. Капитан даже не стал протоколировать. Он посмотрел на Эжена, бросил взгляд на стены исписанные черной краской и произнес не для кого:

- Как мне все это надоело! – затем, уже для Эжена, добавил:

- Вы, что, думаете виновных будут искать? Кому нужны неприятности? Мы зна-ем, что мусульман спровоцировал на разгром церкви Абдул Халим. Но у него сильные покровители. Его пару раз уже задерживали, но с миром отпускали. Зато офицеры получили нагоняй от начальства.

Эжен вернулся в квартиру и сделал звонок Эдмонду.

 

Глава VIII

В квартире Эдмонда был незнакомый юноша. Его звали Марсель.

Эжен рассказал о том, что произошло в храме. Пока он говорил, Эдмонд ходил по комнате от стенке к стенке. Окончив говорить, Эжен перекрестился.

Эдмонд, взяв со стола медный крест, сказал:

- Животные! И чем, мы французы прогневали Господа нашего, если нечестивцы оскорбляют наши церкви? Марсель, срочно собери свою бригаду – для вас будет работа.

Юноша, который за это все время успел сказать только, как его зовут, так же мол-ча вышел из квартиры.

А Эдмонд продолжил:

- Конец Европе. Сначала мы, затем Германия с Англией. Нагнули нас раком. И все из за проклятого либерализма. Что скажешь, Эжен?

- Не знаю что говорить. Я думал от всего этого укрыться за стенами монастыря, но и там не спокойно.

Эдмонд скривил губы:

- Ты что действительно ничего не понимаешь, или притворяешься? Какие мона-стыри? Если президентом Франции станет Серж Гинбург, то все храмы и соборы закроют. Везде будут мечети и минареты. Француженки поголовно оденут па-ранджу. Наши дети даже знать не будут кто такой Иисус Христос. Ты следишь за новостями?

Эжен пожал плечами:

- Да. И я в курсе, что Серж Гинбург стал мусульманином, как и его жена.

Эдмонд бросил газету на стол:

- Социологи предсказывает блестящую победу Гинбургу в президентской гонке. Хотя, это не выборы, а порнография. Против новообращенного борятся два аут-сайдера. Один радикальный мусульманин, который совсем недавно получил французское гражданство, второй представитель «Французского фронта», кото-рый раздирали скандалы в связи с расследованиями о продаже оружия. Гонка – один на «Мерседесе», а двое на ишаках! Нет, нужно что-то делать. Не отсижи-ваться в монастырях, - Эдмонд косо посмотрел на собеседника, - а отвечать адек-ватно. Вспомни Евангелие от Матфея: «Вы слышали, что сказано око за око и зуб за зуб».

- Но ведь есть и другое: «А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».

Эдмонд резко повернулся к Эжену:

- Их лживый пророк сказал: «Разнообразие взглядов есть милосердие Аллаха». Где это разнообразие? Ты сегодня воочию убедился в лицемерии мусульман. Это мы, идиоты, позволили им жить в нашей стране. Строить мечети и рожать буду-щих воинов Аллаха. Они нам не дадут такого шанса. Поверь, лет через десять все европейцы будут загнаны в гетто. Наших дочерей будут покупать на рынках для гаремов. Ты хочешь жить в такой Франции? Я нет. Я буду бороться, пока жив.

Эжен молчал. Он понимал, что насилием насилие не победить. Но оставаться безучастным к тому, что происходило в стране, тоже не мог.

- А что за дело, которое ты хочешь поручить Марселю?

- Пока тебе рано знать. Ты еще не определился с кем твоя дорога. Хотя, как быв-ший монах должен был уже давно сделать выводы. Крестоносцы, которые воева-ли за Гроб Господа нашего, судя по твоим словам напрасно погибали в Иерусали-ме? Щеку они не подставляли – сами били нечестивцев. – он помолчал и закон-чил, - читай газеты, смотри новости. Поймешь, когда мы отомстим за сегодняш-нее осквернение христианского храма. А пока извини, дела.

Эжен долго бродил по вечернему городу. Мысли, словно пули рвали ему воспа-ленный мозг. Для того, чтобы хоть немного успокоится, он решил сходить на кладбище – проведать отца. Так как время было позднее, он поймал такси.

Водитель сначала отказался везти Эжена за город. Мол, поздно уже, да и не безо-пасно в том районе. Тем более, сегодня - он слышал по телевидению, на этом кладбище, расположенном в нескольких километрах от Парижа, утром кто-то взорвал гранату. Или что-то в этом роде. Но Эжен пообещал водителю двойную оплату.

Поворчав еще для вида, таксист разогнал автомобиль до ста километров в час. Из окна Эжен наблюдал за пешеходами. Он заметил, что арабы редко ходили по од-ному. Чаще компаниями. «Все-таки они боятся», подумал он. Но тут же рассудил, что просто мусульмане не любят одиночества. Они привыкли быть в обществе себе подобных. Своего рода стадный инстинкт.

Целые кварталы по пути на кладбище были заселены эмигрантами из арабских стран. Точнее их детьми Женщины попадались редко. И только в парандже или хиджабе.

Эжену даже почудилось, что он попал в арабскую или африканскую страну. Ме-четей здесь было гораздо больше чем церквей.

На одном из перекрестков скопилось несколько сотен машин – образовалась многометровая пробка. Эжен опустил боковое окно. Метрах в пятидесяти от дороги возвышался минарет. Эжен заметил, что мусульмане обратили лица в сторону этого высокого здания – подошло время вечернего намаза. На балкон, по длинной винтовой лестнице поднялся муэдзин и громким голосом стал вопить слова азана – призыва на молитву. Муэдзин созывал мусульман по-арабски, но переводчик Эжену не требовался, он знал, что кричит глашатай: «Аллах велик! Свидетельствую, что нет

божества, кроме Аллаха! Указываю, что Мухаммед - посланник Аллаха! Идите на молитву.

Ищите спасения!»

Голос муэдзина был усилен динамиками, расположенными на разных уровнях минарета. Сотни мусульман упали на землю и принялись молиться.

«Неужели скоро вся Франция станет подобием мусульманских кварталов», про-должал размышлять Эжен. Нельзя это допустить. Ему вспомнилась книга о завое-вании христианской Византии. Арабы тогда тоже обещали не трогать оставшихся в империи христиан. Но лицемерно обманули их. Озверевшие завоеватели убива-ли всех: от грудных детей, до убеленных сединами стариков. Они вспарывали животы беременным христианкам и убивали недоношенных младенцев. Некоторые мусульмане, хвастаясь, ходили с копьями, на которых как громадные бусины, были насаженны маленькие детские трупики.

Константинополь, оплот восточного христианства превратили в мусульманский Стамбул. В Турции, насколько Эжен знал, живет всего несколько тысяч христиан и действует только один храм. Да и то, лишь для того, чтобы мировая общест-венность видела, что свобода совести существует и в мусульманских странах. Хо-тя исламистам уже давно плевать на мнение других. А всего еще 30 лет назад в светской Турции на государственном уровне разработали ряд правительственных указов, которые регламентировали религиозную жизнь страны. В державе, где секуляризм стал идеей фикс, и большинство жителей были мусульмане, радикальные исламские организации были объявлены вне закона. Но за какие-то пару десятков лет процветающая империя скатилась в средневековье. Парламент был разогнан. Видные деятели секуляризма были казнены. Власть перешла к исламскому духовенству. Всего за один год соседний Кипр стал полностью принадлежать Турции. Христиане, которых когда-то было в несколько раз больше, чем мусульман, в спешке иммигрировали с острова в Грецию.

Не доезжая всего несколько десятков метров до ворот кладбища, водитель такси остановил машину. Забавно, но именно этот район носит древнее и гордое имя Иль-де-Франс, что в переводе означает "остров Франции". Правда, от этого "ост-рова" давно уже остались только старые камни древних замков и соборов. И по-всюду огромные мечети и высоченные минареты. Заплатив, не торгуясь, такси-сту, Эжен вышел из машины.

Возле ворот стояло очень много людей. «Странно», подумал Эжен, «Будний день, а народу через край. Может действительно, что-то случилось?»

Предчувствия не обманули бывшего монаха. Сегодня рано утром неизвестными лицами были осквернены многие могилы. Но больше всего досталось могиле по-гибшим в Бейрутском теракте, где был захоронен отец Эжена. Точнее то, что от него осталось.

От монумента осталось только основание. Большая плита, на которой были нане-сены фамилии погибших, была разрисована черной краской. Эжен понял, что разгром католического храма, который он наблюдал днем, и осквернение христианских могил было хорошо спланированной акцией.

Эжен подошел к памятнику. В том месте на плите, где была высечена фамилия отца, был нарисован исламский полумесяц. «Даже мертвым не могут его оста-вить. Что за нелюди эти исламисты».

Эжен вспомнил сегодняшнюю беседу с Эдмондом. «Он прав. С этими тварями нужно действовать только с позиции силы. Слова они не понимают».

Через два часа, когда Эжен уже был в своей квартире, раздался телефонный зво-нок. Это был Эдмонд.

- Эжен, только, что по седьмому каналу показывали о произошедшем на кладби-ще. Я знаю, что там похоронен твой отец. Теперь видишь, что для этих варваров нет ничего святого.

Эжен, вытирая слезу, которая медленно катилась по щеке, ответил:

- Я был там. Эдмонд. Извини, сегодня я был не прав. Мусульман нужно истреб-лять как бешеных собак. Или они уничтожат весь христианский мир. Я опреде-лился с позицией, друг. Хватит подставлять щеку. «Око за око, зуб за зуб». И только так.

- Да, Эжен. Или мы их, или они нас. Это война. Время толерантности прошло. Мусульмане понимают только силу. Я рад, что ты, наконец, понял это. До завтра, брат – жду тебя в шесть часов вечера. Я познакомлю тебя с друзьями.

Эжен долго не мог заснуть. Перед глазами, как документальный фильм, пробега-ла его сравнительно короткая жизнь. Смерть своей мамы он помнил плохо. Оста-лось только где-то глубоко в подкорке мозга воспоминание о большом количестве людей, которые подходили к нему и гладили по головке. После этого суетливо совали ему разные сладости. Затем – обучение в престижной частной школе. Несколько лет Эжен своего отца видел редко. Работа Лотара -старшего отнимала все время. Скорее всего, он просто таким способом хотел забыться, сильно переживая смерть своей молодой супруги.

Первый раз отец его взял с собой в долгую поездку, когда Эжену исполнилось 14 лет. Тогда они почти год прожили в Японии. Отец делал проект целого квартала в Осаке. Там Эжен увлекся восточной философией. Стал посещать школу карате-до. Ему особенно приглянулся стиль кекушинкай. Всего за шесть месяцев Эжен добился красного пояса. Но это только из-за того, что с малых лет всегда уделял несколько часов каждодневно различным физическим упражнениям. А в 12 лет стал учиться национальной французской борьбе, савату. Савват его привлек тем, что практически не имел правил: он напоминал уличную драку.

Когда Эжен с отцом переехали в Египет, он всего за два года стал обладателем черного пояса карате-до. Спорт занимал практически все свободное время, также как работа у отца. В Каире владение приемами самооборону не раз помогли Эже-ну.

Однажды вечером он возвращался с тренировки домой. Возле базара, араб в рва-ной одежде что-то гортанно кричал. Вокруг столпились местные жители. Вдруг араб замолчал, поднял сначала руки в верх, а затем, упав на колени, указал правой дланью на проходящего мимо базара Эжена. Трое молодых египтян подбежали к нему и стали пихать в грудь. Эжен пытался обойти их, но один из тройки поднял камень и запустил ему в голову. Тогда Лотар остановился и резким круговым ударом ноги свалил камнеметателя на землю. Второго мусульманина он прямым ударом правой руки в подбородок отправил в глубокий нокаут. Третий ретировался сам.

Эжен повернулся к толпе. Он увидел ненависть в глазах. Тишина длилась не-сколько секунд. И вдруг, словно подчиняясь приказу, почти сто человек ринулись на Эжена, громко крича «Аллах акбар!» Парень, бросив свою сумку с кимоно, со всех ног рванул в узкие улочки Каира. Страх, непонятие происходящего придало ему силы. Только через двадцать минут он остановился в незнакомом ему квартале. Долго стоял, пытаясь отдышаться. Что он им сделал? Зачем его пытались унизить? Эжен прислонился горячей головой к холодной глиняной стене дома. Он уже и раньше замечал на себе косые взгляды мусульман, но не придавал этому большого значения: Но такие взгляды становились все чаще и чаще.

Эжен не стал рассказывать о происшедшем отцу. Зачем? Отец неоднократно объяснял ему, что мир мусульман очень резко отличается от мира других людей. Исламисты считают, что те, кто не верит в Аллаха и молятся не так как они, не имеют право на жизнь. Для мусульман земной шарик это огромное поле битвы. И пока есть неверные битва будет продолжаться.

Но история, случившаяся с Эженом в Каире, имела продолжение. Через пару дней несколько молодых и рьяных мусульман пришли к спортивному залу, где тренировались каратисты. Оказалось, они вычислили француза по месячному абонементу, который они нашли в сумке. Эжен вышел из здания вместе с друзья-ми. Так уж получилось, что практически все кто занимался в этом спортзале, бы-ли европейцы. Поэтому, как только мусульмане напали на Эжена, несколько его друзей бросились на помощь. Драки не получилось: было избиение младенцев. Буквально через минуту нападавшие валялись в пыли.

Но драка европейцев с местными жителями не осталась незамеченной. На сле-дующий день в нескольких газетах Каира поместили статьи о том, как приезжие избивают безобидных мусульман. Отец, который всегда читал местную прессу решил поговорить с Эженом. Он предложил сыну на время вернуться на родину. В тот день они первый раз в жизни повздорили. Эжен не понимал – почему он должен, как крыса, убегать во Францию? Ведь первые начали египтяне. Но отец словно видел будущие тех, кто не верит в Аллаха в арабских странах. Все чаще европейцы подвергались насилию со стороны местных жителей. И это в тех стра-нах исповедующих ислам, которые всего несколько лет назад кичились светско-стью. Что уже тогда говорить о государствах, где правят имамы?

Отец настоял на своем. Эжен вернулся во Францию. Судьба свела его с аббатом старого католического монастыря. Но познакомились они на тренировке карате-до. Оказалось, что аббат Жан Готье не только носит сутану, но и кимоно. Он уже два года подряд становился чемпионом Европы по боям без правил. Это был вы-сокий, крепко сколоченный мужчина чуть за сорок лет. Жизнь побросала его. Детство Жан провел в ЮАР. Но после того как в этой республике к власти при-шли коренные африканцы, белое население почти все эмигрировало. Осталось всего пару тысяч, которые основали небольшие колонии с самоуправлением. Все-го за несколько лет вся экономика еще совсем недавно процветающей страны бы-ла разрушена. А затем ЮАР погрузилось в бездну межплеменных военных кон-фликтов. Только ввод вооруженных сил под эгидой ООН смог остановить гено-цид малочисленных этнических групп.

Жан рос в глубоко верующей семье. Уже в семь лет он помогал местному свя-щеннику проводить службы. А в десять серьезно увлекся карате. Спорт, к тому же агрессивный не мешал Жану. Скорее дополнял жизнь. Карате гармонично со-четалось с верой в Бога. И хоть корни этого рукопашного боя были с востока, Жан нашел в этом виде спорта некую христианскую мистическую частицу. В од-ной древней книге, он даже нашел свод рекомендаций для рыцарей ордена там-плиеров. Оказывается, члены этого ордена для поддержания физического духа, должны были несколько раз в неделю выполнять определенные спортивные уп-ражнения. Мало того, в этом манускрипте были описаны десятки специальных приемов, помогающие в бою одолеть более сильного противника или выиграть у нескольких врагов.

Эжен, несмотря на разницу в возрасте подружился с Жаном. Они часами после изнурительных тренировок беседовали на различные темы. Но все чаще и чаще Эжен стал задумываться о смысле жизненного бытия, о духовности, о религии. Но он не понимал, как можно отречься от всего земного и стать слугой Господа. Ему казалось, что можно верить в Бога, оставаясь членом общества. Но, чтобы уйти в монастырь? Нет, это не для него. Аббат Жан не пытался уговаривать сво-его молодого друга. Наоборот, он объяснял ему, что жизнь в обители тяжела и сурова. И только избранным по плечу. Но дорогу к Храму нужно проложить самому. Поводыри, конечно, могут помочь, но только в начале пути. А затем только сам, без посторонней помощи.

Теологические беседы не могли дать ответы на все вопросы, которые мучили Эжена. Не мог ему объяснить и отец, который на первый план ставил работу. Эжен стал после тренировок и в выходные дни посещать библиотеку. Сначала он читал все подряд. Но затем понял, что такое чтение пользу не принесет. Он соста-вил себе длинный список книг сотен авторов. Это были фолианты по медицине, толстенные тома философов прошлых веков, современные книги на разные темы. Каждый день Эжен усиживался за отдельным столом в читальном зале городской библиотеки. Домой, где отец вечно работает в своей комнате, его не тянуло. Не то, чтобы сын и отец отдалились друг от друга – здесь была совсем другая причи-на: они так жили с самого рождения Эжена. Лотар-старший любил только свою много лет назад умершую жену, а к сыну относился как к данности. Есть сын – значит, нужно расти, воспитывать. А если бы не было, то и не надо… Присматривала за ребенком дальняя родственница преклонных лет. Она готовила еду и ухаживала за Эженом пока он был маленьким. А все остальное время смотрела сериалы по телевизору и постоянно пила кофе с круасанами.

Когда Эжену было всего шесть лет, он часто просил отца сводить его то в зоо-парк, то на детский концерт, то просто погулять. Но отец всегда в таких случаях заказывал в специальном агентстве няню. Эжен не понимал, почему другие ма-ленькие мальчики и девочки гуляют по улицам города со своими мамами и папа-ми. Он уже знал, что мамы у него нет – она на небесах. Но папа же есть!

Бывало, Эжен заходил в гости к своим приятелям – он видел, как его друзья весе-лятся со своими родителями. Приходя, домой, мальчик ложился ничком в постель и плакал. Отец как-то заметил это. Он молча присел на край кровати и также мол-ча долго гладил сына по волосам. Эжен немного разомлев, уснул. На следующий день папа купил ему дорогую железную дорогу. Но для Эжена лучше было бы если бы отец взял его в кино. Или в театр. Или просто, как тысячи сыночков со своими папами полакомились мороженым в кафе.

Много позже, Эжен понял, что отец все-таки любил его. Любил тихо, безмолвно. Но очень сильно.

Когда Эжену исполнилось восемь лет, он сильно простыл, гуляя в одиночку под холодным осеним дождем. Ночью у мальчика поднялась температура. Все тело бил мелкий озноб. Постоянно рвало. Отец вызвал врача. Сам метался по комнатам дома и бил кулаками по стенкам.

Доктор сразу же потребовал госпитализировать мальчика. У Эжена развивалась пневмония. Мальчик стал терять сознание. Сквозь пелену он ясно услышал как отец громко произнес: «Если Эжен умрет – мне незачем жить».

Позже родственница рассказывала, что в эту ночь отец второй раз в жизни сильно напился. Первый раз это было когда умерла мать Эжена.

Мальчик быстро пошел на поправку. Врачи посоветовали ему заняться спортом. Сначала это была легкая атлетика, гимнастика. Пару лет Эжен играл в баскетбол. Но затем его увлек Сават. И с тех пор он постоянно изучал различные единобор-ства. Пока не остановился на кекушин-кай.

В 18 лет он стал чемпионом Франции. А в 19 победил в международном турнире. Но гибель отца резко изменила жизнь Эжена. Он все свободное время общался с аббатом Жаном. По его совету стал посещать церковь. Начал изучать теологическую литературу. Окончил католическую академию. В мире его никто и ничто уже не держало. Поэтому решение стать монахом далось ему легко. Но и за стенами монастыря, в обители покоя многие вопросы не имели ответа. Другие монахи не загружали свои головы сложными проблемами – они несли свой крест. И вот, после того, как Эжен стал в открытую обвинять настоятеля в отходе от традиционных католических ценностей, ему просто показали на дверь. И только в лоне катакомбной церкви он нашел подобных себе. Но если монахи католики-традиционалисты жили тихо, мирно, молясь Богу, то Эжену хотелось действовать. И вот случайная встреча с воинами Христа. Членами ордена «Армагеддон». Они действовали в отличии от миллионов пассивных христиан. И действовали, судя по газетным статьям и проклятиям в их адрес со стороны радикальных исламистов эффективно.

Эжен решил стать воином Христа. Он, уже засыпая, тихо произнес: «Блажен чи-тающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ИБО ВРЕМЯ БЛИЗКО».

Последние несколько дней Эжен изучал откровение святого Иоанна Богослова. И он твердо уверовал, что сын дьявола уже на земле. Скоро начнется апокалипсис. И только воины Христа смогут остановить наступающий конец света.

 

Глава IX

Утром Эжен проснулся рано: на часах было только шесть. «Всего четыре часа спал» - недовольно подумал он. Но тут же заметил, что выспался. Настроение бы-ло хорошим. По старой привычке решил принять холодный душ. Пока он нахо-дился в ванной комнате, на кухне вскипела вода для кофе. Для того, чтобы окон-чательно взбодриться, Эжен не жалея сыпанул три ложки коричневого порошка в маленькую чашечку. Добавил две ложки сахара и залил крутым кипятком. Пока напиток настаивался, достал уже нарезанный батон и масло. Так как газеты при-носили только после девяти утра, он решил включить телевизор и послушать но-вости. По информационному каналу транслировали пожар в мечети восточной части города. Эта мечеть была одной из самых первых открытых для служения Аллаху во Франции. Тысячи правоверных ежедневно в ней молились своему Бо-гу. Почему-то она приглянулась и новообращенным. Обряд принятия ислама они проводили торжественно, с помпой. Приглашали всех родственников, друзей, коллег по работе. И даже стали принимать новые – арабские имена. Хотя это не требовали мусульманские духовники.

И вот в ней пожар. Сделав звук громче, Эжен понял, что мечеть ночью подожгли. Оказалось, что в районе двух часов ночи неизвестные забросали окна мечети бутылками с зажигательной смесью. Затем направили легковой автомобиль с канистрами бензина к главному входу. Машина взорвалась. Было видно, что мечеть не спасти. Несмотря на усилия десятка пожарных, огонь становился все сильнее.

Молодая репортерша, чуть не кусая микрофон, говорила о том, что в поджоге об-виняют членов ордена «Армагеддон». Мол, последние даже не скрывают это. Они даже оставили записку, в которой объявляют войну всем мусульманам и особенно «продажным новообращенным». Так было сказано в послании.

Еще через несколько минут все та же ведущая репортажа объявила, что в мечети живьем сгорело несколько человек. Но количество пока не известно.

Эжен понял, что это ответ его новых друзей за поруганный католический храм. «Вот какое задание получил от Эдмонда Марсель», - подумал он. Поделом исла-мистам, но погибшие…

Но Эжен вспомнил взрыв в Бейрутской гостинице, унесший жизнь сотен людей. Унесший жизнь его отца: «Око за око, зуб за зуб».

Эжен надел спортивный костюм и выскочил на привычную тренировку.

Сначала он в легком темпе пробежал пару километров. Затем сделал несколько ускорений. Около десяти минут делал упражнения на растяжку. Закончил корот-кую утреннюю тренировку отработкой основных своих ударов. Его «коронкой» был боковой круговой удар ногой в голову или корпус противника. Так называе-мый «маваши». Этим ударом он неоднократно посылал соперников на татами в глубокий нокаут. «Маваши», особенно правой ногой, Эжен отработал до автома-тического уровня. Сейчас, поколотив ногами телеграфный столб, Эжен вернулся в квартиру. Пришлось заново принимать душ.

Затем еще одна чашечка кофе, но уже с легкими бутербродами. Он включил тос-тер и отправил первую партию ломтиков батона. Через пять минут Эжен уплетал горячие гренки с джемом.

Последние несколько месяцев на хлеб с маслом он зарабатывал не выходя из квартиры. Когда его попросили из монастыря, Эжен окончил курсы по вэб-дизайну. Самостоятельно освоил несколько прикладных программ. Теперь у него была постоянная клиентура. Кто-то заказывал ему изготовить сайт, другие дове-ряли осуществлять поддержку Интернет-страниц. Вообще то Эжен мог бы и не работать – от отца остались неплохие деньги. Но ему нравилась его новая профес-сия. К тому же, наверное, от отца передались способности архитектора – со спо-собностью видеть перспективу. Сайты Эжена входили в топ-лист лучших порта-лов Интернета.

Вот и сейчас Эжен пытался набросать сайт для парфюмерной компании. Прово-зившись за компьютером до полудня, Эжен решил немного отдохнуть. Обедал он чаще всего в кафе расположенном всего в ста метрах от его дома. Кафе было се-мейным. И кухня была очень вкусной. «Домашняя», говорили те, кто постоянно обедал или ужинал у супругов Саган.

Эжен занял столик у окна. Это было его место. Правда, когда его занимали дру-гие, он садился на любое. Но, любил все-таки обедать, поглядывая на улицу. Окна кафе выходили на небольшой базарчик, где торговали цветами красивые девушки.

На этот раз Эжен заказал суп-пюре с ржаными сухариками, жареную рыбу с овощным гарниром. На сладкое взял мороженое с вафельной крошкой, политое клубничным вареньем. Ну и конечно горячий кофе невероятной крепости. С ка-пелькой коньяка.

Он не любил читать во время еды. Хотя почти все посетители кафе мешали вкус-ную еду с газетными колонками. На каждом столике, в виде бонуса, хозяева рас-кладывали свежие номера новостных таблоидов. Но Эжен не стал открывать газету, которая лежала на специальной боковой полке столика. Он не спеша начал наслаждаться знаменитым супом-пюре. Эжен любил протертые супы, но густое варево, супружеской пары Саган, в котором как островки, плавали ржаные сухарики, было фантастически вкусным. После супа последовала жареная камбала в белом соусе. Гарниром служила тушеная брюссельская капуста и помидоры. Рыба просто таяла во рту. В желудке у Эжена осталось мало места, но высокий большой бокал, наполовину заполненный пломбиром, шоколадной и вафельной крошкой, клубничным вареньем и кусочками киви таил в себе еще массу наслаждения. Честно говоря, Эжен не был сластеной, но десерты в этом кафе были так вкусны, что даже ярый противник «сладкой смерти» - сахара не смог бы избежать искушения.

Доедая последнюю клубничку из бокала, Серж бросил взгляд на соседний столик – там сидел мужчина, поедающий жареную баранину и одновременно читающий газету. На странице, которая была перед глазами Эжена, находилась страшная фо-тография: в коробке из-под торта лежала отрезанная человеческая голова. Снимок был очень крупным – чуть ли не в целую полосу. Эжена передернуло. Содержи-мое желудка стало судорожно пробираться к горлу. Сдерживая приступы тошно-ты, он взял со стола газету и, оставив деньги за обед в специальном блюдце, вы-шел на улицу. Эжен уже давно заметил непонятную странность своего организма. На турнирах по рукопашным боям случалось кровь лилась рекой: разбитые губы и носы, поврежденные руки и ноги. Бывало, что после сильного удара противник чуть не захлебывался кровью, выплевывая выбитые зубы. Подобное зрелище нравилось не всем зрителям, многие выбегали в туалет - проблеваться. Но Эжен всегда оставался спокоен – его кровь льется или соперника. Зато он не мог видеть фотографии, на которых были изображены обезображенные трупы. Вид мертвого человека, тем более в крови вызывал у Эжена рвотный рефлекс. Вот и сейчас он с трудом сдерживался, чтобы не выблевать коктейль из рыбы, овощей и ягод. Эжен прислонился к двери кафе и вдавил лоб в холодное стекло. Почувствовав, что желудок немного успокоился, открыл газету и внимательно посмотрел на страшную фотографию. Обед немедленно полетел на асфальтовое покрытие улицы. Эжен даже не стал сдерживаться: раз за разом желудок выталкивал из себя вонючую густую жидкость. Через минуту, Эжен уже просто сплевывал желчь – блевать было нечем. Слезы текли по щекам, тело покрылось липким потом. Эжена била мелкая дрожь. Голова шла кругом. Он почувствовал, что сейчас упадет. Пришлось доковылять до деревянной лавочки, которая стояла всего в пяти метрах от входа в кафе. Скорее всего, для тех посетителей, которые любили после сытной еды по-сидеть на свежем воздухе, почитывая свежие газеты.

Эжен присел и вытер тыльной стороной ладони холодный пот со лба. Затем опять посмотрел газету. Голова в коробке из-под торта принадлежала Марселю.

Эжен начал читать небольшую заметку под фотографией.

«Сегодня утром в католическом храме святого Бенедикта была найдена короб-ка, в которых обычно фасуют торты. Но когда настоятель Пьер открыл ее, то увидел голову человека. Полиция считает, что это ответный удар радикальных мусульман за ночной поджог мечети».

Эжен понял, что Марсель по заданию Эдмонда совершил поджег мечети в вос-точной части города. Но как быстро исламисты вычислили его! А репортеры еще быстрее сделали сенсационный материал. Понятно, что в ближайшее время в Па-риже начнутся массовые столкновения между радикально настроенными группи-ровками. Скорее всего, власти введут чрезвычайное положение. Да, скоро Фран-ция превратиться в пылающий факел, а затем после окончательной победы му-сульман христианские храмы будут закрыты. Азия потихоньку вытеснит Европу.

Эжен вернулся домой и сделал звонок Эдмонду. Все подтвердилось. Мусульмане из боевой бригады одной из радикальных исламских группировок проследили за ночными поджигателями. Марселю они отрезали голову. Остальных просто уби-ли, перерезав горло.

Эдмонд попросил Эжена вечером зайти в штаб-квартиру.

В квартире было много незнакомых Эжену мужчин. Эдмонд всем выдавал ма-ленькую картонку с адресом. Выяснилось, что сегодня в 20.00 в монастыре свято-го Томаша будет встреча представителей патриотических организаций Франции. Эдмонд попросил Эжена задержаться. Когда все ушли, он спросил его:

- Ты с нами, друг?

Эжен, который, всего за несколько дней пережил много потрясений, сразу же, не раздумывая, ответил:

- Конечно! Я понял, что ислам это смерть всему цивилизованному миру. Это ра-ковая опухоль, которую необходимо безжалостно удалять. Или весь мир запоет «Аллах Акбар»! Говори, чем я могу помочь «Армагеддону»?

- Не спеши, Эжен. Сегодня в храме святого Томаша соберутся лучшие люди на-шей страны. Мы решили начать акцию неповиновения мусульманскому большинству. Точнее объявить войну. Не мы пришли к ним в дом, они явились в наш монастырь со своим уставом! Поговорим с тобой позже. Но знай, теперь нужно действовать – молитвы оставим на завтрашний день. Ты меня понял?

- Да. Ровно в 20.00 буду в храме. Но я хотел узнать – нашли ли тело Марселя?

Эдмонд помрачнел, затем, отвернувшись, тихо произнес:

- Эти твари обезглавленное тело Марселя бросили в канализационный отстойник. Они любят глумиться над телами христиан. Знай, они не люди – они мусульмане.

Эжен решил погулять по городу. Раньше он не обращал внимание на различия в одежде, поведении христиан и мусульман. Но сейчас ему эта разница сразу же бросалась в глаза. Европейцы, чтобы перекусить брали гамбурги и сендвичи, а мусульмане предпочитали кус-кус и жареную баранину в пластиковых коробоч-ках. Коренные французы не принявшие ислам ходили по улицам в костюмах или джинсах, а арабы и новообращенные предпочитали халаты или европейскую оде-жду стилизированную под азиатскую. Практически все женщины принявшие ис-лам прятали лицо. И по какой-то причине одежда приверженцев аллаха почти всегда была черного цвета. Такое складывалось впечатление, что по улицам гуляют стаи огромных черных воронов.

Заметил Эжен и то, что одинокие европейцы шли всегда быстрым шагом, опус-тив голову вниз. Словно боялись с кем-то встретиться взглядом. Это был обыкно-венный страх. Ведь мусульмане редко выходили на улицы города в одиночку. Они любили фланировать толпой. Так спокойнее. Так увереннее.

Заметил Эжен и то, что мусульманские парни любят приставать к белым девуш-кам. Те, бедные, не отвечали на скабрезные пошлые шутки, просто проходили, мимо ускорив шаг. Если еще пять лет назад европейские мужчины сразу же ста-рались дать отпор пошлякам (французы!), то сейчас делали вид, что не замечают гнусности. Покорность пришла к нации! И страх.

Эжен, не взирая на то, что совсем недавно был монахом, решил пойти на столк-новение с молодыми наглецами. Он увидел, как к девушке лет шестнадцати при-стают трое арабов. Они окружили ее и не давали пройти. Один из них, высокий парень в тюбетейке схватил девушку за плечи и попытался поцеловать. Друзья смеялись.

Эжен резким ударом кулака (прямой цки), выбил пару зубов стоявшему справа мусульманину. Затем боковым ударом ноги (его любимый удар маваши), отпра-вил второго парня в глубокий нокаут. Тот, который пытался поцеловать девушку, прикрыл лицо руками. Но Эжен просто врезал коленом ему в пах. Парень упал навзничь. Эжен взял девушку за руку и устремился за угол дома. Затем, пройдя еще два квартала (спасенная девушка шла с ним молча, даже не пытавшись вы-рвать руку), зашел в маленький ресторан.

 

Глава X

Усадив девушку за стол, он спросил ее:

- Как, зовут, солнышко?

- Катя. Спасибо вам, что не прошли мимо. Я так испугалась этих парней.

- Катя? Ты не француженка?

- Француженка. Просто мои родители выходцы из России. Вот папа и назвал в честь своей сестры. Но я родилась здесь, в Париже.

Эжен раньше никогда не общался с русскими. Но он знал, что многие противни-ки исламского глобализма рассчитывают, что русские помогут. Хотя и в самой этой северной стране мусульмане уже празднуют победу. Или почти празднуют.

Эжен очень сильно проголодался. Ведь обед пошел прахом, а после он не съел ни крошки.

- Слушай, давай сейчас немного поедим – я очень голоден. А потом расскажешь, почему эти арабы пристали к тебе.

Он взял меню и внимательно вчитался в перечень ресторанных яств. Через мину-ту положил кожаную папку на стол и подозвал официанта:

- Рыбрышки в клюквенном соусе, палтус со спаржей, овощной салат, белое вино. Сладкое закажем позже.

Официант, записав заказ в блокнот, после поклона удалился.

Эжен поинтересовался:

- Катя, ты что будешь: рыбу или ребрышки?

Девушка мило улыбнулась и ответила:

- Не то и не другое. Я строгая вегетарианка.

Эжен удивился:

- Даже рыбу не будешь?

- Нет, конечно! Если есть глаза – есть нельзя.

- Хорошо. Но овощи будешь?

Катя пожала плечами, а затем произнесла:

- Честно сказать, я не хочу есть. Но если вы настаиваете, то составлю вам компа-нию.

Эжен расхохотался:

- Давай на «ты»? Не буду тебя заставлять, но десерт же можно скушать?

- А давайте я его закажу сама?

- Давай. Но мы же договорились не «выкать».

Девушка не стала открывать меню, а просто подозвала официанта:

- Можно фруктово-ягодный салат, только без сливок и сметаны?

То ли официант был глухонемым, или он понимал с полуслова, но, как и первый раз, просто поклонился, и, чиркнув в блокнот, ушел на кухню.

Эжен внимательно стал рассматривать девушку. Та, поймав его взгляд, опустила голову.

- Катя, меня зовут Эжен. Расскажи о себе.

Катя, подняв голову, также упорно посмотрела в глаза собеседнику. Затем громко сказала:

- Ты очень сильно дерешься. Мне ни капельки не жалко этих арабов, но ты един-ственный, кто решил мне помочь. Во Франции происходит полная исламизация. Мои родители два года назад, когда верили в Христа, собирались уезжать обрат-но в Россию. Но, говорят и там не спокойно от исламистов. Скоро христиане ста-нут улетать на луну.

Эжен удивленно спросил:

- Ты христианка?

- Да. К тому же православная. Еще недавно мои папа с мамой тоже были право-славными христианами, но…

Официант принес заказ. Пока он расставлял тарелки на столе, Катя достала сото-вый телефон и набрала номер. Поговорив всего несколько секунд, она убрала мо-билу в сумочку и, обратив внимание на Эжена, произнесла:

- На «ты», так на «ты»! Но знай, я не девушка легкого поведения. Спасибо, ко-нечно, что ты, (было слышно, что «ты» дается ей трудно), помог мне, но я тебе, надеюсь, ничего не должна.

Эжен возмутился:

- Каждый мужчина, тем более, если он настоящий француз обязан помочь девуш-ке, если она попала в беду. Просто, если честно сказать, ты мне очень сильно по-нравилась. Хотя я тебя вижу первый раз в жизни. Сначала думал просто отвести тебя от места потасовки, а затем распрощаться. Но у тебя были такие испуганные глаза, что я решил пригласить тебя составить мне компанию в ресторане. Я сего-дня, можно сказать, кроме пары тостов с джемом ничего не ел, а время близиться к вечеру.

Девушка улыбнулась и кокетливо повела плечами:

- Я бы сама справилась с теми арабами. Видишь, что у меня есть?

Она порылась в сумочке и достала маленький электрошокер.

Эжен засмеялся:

- Этой мухобойкой ты хотела усмирить троих здоровенных подонков? Мой тебе совет – выбрось эту игрушку. Против этих уродов нужен крепкий мужской кулак или пуля. Они понимают только силу.

Эжен приступил к еде. Только сейчас он почувствовал как голоден. Несмотря на этикет, он ел жадно, не обращая на косые взгляды других посетителей ресторана. А Катя медленно брала из большого бокала ягоды или кусочки фруктов и так же медленно клала их в рот, неторопливо пережевывая. Она улыбалась, видя как жадно поглощает пищу ее спаситель. Но при этом совершенно не испытывала чувство брезгливости: так едят солдаты и те кто очень сильно устал. Для себя она уже сделала вывод: ее новый друг - солдат. Конечно, он мог быть и обыкновен-ным рабочим, возвращающим после трудового дня, но, вспомнив, как Эжен рас-кидал настырных мусульман, как потом уверенно вел ее подальше от места столкновения, как быстро уговорил ее поужинать вместе, она почувствовала, что в нем было что-то от воина. Так может ощутить, точнее, почуять только женщина. Для Кати, понятие солдат было не профессией, а образом жизни. Не обязательно считаться маленькой частью какой-нибудь роты или батальона. Солдат это тот, кто может в любой момент дать отпор врагу, тот, кто считает, что нужно всегда быть на чеку, на взводе. Катя вспомнила, как ее отец рассказывал про ее прадеда, - советника генерала Георгия Жукова. Георгий Константины с помощью своего полководческого таланта смог одолеть Гитлера. Как только не принижали роль Жукова в Великой Отечественной Войне прихлебатели глав правительств СССР! То Иосиф Виссарионович Сталин, испугавшись популярности маршала Жукова среди фронтовиков, отстраняет его с поста главнокомандующего. То Никита Сер-геевич Хрущев делает все возможное, чтобы легендарный командарм был по-дальше от Москвы.

Но Катя запомнила слова своего деда, который, как и его отец стал военным и дослужился до генерала: «Солдат это тот, кто всегда стоит на защите страны, ма-тери, жены и детей».

На обыкновенного работягу, ее новый друг был не похож. Тем более она видела, как Эжен играючи уложил на асфальт арабов. Она посмотрела на него и сделала вывод, что это мужчина, который не только не подчиняется правилам большинст-ва, но и старается противостоять тому, что ему не по вкусу. Ей уже давно испол-нилось 18 лет. Но природа наделила ее хрупкой фигурой и маленьким ростом. Поэтому те, кто хотели с ней познакомиться, думали, что девушке всего лишь лет шестнадцать, не больше.

Эжен, отодвинув, пустую тарелку, и громко выдохнув, произнес:

- Фу. Прошу прощения за обжорство. Но почему ты Катя так смотрела на меня, может раньше где видела?

Катя, улыбнувшись, протянула ему круасан с ягодной начинкой:

- Раньше я тебя не видела. Просто ты ешь как мой папа: вкусно с аппетитом. Смотря на тебя, хочется так же съесть кусок бока барашка или филе рыбки. Жаль, что мне нельзя. Но и коктейль очень вкусный. Спасибо тебе Эжен.

Эжен прихлебывая кофе, улыбнулся. Взяв круасан, обмакнул кончик в напиток. Затем сказал:

- Как меня зовут ты в курсе. Занимаюсь дизайном вэб-сайтов. Но еще я изучаю историю христианства. Может, в скором будущем напишу научную работу о жизни короля Бодуэна IV Иерусалимского. Но еще я являюсь, только не посчи-тай это хвастовством, чемпионом Франции по кекушинкай.

Катя сморщила лоб. Что такое кекушинкай она не знала, но про мальчика-рыцаря Бодуэна IV ей рассказывала мама. Она восхищалась этим легендарным властели-ном Иерусалима. Поэтому она ничтоже сумнявшись спросила:

- Ага, ты каратист? Или что-то в этом роде.

- Не каратист. Правильно меня нужно назвать каратекой. Но, скорее всего я боец смешанного стиля. Применяю приемы из карате, дзю-до, савата, самбо, бокса. Но если ты заострила внимание на этом, то могу пригласить в ближайшую субботу во дворец спорта имени генерала Де Голля: там состоится турнир среди профес-сионалов рукопашного боя. Я выступаю среди бойцов смешанного стиля? При-дешь?

Катя, услышав мелодичную трель, достала телефон и опять, поговорив пару ми-нут с неизвестным собеседником, бросила телефон на поверхность стола, разо-рвала целлофан на пачке «Мальборо».

Она закурила сигарету. Выпустив несколько колец вверх, она круто повернулась к Эжену и тихим голосом сказала:

- Эжен, не знаю благодарить тебя или ругать. Оказывается эти ребята, которые приставали ко мне, друзья моего жениха. Они специально устроили провокацию. А Тагир наблюдал в бинокль с балкона соседнего дома. Мне плюс за то, что стала отбиваться от незнакомых мужчин, и огромный минус за то, что ушла с незнако-мым гяуром.

Эжен растерялся. Но, поняв то, что ему сказала Катя, ответил:

- Катя, так, что жених у тебя Тагир – мусульманин?

- Да. И что – это неправильно?

Эжен залпом выпил стакан минеральной воды. Затем, резко посмотрев девушке в глаза произнес:

- Ты - христианка. Почему решила выйти замуж за мусульманина? Что своих парней, которые носят крест мало?

- Хватает. Но мои родители год назад приняли ислам. Стали новообращенными. Они и подыскали мне жениха – Тагира. Он красивый парень, родом из Египта. Русский и французский языки еще выучил пять лет, назад учась в университете Санкт-Петербурга. После защиты диплома, открыл ресторан во Франции: «Кэ-мэл», может, слышал?

- Нет. Я по ресторанам не шляюсь. Но Катя, скажи честно, ты любишь Тагира?

Катя, перестав ковыряться десертной ложечкой в бокале с фруктово-ягодным коктейлем, ответила:

- А какая разница? Ну, выйду я замуж за коренного француза. И что? Пройдет год, два и придется принять ислам и ему и мне. Насчет, год – два, я, конечно, за-гнула, скорее всего, через месяц или два. А может ты, как волшебник найдешь выход?

Эжен сжал ладони в кулак. Потом так же, не поднимая головы произнес:

- Я не верю в любовь с первого взгляда! Чушь это все. Но бывают моменты, когда жизнь становиться не мила. Вот, например, с начала нашей встречи прошел самое большое час. Когда я начал бить этих арабов, то, честно сказать, даже не посмотрел за кого защищаюсь. Затем увел тебя подальше от места столкновения. Подошли к ресторану – только тогда посмотрел внимательно на тебя. Ты красивая. Ты очень красивая. Не зря какой-то мусульманин положил на тебя глаз. А сама-то любишь его?

Катя, прикрываясь сумочкой, ответила не сразу:

- Он неплохой парень. Решил остаться в аспирантуре. Заниматься наукой. Его родители приобрели двухкомнатную квартиру в Париже. А сам он купил особняк в России. Так, что деньги есть. Но это так, мелочи. Тагир предложил мне, если аспирантура его не устроит, попутешествовать по Индонезии. Отвлечься от мировых проблем - что может быть лучше? Экономика, девальвация, глобализм, политика, - как все это надоело! Представь, Эжен: океан, пляж, бунгало. Утром чашечка кофе с тостами, затем, голой, в океан! Затем пару часов секса с неутоми-мым другом. Даже если он не захочет – сделаю так, что сам изнасилует меня – я это умею. Тагир любит секс, но он почему-то думает, что женщина не должна са-ма стремиться к плотским удовольствиям. Женщина должна только удовлетво-рять мужчину. Он, вроде бы и умный человек. Ученый. Но подчиняется законам своей религии, предрассудкам свойственными его нации, он думает, что женщина – распутное существо. Я ведь читала Коран. И знаю, что женщина для них – это человек второго сорта. Но в жизни, в быту, мусульмане нормально относятся к своим женам. Где нибудь в чайхане, араб, рисуясь перед другими мужиками, описывая сою жизнь, рассказывает, что жена выполняет его желания с полуслова. Боится повышенного тона своего избранного. Редко выходит с женской половины дома. Но на самом деле все по-другому. Эжен, уже давно женщины равноправны в мусульманских семьях. Да, соглашусь, на людях, на миру, супруга делает вид, что полностью находится в подчинение своего мужа. Но это всего лишь игра. Это дань традициям. Что для мужчины-мусульманина самое страшное? Это перед знакомыми или даже посторонними опозориться. Или говоря по-другому потерять лицо. Поэтому в общественных местах, мы умные женщины, ведем себя как существо низкого сорта, как вещь, принадлежащая хозяину – мужу. Пусть супруг потешет свое самолюбие. Но дома – совсем другая картина - мы жены хозяйки! И горе, если муж будет противиться! Жены-мусульманки очень грозны в гневе!

Эжен улыбнулся. Но не преминул задать еще один вопрос милой собеседнице:

- Хорошо, я соглашусь, что хозяйкой в семье будешь ты. Но ведь, согласись, твой Тагир через пару лет спокойной супружеской жизни захочет завести себе новую жену. Более молодую, более привлекательную. Ведь Коран разрешает иметь муж-чине четыре жены. Ты смиришься с этим?

Катя резко затушила сигарету. Достав из пачки еще одну, стала разминать ее длинными сильными пальцами.

- Я думала над этой проблемой и знаешь, пришла к парадоксальному выводу. Многоженство это очень естественно. Вот сам смотри, практически все мужчины имеют любовниц. Бывает, что и по несколько. Мужчинам приходиться таиться от своих юридических жен, обманывать их, притворяться. А все для чего? Ведь практически все жены знают про измены на стороне – просто закрывают на это глаза. Делают вид, что не замечают длинных чужих волос на сорочках и пиджа-ках, не чувствуют запаха постороннего женского парфюма. Ложь и лукавство только во имя сохранения семьи. А зачем? Ведь можно решить все проще: офор-мить несколько браков законно. Статистика показывает, что более 80% мужей изменяют своим женам. От природы не попрешь – извини меня за банальность. Тем более дети рожденные в полигамных браках равны. Закон шариата не делает разницы от кого отпрыск – от старшей супруги или новой, молоденькой жены. Они все равны перед Аллахом. К тому же я уже несколько месяцев готовлюсь к тому, чтобы стать правоверной. Так, что, как и мои родители скоро стану новооб-ращенной. Только для мусульман есть будущее в Европе.

Эжен понял, что спорить с девушкой бесполезно, но все-таки парировал:

- Значит нужно просто сдаться? Точнее отдаться на милость победителей? Ты так думаешь?

- Не совсем. Подумай сам Эжен – новое всегда приходит на смену старому. Хри-стианство за две тысячи лет изжило себя. А ислам более прагматичная религия. Мусульманство сконцентрировало в себе самое лучшее, что есть в других древ-нейших религиях. Это образ жизни для сотен миллионов людей.

Да и посмотри вокруг – много ты видишь истинных христиан в стране? Я сама, как и мои родители, только номинально являлись православными. В церковь хо-дили только по большим праздникам, не чаще пары раз в год. А ислам открывает новые пути и дороги. Не зря же ежемесячно десятки тысяч европейцев становятся новообращенными. И это не страх, это осознанный выбор.

Катя не успела договорить – к их столу подошел высокий смуглый парень. На вид ему было лет двадцать пять. Одет он был дорогие джинсы и свитер с араб-ским орнаментом.

Извинившись, он попросил разрешения присесть, и только после того, как поста-вил небольшую мужскую сумочку на край стола, произнес:

- Катя, прошу прощения за дурацкий розыгрыш. Просто мой брат предложил па-ри. Ты же знаешь его взбалмошный характер. Алим побился об заклад, что ты ис-пугаешься и попытаешься вызвать полицию или станешь просить помощи у про-хожих. А я знаю, что ты боевая и ответил Алиму, что моя Катя сама сможет спра-виться с парнями.

Эжен понял, что этот молодой человек и есть жених его знакомой. И зовут его Тагир. Араб словно почувствовал, что сосед за столиком думает о нем. Он резко встал и, протянув руку Эжену с чувством, сказал:

- Огромное спасибо, что не прошли мимо, а решили помочь девушке. Вы, конеч-но, не знали, что все это глупый розыгрыш. Но это не умоляет вашего поступка.

Эжен молча пожал протянутую руку.

А Тагир тем временем продолжил:

- В наше время мужчины измельчали. Они трусливо опускают глаза и стараются быстро пройти там, где творится несправедливость. Время рыцарей прошло. Еще раз большое спасибо за внимание. Чем я могу оплатить вашу помощь?

Эжена покоробило. Мало того, что почти всегда к европейским женщинам при-ставали выходцы с Востока, так еще и плату предлагает. Эжен, так же как и Тагир встал:

- Не нужно мне ни какой оплаты. Шутка ваша, конечно, получилась дурацкой. Но в каждой шутке есть и доля истины. Ведь полицейские сводки подтверждают, что на француженок чаще всего совершают нападения сексуального характера арабы. Вы ведь не будите это оспаривать?

Тагир нахмурился.

- Да среди приезжих из арабских стран еще много всяких отбросов. Но и ваши женщины часто ведут себя не подобающим образом. Ходят с непокрытой голо-вой, носят короткие юбки. Красятся как дешевые проститутки. Что вы хотите от двадцатилетнего араба, для которого вид голых женских рук выше локтя уже порнография?

Эжен посмотрел на Катю. Девушка была одета в обтягивающую водолазку и юб-ку, которая не прикрывала даже колени. Тагир понял его взгляд.

- Моя Катя редко гуляет по городу одна. Тем более многие в районе знают, что она скоро примет ислам и выйдет замуж за правоверного. Но мы с ней и так часто спорим из-за того, как она одевается. И обратившись к девушке сказал мягко:

- Солнце! Ну, зачем ты носишь эти безвкусные пошлые вещи? Платье – вот что нужно женщине. Длинное платье.

Эжена покоробило это «солнце». Совсем недавно он почти также назвал Катю. Затем представил девушку с ее изумительной фигурой в бесформенной широкой тряпке, которую мусульмане называют арабским платьем. Да уж.

Тагир протянул холеную руку невесте и, повернув голову к Эжену извинился:

- Катя нас не познакомила, но надеюсь, вы назовете свое имя? Меня зовут Тагир.

Эжен представился.

Новый знакомый продолжил:

- к сожалению сейчас нас ждет мой брат Алим. Он проиграл спор. Теперь заказы-вает ужин в ресторане «Хилтон». Если есть желание – приглашаю. Катя, ты не против?

Девушка молчала. Тагир недоуменно перевел взгляд с невесты на Эжена. Он за-метил, что между французами образовалась какая-то непонятная ему ментальная связь.

Эжен так же молчал.

Тогда Тагир в десятый раз, извинившись, взял сумку и просто потащил девушку за собой. Нет, она не сопротивлялась – шла словно сомнамбула.

 

Глава XI

Эжен направился к центру города. Он давно не общался с девушками. Эта слу-чайная встреча с Катей разбередила его сердце. В 16 -18 лет он больше занимался спортом, чем интересовался женским полом. Затем смерть отца, долгая депрессия. А когда стал монахом, то тем более ему было не до женщин. Хотя Эжен знал, что нравится слабому полу. Частенько он ловил на себе взгляды девушек и женщин. Замечал он и восхищенные взоры незнакомок на соревнованиях. Особенно когда рефери объявлял его победителем.

Но Катя очень сильно отличалась от тех немногочисленных женщин, которых знал. Эжен понимал, что эта мимолетная встреча так и останется случайным зна-комством. Вряд ли Эжен еще, когда нибудь увидит эту девушку. Да и смешно: влюбился за несколько минут общения. Нужно просто забыть. Забыть Катю. За-быть о встрече. Выбросить все из головы. Настроиться на борьбу с врагами веры. Только так, а сопли оставим для моралистов.

До храма святого Томаша на такси было не больше получаса. Но Эжен решил пораньше придти на встречу. Точнее он хотел немного погулять рядом с храмом. Поэтому уже около семи часов вечера Эжен бродил в одиночестве в небольшом парке разбитом рядом с церковью. Людей в это время в парке было мало. Встре-чались мамы гуляющие с детьми, несколько монахов подрезали кроны каштанов. Одинокий спортсмен делал свою вечернюю пробежку, петляя по узким тропин-кам.

Подойдя к боковому выходу из парка, Эжен решил присесть на чугунную лавку, которой на первый взгляд было ни как не меньше века. Достав из кармана ма-ленький томик Нового Завета и в очередной раз стал перечитывать Откровение Иоанна Богослова. Уже долгое время Эжен ни на секунду не расставался с этим великим пророчеством. Особенно его поражала 13 глава – многие толковали ее как захват христианского мира исламом: «И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадем, а на головах его имена богохульные. Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него – как у медведя, а пасть у него – как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть. И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? И кто может сра-зиться с ним? И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца. И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его, и жилище Его, и живущих на небе. И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем. И поклонятся ему все живущие на земле»…

Читать это было страшно. Если Откровение станет явью, то скоро ислам станет доминирующей религией на всем мире. И тогда нужно забыть о толерантности, о либерализме. Исламский полумесяц не терпит, когда рядом есть конкуренты. Война против неверных – джихад закончится полной победой слуг Аллаха! Какой уж в этом «царствии небесном» плюрализм религий?

Боковым зрением (оно очень хорошо развито у каратистов), Эжен заметил, что рядом с оградой парка остановился легковой автомобиль. Из него вышли четверо молодых парней. Они, посмотрев на Эжена, разошлись по разным тропинкам парка. Еще через несколько минут в парк стали заходить мужчины. По одному или парами. Странно, всего за десять минут Эжен насчитал восемнадцать новых посетителей парка. Все они относились к сильному полу. Ни одна женщина не прошла в парк через боковой вход за это время. Эжен понял, что про вечернюю встречу в храме узнали радикальные мусульмане. Хотя вполне возможно эти молодые люди были просто охранники нанятые Эдмондом. Но Эжен заметил, что большинство из вечерних пришельцев относятся к восточному типу. Или полукровки.

Эжен поднялся и не спеша, чтобы не привлечь внимание, вышел из парка. Затем, ускорив шаг, устремился к главному входу в храм.

Предъявив визитку привратнику, он прошел в холл. Молодой служка в сутане растворил перед Эженом дверь в комнату, где уже находилось более десяти муж-чин. Эдмонда среди них не было. Пришлось спрашивать у присутствующих. Ему ответили, что Эдмонд уже пришел, но сейчас он в дальней комнате что-то обсуж-дает с настоятелем храма.

Эжен стал рассматривать фрески на стенах. Особенно его привлекла фреска изо-бражающая конец света. Он долго рассматривал жуткое творение. Так проникся неземной силой творения неизвестного художника, что не почувствовал как ему на плечо положили руку. И только после того, как услышал свое имя, произне-сенное прямо в ухо, смог оторвать взгляд от ужасающей картины будущего.

Рядом стоял Эдмонд. Он вопросительно посмотрел в лицо Эжену и сказал:

- Что с тобой, брат? Не заболел?

Эжен, все еще находясь под впечатлением фрески, тихо ответил:

- Все в порядке, Эдмонд. Я полностью здоров. Просто эта фреска производит очень сильное впечатление. Ты не в курсе – кто сотворил этот шедевр?

- Храму почти четыреста лет. Ходит легенда, что художник, написавший эту фреску затем сошел с ума. Он ходил по городам Франции, одетый в рубище, и предрекал скорый конец света. Имя его, к сожалению, не сохранила история. Поговаривают, что когда он писал эту картину, то его посещали видения. Больше нигде в стране его работ нет. Настоятель храма Святого Томаша специально искал что-то подобное, но тщетно…

Эжен вспомнил о подозрительных мужчинах в парке обители:

- Эдмонд, когда я гулял рядом с храмом, заметил подозрительных людей.

- Я в курсе, брат. Ими уже занимаются наши люди. Скорее всего произошла утечка информации – среди нас есть Иуда. А ты глазастый, Эжен! Только я и мой друг, который много лет служил наемником в раличных странах, где были воен-ные конфликты, заметил подозрительных молодых мужчин любящих вечерний моцион.

- Ты забываешь, что я много лет занимаюсь различными единоборствами. У меня обостренная реакция.

Эдмонд улыбнулся:

- Ты нужен нашему ордену. Пойдем в главную комнату – там собрались лучшие люди Франции.

В огромной зале с высокими потолками уже было около тридцати мужчин. Все они принадлежали к различным патриотическим движениям Франции. Были от-кровенные радикалы, как члены ордена «Армагеддон», но были и умеренные, которые призывали к мирным переговорам с исламским большинством.

Настоятель храма отец Иордан облаченный в серую сутану предложил всем при-сутствующим сесть за большой дубовый стол. На столе в вазочках находились свежие фрукты. Стояли так же небольшие бутылочки с минеральной водой.

Когда все расселись, отец Иордан подождав когда стихнут разговоры, негромким голосом начал:

- Уважаемые друзья. Сегодня наша встреча организованна членами ордена «Ар-магеддон».

В зале раздался приглушенный ропот.

Отец Иордан поднял правую руку:

- Спокойно братья. Я знаю, что отношение к «Армагеддону» даже у нас, патрио-тов неоднозначное. Многие считают, что своими нападениями на мечети и лиде-ров мусульманских общин, члены ордена только разжигают ненависть к христиа-нам со стороны представителей других религий. Но они хотя бы что-то делают. Другие просто болтают. Поэтому я предоставляю слово нашему брату Эдмонду.

Лидер французского отделения ордена встал. Осмотрел всех сидящих за столом. Кивком поблагодарил отца Иордана. Затем, прокашлявшись, громко спросил:

- Кто заметил слуг Аллаха в парке?

Присутствующие недоуменно смотрели на возвышающую фигуру Эдмонда.

Эдмонд продолжил:

- Если бы не мои друзья нас уже бы связали как куропаток. О сегодняшней встрече радикальные исламисты узнали. Среди нас есть предатель. В данный мо-мент двадцать боевиков «Слуг Аллаха» схватили и поместили в подвал храма. Кто не верит – прошу за мной.

Эдмонд быстрым шагом направился к боковой нише, где находилась винтовая лестница, ведущая в нижние ярусы обители. Почти все из присутствующих на-правились за ним.

В подвальной комнате лежали люди связанные по рукам и ногам. У многих лица были в крови.

Эдмонд, повернувшись к друзьям, сказал:

- Нужно срочно уходить их храма. Скорее всего, в ближайшее время на помощь к этим тюкам (Эдмонд не сильно пнул одного из связанных по филейной части), прибудут несколько десятков помощников кричащих: «Аллах Акбар!». Отец Иордан, вызывайте полицию. Думаю, вы знаете, что им рассказать.

Я заранее предвидел, что мусульмане могут узнать о сегодняшней встрече. По-этому заказал один из залов ресторана «Триумф» для проведения торжества. Че-рез час, жду всех, кто хочет бороться против мусульманской заразы. А теперь да-вайте поспешим.

Эдмонд приказал одному из членов ордена прихватить с собой связанного исла-миста. Скорее всего, он хотел выяснить – как мусульмане узнали про встречу.

Через час все те, кто был в храме святого Томаша, сидели за праздничным сто-лом. Чего только не было в огромных блюдцах и больших тарелках! Жареные ку-ры, запеченная рыба, фаршированное мясо. Со стороны казалось, что компания мужчин что-то празднуют. Странно, конечно, что среди них не было женщин. Но вполне возможно, что ребята отмечают «мальчишник». По крайней мере, так ду-мали официанты и администратор зала. Не смог подойти только отец Иордан – он находился в полицейском участке и давал показания. Служители церкви подтвердили, что храм подвергся нападению неизвестных. Но монахи смогли их обезвредить и связать. А пока храм окружали десятки полицейских – к обители на машинах подъезжали радикальные мусульмане. Стало ясно, что в этот вечер было запланировано массовое нападение на храм. Только планы исламистов испортил организатор встречи Эдмонд. Но возбужденные мусульмане не хотели расходиться – они гортанно кричали проклятия в адрес полиции. Но нападать не решались.

А в «Триумфе» Эдмонд продолжил прерванную встречу:

- Здесь я думаю мусульмане нам не помешают. Хотя честно сказать я уже боюсь доверять кому-либо, кроме самых близких. Кто предупредил о встрече в храме? Что за Иуда, который не побоялась даже сюда прейти? Он думает, что мы его не вычислим. Ошибается. Скоро я всем назову эту падаль.

Сидящие за столом заволновались. Кто-то подозрительно стал рассматривать со-седей, кто-то внимательно следил за Эдмондом. Но всем было неловко. Эдмонд немного помолчал, затем поднял руку.

В зал ввели окровавленного человека. Эдмонд грозно посмотрел на него и сказал:

- Кто из присутствующих приходил к Омару Хасейну?

Мужчина, которого под руки поддерживали двое друзей Эдмонда, поднял зали-тые кровью глаза. Сплюнув сгусток крови на пол, он осмотрел сидящих за столом гостей и указал пальцем на невысокого пожилого мужчину в черном костюме. Тот вскочил. Его лицо перекосила гримаса ужаса. Он быстро побежал к выходу. Но у дверей уже ждали члены «Армагеддона».

- Патер Мансвет, подойдите ко мне.

Голос Эдмонда был спокоен.

Патер Мансвет мелкими шажками стал приближаться к торцу стола, где сидел Эдмонд. Его походка напоминала поступь сильно пьяного человека. Слезы кати-лись градом. Лицо приобрело цвет вареной свеклы.

Эдмонд таким же спокойным голосом спросил:

- Как вы могли, священник, предать своих братьев? Стать орудием в руках ради-кальных мусульман. Вы не только нас предали, вы предали веру, вы предали Бо-га! Вам даже не тридцать сребреников положено, а всего лишь одну медную мо-нетку. Что вы скажите в свое оправдание?

Патер зарыдал. Затем, упав на колени тонким голосом произнес:

- Пощадите! Я слабый человек. Мне пообещали не трогать монастырь, где я жи-ву. Только из-за этого я пошел на этот омерзительный поступок. Мне очень стыд-но. Но Бог говорил о прощении! Простите меня!

Эдмонд осмотрел всех присутствующих.

- Как вы считаете, достоин этот червь пощады? Если бы «слуги Аллаха» схватили нас, они бы даже не задумались о пощаде. И как может человек принявший сан стать по одну сторону баррикад с теми, кто разрушает основы христианской веры? Можно простить заблудшего, или того, кто крещен в младенчестве и не соблюдает заветов Веры. Но Патер Мансвет уже более пятидесяти лет в лоне Церкви. Малодушие? Трусость? Да. Но еще и корысть. Предать братьев по вере ради себя – хорошего. Он хуже язычника поганого! Что молчите братья? Или простите предателя?

Многие вскочили со своих мест. Другие громко стали кричать проклятия в адрес патера.

Мансвет сжался, закрывая голову руками.

Эдмонд с презрением смотрел на Иуду.

Затем, дав знак членам ордена «Армагеддон», произнес:

- Не будем марать руки, братья! С ним разберутся мои друзья. Давайте лучше по-говорим о том, как нам жить дальше.

Гости опять расселись за столом. Патера под руки вывели прочь.

Лидер христианской партии Франции, Матье Битнер, седовласый представитель древнего рода, попросил слово:

- Друзья. Действительно, страна погружается в пучину чуждой нам религии. Точнее Франция уже несколько лет как стала мусульманским государством. Но нельзя насилием отвечать на насилие! Только путем всеобщих выборов мы смо-жем избрать нужного для народа Франции президента. Думаю и часть парламента станет лояльной к христианам. Как вы думаете?

Поднялся бывший заместитель лидера Анри Третьена запрещенного «Француз-ского фронта» политолог Жеан Феб:

- Нашу организацию запретили. Бывший бригадный генерал и наш лидер Анри Третьен находиться в розыске. Но члены организации готовы к войне с неверны-ми. Мы не собираемся отсиживаться дома – наши братья за конфронтацию. Уже подготовлены боевые ячейки. Нужен только координатор, который объединит все патриотические движения страны и будет ими руководить. Нужен человек который уже показал себя в борьбе с мусульманской экспансией. Я предлагаю Анри Третьена.

Лидеры патриотических организаций стали возмущаться:

- Он же замешан в торговле оружием.

- «Французский фронт» спонсировали арабские шейхи.

- Он, что будет руководить нами из подполья?

- Нет, только не Третьен!

- Его же обвиняют по восьми статьям уголовного кодекса!

- Где он вообще сейчас находится?

Эдмонд, на правах устроителя встречи взмахом руки попросил гостей утихоми-рить возмущенные возгласы. Затем негромко сказал:

- Конечно, Анри Третьен, пока не погряз в финансовых махинациях, многое сде-лал для отчизны. Но сейчас, когда решается судьба Франции он не тот человек, который сможет возглавить сопротивление. Да и вообще нужен ли нам сейчас лидер? Я например вместе со своими друзьями будем бороться против радикаль-ных исламистов так как нам подсказывает совесть. Подчиняться мы ни кому не станем. Это я открыто заявляю. Тем более я не понимаю тех наших христианских либералов которые призывают к компромиссу с мусульманским большинством. «Армагеддону» с соглашателями не по пути. Патер Мансвет тоже был за худой мир с нечестивыми. Докатился до прямого предательства.

В зале опять раздался шум. Опять многие стали вскакивать с мест. Несколько че-ловек вышли из зала, дав понять, что не собираются действовать, так как предла-гает Эдмонд.

Матье Битнер громко крикнул:

- Если мы, патриоты своей страны не можем придти к согласию, то, как мы смо-жем противостоять мусульманской экспансии? Зачем нам склоки? Это играет только на руку исламистам. Опомнитесь!

Он схватился за сердце и медленно стал опускаться. Эдмонд и другие бросились к нему. Представителя знатного рода положили на холодный пол. Лицо его по-бледнело и покрылось холодным потом.

Администратор зала, посторонний на этой встрече человек, попросил всех разойтись – задыхающему Матье Битнеру нужен был свежий воздух. Эдмонд попросил администратора вызвать врача. Затем, взяв Эжена под руку, знаком показал ему на дверь в другую комнату.

В комнате играя в покер, коротали время четверо членов ордена. Эдмонд указал Эжену на свободное кресло и спросил:

- Как тебе сегодняшний вечер?

Эжен не задумываясь, ответил:

- Позор! И это те, кто считает себя истинными патриотами Франции? Если все действительно так, то стране конец.

- Я согласен с тобой, друг. На данном этапе Францию не спасти. Но есть огром-ная сила, которую можно привлечь на свою сторону. Это жители Латинской Аме-рики: практически все они христианского вероисповедания. Это китайцы, кото-рым плевать на мусульманскую экспансию – они не пустили исламистов в свою страну, помогут и странам Дальнего Востока. Это юг Африки, где много африка-цев-христиан. Нам сейчас нужно только показать правительству и мусульман-скому большинству то, что остались во Франции люди, для которых вера не пус-той звук. Которые ради карьеры не побегут в мечеть, срывая на ходу крест. А тех, кого ты сегодня уподобился увидеть – это те, кто потерял человеческое дос-тоинство. Они уже давно утратили это качество. Они называют себя христианами, а сами молятся злотому тельцу. Помнишь: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне».

- Евангелие от Матфея, стих 24? – Эжен хорошо знал Новый Завет.

- Да. Но сегодня я тебе хотел показать, что только силой можно преломить про-исходящее. Время слов, повторюсь, прошло.

В воскресение будет сбор членов «Армагеддона». Я бы хотел, чтобы ты, Эжен, присутствовал на нем.

Эжен не колеблясь, воскликнул:

- Я согласен, брат! И мне бы хотелось уже преступить к действию. Ты прав – нужно не слово, нужен меч!

Еще Эдмонд, в субботу во дворец спорта имени генерала Де Голля состоится турнир среди бойцов различных единоборств. Я выступаю в смешанном стиле. Рассчитываю на первое место!

- Говоришь в субботу? Я и мои друзья придем болеть за тебя. Время открытия турнира какое?

- Ровно в 14.00.

- Давай, Эжен за час до боев встретимся у меня и вместе отправимся на турнир.

- Отлично! Буду без опоздания.

 

Эрбиль, неофициальная столица Ирака, резиденция Мусульманской ассо-циации стран Евразии

Все номера в шикарном отеле «Хаулер Плаза» были забронированы еще месяц назад. Дополнительно были куплены или арендованы десятки домов в соседних кварталах. Район Dream City («Город мечты»), где квартиры стоят на порядок выше, чем в Нью-Йорке, Лондоне, Париже был практически полностью заселен приезжими богатыми арабами. В понедельник должна состоятся ассамблея Му-сульманской ассоциации стран Евразии. Но это только для непосвященных. На самом деле после заседания, избранные проведут закрытое, тайное совещание на которое были приглашены лидеры мусульманских ассоциаций со всего мира. Председателем этой встречи был президент Мусульманской ассоциации стран Евразии Мустафа Халим. Круг посвященных состоял из двадцати трех видных представителей исламского мира. Правой рукой Мустафы Халима был Омар Ха-сейн, который последнее время практически не выходил из барокамеры – рак по-жирал его изнутри. По самым оптимистическим подсчетам жить одному из самых могущественных людей планеты оставалось не больше трех месяцев. Поэтому он решил ускорить час возмездия. Израиль должен быть наказан. Его не устраивало, что и так эту землю обетованную со всех сторон треплют соседние арабские страны. Что население древней Иудеи уже сократилось почти наполовину. Те, кто виновен в гибели его семьи, должны погибнуть в гиене огненной!

Открытие Ассамблеи Мусульманской ассоциации стран Евразии поразило вооб-ражение всего мира! Тысячи журналистов самых престижных изданий освещали это событие. Было что праздновать! В ассоциацию вступила Франция, на очереди объеденная Германия. Затем Англия и Россия. Мир становился однополярным. Правда как кость в горле мешал Китай, но уже была разработана стратегия по дестабилизации экономике в Поднебесной. Для этого был создан многомиллиардный фонд.

После окончания работы ассамблеи, когда большинство делегатов разъехались, в специальном помещении, расположенном глубоко под землей собрались двадцать три посвященных. Точнее собралось теневое правительство земли. Это были шейхи арабских стран, нефтяные миллиардеры, политические советники.

Стол, за которым сильные мира сего собирались решить судьбу будущего плане-ты, был изготовлен в форме мусульманского полумесяца. Стены огромной ком-наты покрывали изречения из Корана. А в большой коробке черного цвета храни-лась святая реликвия для каждого мусульманина: самый ранний рукописный ва-риант Корана.

В 1972 году при работах по восстановлению мечети Санаа, в Йемене, был обна-ружен тайник. В нем было месиво из старого пергамента и бумажных листов, покрытых арабской вязью. Эти рукописи передали Хаджи Исмаилу али Аква, президенту Йеменского общества древностей.

Найденные рукописи оказались тысячами фрагментов Корана. Было доказано, что эти листы древнейшие из всех найденных вариантов священной книги.

В 2008 году Мустафа Халим выкупил эту реликвию. Теперь она украшала его резиденцию. При покупке разразился скандал: выяснилось, что некоторые фраг-менты имеют отклонения от стандартного канонического текста Корана. Но вскоре шум улегся и опять в исламском мире наступил относительный покой.

Когда двадцать три гостя расселись по своим местам, президент Мусульманской ассоциации стран Евразии возвел руки ко лбу и произнес:

- Во имя Аллаха милосердного и милостивого! Братья по вере! Мы собрались се-годня здесь для того, чтобы подвести итоги за прошедшие годы. Обсудить ошиб-ки и решить вопросы нашего будущего. Еще никогда мусульманский мир не был так всемогущ. И в этом проявляется воля Аллаха. Начало века было посвящено священной борьбе – джихаду против неверных. В основном это были правитель-ства двух стран: США и Израиля. В начале XXI века, после того как власти США устроили провокацию с взрывами двух торговых центров, мусульманский мир понес определенные потери. Еще раньше при помощи предателей и изменников веры мы потеряли Афганистан. Но тогда многие наши друзья просто были обма-нуты американской разведкой. Они надеялись, что при военной помощи амери-канцев из Афганистана будет изгнана российская армия. Но к власти в этой стра-не истинных слуг Аллаха не допустили. Только к 2012 году мы смогли вытеснить штатовскую военщину из Афганистана. Теперь, слава Аллаху у власти правовер-ные! И весь трафик героина идет через нас. Этой заразой мы заполонили улицы Европы. Слава Аллаху, эти кафиры очень любят этот белый порошок. Контроли-руя продажу этого зелья можно влиять на неверных. Это одна из форм священно-го джихада.

Затем оккупация страны, где сейчас мы решаем мировые проблемы – Ирака. То-гда, если вы помните, я вас всех призывал помочь Саддаму Хусейну. Но практи-чески все вы меня не поддержали. Американцы дорвались до дешевой нефти и попытались получить контроль в этом секторе сырьевого рынка. Помните проти-востояние между США и ОПЕКом? Только к 2014 году мы выиграли эту эконо-мическую войну. Потеряв при этом триллионы долларов. Хорошо еще, что по совету наших друзей мы решили профинансировать выборы президента в 2008 году. Барак Обама очень сильно помог нам. Долг платежом красен, верно?

Мустафа Халим засмеялся. Засмеялись и другие члены теневого правительства планеты. Когда смех стих, председательствующий продолжил:

- Теперь многие ключевые посты в американском правительстве занимают наши братья по вере. Министр обороны – мусульманин, министр финансов – мусульма-нин, министр иностранных дел, тоже наш единоверец. Но самое главное мы смогли оттолкнуть от Америки Израиль. Эти паршивые евреи теперь не смогут рассчитывать на военную помощь США. Сбываются слова великого пророка Магомета о торжестве ислама во всем мире!

А теперь, друзья мои, я бы хотел послушать вас.

Мустафа Халим положил руки на стол и осмотрел присутсвующих.

Первым после председателя решил выступить политический советник нынешне-го президента США, Ахмед Хусани:

- Во имя Аллаха милосердного и милостивого! Я полностью согласен с нашим уважаемым Мустафой. Действительно, не пройдет и двадцати лет, как большин-ство жителей земли будут возносить хвалу Аллаху. А еще раньше, всего через двенадцать лет президентом США, скорее всего, станет мусульманин. По край-ней мере, так прогнозируют большинство социологических служб. Исламское население в Америке пока составляет меньшинство, но если мы примем закон об эмиграции, то к 2045 году мусульман будет почти половина всех жителей США. Надо учесть, что еще будет много новообращенных. Как и во Франции, Германии, Англии очень много коренных жителей принимают ислам. И скажем, это далеко не последние члены общества. В основном, это люди с высшим образованием, с хорошим местом работы. Главным противником в мусульманской экспансии в США мы считаем выходцев из Латинской Америки. Большинство из них - христиане-католики и довольно ревностные. Селятся в стране они обособленно, поэтому с ними трудно вести агитационную работу. В свои кварталы они мусульман не пускают. Доходило до вооруженных столкновений. Но все это решается. После нового закона об эмиграции, въезд латинос в США будет запрещен.

Вот так обстоят дела в Штатах.

И хотелось бы припомнить дела минувших дней. В 2003 году тогдашний прези-дент США Джордж Буш объявил войну Ираку. Под надуманным предлогом, что, якобы в секретных лабораториях этой страны разработали ядерное оружие. Воо-руженные силы Америки начали интервенцию мусульманского государства. В итоге более полумиллиона мирных иракцев погибли. На самом деле США нужен был контроль за дешевой иракской нефтью.

Америка вывела войска только в 2010 году, когда все международное сообщество поняло истинные цели Джорджа Буша. Кто ответил за миллионы погибших?

Получается, что США можно проводить любые карательные акции, прикрытые лозунгами о демократии и гуманизме. А на самом деле грабить страны. Поэтому, считаю, что все действия связанные с распространением истинной веры – ислама оправданны. Аллах с нами!

Ахмед Хусани встал и взяв со стола папку с отчетом подошел к Мустафе Халиму. Тот пожал руку Ахмеду и положил папку в кожаный кейс.

Слово попросил африканец гигантского роста Джебраил Охо – он возглавлял Мусульманскую ассоциацию стран Африки:

- Во имя Аллаха милосердного и милостивого! Какое счастье жить во имя веры! Христианские миссионеры несколько сот лет пытались крестить жителей Африки. Но учение их лживо! Поэтому, когда слово пророка нашего Магомета пришло на черный континент, даже самые отъявленные язычники прониклись его великой сущностью.

Не секрет, что белые пытались противостоять факелу истинной веры. Но Аллах всемогущ! Нет такой преграды сквозь которое не проникнет его всевидящее око.

Несколько сот лет назад мусульманскими странами стали Египет, Ливия, Алжир, Марокко. Затем святое писание Коран было донесено и другим африканцам.

Мали, Нигерия, Чад – все больше стран континента принимали глас Аллаха.

Пали под натиском истиной веры и другие государства.

В 2016 году была создана Мусульманская ассоциация стран Африки. Главная за-дача ее, чтобы все страны континента стали мусульманскими.

Но появились и «сорняки». На самом юге Африки, свои автономные поселения стали создавать белые христиане из Америки и Европейских стран. Они строят города-колонии. У них своя власть, своя вооруженная полиция. В свои поселения белые завезли самое современное оружие.

Но конец этих автономий скор! Мы будем безжалостно выпалывать подобные «сорняки» с плодородного мусульманского поля Африки!

И главное: африканские мусульмане, это многомиллионная армия преданных слуг Аллаха, готовых в любой момент отдать жизни за Всевышнего!

Африканец передал папку с отчетом соседу. Через несколько секунд Мустафа Халим держал ее в руках.

После Джебраила Охо слово выступил глава мусульман России Талгат Ниязов:

- Во имя Аллаха милосердного и милостивого! Мы в России буквально за пятна-дцать лет сделали очень многое. Была создана политическая партия «Истинные патриоты России», которая имеет в Государственной Думе могущественную фракцию. Скоро будет рассматриваться закон о том, чтобы ислам стал второй ос-новной религией страны. Наравне с православием. Пока еще православные традиции очень сильны в этой варварской стране. Мы добились принятия закона о многоженстве. Во многих городах существуют большие диаспоры выходцев из исламских стран. Но самое главное, мы разработали стратегию либерального ислама. Ведь многие русские мужчины любители крепко выпить. Мы делаем им определенные послабления. Вторым главным аспектом мы считаем создание полувоенизированных мусульманских организаций «Слуги Аллаха». По министерству юстиции они проходят как центры по изучению Корана. Дополнительно оформляются лицензии как на частные охранные предприятия. Не хвастаясь, скажу, что мы в одночасье сможем поставить под ружье несколько десятков тысяч преданных вере молодых людей.

Талгат Ниязов, прихлебнул воду из стакана и, оторвав взгляд от листка, посмот-рел на Мустафу Халима.

- Но есть и ложка дегтя. Враги нашей веры - радикальные противники нового порядка, объединились в «Антиисламский союз». Основным их союзником орга-низации стала православная церковь. И их очень сильно поддерживают в Сибири и на Дальнем востоке. На Дальнем востоке вообще сложилась парадоксальная си-туация. Очень много русских православных семей мигрировали в этот регион из центральных районов России. Они создали там целые поселения, чуть ли не со своей властью. Правительство России они считают за пособников дьявола. Мест-ные власти идут им на встречу и всячески им потакают. Дополнительно рядом с православными селениями основали свои коммуны выходцы из Китая. Все вместе они представляют грозную силу против нашей веры.

Талгат Ниязов как и его предшественник отнес папку с отчетом о проделанной работе Мустафе Халиму.

После делегата из России выступали другие члены теневого правительства. Засе-дание затянулось до глубокого вечера. Последним решил отчитаться член прави-тельства Германии новообращенный мусульманин Дитрих Дюмон.

Это был известный ученый-востоковед. В тридцать лет он осознанно принял ис-лам. Долгое время возглавлял немецкую общину новообращенных мусульман Германии. Затем неоднократно избирался депутатом бундестага. Последние не-сколько лет трудился в правительстве страны.

Выступление его было кратким:

- Во имя Аллаха милосердного и милостивого! Сегодня мы целый день посветили самому главному в нашей жизни – нести истинную веру людям! И мы многого добились на этом поприще. Но хотелось бы немножко остудить особо горячие головы. Пока только Европа и часть Африки склоняет колени перед зеленым знаменем ислама. И то не все. Восточная и Западная Германия по разному относятся к тому, что мусульман становиться все больше. Бывшая ФРГ лояльна к исламской экспансии, но жители бывшей ГДР не хотят идти в ногу со всей страной. Восточные немцы очень резко, в штыки, воспринимают мусульманизацию страны. Они мало того, что не хотят принимать ислам, так еще создают по всему востоку антиисламские союзы. Особую опасность представляют выходцы из рабочих кварталов: они объединяются в неонацистские организации. Для них враги все: арабы, эмигранты, африканцы, мусульмане. По данным социологических служб в Германии почти 45% представители ислама. Но на востоке страны совсем другие цифры: только 30% мусульмане. Запад весь наш, но восточные земли…

Думаю, что основные акценты нужно ставить на Россию и Германию. Если зеле-ный флаг ислама будет развеваться в этих странах, то вся Европа ляжет под нас. А затем и весь мир. Джихад окончиться полной нашей победой!

Мустафа Халим поднялся и подытожил это длинное заседание теневого прави-тельства:

- Во имя Аллаха милосердного и милостивого! Мы разработали план на бли-жайшее двадцать лет. Ни что не сможет помешать воле Аллаха! После покорения Европы пред нами падут Латинская Америка, не присоединившиеся страны Аф-рики, Австралия, страны Азии. Главное сейчас это – начать экономическую вой-ну против Китая. Заблокировать эту страну за их же стенами. Пусть варятся в собственном соку. Через десять лет сами приползут на коленях. Предлагаю рабо-ту на сегодня закончить. Все братья могут идти отдыхать. Во имя Аллаха мило-сердного и милостивого!

Двадцать человек поднялись и отправились к выходу. За столом остались только Мустафа Халим, Омар Хасейн и личный советник президента Мусульманской ассоциации стран Евразии Абдель Кадир Матлака, потомок знаменитого вождя антиколониального движения мусульман в Алжире в XIX веке.

Мустафа Халим пригласил оставшихся братьев по вере в другую комнату, по-меньше, но и уютнее.

Слуги уже заранее накрыли низкие столики фруктами, сладостями, легкой закус-кой. После продолжительного заседания решили немного отдохнуть. Хотя самое главное будет решаться здесь, в комнате для кейфа.

Омар Хасейн, чувствуя сильнейшую боль, грызущую его изнутри, почти шепо-том произнес:

- Мустафа, дело которому я посвятил всю свою жизнь близиться к завершению. Через несколько месяцев Израиль покарает пламя Аллаха. Все фигуры уже рас-ставлены на шахматной доске. Точнее игра близиться к завершению.

Мустафа, прихлебывая зеленый чай, спокойно ответил:

- Я понял, дорогой. Но скажи, ты точно уверен, что вся вина за содеянное ляжет на твою главную фигуру?

- Об этом не беспокойся. Я уже приказал, чтобы из его записей составили письмо с проклятием в адрес мусульман. Это было сделать легко, как-никак он мой слу-жащий. Да и нам то, какое дело, поверят в это кафиры или нет? После того, что произойдет, весь мир расколется на наших союзников, которых большинство и на малочисленных врагов. Мы только ускорим тот момент, когда слово Аллаха бу-дет в каждом сердце живущих на этой проклятой земле. Почти они все недостой-ны, поминать имя всевышнего. Они черви, трава под его ногами. Не достойны даже взгляда его!

- А как обстоит дело с другой фигурой?

- С этим бывшим монахом хорошо поработали наши люди. Он уже на грани ре-лигиозного помешательства. Всем рассказывает о скором конце света. Постоянно читает Откровение Иоанна Богослова – это мерзопакостное послание христиан-ского безумца.

Еще неделя и из него можно будет веревки вить. В понедельник его посвятят в орден и дадут задание. Он станет считать себя ангелом мщения. Пусть заблужда-ется. Он даже не догадывается, что всего лишь пешка в руках гроссмейстеров.

В разговор вступил Абдель Кадир Матлака:

- Футурологи составили прогноз на ближайшие месяцы после «часа Х». По всему миру пройдут выступления мусульман против неверных. Соединенные штаты побояться вступить в конфронтацию с арабскими странами. Не станут они помогать и Израилю. По крайней мере, наши люди в правительстве отговорят их от подобного шага. Конечно, пострадают десятки тысяч мусульман, которые проживают в Палестине, Секторе Газа и других районах рядом с Израилем. Но джихад есть джихад! Священная борьба против неверных без жертв не бывает. Погибшие мусульмане станут шахидами! Смерть во имя Аллаха – это прямая дорога в рай. Что может быть прекрасней для правоверного! Их будут ласкать красивейшие гурии в райских кущах. К подобному должен стремится любой мусульманин! Вспомните, как тысячу лет назад шахиды пробирались в лагеря нечестивых псов-крестоносцев и убивали их предводителей, с готовностью принимая после этого смерть.

К тому же, как не христиане первые применили ядерное оружие. Уничтожили, стерли с лица земли два японских города: Хиросиму и Нагасаки. И все во имя их трусливого Бога и доллара! Президент США Гарри Трумэн не колебался ни се-кунды, отдавая приказ об уничтожении сотен тысяч мирных граждан.

Необходимо возмездие!

Советник президента Мусульманской ассоциации стран Евразии достал из порт-моне денежную купюру зеленного цвета. Аккуратно положил банкноту на стол и знаком пригласил внимательно рассмотреть ее присутствующим:

- Смотрите внимательно! Этой зеленой бумажке более ста лет. В 1928 году, ма-соны-христиане, во главе с будущим вице-президентом США Генри Уоллесом разработали стратегический план по захвату всех сфер влияния в мире. Надпись на банкноте, под пирамидой, гласит «Новый мировой порядок». Доллар на много лет стал мировой валютой. И даже бомбардировка Хиросимы и Нагасаки нужна была, прежде всего, для того, чтобы показать непокорным, кто на планете хозяин. Япония и так сдалась на милость стран-победителей. Но, следуя масонским ри-туалам, необходимо было совершить жертву, во имя укрепления доллара. На жизни людей им было плевать!

Теперь, когда американский доллар дешев как никогда, необходимо укрепить евродинар. Вовремя мы заменили золотой динар новой валютой – евродинаром! Такое название не будет вызывать кривотолков. А то многие противники му-сульманского мира прозвали нашу денежку исламским динаром. А евродинар уже скоро станет мировой валютой. Пусть сейчас имеют хождения евро, доллар и евродинар: уже сейчас более семидесяти стран присоединились к Пакту о единой денежной валюте. Доллар скоро окончательно рухнет и сойдет с мировой эконо-мической сцены. И не зря мы вложили миллионы золотых динаров для того, что-бы хитрые америкосы не перевели свою экономику на новые рельсы: хотели де-вальвировать доллар и ввести амеро. Кому он нужен этот амеро? Тогда, если вы, уважаемые братья, помните США пытались договориться с Китаем. Но, благодаря нам, закулисные экономические фокусы не прошли. Новая мировая валюта амеро так и осталась идеей фикс Уолл-стритских толстосумов. А скоро, слава Аллаху, наступит новый, настоящий, мировой порядок. Под зеленым знаменем ислама.

Омар Хасейн ответил:

- Христиане сами во всем виноваты. Мир ислама, который оказался наследником многих древних культур, создал свою великую цивилизацию и сумел многого достичь в сферах науки, культуры, архитектуры. Мы многого добились в аспек-тах медицины и астрономии. Создав на территории Испании Кордовский эмират, наши предки оказались на голову выше своих европейских соседей периода ран-него Средневековья. От арабских просветителей многое заимствовали первые европейские ученые Франции, Англии, Германии. Наши учебные заведения были лучшими на протяжения многих веков. Ни один университет христианской Европы не мог сравниться с нашими медресе. И кто эту великую цивилизацию разрушил? Варвары христиане.

И многие из них прикрываясь Иисусом Христом, сами по своей сути были сата-нистами, идолопоклонниками.

Их ненависть к истиной вере - исламу имеет корни еще со времен ордена там-плиеров. Которые поклонялись Бафомету – козлиной голове.

Мустафа Халим покачал головой:

- Согласен, дорогие мои. Как только исламские государства поднимали голову, то сразу же полчища христианских варваров нападали на наши дома. Вспомните порабощенные Алжир, Тунис, Афганистан. Колониями стали Индия и Индонезия, и многие другие страны, где проживало немало приверженцев ислама. Как хозяйничали американцы в Ираке и Иране. Слава Аллаху, все стало на круги своя!

Но Омар Хасейн опять повернул нить разговора в сторону Израиля:

- Израиль, эта современная Иудея, был создан специально, чтобы разобщить арабские страны. Но христианские кукловоды очень сильно просчитались тогда! Борьба против Израиля сплотила мусульманские, соседние с этой новой Иудеей, страны и способствовала резкому усилению противостояния неверным в этой части ближневосточного региона. Тогда мы стали бороться с неверными методом тотального террора. А что нам оставалось делать, если десятки могущественных христианских государств с огромным военным потенциалом объединились про-тив непокорных, но гордых мусульман. Долгое время США всячески помогали Израилю, но сейчас совсем другое время. Так, что пора ставить точку в этой шах-матной партии…

И еще - главные друзья Израиля – США имеют на однодоллоровой банкноте шестиконечную звезду Давида. Это главный символ «избранного народа». По-этому, что США, что Израиль - одного поля ягоды. Они враги ислама.

Мустафа Халим добавил:

- Последний ход и мат! И слава Аллаху, что он одарил нас «черным золотом» - нефтью. За несколько десятилетий мусульманские страны добились того, что не могли сделать за сотни лет.

Для того, чтобы подвести черту под этой важной беседой, президент Мусульман-ской ассоциации стран Евразии опять возвел руки вверх и проговорил святые для каждого правоверного слова:

- Во имя Аллаха милосердного и милостивого!

Троица устало поднялась и пожав друг другу руки разошлась по своим комнатам. Омар Хасейн вызвал своего личного врача и попросил его поставить укол морфия – последние полгода он снимал сильные боли этим наркотиком. Дозу приходилось увеличивать каждую неделю. Дошло до того, что без морфия Хасейн не мог ни спать, ни есть, не пить. Этот наркотик стал необходимым компонентом для нормального функционирования организма.

 

 

 

 

Глава XII

Франция, Париж

Два дня Эжен усиленно тренировался. Он во что бы ни стало, хотел стать чем-пионом турнира. На этот раз бои должны быть между сильнейшими рукопашни-ками Европы. Чемпионы Франции, Германии, Италии и других стран Старого Света. Должен был приехать абсолютный чемпион России по боям без правил Мамед Галимханов. Но многие любители единоборств делали ставку на восходя-щую звезду француза Саида Хаяма, по прозвищу «Барс». Ему было немногим больше чем за двадцать лет. Родился он в Париже в мусульманской семье. Он, так же как и Эжен, выступал в смешанном стиле. Вполне возможно, что им придется встретиться на татами.

Утром в четверг, Эжен, как только проснулся около часа медитировал на коврике в малой комнате. Затем, облачившись в спортивный костюм, устремился в парк, до которого было три километра. В парке первым делом стал прогревать связки упражнениями на растягивание. Только после того как все мышцы и сухожилия были прогреты, Эжен отправился в спортивный зал. Первым делом отработал удары на разных грушах и специальных станках. Затем, договорившись с тренером, провел несколько боев подряд с меняющими противниками. После – душ. На этом утренняя тренировка заканчивалась. Она занимала не более двух с половиной часов.

По пути домой (возвращался Эжен пешком, но, не спеша), он забрел в японский ресторан. Купил длинного риса и различные морепродукты.

Дома он поставил рис запариваться, а из морских гадов решил приготовить кок-тейль. Положил в маленькую кастрюльку пригоршню креветок и добавил лавро-вый лист с веточкой розмарина. В другой посуде стал отваривать мидии и гре-бешки. Когда морепродукты были готовы, Эжен всего минуту обжарил их в оливковом масле. Съев большую чашку риса и пиалу с коктейлем из креветок, мидий, гребешков, он запил поздний завтрак зеленым чаем.

После этого как обычно стал изучать труды христианских теологов раннего Средневековья. В основном он искал работы связанные с Апокалипсисом. Сделав выписки, Эжен собрал сумку и отправился в тренажерный зал расположенный на соседней улице.

Переодевшись, он минут десять прыгал через скакалку, чтобы разогнать кровь по венам. Затем почти полчаса отжимался от пола и качал пресс. Только после этого он начал работать с отягощениями. На одном тренажере, Эжен прокачал все мышцы рук, на другом дал работу ногам. Упражнения на станках укрепляли мышцы и связки. Вторую за сегодняшний день тренировку, Эжен закончил на беговой дорожке, где включил режим самой большой скорости. Ему не доставало выносливости, и он об этом знал.

Отдохнув на скамейки, отправился в душ. Для того, чтобы успокоить разгоря-ченное тело, почти десять минут обливался ледяной водой, только изредка – на пару секунд добавляя кипяток.

Прежде чем идти домой, он решил заглянуть к своему другу и наставнику аббату Жану – Эжену было стыдно, что последние несколько месяцев он забыл о нем. Но его друг был не из тех, кто любит обижаться. Поэтому Эжен направился к монастырской обители, где Жан проживал уже много лет.

Аббата он застал в келье: Жан уже несколько лет работал над историей ордена Святого Франциска. Вот и сейчас, раскрыв древний фолиант, он делал выписки из него в коричневую толстую тетрадь.

Увидев своего молодого друга, аббат, отложив карандаш в сторону, воскликнул:

- Храни тебя Господи, друг мой! Куда так на долго пропал? Я заходил в мона-стырь, где ты служил Господу нашему последние шесть лет, но со мной даже раз-говаривать не захотели. Хоть бы адрес оставил.

Эжен пожал ему руку и виновато ответил:

- Прости мой друг. Просто после того как я покинул обитель так и не ставшую мне домом, я снял небольшую квартиру, почти в центре. Еще раз прости, что не сообщил тебе об этом. Очень много дел свалились на мою голову за последние три месяца. Изучение Святых отцов, работа в Интернете, тренировки.

Жан предложил другу присесть, но Эжен ответил отказом:

- Давай лучше прогуляемся рядом с монастырем. Мне хочется тебе кое- что рас-сказать.

Жан наскоро переоделся и прихватив с собой четки повел друга в сквер, где мо-нахи обители выращивали фруктовые деревья и ягодные кустарники.

Разговор первым начал аббат:

- Значит, до сих пор тренируешься? И как успехи?

- По кекушинкай – второй дан. В прошлом году стал чемпионом страны. Но по-следнее время выступаю в смешанном стиле.

- Эжен! Я помню, как ты в прошлом году занял первое место: мы же вместе были на турнире! Тогда еще твой противник в финале выбросил белое полотенце.

Эжен смущенно пожал плечами:

- Да. Из головы вылетело. Но второй дан, я заработал всего пять месяцев назад – про это ты точно не знал!

- Молодец! Надеюсь и дальше будешь совершенствоваться в этой школе карате?

- Скорее всего. А то, что выступаю и в других стилях рукопашных боев, то это только для того, чтобы взять из других школ единоборств лучшее. Все-таки шко-ла карате Масутаци Оямы, кекушинкай, наиболее из традиционных, приближенна к реальной схватке в полный контакт.

Жан внимательно слушал своего молодого друга, но было заметно, что его что-то тревожит.

Эжен не выдержав, поинтересовался:

- Я вижу брат, что ты хочешь у меня что-то спросить?

- Жан, перебирая четки, спросил прямо:

- Почему ты покинул монастырь? Настоятель ничего вразумительного не пояс-нил. Другие монахи прятали глаза, когда я интересовался тобой. Что произошло?

Эжен посмотрел аббату в глаза. Затем не опуская взгляд ответил:

- Мне не по душе от того, как наши духовные лидеры заигрывают с мусульман-ским большинством. Дело дошло до того, что настоятель монастыря, где я служил Господу более шести лет вошел в совет по экуменизму. А вскоре в теологическом журнале опубликовал статью о схожести христианства и ислама. Но когда многие видные христианские и общественные деятели заговорили о том, что Коран это «новейшее Евангелие» и даже «Евангелие от Магомета», я понял, что с неокатоликами, с врагами истинного христианства мне не по пути. Я стал служить Господу вместе с католиками-традиционалистами в катакомбной церкви. А затем познакомился с людьми, для которых Вера – главное в жизни.

Жан заинтересовался:

- И кто эти люди?

Эжен, подбирая слова, ответил:

- Жан. Сразу хочу попросить у тебя прощения. Я не могу никому, даже тебе, рас-сказать об этих людях. Это не моя тайна.

Жан удивленно посмотрел на Эжена:

- Секреты, мой молодой друг! – Голос аббата был ироничный, - надеюсь, ты в курсе, что я не только аббат. Я рукоположен, то есть мне можно исповедоваться. И, мой друг, ты же знаешь мои взгляды на экуменизм, на либеральных неокато-ликов. Последнее время я даже подумываю о том, чтобы уехать в Латинскую Америку, где истово почитают Иисуса Христа и Деву Марию, или в одну из стран Африке, куда еще не пришли мусульмане.

но я не хочу давить на тебя – твое право довериться мне или сохранить тайну. Право твое. Бог свидетель.

Эжен прочитав про себя «Отче наш», и опять посмотрев прямо в глаз другу, от-ветил:

- Что ты знаешь про христианский орден «Армагеддон»?

Жан присвистнул, а затем, пригласив Эжена присесть на лавочку, стоящую в те-ни каштана начал рассказывать:

- Первое упоминание о членах этого тайного братства относятся ко временам возникновения ордена Тамплиеров. «Армагеддон» это орден в ордене. Только лидеры тамплиеров знали об этом братстве. В одной старинной книге есть ссылки на то, что одним из основателей «Армагеддона» был король Иерусалимский Бодуэн IV. Правда, кроме единственного упоминания об этом монахом монастыря Святого Бенедикта больше нигде об этом факте не говориться. Хранителями и лидерами ордена были Ричард Львиное Сердце и Филипп-Август.

Одной из задач членов братства «Армагеддон» было физическое устранение вра-гов христианства. Это как бы исламские шахиды, только приносящие себя в жертву не во имя Аллаха, а во имя Бога. Но и это не совсем точно. Главная задача ордена была в том, чтобы охранять Папу Римского и видных деятелей христиан-ской религии. Затем - оберегать христианские реликвии от рук нечестивцев. Но есть и другая – мистическая задача ордена. Точнее их две. Первая, руководствуясь Библией, узнать время второго пришествия Христа и подготовиться к нему. Вто-рая - дождаться рождения на земле сына антихриста и уничтожить его. Но об этих мистических задачах знает только верхушка ордена.

В эпоху Средневековья, члены братства тесно работали со святой инквизицией. Сейчас очень многие осуждают инквизицию. Даже видные католические священ-ники. Но если разобраться, то уничтожались не первые попавшие под руку люди, а те, кто действительно мешал жить другим гражданам. Через сотни лет многие исследователи выяснили, что Маркиз де Сад, Марат, Робеспьер, Ницше, Гитлер, Сталин, Пол Пот и тысячи им подобных возмутителей мирной жизни попадали под рамки бесноватых. То есть жили бы они раньше, то инквизиция «позаботи-лась» бы о них. Когда меньшинство мешает нормально существовать большинст-ву, нужно это меньшинство искоренять. Но с приходом демократии, либерализма, толерантности все перевернулось с ног на голову. А ведь были определенные приметы, по которым можно выявить возмутителя спокойствия или говоря языком Средневековья одержимого бесом. Это рыжие волосы, сухорукость, колченогость, часто картавость. Маленький рост и большие амбиции. Родимые пятна по всему телу. Подобных примет сотни. Только в определенной сочетаемости они позволяют сказать, что человек одержим. Ни кто не стал бы топить или сжигать людей только за то, что волосы их цвета спелой пшеницы. Или он заика. А сейчас инквизицию пинают все кому не лень. А ведь благодаря ей на земле не развернулись войны, перевороты, массовые столкновения, которые могли бы осуществить одержимые. Мало кто это учитывает.

В XVIII и XIX веках члены этого ордена пытались поддерживать баланс в не-стабильной Европе. Они помогали болгарам и сербам в борьбе против Турции. Пытались нести слово Христово в страны-колонии зависимые от Англии, Фран-ции, Голландии.

В ХХ веке орден, по мнению многих распустился. Об этом даже писали многие газеты. Но только посвященные знали, что братство продолжает существовать. И только немногие знали, что на самом деле орден раскололся. Часть членов брат-ства занялись миссионерской деятельностью – пошли нести Слово Божье в стра-ны, где до сих пор молились деревянным и каменным идолам. Другие члены ор-дена создали глубоко законспирированное общество. Они стали проявлять себя только тогда, когда христианским святыням что нибудь грозило.

Жан немного помолчал – скорее всего прочитал молитву про себя, а затем, убрав четки в карман закончил:

- Большинство специалистов христианской религии уверены, что «Армагеддона» больше не существует. Те, кто сейчас называют себя членами этого ордена, на самом деле ни какого отношения к нему не имеют. Я тебе честно скажу, сам я не в курсе есть орден или нет. Но если ты об этом братстве поинтересовался, то скорее всего ты познакомился с кем-то из «Армагеддона». Или с людьми, выдающими себя за членов этого братства. Скажи, Эжен, я прав?

Эжен всегда восхищался прозорливости своего старшего друга. Поэтому он не стал напускать туману и правдиво ответил:

- Ты как всегда прав. Я действительно познакомился с членами этого ордена. И честно тебе скажу, эти люди меня поразили своей верой, своей неистовостью, своей непоколебимостью. Они на голову выше современных апологетов христи-анства. Но самое главное – они действуют.

Жан, переваривая в голове услышанное от Эжена спросил:

- Пожар в мечети устроили они?

Эжен просто кивнул.

- Это вызвало большую шумиху. И честно скажу тебе друг мой, не знаю, правы они или нет. После поджога мусульмане готовы ответить подобным образом. Ма-ло, что христианские церкви закрывают, так еще и сжигать начнут. Ты с ними плотно в контакте? - Жан применил каратешную терминологию, - попытайся уговорить их выйти на меня. Я бы мог им во многом помочь. По крайней мере, врагами мы точно не станем. Так как, брат, составишь протекцию?

Эжен не колеблясь, ответил:

- Конечно Жан. В субботу я буду биться на турнире по боям смешенных стилей. Жан, ты сможешь придти? Там будет лидер французского «Армагеддона».

- Вот и славно. Я в курсе, что соревнование начнутся в 14.00. Я и без твоего приглашения собирался посетить эти бои. По-моему ты забываешь, что я чемпион Европы.

Эжен понял, что Жан шутит. Поэтому так же весело ответил:

- Надеюсь не в качестве участника. А то мне тогда там ловить нечего.

Жан расхохотался.

- Я буду всего лишь буду арбитром. Так, что дерись по правилам, а не то придет-ся наказать.

Эжен парировал:

- Ха! А ведь бои без правил.

Жан, похлопывая собеседника по плечу, добавил:

- Правила все-таки существуют. Ты прекрасно об этом знаешь. Но, пользуясь тем, что мы друзья, хотелось бы тебе рассказать о двух бойцах, которые наделали много шума в спортивном мире. Первый, это Саид Хаям, наш соотечественник. Он с шести лет занимается карате в стиле шатокан. Несколько лет жил в Японии и все время проводил в изнурительных тренировках с знаменитым каратекой Каосси. Этот японец является абсолютным чемпионом мира в стиле шатокан. Саид очень многое перенял у него. Дополнительно он изучает джиу-джицу. Про савват и бокс даже говорить не буду – сам знаешь, что все рукопашники берут из этих дисциплин многое. Саид очень вынослив. У него нет сильного нокаутирующего удара, но зато блестящая техника. Обычно, он выматывает противника. А когда соперник устанет, начинает переводить бой в партер, чтобы удушающим приемом выиграть схватку. Практически все его победы были по одному сценарию: стремительный темп боя, большое количество сильных ударов руками и ногами, затем партер и удушение. Учти, Эжен, Хаям не проиграл ни одного боя. И еще немаловажный аспект: этот боец мусульманин, поэтому большое количество зрителей будут болеть за него. Говорят, что практически все билеты на турнир скупили исламские общины. Так, что тебе трудно придется, если соперником тебе достанется Хаям. Учти это.

Другой сильный спортсмен, это Мамед Галимханов, гость из России. Он более десяти лет занимался греко-римской борьбой. Неоднократно становился чемпио-ном мира. Но затем решил принять участие в боях без правил. В течение одного года он выиграл все турниры у себя на родине. На международных соревнованиях выступать стал только в этом году. Но успехи впечатляют: двадцать девять схваток и все досрочно выиграл! Тактика у него не хитрая: схватить соперника и повалить. Затем мощными ударами в голову отправить его в нокаут. Или просто придушить противника. Рост у этого атлета из России почти два метра. Вес за сотню килограммов. Так, что он действительно русский медведь!

Эжен обрати внимание, что эти два рукопашника стремятся биться в партере. Запомни это.

Есть еще боксер из Англии. Пол Соверен. Он три года назад покинул бокс. Ушел так и непобежденным по трем боксерским версиям. Теперь решил себя попробо-вать в смешанном стиле. Усиленно занимается джиу-джицей. Плюс дзюдо и сам-бо. Противник очень сильный, поверь мне на слово. Я недавно смотрел несколько боев с участием Пола Соверена, так скажу, что боец он очень высокого класса.

Так, что Эжен эти три рукопашника – сильнейшие на этом турнире. Ты чемпион Франции по кекушинкай. Я не знаю, как ты тренировался последние месяцы. Предлагаю тебе завтра, в пятницу, провести совместную тренировку. Ты согла-сен?

Эжен закивал головой:

- Конечно, друг. Только в какое время тебе удобно?

- Давай завтра приходи часиков в девять утра и начнем с зарядки.

Эжен решил проводить Жана. Они шли по тропинке, и беседовали о восточной культуре. О религиях Востока, о тайнах восточной кухни, об искусстве каллигра-фии.

Жан отправился в свою келью. А Эжен решил поужинать в кафе у семьи Саган.

Усевшись за своим любимым столиком у окна, Эжен открыл меню. Немного по-думав, он заказал «барашка по-охотничьи» и большую кружку зеленого чая.

Через двадцать минут ему подали восхитительное жаркое из вырезки, которое плавало в подливке – как он и любил. Гарниром к этому куску мяса служил от-варной картофель и немного тушеной капусты.

Сегодня Эжен потратил очень много калорий: несколько изнурительных трени-ровок, поэтому аппетит у него был волчий. Съев жаркое, он попросил еще фар-шированный перец. Это блюдо было фирменным в этом кафе. Начинка перцев состояла из мяса трех сортов: свинины, говядины и баранины. Плюс добавлялись восточные пряности. Перцы просто таяли во рту. Вкус был изумительный.

Почувствовав, что, наконец, наелся, Эжен не спеша, стал смаковать зеленый чай. Хозяева кафе – супруги Сеган знали вкусы своих постоянных клиентов. Вот и сейчас Эжену заварили напиток так, как он любит: с добавлением бергамота и ложечки меда.

Выпив чай и расплатившись с гостеприимными хозяевами кафе, Эжен отправил-ся домой. Переодевшись, просмотрел в Интернете сайты, которые разработал. За-тем прочитал электронную почту. Удалив весь спам, он принялся набрасывать очередной сайт. Фирма по продаже мотоциклов еще месяц назад обратилась к Ло-тару с просьбой разработать им виртуальный магазин.

Поработав пару часов, Эжен почувствовал сильную усталость. Глаза сами закры-вались. Наскоро сполоснув лицо и почистив зубы, он рухнул в кровать и уже че-рез пять минут спал детским легким сном.

 

Глава XIII

Будильник зазвонил внезапно. Стрелки показывали семь утра. Эжен, для того чтобы сбросить с себя ночную негу устремился в душевую комнату. Приняв кон-трастный душ, он заварил себе чашечку «капучино» и сделал бутерброд с ветчи-ной и сыром.

Запивая сэндвич кофе, Эжен смотрел новости по телевизору. Странно, но за про-шедшую ночь не было поджогов мечетей или наоборот нападений на христиан-ские церкви. Люди уже привыкли к тому, что ежедневно происходят столкнове-ния между радикальными мусульманами и ярыми христианами. Поэтому даже для Эжена спокойная ночь была скорее исключением из правил. «Вот бы так каж-дый день», подумал он.

Включив компьютер и обложившись старинными фолиантами, Эжен набросал очередную главу о жизни Бодуэна IV Иерусалимского. Эжен искреннее не пони-мал, почему этого великого мальчика-короля многие современные исследователи крестовых походов называют бандитом и пиратом. А исламские теологи вообще считают хранителя Гроба Господня одним из самых коварных и вероломных псов-рыцарей. Якобы он только и делал, что обманывал доверившихся ему и кре-стоносцам мусульман.

К девяти часам Эжен уже был у входа в монастырскую обитель. Жана ждать не пришлось: он сам вышел из главного входа одетый в спортивный костюм. На плече болталась небольшая сумка с кимоно.

- Доброе утро, Эжен, - Жан пожал руку друга, - Давай начнем сегодняшнюю тре-нировку с бега.

Друзья устремились в Центральный парк. Пробежав три километра ровным тем-пом, они положили сумки со спортивной одеждой на скамейку, а сами приступи-ли к упражнениям на растягивание связок. Эжен сел в поперечный шпагат и стал отрабатывать удары руками «цки». Жан, не прерывая свою разминку, вниматель-но наблюдал за другом. Затем сделал замечание:

- Правый «цки» сильнее закручивай! Удар будет мощнее.

После полуторачасовой тренировки в парке, друзья отправились в спортивный зал. Переодевшись в кимоно, около часа отрабатывали удары на манекенах и спе-циальных станках.

Отдохнув, пять минут, Жан предложил Эжену:

- Ну, что, друг, спарринг?

Для того чтобы не покалечить друг друга, друзья надели шлемы и жилеты. На руки натянули смягчающие перчатки. Голени и колени укрыли специальными щитками.

Жан предупредил Эжена:

- Полный контакт! Хаджаме!

Эжен стал кружиться вокруг Жана. Противники обменивались сериями ударов. Но ни кто не шел в прямой полный контакт. Аббат попытался нанести «двоечку»: удар правым кулаком и тут же, вдогонку, маваши правой ногой. Эжен легко ушел. И в ответ провел длинную комбинацию: лаукик в бедро, разворот на правой ноге и сильнейший удар левой в голову с последующим добиванием правым кулаком. Жан рухнул на татами. Эжен закрепил победу прямым «цки».

Жан стал медленно подниматься. Но видать удары были так сильны, что он не удержался и опять упал на колени.

Эжен бросился из своего угла к другу.

- Жан, что с тобой?

Друг, ответил с хрипом в легких:

- Ну и ну! Натаскался ты пока мы не виделись. Помоги мне снять униформу.

Эжен пришел на выручку другу. Сняв шлем и жилет, Жан уселся на лавку, кото-рая стояла в раздевалке, и стал громко дышать. Отдышавшись, он обратился к Эжену:

- Завтра не в коем случае не затягивай спарринги. У тебя очень сильно получает-ся лаукик. Похоже, ты мне повредил бедро.

Эжен подскочил:

- Нужно срочно к врачу!

Но Жан успокоил друга:

- Ерунда, просто я не ожидал этого удара. Будет большая гематома и все. Успо-койся. Но еще раз тебе скажу: после лаукик сразу же вертушку в голову против-ника и добивание прямым «цки». Эта комбинация у тебя получается на автомате. И занимает меньше секунды. Ни один противник не сможет успеть блокировать-ся. И опять повторюсь, не затягивай бой. Твоя сила в скорости.

А теперь пару часов отработай до полного автоматизма эту комбинацию. Железо сегодня не тягай – нечего мышцы забивать. Вечером пробежись три-четыре кило-метра медленным темпом и на боковую – необходимо выспаться перед турниром. Утро посвяти медитации.

Эжен проводил друга до обители. Они договорились, что после турнира Эжен познакомит Жана с членами ордена «Армагеддон».

Утром Эжен принял душ и решил не завтракать. Он зашел в соседнюю комнату и поджег восточные благовония. Затем сев в позу лотоса стал медитировать.

Прокачав через легкие кубометры воздуха, Эжен приступил к трудному и опас-ному упражнению: задержке дыхания. Кислородное голодание помогает организ-му войти в состояние транса.

Сначала Эжен почувствовал сонливость, затем это состояние сменилось полной концентрацией. Наступило просветление. Эжен полностью прекратил дышать. Точнее он делал один вдох воздуха, в течение трех минут. А затем короткими частыми порциями выдыхал углекислый газ. Наступила гипоксия. И тогда Эжен увидел. Увиденное было страшным. Длилось видение всего несколько секунд, но Эжену показалось, что картина, вызванная мозгом, подверженному кислородному голоданию длилась несколько часов.

Эжен начал короткими порциями пропускать кислород в легкие. Наступило ме-дитативное забытье.

Через несколько часов мозг проснулся. Эжен открыл глаза и посмотрел на бу-дильник стоящий, на тумбочке. «С ума сойти, три часа был в трансе». Раньше более чем на полчаса он не погружался в такое состояние. Но три часа – такое случилось с ним впервые. Затем вспомнив увиденное в кратком озарении, бросился к компьютеру, чтобы записать.

О подобном методе вхождения в состояние транса, Эжен прочитал в одной ста-ринной книге. Оказалось, что подобным методом пользовались многие провидцы, в том числе и известный француз, еврейского происхождения, Нострадамус. Прежде, чем писать свои знаменитые катрены, этот великий предсказатель делал себе искусственную гипоксию, а уже затем, прейдя в себя, записывал увиденное.

Видение Эжена

Огромная огненная стрела по пологой траектории приближалась к древнему го-роду Иерусалиму. Впившись в центр города, взорвалась миллионами осколков. Мертвый свет озарил город городов. Затем высоко к небу поднялось ядовитое об-лако состоящие из смертельной пыли. Ночь опустилась на Иерусалим.

Когда облако рассеялось, Эжен увидел тысячи, десятки тысяч обугленных тру-пов. Смерть была в домах, на улицах, в автомобилях и поездах. Всюду была смерть.

Затем Эжен увидел, как десятки других смертельных стрел устремились к другим городам планеты. Земля укуталась ядовитым облаком-покрывалом. Счет мертвых уже давно превысил несколько миллион. Эжен видел маленькие трупики сгоревших заживо детей, видел целые дома, где все жители были мертвыми, видел мертвых беременных женщин, в чреве которых были мертвые, так и не рожденные ляльки, которые уже никогда не увидят свет.

Наступал конец Света, еще давно предсказанный древними провидцами. Всадники апокалипсиса топтали копытами своих коней грешную землю. А дальше в озарение было из Откровения Иоанна Богослова: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными. И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели».

Последнее, что Эжен помнил в видении, это то, как одинокая женщина с седыми волосами шла по опустошенной земле и несла, нежно прижимая к сердцу мертвое тельце грудного ребенка. Вместо слез из воспаленных глаз рано поседевшей ма-тери текла кровь.

Эжен поставил точку, и прилег на кушетку, обдумывая видение.

Обычно перед важными соревнованиями Эжен всегда практиковал этот метод погружения в транс. Но видения всегда были связанны с предстоящими боями. Эжен как бы прокручивал предстоящие схватки у себя в голове. Он видел, чем закончатся большинство спаррингов. И если он в увиденном проигрывал, то знал, как изменить будущий бой для того, чтобы стать победителем. Но сегодня было иное. Эжену даже стало не по себе от увиденной страшной картины будущего планеты. Бросив взгляд на часы, он заметил, что маленькая стрелка показывает на цифру 12. Нужно было собираться к Эдмонду.

Эжен одел серый строгий костюм, с трудом повязал черный с блесками галстук. В сумку бросил чистое кимоно и специальные боевые перчатки. Так как бои были по правилам полного контакта, другая защитная амуниция не требовалась. Вполне вероятно и перчатки не потребуются.

В час дня. Эжен стоял у двери квартиры Эдмонда. Не усел он нажать на звонок, как дверь распахнулась. Эдмонд поздоровался с Эженом и пригасил его в комна-ту. В квартире находились члены ордена, которых Эжен видел в ресторане «Три-умф».

Хозяин предложил всем кофе. Пока в кофейнике закипала вода, Эжен спросил Эдмонда:

- Эдмонд, у меня есть друг – аббат Жан Готье. Он настоящий католик-традиционалист. Можно мне познакомить его с тобой?

Эдмонд, разливая напиток по маленьким чашечкам, поинтересовался:

- Ты ему рассказал о нас?

- Нет. Я не называл ни кого. Просто объяснил ему, что познакомился с членами ордена. Может, не надо было говорить ему про «Армагеддон»?

Эдмонд, размешивая сахар ответил:

- Ну почему. Если аббат против мусульманской экспансии, то нужно с ним по-знакомиться. И когда с ним можно встретиться?

- Он, как и я занимается рукопашным боем. Сегодня он будет арбитром на турни-ре. Можно будет после всех боев с ним поговорить.

- Вот и договорились, Эжен. Но все-таки прошу наперед не распространяться об ордене. Слишком много врагов у «Армагеддона». Пойми. Что мусульманские экстремисты много заплатят, чтобы выйти на наш след. В будущем будь осто-рожнее.

- Хорошо, друг. Просто я Жана знаю очень давно. Под его влиянием я ушел в мо-настырь. Он истинный католик.

- Хотелось бы верить. Сегодня познакомимся с твоим другом.

Нужно было выходить. Регистрация участников заканчивалась за полчаса до на-чала боев.

Во дворце спорта имени генерала Де Голля было как говорится яблоку места упасть. Все трибуны занимали любители восточных единоборств. Но Эжен заме-тил, что преобладали мусульмане. Среди них были как и арабы, так и новообра-щенные, которых выдавали широкие халаты. Почему-то много было женщин. Обычно на подобных кровопролитных турнирах представительниц слабого пола бывает немного. Скоре всего популярность сегодняшних боев обеспечила на-стырная реклама. Особенно многим запомнился рекламный ролик, который кру-тили двадцать четыре часа в сутки о Саиде Хаяме, с забавным слоганом: «Барс», который рвет на куски».

«Посмотрим», - подумал Эжен. - Я тоже не подарок.

Выяснилось, что лидеры будут биться отдельно: между собой.

За десять минут до начала провели жеребьевку: первым противником Эжена стал чемпион Болгарии Ивану Живков. Эжен раньше видел бои с его участием: болга-рин работал в боксерском стиле. Ноги он не любил пускать в дело.

Начались первые схватки спортсменов. В этом турнире применялась Олимпий-ская система: проигравший выбывал из соревнований. Эжен переодевшись в ки-моно, сидел расслабленный в раздевалке. Он не любил как многие другие спорт-смены, когда его окружают друзья и приятели. Поэтому находился в полном оди-ночестве.

Наконец по транслятору произнесли его имя.

Эжен спокойно перелез через канаты ринга и стал в синем углу. Рефери долго нагнетал атмосферу, перечисляя многочисленные регалии участников этого боя. Наконец раздался звук гонга и первый за сегодняшний турнир бой Эжена начался.

Болгарин сразу же бросился в атаку, нанося удары здоровенными как кувалды кулаками. Правда, почти все эти удары были простым сотрясением воздуха. Весь первый раунд Эжен разрабатывал «противоядие» против Ивану. Во втором, хле-сткими «маваши» по корпусу противника получил преимущество. Отдохнув, Эжен, сразу же на первых секундах третьего раунда проведя контратаку, сделал ложный выпад правой рукой в голову болгарина. Когда противник поднял руки для защиты, нанес резкий удар голенью ноги в область печени и закончил комби-нацию обратной подсечкой. Падающего соперника, он добил резким «цки» в го-лову. Чистая победа!

Первые три очка заработаны. Но болгарин был не самым мощным противником, впереди Эжена ждали схватки с более сильными бойцами. Но пока нужно было отдохнуть.

Эжен всегда между боями принимал скорый душ: это освежало и восстанавлива-ло силы. Вот и сейчас он наскоро облился холодной водой. Растерся жестким по-лотенцем и опять, облачившись уже в запачканное чужой кровью кимоно, стал ждать вызова на ринг.

Но в голове крутились картины, которые он видел в утреннего транса Сильным усилием воли, он отогнал эти кошмарные видения. И попытался немного по ме-дитировать. Очнулся он от того, как работник дворца спорта тряс его за плечо:

- Месье Лотар, вас вызывают на ринг. Надо спешить.

Поблагодарив, служаку, Эжен скорым шагом направился в зал. Рефери уже по второму кругу рассказывал о спортивных успехах соперников. Увидев Эжена, помотал головой, показывая свое неодобрение. «Да, подумал Эжен. Впервые я чуть не пропустил бой».

Его противником в этой схватке был русский медведь Мамед Галимханов, двух-метровый атлет с весом почти 120 килограммов. И еще выяснилось, что в преды-дущим бою, Саид Хаям победил нокаутом у одного из сильнейших бойцов мира англичанина Пола Соверена. Следующий бой за звание абсолютного чемпиона Саид проведет или с Эженом или с Мамедов, смотря кто станет победителем в этом спарринге.

Мамед выглядел угрожающе: 120 килограммов мышц, без капли жира. Рисуясь перед публикой, он уселся в шпагат на верхних канатах ринга. Зрители ответили восхищенными воплями и шквалом аплодисментов. В это время Эжен спокойно стоял в своем углу, делая дыхательную гимнастику.

Гонг. Соперники пожали друг другу руки и начали бой. Мамед в отличие от пре-дыдущего соперника не стал бросаться в атаку, он стоял, подняв кулаки к голове. Эжену пришлось самому начинать спарринг. Проведя пару ударов ногами в голо-ву, Эжен понял, что противник легко парирует длинными руками его удары. Нужно было срочно менять тактику. Эжен решил провести подсечку: но русский легко увернул опорную ногу. И вдруг Эжен вспомнил наставление Жана: «После лаукик сразу же вертушку в голову противника и добивание прямым «цки». Эта комбинация у тебя получается на автомате. И занимает меньше секунды. Ни один противник не сможет успеть блокироваться. И опять повторюсь, не затя-гивай бой. Твоя сила в скорости».

Мамед попытался схватить Эжена, чтобы перевести борьбу в партер. Но Эжен провел сильнейший удар ногой по бедру русского спортсмена, а затем вертушку в голову противника. Мамед, покачавшись на ватных ногах, рухнул навзничь. Не потребовалось даже классическое добивание ударом «цки». Рефери сразу же бро-сился разнимать соперников. Эжен отошел в свой угол. После отсчета секунд, Мамед так и не встал. Рефери громко крикнул: «Врача!».

Этот бой был самим коротким в сегодняшнем турнире. За тридцать секунд Эжен нокаутировал чемпиона мира по Греко-римской борьбе. Спортсмена, который в смешанном стиле одержал двадцать девять побед и все досрочно. У Мамеда Га-лимханова это было первое поражение с тех пор, как он стал участвовать в боях без правил. Зал неистовствовал. Крик был такой, что не слышно было, как гово-рит рефери.

К Эжену подошел главный арбитр: «Господин Лотар, врач говорит, что у русско-го спортсмена порваны бедерные мышцы и сильное сотрясение головы. Галимха-нова отправили в больницу».

Эжен нервно, сбрасывая перчатки, ответил:

- Я не хотел посылать его в нокаут. Но, согласитесь, он на двадцать пять санти-метров выше меня и на сорок килограммов тяжелее. Давид и Голиаф! Я сделал все возможное, чтобы победить.

Арбитр, протянув руку, с чувством произнес:

- Вы не поняли меня. Я рад, что вы так умело выиграли у очень сильного противника. Я искреннее надеюсь, что сегодня вы станете абсолютным чемпионом в смешанном стиле. Я давно слежу за вашей спортивной карьерой. Мой друг Жан, который в коллегии судейства мне многое рассказал про вас, господин Лотар. Удачи вам. Победы».

Эжен пожал протянутую руку и ответил:

- Огромное вам спасибо! Но скажите, финальный бой будет скоро?

- Через час. Вам Эжен нужно отдохнуть. У Саида Хаяма фора – он уже отдыхает полчаса.

Эжен как всегда отправился в душевую комнату. Он долго менял регулятор тем-пературы: включал то почти кипяток, то ледяную воду. Выйдя из душа, он начал обтираться полотенцем. В это время в раздевалку, предварительно постучавшись в дверь, вошли двое мужчин. Эжен зайдя за перегородку одел уже грязное кимо-но. Затем вышел к гостям и спросил:

- Извините, но мне необходимо отдохнуть. Что вам угодно?

Один из гостей, небольшого роста мужчина присев на скамейку сказал:

- Вы, месье Лотар сегодня превзошли себя! Так уложить русского медведя! Вы супер! Вам остался только один бой. Скажите, вы очень стремитесь к тому, чтобы стать абсолютным чемпионом Европы?

Эжен ответил:

- А как вы думаете? Я не играться сюда пришел.

Второй незваный гость – мрачный тип высокого роста, с наголо бритой головой, разомкнул рот:

- Не будем ходить вокруг и около: вы должны проиграть следующий бой. Саид Хаям должен стать победителем. Мы уполномочены предложить вам 100 тысяч евродинаров. Это очень огромная сумма. Почти триста тысяч, если считать в бак-сах. Какой ваш ответ?

Эжен иронично посмотрел на ходоков:

- Не знаю даже. Можно мне посоветоваться с приятелем?

Лысый, презрительно скривившись, проговорил:

- Шуруй. Только давай быстро.

Эжен вышел из раздевалки и сразу же направился в судейскую коллегию. Объяс-нив арбитрам о предложении неизвестных гостей, Эжен в сопровождении двух судей и полиции отправился обратно в раздевалку.

Двое незваных гостей уже видимо, ожидая согласие Эжена, положили на маленький столик две стопки купюр.

Приход Эжена в сопровождении полиции для них было полной неожиданностью. Лысый заорал:

- Лотар потребовал с нас деньги для сдачи боя.

Низкорослый поддакивал:

- Это провокация. Он сам просил деньги. Мы здесь не причем.

Полицейские молча выполняли свою работу. На непрошеных гостей были одеты наручники. Деньги свалили в пакет. Офицер, производивший задержание сказал:

- Месье Лотар. Я понимаю, что вам необходимо отдохнуть перед решающей схваткой. Но убедительно прощу, после боя остаться и дать показания. Искреннее желаю вам победы!

Эжен кивнул. Гостей вывели из раздевалки. Нужно было немного отдохнуть. Но самое главное, Эжен понял, что Саид Хаям решил любым способом получить ку-бок и звание абсолютного чемпиона.

Эжен сел в позу лотоса и начал делать дыхательные упражнения. Поднявшись через полчаса, Эжен прислонился к стене. Уткнувшись лбом в холодную поверх-ность коридора, Эжен, начал обдумывать предстоящий бой. Он понимал, что Са-ид очень сильный противник. Вполне возможно, что деньги принесли менеджеры, а сам Хаям об этом даже не знает. Вернувшись в раздевалку. Эжен просто присел на лавочку и начал усиленно дышать. Он просто перегонял через свои легкие кубометры воздуха. Но дыхательной гимнастике помешали новые гости: в раздевалку вбежал Эдмонд со своими друзьями.

- Эжен, что произошло сейчас?

- Мне предложили деньги, чтобы я сдал бой Хаяму.

- Надеюсь, ты отказался?

- Эдмонд, за кого ты меня принимаешь? Я вызвал сотрудников полиции и уве-домил о взятки членов судебной коллегии.

- Молодец, Эжен! Ты правильно поступил.

Эдмонд достал сотовый телефон и сделал короткий звонок. Сложив «раскладуш-ку», он повернулся к Эжену:

- Брат, финальный бой через двадцать минут. Тебе нужно сконцентрироваться.

Эдмонд с друзьями вышли из раздевалки.

Эжен сел на лавку и просто решил отдохнуть.

Наконец через транслятор объявили финальный бой.

Зал кричал. Саид Хаям был любимцем публики. Когда он в сопровождении дру-зей появился на ринге, аплодисменты заглушили голос рефери. Саида встречали овацией. Громко слышалось скандирование: «Барс». «Барс». «Барс».

Эжен стоял в своем углу. После перечисления регалий противников, рефери ука-зал на центр ринга. «Барс» подскочил к Эжену и ударил перчатками по спортив-ным рукавицам на руках своего противника. Соперники разошлись.

Раздался звук гонга. Саид сразу же бросился к Эжену. Он попытался провести удар в голову. Но Эжен зная тактику соперника, построил верхнюю защиту. Тогда противник решил поработать ногами. Несколько ударов в нижний уровень принесли Саиду первые очки. Он провел эффективные лаукик по бедрам Эжена. Было очень больно. Первый раунд закончился за преимуществом «Барса».

В начале второго раунда, Эжен поймал ногу противника и нанес сокрушительный удар в голову. Саид поднялся с татами, словно просто поскользнулся. Он порхал по рингу словно бабочка. Выбрав момент, захватил ногу Эжена и завалил его под себя. Поймав руку в захват, начал делать болевой прием.

Эжен чувствовал, как его локтевой сустав хрустит, но не стал бить ладонями по мату, решил, сквозь острую боль, вывернуться. Получилось. Отдыхая, и восста-навливая сбившееся дыхание все оставшееся время просто отбивался от Саида, уходя от его атак.

Третий, решающий раунд. Эжен встал в верхнюю стойку. Хаям сразу же бро-сился в атаку. Эжен встретил его прямым «цки», но соперник, поймав руку на излом, провел бросок через бедро. Когда Эжен падал на татами, Саид успел сделать удар ногой в голову. Зал неистовствовал. Громко раздавались возгласы: «Барс», «Барс», «Добей!»

Эжен лежал на матах. Хотелось просто закрыть глаза и уснуть. Но какой-то не понятный шум мешал сладкому забытью. И только на счет «пять», Эжен понял, что вырубился от удара своего противника. Он стал подниматься. Ноги подкаши-вались. Саид Хаям стоял в стойке, готовый атаковать противника. Только Эжен поднялся, как получил сильнейший удар колена в лицо. Это было запрещено пра-вилами, но рефери сделал вид, что не заметил удара. Эжен упал навзничь. Зал ли-ковал. Практически все подумали, что он больше не поднимется.

Но Эжен слушая отсчет рефери, на счет «семь», встал пошатываясь. Саид Хаям подскочил, чтобы сделать последний, решающий, удар, но Эжен успел нанести «маваши» в голову противника. Хаям увернулся. Тогда Эжен бросился в партер и повалил соперника навзничь. Тот не ожидал подобного. Эжен схватив левую руку Хаяма на излом, и стал проводить болевой прием. Хаям долго пытался вывернуться, но после тог, как понял, что захват «железный» и вот-вот его локтевой сустав развалится на части, резко забил правой рукой по матам. Рефери остановил бой.

Часть зрителей на трибунах кричали, другие свистели, третьи сидели молча. Но никто не ожидал, что чемпионом турнира станет Эжен Лотар. Даже судейская коллегия долго переговаривалась, прежде чем позвать победителей для награжде-ния.

Абсолютным чемпионом стал Эжен. Второе место занял Саид Хаям. Третье, по-четное место, разделили между собой Пол Соверен и Мамед Галимханов.

В раздевалке стояли друзья Эжена. Но он ждал аббата Жана. Эдмонд, не скрывая эмоций, кричал:

- Молодец! Ты доказал, что французы первые! Браво, друг! Супер!

В этот момент, в раздевалку, зашел Жан. Эжен, обращаясь к Эдмонду, сказал:

- Брат, аббат Жан противник мусульманской экспансии. Он хотел познакомиться с членами братства «Армагеддон».

Жан пожав руку Эжену, повернулся к Эдмонду. Они немного поговорили. Затем, пока Эжен отдыхал в раздевалке, дожидаясь сотрудников полиции, вышли в фойе.

 

Глава XIV

В фойе дворца спора нового абсолютного чемпиона ожидали десятки журнали-стов. Стояли, чтобы взять автографы и юные спортсмены. Но Эжену было не до интервью. Он попросил сотрудников полиции побыстрее закончить с юридиче-скими формальностями.

Офицер, который производил задержание, успел допросить Саида Хаяма и его тренера. По их словам, они впервые видели задержанных, и к попытке дачи взят-ки ни какого отношения не имели.

Наконец полиция отстала от Эжена. Он быстро переоделся и вышел к друзьям. Эдмонд громко произнес:

- В ресторане «Триумф» в честь нового чемпиона арендован зал. Давайте от-празднуем победу!

Хоть Эжен сильно устал, он понимал, что друзья обидятся, если он откажется. К тому же и Жан согласился проехаться в «Триумф».

В отдельном зале были все свои: Эдмонд с членами ордена «Армагеддон», Жан с немногочисленными спортсменами, которых они вместе с Эженом пригласили, но была еще девушка, которая была не безразлична виновнику сегодняшнего триумфа. Разделить радость победы согласилась его знакомая Катя. Она специально пришла на сегодняшний турнир. И когда Эжен выходил на улицу, окликнула его. Эжен удивленно обрадовался:

- Вот так встреча. Как твои дела?

- Потихоньку. Свадьба с Тагиром откладывается. Про твои успехи спрашивать не буду – сама все видела. Скажу, что это не спорт – это что-то страшное!

Эжен улыбнулся разбитыми губами.

- Каждому – свое. Бокс, карате, у-шу, савват; кто-то обожает эти единоборства, другие не считают даже спортивными дисциплинами. Ты поедешь с нами?

Катя кивнула.

Эжен рассеяно слушал многочисленные тосты за свое здравие. Он почти ничего не ел, только смачивал пересохшие губы виноградным соком. Он пристально смотрел на девушку.

Катя, которая сидела напротив Эжена, тоже глядела в его глаза. Они понимали друг друга без всяких слов.

Жан заметил это. Он встал и, подойдя к Эжену, незаметно положили ключи от своей машины рядом с бокалом. Эжен все понял, и благодарно кивнул.

Затем Жан подошел к Эдмонду и поговорил с ним. Эдмонд посмотрел на Эжена, затем на Катю, покачал головой.

Новый чемпион встал, сгреб ключи в руку и обойдя стол склонился над девуш-кой. Катя все поняла. Она встала и взяв Эжена под руку повела его к выходу.

Зайдя в квартиру, Катя бросилась целовать Эжена. Он обнял ее за плечи и также осыпал ее лицо кровавыми губами – все так ему сегодня сильно досталось. Де-вушка, стянув блузку, повернулась к нему спиной: Эжен расстегнул бюстгальтер. Катя сама сбросила джинсы.

У Эжена раньше были женщины. Когда он был подростком, то несколько меся-цев встречался с соседкой, которая была на пять лет его старше. В монастыре ему приходилось соблюдать целибат – полный отказ от плотского общения с женским полом. Три месяца назад была мимолетная связь с гимнасткой: они занимались в соседних спортивных залах. Вот и все. Но любил ли ранее Эжен? Вряд ли. Был просто зов плоти, основной инстинкт. Не больше. Сейчас было все по-другому. И они оба чувствовали это.

Катя, полностью обнаженная подошла к нему и помогла раздеться. Эжен помор-щился. Девушка заметила это и сказала:

- Тебе больно, милый? Успокойся, я буду аккуратна.

Она знаком показала, чтобы он лег в постель. Затем достав из сумочки сигарету прикурила ее от миниатюрной зажигалки. Сделав несколько глубоких затяжек, протянула Эжену.

Эжен немного приподняв голову, произнес:

- Я не курю, Катя.

Но девушка, рассмеявшись, успокоила его:

- Это не табак. Сейчас тебе просто необходимо снять боль. Не бойся. Один раз тебе не помешает.

Эжен сделал три затяжки. Долго держал дым в легких. Окурок протянул Кате. Девушка, докурив до мундштука, затушила остаток об тарелку с яблоками стоя-щую на столе. Затем стала покрывать горячими поцелуями грудь мужчины.

Эжену стало легко и приятно. Боль отступила. Он почувствовал полную ясность. Больше не сдерживаясь, схватил девушку и повалил на себя. Катя перекатилась на спину и потянула Эжена. Все произошло легко и естественно.

Немного отдохнув, Эжен повернувшись к девушке, стал покрывать поцелуями все ее тело. Катя стонала. Затем, не выдержав, села на партнера сверху. Эжен про-тянул руки и обхватил небольшие округлой формы груди. Ему было немного больно, но боль смешивалась с нарастающим удовольствием. Девушка закричала, прижавшись всем телом к мужчине. Эжену показалось, что внизу его живота что-то взорвалось. По телу прокатилась сладостная дрожь. Девушка, с трудом упав на свободное место на кровати, заплакала.

Эжен повернулся к ней:

- Что случилось, солнышко. Я сделал тебе больно?

Сквозь всхлипывания Катя ответила:

- Нет, любимый. Просто это со мной впервые. Мне еще не было так хорошо. Ка-кая я дура!

Эжен удивленно посмотрел на нее.

Девушка, поймав его взгляд, объяснила:

- Не переживай. Я про свое. Ты самый лучший мужчина на свете. Жаль, что мы встретились, когда судьбой уже все предрешено. Почему в жизни не бывает так как нужно?!

Она встала и направилась в ванную комнату. Эжен уставился в потолок. На вос-кресение Эдмонд назначил обряд посвящения в члены ордена «Армагеддон». Воскресение было выбрано не случайно: при посвящение происходит ритуальное убийство. Конечно не настоящие. Просто посвященному протыкают кожу ну гру-ди и берут немного крови в специальную чащу. Затем происходит таинство вос-крешения. Адепт произносит клятву и ему выдают специальный кинжал. По это-му оружию можно всегда отличить членов братства. Еще он становиться облада-телем особых четок: на шнур нанизано 77 бусин черного цвета. Скрепляет узел отдельная бусина белого цвета выполненная в форме человеческого черепа.

Из душевой вышла Катя. Она взяла одежду и стала одеваться.

Эжен повернулся к ней:

- На улице ночь. Тебе лучше остаться.

Катя, покопавшись в сумочке, достала телефон и включила. Присвистнув, пока-зала экран Эжену.

Он прочитал, что было пропущено 40 звонков и двадцать шесть текстовых сооб-щений. Все они были от Тагира.

Девушка, закурив сигарету – на этот раз обычную сказала:

- Тагир очень ревнив. Я специально, еще в машине, когда ехали к тебе домой, выключила мобильный телефон. Отболтаюсь как нибудь. У меня к тебе огромная просьба: не звони мне и не ищи встречи. Я сама тебя найду, когда разберусь во всем. И уже ты от меня никуда не денешься.

Катя улыбнулась, а затем, резко затушив недокуренную сигарету наклонилась к Эжену и крепко поцеловала его в губы. Поднявшись стремительно устремилась, крикнув напоследок:

- Я закрою, милый.

Эжен через некоторое время поднялся и приготовил себе горячую чашку креп-чайшего кофе, чтобы сбить не понятное состояние вызванное наркотической си-гаретой предложенной Катей. Выпив густой напиток, Эжен принял теплый душ. Затем смазав гематомы специальным гелем попытался уснуть. Но минувший день принес очень много событий, поэтому почти до утра он ворочался на жесткой постели. И только, когда стало светать, забылся в тяжелым, тягучем сне.

По привычке, Эжен проснулся рано. Спал он всего четыре часа. Тело ныло, слов-но по Эжену вчера проехал танк. Он улыбнулся, вспомнив турнирные спарринги: «танк не танк, но пришлось не сладко. Чего только один «русский медведь» стоил. А про финальный бой даже думать не хочется».

Посвящение было назначено ровно на полдень.

Эжен знал, что нужно, просто необходимо сделать разминку: иначе через не-сколько часов он даже сидеть не сможет. Сквозь боль он начал выполнять япон-ский комплекс ката. Разогрев мышцы и суставы, облился холодной, скорее ледя-ной водой. Насухо вытерся.

Присев на колени сделал дыхательные упражнения по школе син-рю. Это не только приводило в чувства, но и снимало физическую боль. Эжен сконцентрировался на особенно больных участках тела и усилием воли убрал дискомфортные ощущения за пределы своей ауры. Стало заметно легче.

Подойдя к зеркалу полюбовался на свое отражение: губы стали лиловыми и ог-ромными как у африканца, правая скула, в которую Саид Хаям врезал коленом, увеличилась в два раза. Но все это было мелочью. Эжен внимательно ощупал левое бедро. Прикосновения причиняли резкую боль: «Нужно сходить к врачу – повреждена мышца». Кость на правой голени вздулась: кожа на шишке готова была лопнуть. Сильные лаукик бесследно не проходят. Широко подышав, Эжен почувствовал боль в районе левого бока. «Ага, необходимо сделать рентген - нижние ребра повреждены».

Смазав болячки и синяки болеутоляющим гелем, налепил пластыри. «Не умру, титулы просто так не даются - подумал Эжен, - Абсолютный чемпион Евразии! Звучит». Правда он сразу же вспомнил историю с пачками денег, которые ему предложили подонки. В понедельник, решил он нужно зайти в полицию.

Одев костюм оглядел себя: «Красавчик Жаль Катя ушла так рано – помогла бы замазать синяки на лице тональным кремом». Неумело нанеся крем на скулу и подглазья, вышел из дома. Машину Жана, как предварительно договорились, ос-тавил на стоянке. Ключи отдал привратнику предупредив, что автомобиль заберет месье Готье. Уже через сорок минут был в квартире Эдмонда.

Эдмонд отдавал последние распоряжения по телефону, затем захлопнув мобиль-ник и сунув в карман посмотрел на Эжена:

- Хорош! Ничего не скажешь. Остальное-то в порядке?

Эжен пожал плечами:

- Как сказать: бедро беспокоит и два нижних ребра.

- Тогда обряд придется отложить. Нужно сначала обратиться к врачу.

Эжен запротестовал:

- Нет, брат. Я готов к таинству. Промедление для меня – смерти подобно.

Эдмонд задумался.

- Хорошо. Но сейчас Эжен давай поговорим о другом. Ты кому нибудь рассказы-вал о сегодняшнем посвящении?

- Ты, что, брат? Конечно нет!

Эдмонд пристально посмотрел в глаза будущему члену братства:

- Даже ночной подружке?

- Даже ей. Кстати, ее зовут Катя она русских кровей.

Эдмонд усмехнулся:

- А ты в курсе, что родители ее новообращенные? И скоро твоя Катя ( в голосе Эдмонда сквозило презрение) выйдет замуж за мусульманина?

Эжен присев напротив собеседника спокойно ответил:

- Да, я в курсе. Она сама мне рассказала об этом. Ну и что?

- Ничего! Просто брат жениха Кати Алим Кадиф – импресарио у «Барса» - Саида Хаяма. Твоего вчерашнего финального противника. И странная встреча твоя с этой девушкой, когда как ты рассказывал к ней приставали, а ты заступился. Не много ли случайных совпадений? Не находишь? Открой глаза!

Эжен не следуя совету друга, наоборот закрыл глаза: «Вот тебе и случайная встреча. Кому же верить? Нет, нужно срочно встретиться с Катей и все выяс-нить». Правда он не знал ее телефона и помнил ее слова: «У меня к тебе огромная просьба: не звони мне и не ищи встречи. Я сама тебя найду, когда разберусь во всем. И уже ты от меня никуда не денешься». И ночные слезы девушки стали понятны.

Эжен встал. У него закружилась голова, словно он получил сильнейший удар. В глазах потемнело. И вдруг ему захотелось уснуть. Просто уснуть. Уснуть надолго. И проснуться тогда, когда в мире не будет зла. Когда люди не станут убивать друг друга из-за того, что разговаривают на разных языках, что молятся по разному. Когда поймут для чего живут и существуют. Жизнь человека на этой проклятой Богом земле в мировом времени занимает ничтожный миг – меньше секунды. И эта секунда, если просмотреть на историю человечества ушла на различные войны. Может людское племя – это плесень на теле вселенной?

В себя он пришел, когда Эдмонд потряс его за плечо.

- Нет, похоже, тебе вчера повредили голову. Я уже целую минуту громко спра-шиваю, а ты стоишь как изваяние с закрытыми глазами. Присядь, давай поставим точки над i.

Эжену было все равно. Даже предстоящее посвящение он воспринимал как, что-то далекое, инфернальное: словно происходило не с ним, а с кем нибудь посто-ронним.

Но Эдмонд привел его в чувства:

- Давай брат не станем сейчас углубляться в детали. Мои люди вчера многое уз-нали. Скоро ты поймешь, что тебя хотели просто использовать: или Катя или дру-зья-костоломы Алима Кадифа вывели бы тебя из игры. Саид Хаям опасался толь-ко тебя. Руководство Мусульманского спортивного общества Франции «Фатир» было на 100% уверенно, что титул абсолютного чемпиона Евразии у Хаяма в кар-мане. Скажу больше: даже кубок был с гравировкой имени Саида. Вспомни, на твоем кубке нет гравировки?

Эжен молча кивнул. А Эдмонд продолжил разговор:

- Ты спутал им все карты. Не польстился на грязные деньги. Учти, за тобой сей-час будет охота. И не шуточная. Может, отложим посвящение?

Эдмонд налил бокал красного вина и залпом выпил. Посмотрел на собеседника, но увидев отрицательное покачивание головой, отодвинул бутылку в сторону.

- Эжен, брат. Ты выучил слова клятвы?

- Конечно.

- Тогда не будем откладывать. Нас уже ждут. Но Эжен извини традиция требует определенных ритуалов.

Эжену связали сзади руки. На глаза одели черную повязку. На улице посадили в салон автомобиля.

Ехали долго. Наконец двое людей, взяв Эжена подмышки вывели из машины. Затем поддерживая, длительное время вели по лестнице вниз. Наконец, кто-то подошел и разрезал веревки стягивающие запястья. Громко произнесли:

- Брат, не снимай повязку с глаз.

Затем Эжен услышал слова Святых Отцов: «Потому что все согрешили и лише-ны славы Божией. Как написано: нет праведного ни одного. Ибо возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе Нашем».

Голоса отражались от стен и потолка помещения, двоились, троились, так как Святое Писание читали несколько человек: «А тем, которые приняли Его, ве-рующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими. Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию».

Голоса стихли.

После долгого молчания, кто-то громко произнес:

- Сними повязку неофит!

Эжен повиновался. Он находился в большом квадратном помещении, которое освещали несколько десятков свечей. Перед лицом стоял католический алтарь. Посмотрев по сторонам, Эжен заметил, что стоит в круге, начерченном мелом. По всем сторонам света также мелом, на бетонном полу, были изображены древние христианские символы.

Со всех сторон Эжена окружали люди в черных сутанах. Капюшоны были так собраны специальной веревочкой, что лиц практически не было видно.

Громкий голос, усиленный эхом произнес:

- Сними мирскую одежду и одень Святые покрова.

Эжен морщась от боли сбросил костюм, рубашку, трусы и ботинки. Одел тем-ную сутану из грубой ткани.

Человек, стоящий за алтарем сказал:

- Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».

- Брат Эжен, признаешь себя грешником перед Богом?

Эжен кротко ответил:

- Признаю.

- Веришь, что Господь Иисус умер за твои грехи на кресте и воскрес для твоего оправдания?

- Верю.

Готов ты умереть ради Спасителя Нашего?

- Готов.

Человек подошел к Эжену и знаком показал отдернуть сутану на груди. Затем, перекрестив Эжена, длинным кинжалом в форме креста сделал прокол на коже. Когда кровь потекла маленькой струйкой, собрал ее в чашу. После этого долго стоял над ней шепча молитву. Взяв со стола бутыль с жидкостью, добавил при-мерно с литр в чашу. Перемешал кинжалом. Поднес ее к губам Эжена.

Он сделал глоток. Человек стал обходить присутствующих на посвящении брать-ев ордена и все отпивали по маленькому глотку.

Когда в чаше осталось совсем немного кровавой смеси, добавил прозрачную жидкость из другого сосуда. Затем громогласно произнес: «Я есмь Альфа и Оме-га, начало и конец, Первый и Последний».

Перекрестив чашу отдал ее Эжену, наставляя:

- Выпей до конца, брат наш во Христе! Умри и воскресни, как Спаситель!

Эжен выпил все до капли. Затем он услышал, как братья ордена «Армагеддон» - его братья запели: «Он был облачен в одежду, обагренную кровью. Имя ему: «Слово Божие». И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облечен-ные в виссон белый и чистый. Из уст же Его исходит острый меч, чтобы пора-жать народы. Он пасет их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя».

Эжен почувствовал, что теряет сознание. Вдруг он отчетливо услышал слова из Откровения Иоанна Богослова: «И схвачен был зверь и с ним лжепророк, произво-дящий чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению».

Эжен рухнул на пол. К нему подошли несколько мужчин и взяв под руки и ноги понесли за алтарь. Эжен все видел, и слышал. Но ему перестали повиноваться конечности. Захотел крикнуть, но не смог даже открыть рот. Неизвестные положили тело в гроб. Затем, подняв гроб за ручки опустили его в нишу напоминающую каменный склеп. Эжен увидел как закрыли крышку и услышал задвигающую многотонную плиту. Тьма, почти осязаемая, поглотила Эжена…

 

 

Часть III

День скорби, ночь печали

Глава XV

Германия, Берлин

В аэропорту меня никто не встретил. Правда, я сам попросил Георгия и Богдана, чтобы они не предупреждали друзей в Восточной Германии о моем приезде. Хо-телось сначала осмотреться, а уже потом идти на контакт. Хорошо, что немецкий язык знаю чуть ли не лучше родного русского.

В самолете пытался заснуть, но из головы не шла страшная картина: Алексей с перерезанным горлом. Мой друг, лучший друг мертв!

Нет, зря я согласился на время скрыться из России. Нужно было сначала отом-стить за друга. Ежу понятно, что Леху замочили или Джамиль со своими друзья-ми-мусликами, или приказ грохнуть обидчика сына отдал влиятельный Измаил. Тот в течение пяти минут мог собрать несколько сот головорезов из полувоенизи-рованной организации «Слуги Аллаха», которую возглавлял его отпрыск

Измаил был очень влиятельным мусульманином в России. Ему принадлежит за-вод по производству минеральных удобрений. Десятки магазинов по всей стране, городской рынок. Мало того, он получил от Мусульманской ассоциации стран Евразии монопольное право на присвоение категории «халяль» производимым в России мясным продуктам, предназначенным к употреблению в мусульманских странах расположенных по соседству. По всей России стояли мечети и минареты, построенные его компаниями.

Но Георгий решил иначе. Он посоветовался с человеком-невидимкой Радомиром, прохристианским лидером России и решил меня спрятать от греха подальше. Все-таки я возглавлял молодежное крыло «Антиисламского союза». Хотя для того же Измаила я был никто, и звали меня никак.

В прошлом месяце мне исполнилось двадцать лет. И что я добился за это время? Студент. Спортсмен. Неплохо знаю программирование. Но в университете есть зубрили и поумнее меня. А боксом я перестал заниматься уже больше года: как только понял, что частые удары в голову, ума не добавляют. Тем более мастера спорта получил, как и Леха-покойник. Скорее всего, меня решили спрятать за границей только из-за того, что была у меня искра организатора. Всего за год су-мел сплотить рядом с собой более сотни парней, которые были резко настроены против мусульманской экспансии в России. Чего не отнять, так это лидерских качеств. Сколько себя помню, всегда был заводилой.

Хотя если покопаться в загашниках памяти, можно еще вспомнить, почему я не угоден исламистам. Два года назад написал эссе «Новообращенные – вера за деньги». Сначала разместил этот опус в Интернете, а когда он стал самым читае-мым в различных топ-листах, мне помогли его опубликовать отдельным печат-ным изданием. Сколько проклятий от мусульман я тогда наслушался! И угрожа-ли, и проклинали, и оскорбляли.

Последние полгода пишу работу о мусульманской экспансии в мире. Похоже, произошла утечка информации, так как неоднократно неизвестные хакеры пыта-лись взломать мой компьютер. Но я тоже не лыком шит! Поставил мощный анти-вирусник с брандмауэром. Дополнительно все копирую на флеш-карту. Так, что дырку им от бублика, а не мои выкладки.

Нужно было срочно поесть. Подойдя к бару, осмотрелся по сторонам: вроде бы все спокойно. Заказал два огромных гамбургера и большую чашку чая – этот на-питок я любил с детства. Терпеть не мог кофе, колу, пепси. Лучше уж простую воду пить.

Подкрепившись, сделал звонок на номер Дитриха Райха. В прошлом году он вместе с несколькими друзьями гостили у нас в городе. Они представляли патриотическую группировку «Восточный фронт». В Берлине пока мусульмане еще не командовали парадом, как в Западных землях объединенной Германии. Но, поглощая булочки с пережаренными котлетками заметил, что мусликов хватает и здесь. Часто мимо меня проходили женщины, укутанные по самые брови. В основном они носили хиджаб. Но больше всего позабавили бюргеры в национальных бременских куртках, но с тюбетейками и фесками на лысых головах и козлиными бородками, которые росли клочками.

Дитрих объяснили мне, как добраться до его дома. Всего через полчаса, я стоял у входа в двухэтажный коттедж, ярко-желтого цвета. Подобные домики с такой же канареечной расцветкой были рядом.

Постучавшись в дверь, услышал громкое: «Входи». Толкнул дверь и был затянут Дитрихом внутрь. Он долго жал мне руку и похлопывал по плечам. Я снял рюкзак и присел в кресло.

Дитрих улыбаясь, во весь рот спросил:

- Что случилось у вас там в России? А то Георгий позвонил, но особенно распространяться не стал. Рассказывай, не тяни резину.

Я вкратце разъяснил ему почему мне приходиться прятаться. Показал фото с трупом Алексея.

Дитрих сжал клаки.

- Жизни нет от этих мусульман. Вон во Франции вообще всю власть захватили. Мы пока держимся. Но все больше немцев меняет веру. Так легче жить. Даня, отомстим за Леху. Я помню, как в том году мы с ним девчонок ваших клеили. Царствие ему небесное!

Он встал и налил в два бокала настоящего немецкого пива. Затем несколько раз позвонил по мобиле.

- Даня, отдыхай до вечера. Холодильник в твоем распоряжении. Этот дом мы ку-пили под нашу штаб-квартиру. Будешь здесь жить. Вечером отметим твой приезд – придут наши товарищи по борьбе. А я схожу пока по делам.

Сняв куртку и ботинки, в джинсах и футболке улегся на кушетку. Все-таки я не спал уже более двух суток. Поэтому заснул, как только сомкнул ресницы.

Проснулся только тогда, когда в дверь сильно колотили. Открыв дверь, увидел Дитриха с толпой друзей. Хотя кто знает, кого он привел?

В коттедж зашли несколько десятков людей. Многие подходили ко мне и жали ладонь с исковерканными словами: «Русишь! Камрад, друг!»

В основном Дитрих позвал мужчин. Но были и представительницы прекрасного пола. Они не стали терять время даром, а выгрузили на кухонный стол горы про-дуктов из пакетов и приступили к изготовлению различных бутербродов. Сыр, ветчина, помидоры пластались тоненькими кусочками и укладывались на квадра-ты белого хлеба, смазываясь майонезом, кетчупом и горчицей. В кастрюле отва-ривалась связка сосисок. На нескольких огромных сковородках шкварчали яйца с салом. И кто сказал, что немцы жмоты?

Двое бюргеров выгружали из сумки бутылки и банки с пивом. Они их помещали на время в морозильную камеру огромного холодильника. Похоже, Дитрих запла-нировал шикарную вечеринку в честь моего приезда.

Самая большая комната этого дома, занимающая практически весь первый этаж, была немногим меньше баскетбольной площадки – так, что места хватило всем. На первом этаже еще была кухня, туалет и небольшое складское помещение. На втором этаже располагались четыре комнаты со всеми удобствами.

Когда еда была готова, а пиво охладилось до нужной температуры, хозяин дома выключил музыкальный центр и громко попросил всех помолчать. Затем, когда все успокоились, произнес:

- Сегодня я позвал только тех, кто уже успел себя зарекомендовать в борьбе про-тив исламской нехристи. Вы все доказали себя в деле. К нам приехал наш друг, наш соратник, из России. Он является одним из лидеров организации, которая много крови испортила мусульманским свиньям. Но на него сейчас, на родине, эти неверные объявили охоту. Наш долг помочь ему. Думаю, что он и здесь не станет сидеть без дела, а найдет способ насыпать побольше соли им под вонючие хвосты. Друзья, у нашего камрада, исламские твари убили друга. Поэтому я пред-лагаю выпить за то, что смерть нашего соратника из холодной России не осталось не отомщенной. «Зуб за зуб. Око за око!»

Все встали. Молча выпили пиво. Дитрих достал из холодильника несколько бу-тылок с шнапсом и показал девушкам, чтобы они разлили его по маленьким рюм-кам. Затем посмотрел на меня.

Я, отставив стакан, оглядел присутствующих. Гости были разного возраста. Были подростки, которым вряд ли исполнилось больше чем 16 лет. Были взрослые мужики, у которых уже в волосах была видна серебреная седина. Но меня поразило, что у всех в глазах была ненависть. Похоже, их в Германии действительно достали представители мусульманских общин.

Взяв в руку рюмку, ответил:

- Немцы – великая нация. Как и мы русские. Но третьи силы всегда не любят сильных. Поэтому наши страны всегда сталкивали между собой. Только в XX ве-ке между Россией и Германией было две кровопролитных войны. Миллионы, де-сятки миллионов русских и немцев погибли на полях сражений по прихоти силь-ных мира сего. Тогда этими третьими силами были олигархи и продажные поли-тики США и Великобритании. Они стравливали русских и немцев! Но сейчас - не они главные враги всего цивилизованного мира. Христианскому миру угрожает радикальная исламская экспансия. И нет разницы – католик ты, протестант или православный: всех кто носит крест на шее мусульмане считают кафирами – своими смертельными врагами. Война идет на полное истребление тех, кто молиться Иисусу Христу. Исламисты эту войну называют джихадом. Для них поле боя все страны, где еще есть христианские церкви.

У меня муслики убили лучшего друга. Завтра они станут резать горло нам. Ста-нут насиловать наших жен, подруг, сестер. Что мы можем им ответить? Как мы можем остановить их? Только если объединимся. Если забудем старые разногла-сия и противоречия. Выпьем за Бога нашего. За веру нашу. Поехали.

Опять все выпили стоя. Дитрих подошел ко мне и молча пожал руку. А затем, отойдя к своим гостям, привел ко мне мужчину лет сорока. Наклонившись мне к уху, сказал:

- Это Ганс Зинкель, известный в Германии философ и редактор патриотического журнала. Он хотел поговорить с тобой.

Ганс был мужчиной невысокого роста. Но крепко сбитый, с сильными руками. Он больше напоминал деревенского кузнеца, чем философа. Он пожал мне руку и на неплохом русском предложил:

- Давайте поднимемся на второй этаж. Вы произнесли очень любопытную речь. Я много лет интересуюсь историей России и ее взаимоотношениях с Германией. Хотелось бы поговорить с вами об этом. Вы не против?

Честно сказать, я хотел отдохнуть. Выпить немного пива, съесть пяток бутербро-дов. Но Ганс Зинкель умоляюще смотрел мне в глаза. Пришлось, прихватив с со-бой несколько банок пива, подняться с немцем наверх.

Мы расположились в небольшой уютной комнате. Сделав приличный глоток прямо из банки, я предложил Гансу присоединиться. Но он замотал головой, а затем опять на русском объяснил:

- К сожалению, я уже пять лет не употребляю алкоголь. Язва и печень не в по-рядке. Но вы, Даниил, пейте. Думаю, нашей беседе это не помешает.

Затем он достал блокнот, диктофон и спросил:

- Вы не против, если я буду записывать?

Интересно, он, что собирается брать у меня интервью. Я рассчитывал на простую беседу. Но все-таки ответил:

- Ради Бога!

Настроив прибор, Ганс сделал какую-то почеркушку в блокноте. Затем, почесав карандашом по кончику носа, задал первый вопрос:

- Ваше отношение к Адольфу Гитлеру?

Я даже поперхнулся пивом. Ничего себе старт! Дитрих, надеюсь, не связался с неофашистами за этот год. Хорошо, каков вопрос, таков ответ!

- Очень плохое! Гитлер уничтожил десятки миллионов русских. Десятки миллио-нов своих соотечественников – ведь это он втянул Германию во II Мировою вой-ну. Добавьте в этот список представителей других стран.

Ганс Зинкель внимательно слушал, делая пометки в блокноте.

- Но вы же сами несколько минут заявили, что II Мировая война, Великая отече-ственная война это хорошо спланированные провокации третьих сил?

- Я не отказываюсь от своих слов! Но Гитлер поддался на их фарисейские обе-щания. Это первое. Второе, он всегда к славянам относился как к людям низшей расы. И третье, он сделал своей идеей фикс уничтожить Россию как государство. Можно еще привести с десяток подобных доказательств, но думаю, хватит и трех.

- Даниил, а то, что он вел непримиримую борьбу с мировым еврейством…

Я не дал ему закончить вопрос, перебил:

- А кто его привел к власти? И что евреи ему такого плохого сделали? Мне, ка-жется, что в юности Адольфу или молодой жид набил рожу или еврейка не дала. Вот он им и мстил всю жизнь. Так, что борьба с сионизмом не добавляет плюсы его репутации. Кто сейчас основной враг у евреев? Мусульмане, так, что осанну им петь за это? И вообще, лично мое мнение, нужно разделять обыкновенных ев-реев от представителей олигархического сионизма. Это, как говорят у нас в Одес-се, две большие разницы.

Ганс задумался. Посмотрев на потолок и словно увидев на нем буквы, задал ско-рее не вопрос, а предположение:

- История, конечно, не терпит сослагательного склонения, но, по вашему мне-нию, нападение Гитлера на СССР было разумным?

- Думаю, вы сами можете сами ответить на этот вопрос. Но если бы Гитлер умер или был убит году так в 1938-м, то, скорее всего в Германии ему бы ставили па-мятники. Он стал бы национальным героем немецкого народа. Зачем ему пона-добилась холодная Россия?

Ганс опять немного помолчал, смотря как мигает лампочка на корпусе диктофона.

- Хорошо, русский друг, оставим тему фюрера. Но сейчас, когда всему миру гро-зит мусульманская зараза, должны ли наши народы объединиться?

Нет, все-таки пить пиво и беседовать на такие темы одновременно не возможно. Поэтому я решил закругляться:

- Уважаемый немецкий друг (Ганс поняв иронию, улыбнулся), разговор об ис-ламской экспансии это не приятная беседа с кружечкой пива. Тем боле если я пью этот хмельной напиток, а вы по медицинским показателям нет. Предлагаю на днях поговорить отдельно. Мне есть, что вам сообщить. Только прошу не оби-жаться: все-таки я только утром прилетел в Германию и еще не отдохнул. К тому же внизу присутствуют красивые фрау, а мне всего двадцать лет. Надеюсь, вы поняли меня.

Ганс засмеялся:

- Это вы меня простите. Я действительно сегодня зря решил с вами побеседовать. Не то место и не то время. Давайте созвонимся через пару дней?

- Вот и хорошо! А теперь пойдемте вниз – горячие сардельки ждут нас!

Друзья Дитриха пили пиво и закусывали его сосисками. Нет, все-таки зря мой немецкий друг начал вечер с того, что рассказал об Алексее. Было видно, что приглашенные все еще находятся под впечатлением о гибели противника исламской экспансии. Да я еще своей сказанной не к месту речью подлил масла в огонь. Хорошо, нужно брать быка за рога.

- Друзья! Сегодня всех вас Дитрих привел, чтобы веселиться, а не грустить. Уны-ние – это один из грехов. Поэтому предлагаю не сидеть с кислыми минами, а нормально отдыхать. Ферштейн?

После этих слов я подошел к музыкальному центру и поставил диск. Музыка всегда помогает молодежи.

Дитрих, поняв меня, стал помогать разливать шнапс и пиво. В комнате оживи-лись.

Подойдя ко мне, хозяин дома спросил:

- Что так быстро поговорил с герр Зинкелем?

- Мы перенесли интервью на ближайшие дни – я сегодня хочу просто отдохнуть.

Дитрих, подмигнув, принес две стопки с шнапсом и два огромных бокала пива:

- Поехали, Даня!

Затем он предложил:

- Я позвал несколько неплохих девчонок. Сразу объясню, что они не проститут-ки. Если хочешь и есть желание – знакомься. А там как карта ляжет. Этот дом в твоем распоряжении. Занимай одну комнату наверху, но постарайся днем нахо-диться здесь – внизу. Все-таки это штаб-квартира «Восточного фронта». Почти все, кого я сегодня привел, это руководители боевых подразделений «десяток». Больше не будем говорить о работе, веселись, камрад!

Диск, который я загрузил в чрево музыкального центра оказался раритетным: звучали песни знаменитой английской группы прошлого века «Куин». Налив себе еще пива я присел на огромный диван, обитый белой кожей. Отпил всего пару глотков, почувствовал, что необходимо покурить. Оглядев внимательно комнату, понял, что курить присутствующие ходили на кухню – там стояла мощная вытяжка. Плохо было одно, сигареты у меня кончились еще днем. Надеясь стрельнуть, все-таки отправился на кухню.

Там дымили несколько человек. Пара распечатанных пачек с сигаретами лежали на столике. Но я заметил белокурую девушку, которая присела на корточки рядом с открытым окном. В руках она крутила «Pall Mall». Опустившись, как и она на корточки, я посмотрел ей в миндалевидные глаза. Они были удивительные: не-бесного цвета с неимоверно густыми ресницами. Когда девушка моргнула, я ощутил дуновение ветра. Конечно, мне это показалось, но такой длины ресницы я видел впервые. Волосы красавицы, цвета золотого и платинового сплава, падали мелкими кудрями на плечи и скатывались по спине прямо до аппетитной попки немки.

Девушка усмехнулась и протянула мне сигареты. Взяв одну в губы, начал обша-ривать карманы в поисках зажигалки. Но соседка протянула свою.

Мы молча курили. Затем девушка достала еще одну сигарету себе и протянула пачку мне.

Я спросил:

- Ты всегда так много куришь?

Соседка, устав стоять на корточках, просто села на пол, вытянув длинные ноги.

- Всегда. Я выкуриваю две–три пачки в день.

Я курил намного меньше. Да и вообще первый раз засмолил всего полгода назад. Сейчас мне одной пачки хватало на два дня. Бывало и на больший срок.

Но все-таки прикурил. Выпустив колечко, протянул руку.

- Даниил, для друзей просто Даня.

Девушка мягко пожала.

- Я знаю как тебя зовут. Дитрих тебя разрекламировал на все сто. По его словам, ты легендарная личность в России. А по виду и не скажешь.

Я удивился, но иронично поинтересовался:

- Что внешне не похож на героя?

- Скорее возрастом. Сколько тебе лет?

- А какое это имеет значение.

- Большое – я хочу тебя, русский, затащить сегодня в постель. Не хотелось бы отвечать за несовершеннолетнего. Шучу.

Ни фига себе пасьянс! Я думал, как поближе познакомиться с немецкой красот-кой, а она уже все решила. Но не сдержался и съерничал:

- Шутишь, что хочешь затащить меня в постель или на счет проблем с полицией?

Белокурая красавица засмеялась.

- Я понимаю, что ты совершеннолетний. Но учти, мне 25 лет. Так, что по любому я тебя старше. Ну как, согласен покувыркаться с немкой?

Да уж. Девочка была без тормозов. Интересно, а были такие мужики, которые на ее предложение отвечали отказом. Думаю, у нас в России, даже импотент согла-сился бы, уповая на то, что сможет.

Подав ей руку, помог подняться. Она красиво выпрямилась, заставив меня вспомнить об основном инстинкте. Мы прошли в комнату, и я предложил ей присесть на ранее облюбованный мною диван – на нем сидела только одна девушка в одиночестве тянувшая нехотя пиво. Заметив нас, а точнее девушку со мной – это я понял по ее взгляду, поднялась и отошла к стоящим возле стола гостям.

Я спросил девушку:

- Как меня звать ты знаешь. А как тебя?

- Эльза. Я немного знаю русский язык, поэтому думаю, что ты можешь называть меня Элей. Даня, налей мне, пожалуйста, бокал пива. А сам больше не пей – тебе сегодня понадобятся силы.

Звучало многообещающе. Я принес ей напиток и решил немного разговорить девчонку.

- Эля, откуда ты знаешь Дитриха?

- Мы с ним знакомы лет восемь. Я уже много лет в состою в «Восточном фрон-те». Раньше я жила в Гамбурге, но у отца исламские радикалы сожгли три магази-на. Он долго судился, но в конце концов проиграл дело. На оставшиеся от судеб-ных тяжб деньги открыл в Берлине сеть закусочных. И если уж говорить до кон-ца, то в «Восточный фронт» именно он меня привел. Отец помогает нашему делу финансово. Еще он выпускает антиисламский журнал. Но все это такая чушь…

Я удивился:

- В смысле? Почему?

Эльза, закрыв глаза, произнесла:

- Мусульмане победят христианский мир. Мы обречены. То, что называется борьбой против исламистов, на самом деле комариные укусы. Уже давно все предрешено. И только глупые не понимают этого. Еще лет двадцать судорожных конвульсий и все. Аут.

Мне стало грустно. Я все чаще и чаще слышал подобные сентенции даже от дру-зей по «Антиисламскому союзу». Так, что все бросить и сдаться на милость побе-дителю? Ну уж нет!

- Эля, кто тебе внушил подобные пораженческие мысли? Америка в конце про-шлого века практически подмяла под себя десятки стран. В том числе и Россию. Но мы вывернулись. А вспомни, как в средние века половина Европы оказалась под пятой Османской империи. И что? Нельзя предаваться таким мыслям. За два-дцать лет многое измениться. Где нибудь мусульмане оступятся и упадут. Поверь мне.

Как можно защищать религию, пророк которой был старым развратником? Да, Магомет женился на одной из своих жен, когда ей было всего 8 лет. Ислам - самая отвратительная из мировых религий. Ислам - уничтожает личность человека. Я не понимаю, как можно так унижать женщин, вбивая им в голову, что они хуже и грязнее мужчин.

Вот где действительно отношение к женщине, как к куску мяса - так это в исламе. Женщина для муслика не человек, а самка на 2 ногах, вещь, принадлежащая хо-зяину - мужу.

Коран разрешает правоверному иметь четыре жены. А сам Магомет имел их бо-лее десятка.

Мусульмане говорят, что ислам - религия добра и мира, только вот ни мира, ни добра на практике нет, а есть лишь изуверские традиции, мракобесье, террористи-ческие акты, джихад.

Девушка протянула мне пустой бокал. Пришлось идти и налить ей еще пива. Минут десять она осмысливала мой непроизвольный спич, затем Эльза встала и повела меня на кухню – покурить. Так как там собралось много любителей никотина, она просто курила и молчала. Только после того, как выбросила окурок в урну, произнесла:

- Даня, скажи Дитриху, что гостям пора и честь знать. Я остаюсь с тобой. Иди, я еще покурю.

Быстро она взяла меня в оборот! Обычно в отношениях со слабым полом доми-нировал я, но Эльза совсем была не похожа на моих подружек из России.

Подойдя к Дитриху – объяснил ему ситуацию. Он посмотрел на часы и кивнул.

- Действительно, уже ночь. Правда, хотел тебя познакомить с некоторыми гостя-ми, но перенесем это на завтра. Только Даня зря ты решил связаться с Эльзой – она очень странная. И непонятная. Хотя не буду учить - твой выбор.

Дитрих выключил музыку. Девушки стали наводить порядок. Гости кто по оди-ночке, кто группами прощаясь, выходили на улицу. Последним, хлопнув мне по плечу, ушел Дитрих – он жил всего в километре от штаб-квартиры. Наконец в коттедже остались я и Эльза.

Пока девушка находилась в ванной комнате, я не выдержал: залпом выпил рюмку шнапса (нет, все-таки по сравнению с нашей водкой, это гадость). Затем бокал пива. Подождал, когда этот коктейль уляжется в желудке, повторил комбинацию. Я не боялся ночи с Эльзой – просто знал, что алкоголь мне не будет мешать.

Выйдя на кухню, закурил. Здесь меня и поймала Эля. Она была завернута в ши-рокое полотенце, которое при ее далеко не маленьком росте напоминало короткий топик. Я даже присвистнул: длиннющие ноги идеальной формы, осиная талия, высокая грудь третьего размера (размер груди я умею определять лет с четырнадцати). Эльза была примерно одного роста со мной. А у меня длинна от макушки до пяток составляет метр восемьдесят. Так, что передо мной стояла девушка с евростандартами.

Она не забыла прихватить с собой пачку «Pall Malla» - похоже, эта марка сигарет был у нее любимой. Эльза прикурила от моей сигареты, и улыбнувшись произ-несла:

- Держись русский! Буду сегодня ночью мстить тебе за погибшего в 1943 году в Сталинграде своего прадедушку. Месть будет жестока!

Я тоже не удержался:

- Посмотрим. Мой прадед погиб при штурме Рейхстага в 1945 году. Так, что по-стараюсь отомстить за своего предка.

Эльза бросив недокуренную сигарету, потянула меня наверх. Мы зашли с ней в комнату, которую я еще выбрал для себя днем. В ней находился большая плаз-менная панель, компьютер, стол с двумя креслами и то, что мне больше всего по-нравилось – огромная кровать – так называемый сексодром. Я не любил лишней мебели.

Эльза уже раннее принесла сюда свою одежду и большую вместительную сумку. Затем саркастически произнесла:

- Раздевайся, дружек. И ложись. Надеюсь, ты любишь заниматься этим при све-те?

Она скинула с себя полотенце и достала из сумки пару флаконов. Подойдя ко мне попросила лечь на живот. Нежно смазала мое тело от шеи до ступней ароматным маслом с фиалковым запахом. Перевернув меня сильными руками, тоже самое проделала и спереди. Правда, оставив главный орган напоследок. Но, в конце концов приступила и к нему.

Чего только не вытворяла всю ночь со мной эта белокурая бестия! Я, вроде бы тоже не новичок в любовных утехах, но до Эльзы мне было как до Пекина раком! Она, похоже, камасутру знала наизусть.

После пятого раза, когда мы с ней курили. Ноги мои, дрожавшие от усталости, не выдержали, и я опустился на корточки. Эльза рассмеялась.

- Это еще не финал, дружок. Вот пока не запросишь пощады – не отстану.

Прости, дедушка! Но правнучка немецкого солдата победила меня! К утру я на-поминал выжатый лимон. Руки тряслись так, что я не мог прикурить сигарету.

Мне хотелось уснуть или еще лучше сбежать. Но Эльза сделав мне массаж, и смазав вызывающим прохладу ментоловым кремом, ушла в ванную комнату. Я к стыду своему банально уснул пока ждал ее.

 

Глава XVI

Меня разбудил телефонный звонок. Он трещал, не переставая несколько минут. Пришлось вставать. Звонил Дитрих.

- Камрад, жив? Давай собирайся. Минут через двадцать буду ждать тебя на улице у въезда в коттедж. Он даже не дал мне ответить – бросил трубку.

Кровать напоминала поле битвы: простыни были свернуты в жгуты, подушки разбросаны по всему полу. Эльзы не было. Одежда, которую она вчера аккуратно разложила на кресле также отсутствовала. «Смылась по-английски», - подумал я. Бросив взгляд на будильник, поразился – было почти два часа дня.

Бегом бросился умываться, чистить зубы. О завтраке, точнее обеде, пришлось за-быть. Да и честно говоря есть не хотелось. Лучше бы выпить стакан холодного пива. «Что-то много стал употреблять его, - рассудил я, - нужно перейти на сок».

Надев джинсы и новую белую футболку с красной надписью «СССР», вышел на улицу, закрыв на ключ двери. Дитриха еще не было. Курить не хотелось. Да и не было у меня сигарет.

Во двор въехали два легковых автомобиля. Из «Мерседеса» последней модели выпрыгнул Дитрих одетый в кожаные брюки и кожаную жилетку. Он подошел и пожал мне руку. За ним потянулись его друзья. Мы обменялись рукопожатиями. Второй автомобиль больше напоминал броневик, это был джип огромных разме-ров. Ребята достали сигареты. Пришлось угоститься. Я заметил, что окурки они не швыряли на землю, а бросали их в урну, которая стояла рядом с калиткой.

Дитрих, ухмыляясь, констатировал:

- Да, Даня, досталось тебе ночью! В гроб краше кладут. Эльза такая.

Меня покоробили его последние слова. Что означает «Эльза такая?» Похоже, Дитрих намекает, что и сам был в постели с ней. Я не стал уточнять, решил объ-ясниться позже. Ответил коротко:

- Нормально провел ночь. Объясни, что за прогулка на машинах нам предстоит?

- Не прогулка. Деловая поездка. Но прежде чем отправимся, давай зайдем в штаб-квартиру.

Мы разместились на первом этаже. Дитрих тоном ментора начал:

- Я помню как в прошлом году гостил у вас в России. Помню несколько столкно-вений с мусликами. Но, на мой взгляд вы слишком мягки в отношении ислами-стов. Нянчитесь с ними. Мы у себя на родине уже давно поняли, что только ради-кальные акции против этих нехристей являются действенными. Мусульмане по-нимают только силу. Слово они не разумеют.

Дитрих, помолчал, затем резко спросил:

- Тебе нужно оружие?

Было чему удивляться! Но, не подав виду, ответил:

- Ты дашь мне парабеллум?

Он не понял иронии и продолжил:

- Нет. Есть ваш «Макаров». Этих пистолетов осталось очень много, когда ваши войска еще в прошлом веке покинули ГДР. Главное, что они проходят как спи-санные, значит в картотеке нет индивидуальных номеров. Держи.

Он достал из сумки пистолет и сунул его мне. Затем бросил коробку с патрона-ми.

- Пойми, Даня, идет война и мы солдаты в ней. Пока приглядывайся, а уж дальше сам решай оставаться с нами или вернуться в Россию. Но вспомни своего, и, я надеюсь, могу так сказать, моего друга Алешу. А теперь мы поедим в мусульманские кварталы. Ты Даня сам убедишься как заразная плесень начинает покрывать великую Германию.

Через полчаса мы уже мчались в Северном квартале Берлина. Рудольф близкий друг Дитриха, сидевший за рулем «Мерседеса», предупредил:

- Через два километра начало мусульманских кварталов. Нужно сбавить ско-рость.

Дитрих кивнул.

Оба автомобиля при скорости не более 40 километров в час въехали в район ком-пактного проживания мусульман. Это стало ясно из-за минарета, который возвы-шался, чуть ли не на сто метров вверх.

Остановившись у первого магазина, мы всей толпой зашли внутрь. Это была га-лантерейная лавка. Араб, стоящий за прилавком испуганно смотрел на восьмерых европейцев.

Дитрих, обойдя стойку с развешанными джинсами, грубо крикнул:

- Есть приличные шмотки? Или опять самопальными изделиями торгуешь?

Продавец, что-то залепетал на родном языке.

Рудольф, бросив на прилавок горсть монет, сказал:

- Восемь пар джинс фирмы «Lee», столько же белых футболок из хлопка.

Араб подскочил к стойке и стал нам показывать ценники, что-то говоря на араб-ском.

Дитрих пнул его ногой.

- Мусульманская свинья. Приехала в цивилизованную страну и даже несколько слов на немецком языке не выучила.

Продавец скорчившись стонал на полу.

Вдруг из подсобки выбежал другой араб и не рассуждая долго жахнул из дробо-вика.

Заряд пронесся над головой Дитриха. И лишь несколько дробинок пробили кожу на плече у Рудольфа. Он был выше Дитриха и стоял за ним.

Дитрих прыгнул и сбил стрелявшего араба на пол. Все стали забивать его ногами, обутыми в тяжелые армейские ботинки. Через минуту араб замолчал, лежа в крови, мочи и блевотине.

Дитрих скомандовал:

- Облить одежду бензином и поджечь. Этих уродов нужно вынести на улицу.

Ребята за ноги вытащили арабов за пределы магазина. Затем облив джинсы и куртки, подожгли.

Через минуту мы уже были за пределами мусульманского квартала.

Дитрих, повернувшись ко мне, поинтересовался:

- Жалко мусликов?

Я пожал плечами.

Дитрих продолжил:

- Нечего их жалеть. Этот квартал, еще пятнадцать лет назад заселяли немцы. Арабы и новообращенные стали просто вытеснять их. Вот мы подожгли магазин, но сохранили жизнь двум уродам. А ты знаешь, что раньше эта лавка принадле-жала немцу? Он до последнего не хотел уступать ее приезжим. Пока его самого не убили и всю его семью, включая пятилетнюю девочку. Затем арабы нахально заняли магазин и спокойно стали торговать контрафактным товаром. Думаешь, они налоги платят? Да в их квартал даже полиция боится соваться, не то, что налоговый департамент. Только мы изредка устраиваем рейды, чтобы муслики не расслаблялись. И знаешь, что характерно, если они европейца поймают у себя в районе, то его в лучшем случае просто ограбят. А сами спокойно гуляют и в центре Берлина и вообще где хотят. Вот такие пироги, мой русский друг.

За рулем теперь сидел Томас, племянник Дитриха. Рудольф, баюкая левую руку, стонал на заднем сидении. По рубашке расплывалось кровавое пятно.

- Томас, жми к Еве. Нужно оставить Рудольфа у нее, пока приедет врач. Я ему уже позвонил. Затем объяснил специально для меня:

- Раненых мы не везем в штаб-квартиру – может быть проверка. У нас есть дом, где хозяйничает подруга Томаса Ева. Это наш госпиталь и банк. Есть свой врач. Так, что полиция пусть леденцы сосет.

Оставив Рудольфа и племянника Дитриха у Евы (Томас решил присмотреть за ним), мы направились в ближайший паб – необходимо было снять стресс.

Когда официант принес шесть бокалов, я залпом опустошил свой. Да, еще утром обещал себе перейти на сок.

Дитрих, видя мое состояние, похлопал меня по плечу.

- Да не парься, Даня. Мы не каждый день поджигаем лавки. У нас другое направ-ление. Вот ты что нибудь слышал о братьях Де Марку?

Я помотал головой.

- Братья Де Марку, выходцы из Албании. Мусульмане. Они по липовым доку-ментам смогла иммигрировать в Англию. Через пару лет открыли десятки прито-нов. В основном секс-рабынь находили в Болгарии, Венгрии, Украине, и у вас в России. Девушек эксплуатировали нещадно. Держали на хлебе и воде. Все деньги от клиентов забирали себе. Не брезговали и малолетками. Английские наци неод-нократно делали налеты на их бордели. Отвозили спасенных наложниц в поли-цейские участки. И что? Количество притонов уже перевалило за сотню. Братьям стало тесно в стране туманов, они запустили свои щупальца в Германию. К нам приезжали друзья из Лондона, и многое рассказали о преступной деятельности албанских сутенеров. Теперь эти уроды пооткрывали публичные дома у нас. Если бы только в своих кварталах, для своих озабоченных мусликов. Так нет. Братья Де Марку создали сеть притонов по всей Германии. В Берлине их около тридцати. Схема у отморозков простая: их курьеры размещают в газетах стран Восточной Европы объявления. Мол, требуются девушки для работы в барах, ресторанах, гостиницах. Без интима. Но стоит только девчонке согласиться, то у нее по приезде забирают все документы и заставляют трахаться до десяти раз за день. Мало того, эти албанские ублюдки частенько сажают жертв на иглу. Тогда все, считай, что через год девчонку просто убьют. А весь год будут эксплуатировать хуже домашнего животного. Обычно наркоманок держат для садистов-извращенцев и для групповух. От героина, сексуальных извращений девчонки часто сходят с ума.

Дитрих еще заказал пиво.

- Вот такие дела у нас в Германии. Но и это еще не все. Из Афганистана в нашу страну ежегодно завозят сотни тон героина. Муслики в основном делают деньги на его перепродаже дальше. Ну, и здесь торгуют. Почти 20% немецкой молодежи регулярно колют себе в вены всякую дрянь. Гитлера обвиняют в геноциде – вот настоящий геноцид. Афганским, пакистанским, таджикским порошком мусуль-мане исковеркали жизни десяткам миллионов семей. Когда посевы мака переста-ли контролировать военные контингенты из США, Германии, Англии эта зараза распространилась по всей Европе. Сами исламские олигархи признают, что самый главный у них бизнес это нефть, затем наркотики, а на третьем месте оружие. Это кровавые миллионы.

Так, что Даня нечего их жалеть.

Сидящий напротив парень, вроде бы Дитрих называл его Рэмом, кивнул шефу.

Дитрих посмотрел в сторону входа в паб. Затем тихо произнес:

- Камрады. Спокойно. Муслик у нас на территории торгует наркотой. Внима-тельно следим за ним. Как только отойдет от клиента, ты Рэм и Даниил выйдите якобы для того, чтобы покурить. Когда он двинется по улице, дайте нам знак.

Вот это по мне! Мы с друзьями из «Антиисламского союза» плотно охотились за барыгами. Продавцов били нещадно. Порошок топили в унитазе. Деньги, ну тут по-разному… Бывало, тратили на себя, но часто относили в церкви.

Выйдя с Рэмом на улицу и закурив, стали внимательно наблюдать за пушером. Молодой араб почти не скрывая предлагал посетителям паба героин. Он часто повторял «геро, супер, геро». При нас у него купили еще два подростка.

Араб постоял немного, и вдруг увидев на противоположной улице троих парней, устремился к ним. Мы через витрину помахали друзьям. Дитрих скорее всего уже расплатился за пиво, так как сразу же он и остальные вышли к нам.

Дитрих скомандовал:

- Даня идешь к арабу и показываешь ему купюру. Затем с акцентом говоришь «трасса». Как только он сунет тебе порошок, свали муслика на землю. Мы пока уйдем за угол, чтобы не спугнуть животное.

Я подошел к арабу после того, как он успел продать несколько доз парням. Меня поразил возраст наркоманов – едва ли им исполнилось четырнадцать лет.

Достав деньги, я по-русски сказал: «Доза, трасса». Араб вынул из ботинка ма-ленький сверток и в обмен на деньги сунул мне. Но я резким ударом свалил пу-шера на асфальт, он даже не смог прикрыться. Затем я обернувшись свистнул, но друзья уже бежали ко мне. А Дитрих и кто-то еще подгоняли машины. Араба бы-стро свалили в багажник джипа. Дитрих крикнул:

- Едем к городскому пару.

Я и Рэм уселись в «Мерседес».

По пути к парку Дитрих матерился:

- Совсем козлы оборзели – торгуют отравой прямо у нас на глазах. Сейчас это животное все расскажет: и где берет героин и кто его крышует. Даня, вы же в России тоже били подобных уродов?

- Конечно, они даже у школ торговали порошком.

У парка все вышли. Двое вытащили тело из багажника и поволочили в кусты. Отойдя метров на двести от дороги, араба бросили на землю. Было заметно, что он давно пришел в себя, просто делал вид, что без сознания. Рэм открыл банку пива и вылил торговцу смертью на голову. Но тот даже не пошевелился. «Ах ты, свинья», - пробурчал Дитрих, и стал расстегивать ширинку на джинсах стоя пря-мо над головой араба.

Тот смекнул, что сейчас может произойти и перевернувшись через спину попы-тался скрыться в зарослях. Но я в прыжке достал его ногой. Неудачливый беглец грохнулся лицом в землю и затих.

Всем надоела эта клоунада. Кто-то громко сказал:

- Если ты, исламское животное, сейчас не встанешь, клянусь, засуну тебе в зад-ницу вот эту палку. Благо ты кверху воронкой лежишь.

С этими словами он сломал небольшое деревце. Да, если исполнить угрозу, то арабу ни какой проктолог не поможет.

Барыга все понял. Он перевернулся и стал вставать, держась за челюсть. Похоже, я ему ее сломал. Но мне не было муслика жалко – я в России видел, как за дозу, нарики убивали школьниц младших классов, за золотые маленькие сережки. Я видел, как наркоман на ломках убил свою мать, из-за того, что она не дала ему денег на дозу из копеечной пенсии. Кто-то скажет, что наркоманы сами виноваты. Соглашусь. Но барыги, подобные этому арабу сначала дают бесплатно попробовать героин новым жертвам. Мол, это круто. А затем выжимают все деньги. Нарику ничего не остается, как идти на улицы и грабить. Даже убивать. И все ради поганого укола, который всего на несколько часов приносит облегчение.

Дитрих спросил:

- Говори тварь, кто тебе поставляет порошок?

Араб претворился, что не понимает немецкий язык. Он что-то залепетал по-своему.

Но мы с Рэмом прекрасно слышали как он общался с клиентами на сносном не-мецком.

Рэм ударил его кулаком в живот. Араб упал и захныкал, закрывая голову руками.

Дитрих повторил:

- Я последний раз тебя спрашиваю – кто дает тебе героин.

Араб понял, что шутки кончились.

- Гасан дает. Не бейте меня, у меня пять маленьких сестер – кушать хотят. Я больше не буду торговать геро.

Дитрих, ударил кулаком по стволу дерева.

- Опять это турецкое отродье.

Повернувшись ко мне, объяснил:

- Гасан контролировал торговлю наркотой у себя в мусульманском квартале. По-хоже, начал расширять рынок сбыта. Мы уже третьего пушера от этого турка ло-вим за месяц. Надо что-то делать.

Затем пнув кончиком ботинка в зад арабу, спросил:

- Жить хочешь ублюдок?

Тот послушно закивал, не отрывая рук от головы.

Дитрих скомандовал:

- Встань и достань свою заразу.

Араб послушно поднялся и достал из ботинка около десятка свертков с героином. Затем протянул их Дитриху.

Но Дитрих не стал брать. Он произнес:

- Жри.

Наркоторговец заревел как ишак. Затем, исподлобья оглядев нас – словно хотел запомнить, начал совать пакетики в рот. Рэм протянул ему банку пива.

- Пей, осел. Не дай Бог выплюнешь.

Давясь, араб с трудом проглотил весь наркотик. Слезы текли по его грязному ли-цу.

Дитрих показал на дерево. Несколько ребят бросились и привязали араба к ство-лу тополя. Хотя это мог быть и не тополь – я плохо разбираюсь во флоре и фауне. Барыга заскулил. Араб понимал, что если дать героину раствориться в желудке, то он, скорее всего, умрет. Но можно сделать искусственную рвоту, тогда все в порядке. Но мои новые друзья, было видно по скоординированным действиям, не первый раз подобным образом расправляются с торговцами смертью. Прежде чем оставить барыгу в парке, Рэм залепил ему рот скотчем.

После расправы над арабом, мы погрузились в машины и отправились на штаб-квартиру.

По пути Дитрих мне объяснил, что совсем недавно мусульмане стали торговать героином даже центре Берлина. И все стрелки ведут к Гасану. Поэтому Дитрих решил не только бороться с сутенерами братьями Де Марку, но и прищучить это-го турка.

Затем, пристально посмотрев мне в глаза, произнес:

- Ты достойно держался сегодня, Даня. Не зря российские муслики объявили на тебя охоту. Считай, что ты сегодня прошел крещение в «Восточном фронте».

Я вспомнил, что когда летел в самолете, читал газету о событиях во Франции. Поэтому спросил:

- Дитрих, а имеет ли какое нибудь отношение «Французский фронт» к вашей ор-ганизации.

Он засмеялся.

- Сейчас нет. Просто несколько лет назад были патриотические организации во многих странах Европы, где вторым словом в названии было слово «фронт». «Сербский фронт», «Британский фронт» и так далее. Однако у нас не было обще-го центра. Мы все действовали автономно. Но два года назад в «Германском фронте» произошел расколол. Некоторые лидеры посчитали, что необходимо пойти на временное примирение с исламистами. Те, кто был против соглашения с мусликами, а это в основном были камрады из Восточных земель, объединились в «Восточный фронт». Но год назад я был во Франции и встречался с бывшим бригадным генералом Анри Третьеном, который являлся тогда лидером французских патриотов. Что тебе сказать, Даня. Анри попал в хорошо расставленную ловушку. В чем только сейчас его ни обвиняют! Но поверь половина из обвинений – ложь. Он сейчас не может оправдаться, так как находится в международном розыске. Вот мусульманские собаки и сделали из него козла отпущения, приписав море смертных грехов.

Наконец мы были дома. Дитрих сделав звонок, объяснил нам, что с Рудольфом полный порядок: врач достал из мышцы три дробинки и сделал перевязку. Но с неделю ему необходим отдых.

Дитрих посмотрев на часы, сказал:

- Друзья. Сегодня мы неплохо кусанули мусликов. Завтра всем отдыхать. У кого нет денег – зайдите к Еве, она выдаст премиальные. Но не наглейте. Через день каждый подготовьте свои «десятки». Есть информация об одном притоне братьев Де Марку, где содержат малолетних немок. Но там мощная охрана. Так, что нуж-но будет штыков двадцать. На всякий случай возьмем несколько автоматов. А теперь всем пока.

Дитрих закрыл двери и достал из сумки толстую пачку купюр.

- Держи Даня. На карманные расходы. Не жалей, трать как хочешь. А мне пора. И мой тебе совет – найди себе молоденькую подружку. Эльза тебе не пара.

Я поднялся с кресла.

- Почему? Ты уже второй раз мне намекаешь на это.

Дитрих, криво улыбнулся.

- Сам все скоро поймешь. Не хочу тебя расстраивать. Короче, я закрываю тему. Поступай как знаешь.

Он отсалютовав вышел за дверь не дав мне сказать ни слова.

Крутой сегодня был день! Интересной жизнью живут немецкие друзья. Но что-то было не так. Я не мог понять. Было какое-то нехорошее предчувствие. Выйдя на кухню покурить, увидел листок бумаги, приклеенный к холодильнику. На нем был записан номер телефона и имя. Эльза.

 

Глава XVII

Звонить или не звонить? Ладно, не буду разыгрывать из себя принца Датского, время еще есть, а пока нужно подкрепиться. Я загрузил в микроволновую печь два гамбургера. Налил стакан виноградного сока. Подняв еду наверх, включил телевизор и разместился в удобном кресле. Поглощая вкусный бутерброд, кликал по пульту дистанционного управления, пытаясь найти, что нибудь интересное. Решил остановиться на музыкальном канале. Сделав звук громче, спустился на кухню покурить и, не удержавшись, взял пару банок пива из холодильника. «Нет, нужно звякнуть Эле, скучно одному вечером».

Решил, что с понедельника займусь тренировками. До минимума сокращу упот-ребление спиртного. А пока можно немного расслабиться. Под гамбургеры пиво шло хорошо. И музыкальный канал попался что надо. Попсы мало, а нормального старого рока много.

Было всего 8 часов вечера. Спать рано, читать не охота. Компьютер тоже не при-влекает. Нет, одному совсем не в кайф. Решено - позвоню Эле. Если по каким – то причинам она не сможет придти, схожу, прогуляюсь.

С детства у меня память отменная. Легко запоминаю имена, фамилии, историче-ские даты. Но вот телефонные номера напрочь вылетают из головы. Доходило до абсурда: меня просят назвать номер моего мобильника, а я не помню. Поэтому взял за правило, телефонные номера друзей, приятелей, да мало ли чьи, всегда заношу в память сотового, и дополнительно копирую в обыкновенную записную книжку.

Пришлось спускаться на кухню. Сорвал лист бумаги с номером Эллиного теле-фона и заодно прихватил бутылочку коньяка, лимоны, баночку маслин.

Сделал звонок. Откликнулись сразу. Эля спросила:

- Даня, ты?

Похоже, она ждала звонка, ведь я не произнес не слова. А мой номер мобилы она вряд ли знает.

- Вроде бы я. Если мой номер на твоем телефоне определился, занеси его в «из-бранное». Ты почему ушла по-английски?

Она вздохнула.

- Ты так сладко спал, что было грех тебя будить. Прости, если обидела.

Вот значит в чем дело. А то я подумал, что разочаровал девушку.

Быстро спросил:

- Есть планы на вечер?

Девочкой она была смышленой.

- Приглашаешь?

- Конечно! Мне скучно без тебя. Давай я заеду за тобой – мне Дитрих оставил ключи от «Ауди».

- Не беспокойся – сама доеду. Может, что нибудь купить?

- Да в принципе все есть. Но если тебя не затруднит, то возьми виноградный сок, большую упаковку и сигарет.

- Хорошо, минут через тридцать буду.

Пока ждал Эльзу, открыл маслины. Порезал аккуратно лимон. Принес из холо-дильника ветчину и сыр.

Смотря телевизор, заметил, что ловятся несколько российских программ. Скорее всего, Дитрих установил спутниковую антенну.

Настроив канал, решил посмотреть политические новости из России. Молодая брюнетка, четко поставленным голосом рассказывала о коммунах- поселениях на Дальнем Востоке федерации. Оказалось, что больше двух миллионов россиян в разное время покинули города в центральной России и переселились на Дальний Восток родины, основав небольшие поселки. Все эти поселения контактировали между собой. В каждом была православная церковь. Решали важные вопросы на общем собрании – вече. Для охраны от непрошеных гостей были организованы отряды самообороны. Дело было поставлено на широкую ногу. И еще важный аспект: поселенцам выдавали квоты по добыче нефти. За каждым поселком было закреплено по несколько скважин с подземными запасами черного золота.

Все это очень не нравилось мусульманскому лобби в правительстве страны. Де-путаты от партии «Истинные патриоты России» несколько раз выносили на рас-смотрение Государственной Думой вопрос об онулировании выданных квот по добыче нефти.

Затем тележурналисты показали какого-то депутата в чалме. Он яростно махал руками и со своего места кричал: «Эта зараза с коммунами-поселениями» выйдет для России боком. Подобные поселки стали появляться и в Сибири». Мол, нас не примут в Мусульманскую ассоциацию стран Евразии, если мы не остановим коммунистов.

Этот дядька в мусульманском одеянии так и выразился «коммунистов». Что ин-тересно он имел в виду? Судя по его возрасту, вроде бы должен помнить кто та-кие последователи Ленина. Запутались эти слуги народа в понятиях и определе-ниях.

Программа была интересной, но послышался гудок домофона. Я не стал спус-каться, чтобы встретить Элю, каюсь, мне было просто лень. Тем более хотелось досмотреть программу «Парламентский час». Все-таки нужно знать, что происхо-дит в России.

Эля поднялась. В руках был большой пакет. Она упрекнула:

- Мог бы задницу от кресла оторвать, помочь.

Я взял пакет и стал выкладывать покупки. Эльза купила сок, блок сигарет Pall Мall», замороженную пиццу, и, опаньки, бутылку абсента.

- Класс, - произнес я, - откуда ты знаешь, что я уважаю любимый напиток фран-цузских импрессионистов позапрошлого века.

Эльза удивилась:

- Я не знала, что ты любишь абсент. Просто его хорошо пить вечерами, в одиноч-ку, под музыку Баха. По крайней мере, я частенько так поступаю.

Пришлось спускаться вниз – нужно было разогреть в микроволновке итальян-скую лепешку. Заодно мы покурили.

Я решился и спросил Элю:

- Немочка, что тебя связывает с Дитрихом, кроме общей борьбы против мусли-ков?

Эльза хмыкнула.

- Он, сам тебе что-то рассказал?

- Нет. Но я же не слепой, вижу ваше неприятие друг друга.

- А тебе не все равно? Он же не лезет к нам.

- Темнишь подруга. Не хочешь, не кались. Твое личное дело.

- Да нет ни какого секрета. Просто три года назад мы встречались. И он, почему то решил, что я выйду за него замуж. А когда обломался, стал меня игнорировать. Делает вид, что я для него пустое место.

- А почему ты не стала его женой?

- Почему, да почему. Я, что на допросе в полиции? Не захотела и все.

- Все не буду. Что ты там говорила про Баха?

Эльза включила компьютера и нашла в он-лайне бессмертную «Такату ре ми-нор». Настроила эквалайзер. Ощущение было такое, словно мы находились в ор-ганном зале. Затем она открыла абсент. Спросила:

- Ты «зеленого эльфа» разводишь?

Я чуть не поперхнулся куском пиццы.

- Только вульгарные личности добавляют в этот божественный напиток содовую воду и другую газировку.

Эльза хлопнула ладошкой по столу.

- У нас одинаковые вкусы. Я пью абсент маленькой рюмкой и залпом, как рус-ские водку.

Она разлила семидесятиградусную жидкость в две стопки размером с наперсток. Затем, резко опрокинув, выпила, запив соком. Я даже опешил

- Слушай, девушка, а тост? И вообще ты пьешь как русская женщина.

Эльза засмеялась.

- Ну их эти тосты. А выпила я правильно: сейчас абсент всосется в желудке и че-рез кровь сделает маленький нокдаун по мозгам. Нужно только ловить этот мо-мент. Так, что отвали, не мешай!

Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, вся отдавшись музыке.

Хорошо, попробуем так же. Только лучше два нокдауна: первая стопка, запивон, вторая стопка, еще немного виноградного сока.

Как и Эля, я откинулся на спинку кресла и погрузился в органные звуки. Каза-лось, что я полностью растворился в этой гениальной музыке. Было не чем не сравнимое ощущение вселенского величия. Словно все мироздание помещалось у меня внутри. Не к стати вспомнилось прочитанное в какой-то книге: «Есть люди, в которых живет Бог. Есть люди, в которых живет дьявол. А есть люди, в которых живут только солитеры, аскариды, глисты и прочая нечисть». Интересно, а кто живет во мне?

Открыв глаза, я понял, что Эльза наблюдал за мной. Она спросила:

- И как, мой русский любовник?

- Супер! Только объясни, это только под музыку Баха можно так расслабляться?

Эльза пожала плечами:

- Не знаю, но под произведения других композиторов такого эффекта у меня нет. Что-то схожее дает «Баллеро» Равеля. Но не так.

Мы выпили еще по стопочке напитка цвета изумруда. Честно говоря, я даже не знал о чем с Эльзой говорить. О политической обстановке в России? Или о поло-жение дел в Германии? Первая тема вряд ли интересна девушке. А меня мало за-нимают изменения в стране немцев. Точнее просто я плохо в них разбираюсь. Так, поверхностно.

Мы молчали. Смотрели друг другу в глаза, и пили абсент. Кто-то из великих ска-зал, что настоящий друг это не тот, с которым можно говорить на любые темы, а тот с кем можно молчать и не скучать при этом. С Элей я только вчера познако-мился, но даже в каком-то иррациональном молчании нам не было скучно.

Почувствовав опьянение, потянулся к девушке – решил ее поцеловать. Она увер-нулась, морщась.

- Не надо, не разрушай ауру. Любовью займемся позже.

Затем, словно, что-то вспомнив важное, помолчав, спросила:

- Как сегодняшняя вылазка?

Я удивился:

- Ты про что?

- Не придуривайся. По местному телевидению прошел материал о поджоге в му-сульманском квартале. Я знаю повадки Дитриха. Он любит проводить акты уст-рашения. Так, что не думай, что я ничего не знаю. Пару раз сама ездила с парня-ми.

Я поинтересовался:

- И что?

- Противно все это. Мерзко. Я поймала себя на мысли, что ничем не отличаюсь от радикальных мусульман. Они любят взрывать, отрезать головы, поджигать. Чем тогда мы лучше их? Просрали страну, так нам и надо. Знаешь, я последнее время стала задумываться, что не так уж и плох ислам. Многие умные люди Европы сознательно приняли мусульманство.

Даниил, скажи ты ради чего воюешь с исламистами? Ради того, чтобы после удачной диверсии накачаться пивом, заедая его чипсами? Мне порой кажется, что вы, так называемые борцы за христианские ценности, на самом деле отстаиваете право пить везде и всегда. Такой пивной патриотизм с религиозным уклоном.

Да, разговор принимал не приятный оборот.

- Эля, пойми они ловцы наших душ. Они не нефть, не железо пришли забирать. Они пришли за нашими душами.

Эльза чертила пластиковой вилкой рисунок на скатерти стола. Резко бросив ее в коробку из-под пиццы, ответила:

- А есть, она твоя душа? Кто ее видел? Все говорим о вере, о духовном спасении, о рае. А жить сейчас нужно, а не когда умрем. Положат в гроб и все. Вера, вера, вера. Уже дырку на этом слове протерли. Короче, давай сменим тему. И так тош-но.

Я пожал плечами:

- Сама начала.

Эльза подошла к компьютеру и нашла медленную танцевальную музыку. Обер-нувшись, грустно заметила:

- Я забыла то время, когда последний раз танцевала. Помню только, как на выпу-скном школьном балу меня пригласил парень, который учился в параллельном классе. Больше меня ни разу в жизни не приглашали на танец. Вот так.

Я подошел к ней и обнял за талию. Мы закружились под песню когда-то очень известного певца Стинга.

Компьютер был оснащен мощной звуковой платой. Семь стереоколонок и сабву-фер идеально передавали все оттенки музыкальной композиции.

Эльза прижалась ко мне. Я почувствовал, как горячие капли слез падают и обжи-гают мою грудь.

- Хватит, милая, - стал успокаивать я Элю, - не плачь. Сегодня наш вечер. Сего-дня наша ночь.

Я приподнял лицо Эльзы и стал целовать ее соленые глаза.

Эльза еще сильней прижалась. Затем немного меня отстранив, попросила:

- Давай сегодня не будем устраивать спортивное состязание. Я хочу один раз, но очень долго.

Я смутился.

- Я не против, только вот смогу я долго сдерживаться?

- Абсента больше выпей. Это напиток хороших любовников. Проверенно исто-рией. Поверь.

Эльза успокоившись, предложила:

- Ты в покер умеешь играть.

Удивившись, ответил:

- Умею и честно предупреждаю, играю очень даже неплохо.

- Хвастунишка! Предлагаю партию на раздевание.

- Давай. Хотя думаю, можешь сразу остаться в костюме Евы. Продуешь! Только, вот не знаю, есть ли где-то в доме карты.

- Не беспокойся. Она взяла сумку и достала колоду карт.

Я протянул руку и быстро пролистнул всю колоду: новенькие карты без крапле-ния. Так, что игра будет честной. Сказал:

- Ну что, поехали.

Первый тур Эльза сделала меня как последнего новичка. Пришлось сбросить шорты. А так как на мне и так были только они и трусы, то мне оставалось или выигрывать следующий тур, или…

Но Эльза была опытней меня в этой игре. Уже через 10 минут я сидел скрестив ноги, чтобы прикрыть пах. Не то, чтобы я стеснялся, просто мой член принял бое-вую готовность.

Эльза хохотала.

- Хвастун: «В костюме Евы». Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Но открою маленький секрет, я чемпион по спортивному покеру в Берлине. Вхожу в десятку сильнейших в этой карточной игре в Германии. Так, что не дуйся. Я знаю, что мужики не любят проигрывать. Тем более в карты.

Затем, посмотрев мне немного ниже пупка, весело скомандовала:

- Оружие к бою!

Встала и стала медленно раздеваться под музыку. Сбросив одежду, она опусти-лась на колени рядом со мной, и стала ласкать языком готовый взорваться член. Не глядя, я нашарил на столе бутылку абсента и налил в пивной стакан добрую порцию этого крепкого напитка. Залпом выпил. Во рту сильно зажгло.

Отдышавшись, я опустился на ковер. Эльза захотела, чтобы я взял ее сзади. Об-няв девушку за ягодицы, я осторожно ввел свой одеревеневший пенис ей в лоно. Немочка застонала. Я аккуратно, чтобы не сделать больно стал делать фрикции. Но уже через несколько минут осторожность ушла на второй план – я стал вго-нять свой кол на всю его длину. Но Эле не было больно – она сладко стонала и извивалась под моими движениями.

Девушка вдруг резким движением сжала влагалище – ощущения были просто фантастические! Она ритмично то сжимала, то разжимала мышцы.

Поиграв моим членом, предложила:

- Давай я лягу на спину, а ты сверху.

Знакомая рабоче-крестьянская позиция. Я знал, что в Германии такое положение называлось миссионерской позой.

Я лег, опершись руками об пол. Эля сразу же скрестила ноги у меня на пояснице.

Время в нарушении всех законов перестало течь. Мы поменяли более десятка поз. Несколько раз казалось, что вот-вот кончу, но сдерживался. И только тогда, когда я почувствовал, что если еще сделаю хоть одно возвратно-поступательное движение, то просто умру, Эльза закричала. Она забилась в конвульсиях оргазма. Выстрелил и я. Волна наслаждения накатила так, что я даже закашлял.

Мы минут пять лежали рядом, на ковре. На кровать мы так и не попали.

Эльза спросила:

- Который час, мучитель?

Я глянул на настенные часы и обомлел: мы любили друг друга почти три часа. С ума сойти!

- Почти два часа ночи. А ты, что опять хочешь смотаться.

- Нет. Мне нужно позвонить домой, чтобы отец не волновался.

Она поднялась и, пошатываясь, подошла к телефону. Поговорив, отправилась в ванную комнату.

Самое прикольное заключалось в том, что алкоголь весь выветрился из головы. Разлив остатки абсента, я стал дожидаться свою белокурую бестию.

Наконец, она подошла. Обнаженная, в капельках воды, сверкающих как малень-кие бриллианты. Эльза была чертовски красива. Ей бы не с нами патриотничать, а на подиуме красоваться.

Я предложил:

- Давай, ведьма по капельке абсента.

Она удивилась:

- Почему это я ведьма? Насколько я знаю, колдуньи имеют глаза зеленого цвета и обычно бывают брюнетками. Так, что ты не прав.

- Я в шутку это сказал. Но три часа трахаться, это что-то!

Эльза быстро выпила абсент. Затем, опустившись, точнее рухнув у моих ног, произнесла:

- Даня! Уезжай к себе в Россию. Если желаешь, я поеду с тобой. Не оставайся в Германии. Дитрих – очень плохой человек. Поверь мне. Ты или погибнешь здесь, или тебя посадят.

Я наклонившись, гладил ее шикарные волосы.

- Успокойся, девочка. Все будет в полном порядке. Когда утихнут страсти у меня на родине, вместе уедем. И зря ты так относишься к Дитриху. Он нормальный парень.

Эльза подняла голову. Слезы капали прямо на ее грудь.

- Даня, ты плохо знаешь Дитриха. Он погубит тебя.

Я не стал с ней спорить. Просто взял на руки и положил на кровать. Она сверну-лась клубочком и прошептала:

- Милый, ложись ко мне. Обними меня и согрей.

Я допил абсент. Лег рядом с Элей, крепко обняв ее левой рукой. Она как котенок прижалась ко мне, и засопела. Мне почему-то спать не хотелось. Но минут через десять усталость, выпитый алкоголь сделали свое дело. Я провалился в темную яму под названием сон.

Проснулся я рано. Эльза спала, уткнувшись своим аккуратным носиком мне подмышку. Осторожно встав, чтобы не разбудить подругу, я спустился на первый этаж дома. Выпил банку пива - не то, чтобы голова болела с похмелья, просто сильно хотелось пить.

Освежившись, направился в ванную комнату – решил немного сполоснуться. Накинув халат, начал искать свежие газеты. Еще вчера, Эля сказала, что сегодня она может провести со мной весь день. Поэтому я решил сделать для нее подарок: заказать в службе доставки хорошей еды и цветы. Но поиски газеты не увенчались успехом. Поэтому я облачился в джинсы и рубашку, вышел на улицу. Можно было, конечно, съездить до супермаркета, но я решил прогуляться пешком. Еще вчера я заметил небольшие магазины и кафе расположенные в этом районе.

В первом же кафе я обнаружил в меню фрикасе из гуся, приготовленное по-домашнему. Заказал еще салат из свежих овощей. И пиво, сваренное по старин-ному рецепту с добавлением имбиря. Больше всего мне понравилось, что заказан-ное сотрудники кафе доставят в любое время, которое назовет клиент. Распла-тившись, я попросил снедь с пивом привезти к полудню. Но все-таки не удержал-ся – прихватил с собой свежую выпечку: круглые булочки с хрустящей коркой и ореховые бисквиты. До обеда еще далеко, а позавтракать нужно.

А сейчас нужно было найти цветочный магазин. Но первый же встречный горо-жанин посоветовал мне обратиться к владельцам коттеджей: они очень часто вы-ращивают цветы и продают всем желающим за символическую плату.

Мне понравился небольшой уютный домик с крышей покрытой черепицей. На стук в дверь калитки, вышла высокая молодая женщина, которая в руках держала содовый секатор. Объяснив ей цель своего визита, сразу же был радушно пригла-шен во двор.

Женщина спросила меня, какие цветы я желаю. Пришлось, банально ответить, что такие, какие нравятся хозяйке дома. Она улыбнулась, и громко крикнув в сто-рону дома: «Мадин!», обернулась ко мне.

- Вы молодой человек, скорее всего приезжий? Я вас раньше на нашей улице не видела.

- Так и есть. Приехал к другу, который живет недалеко от вас.

В это время из дома выбежала девочка лет шестнадцати. Она подошла к женщи-не, бросая на меня любопытный взгляд, и поинтересовалась:

- Мама, что-то нужно?

Девочка была одета в выбеленные джинсы и белую водолазку. Волосы, цвета вороньего крыла свободно падали на плечи.

Женщина, запустившая меня во двор, указав на меня, произнесла:

- Гостю нужен хороший букет из наших цветов. Ты любишь оформлять букеты. Помоги.

Девочка, внимательно посмотрев на меня, спросила:

- Ваша дама какие предпочитает цветы?

Нашла, что спросить! Откуда я могу это знать? Но чтобы не выглядеть глупым, твердо сказал:

- Розы и гвоздики.

Мадин, так звали дочку хозяйки, с сомнением посмотрела на меня.

- Розы плохо сочетаются с гвоздиками. Нужно компоновать их раздельно. Но ес-ли вы желаете…

- Нет. Давайте розы. Я вспомнил (пришлось врать), что моя дама розы любит больше, чем гвоздики.

Мадин, с упорством профессионала, уточнила:

- Какого сорта нужны розы? Цвет? Количество?

Спросила бы, что полегче! Но я решил до конца оставаться мужчиной, который знает, что любит его женщина.

- Сорт любой, желательно с крупными бутонами алого или красного цвета. Ду-маю, что семь цветков будет достаточно. Только оформите, если можно.

Мадин отправилась в теплицу. Я, достав из кармана деньги, спросил у домовла-делицы:

- Сколько я вам должен за семь роз с оформлением?

Женщина покачала головой и ответила:

- Ни сколько.

Вот. А у нас в России все время говорят о немецкой скаредности. Мол, за копей-ку, бюргеры удавятся.

Мадин вернулась с ведерком, полном различных цветов. Ее мама, вытирая руки полотенцем, пригласила меня в дом.

- Давайте пройдем внутрь. Мадин будет удобней компоновать букет за столом. А мы пока с вами выпьем чаю.

Прихожая в доме сразу переходила в большую кухню. Мадин присела за столик, стоящий в углу и стала колдовать над цветами.

Ее мама, положив в три чашечки пакетики с чаем, налила кипятку. Поставив чайник, уточнила:

- Сахар вам не положила. Мы пьем без «сладкой смерти», а вы накладывайте как привыкли.

Мой отец тоже пьет чай без сахара. Он утверждает, что сахар убивает весь вкус напитка. Но я привык добавлять две ложки сахарного песка. И пусть, кто-то назо-вет такую смесь компотом, мне так нравится.

Вспомнив, я достал из пакета, недавно купленные булочки – нужно было хоть как-то отблагодарить радушных хозяев. Булочки, даже сквозь вощеную бумагу обжигали руки – такие они были свежие. Как говорится с пылу, жару.

Хозяйка, поняв мои намерения, извлекла из холодильника сливочное масло. Ак-куратно разрезав булочки, смазала каждую половинку маслом и джемом.

Вот и позавтракаю! А Эльзу угощу бисквитами.

Что-то было странным в убранстве кухни. Осмотрев стены, я, наконец понял, что меня смущало. Обычно в кухнях добропорядочных немцев всегда в углу на стене находятся иконы католических святых. Обязательно имеется распятие. Лики Девы Марии. Всего этого не было. Не удержавшись, спросил:

- Вы, извините меня за любопытство, не христиане?

Хозяйка, отложив в сторону чашку чая, ответила:

- Наша семья год назад приняла мусульманство. Мы – новообращенные.

Ни чего себе новость! Я веду борьбу против засилья исламских экстремистов, но еще больше ненавижу тех, кто в угоду модным веяньям, карьерным соображени-ям, сознательно стал под зеленое знамя.

Похоже, хозяйка заметила мое смущение.

Она, показав на дочь рукой, тихо произнесла:

- Вы думаете, что в Германии у христиан есть будущие? Посмотрите, что творит-ся во Франции, да и в других странах Европы.

Затем, достав из шкафчика альбом, показала мне фотографию мужчины.

- Это мой муж. Он на десять лет старше меня. Работает в государственном инсти-туте современных исследований в области генетики. Его работы публиковались во многих международных журналах и альманахах. Он многократно получал раз-личные премии и гранты. Скажите, он по вашему, глупый человек?

- Конечно, нет. Вы же сами так обрисовали его, что хоть Звезду Героя ему вешай.

Женщина не поняла меня. Действительно, какая Звезда в Германии? Но, поняв смысл, продолжила:

- Он пять лет назад был в командировке. В Бахрейне. Привез кучу книг по исто-рии ислама. Начал ходить в гости к тем, кто стал мусульманином раньше. И од-нажды, написал трактат о том, что ислам, это религия всех прогрессивных людей. У него было много противников, но я и дочь поддержали его. Если я стала му-сульманкой по инерции, вслед за мужем, то Мадин проникнулась верой. Она дома стала изучать Коран и по выходным дням начала посещать занятия для женщин местного медресе.

Хозяйка, налив мне еще чаю, махнула рукой:

- Да и какая разница как молиться! Всевышний один. Мы называем его Аллахом, христиане Богом, евреи Яхве. Так, что главное не в том, как креститься или бить поклоны, а в том, веришь или нет.

Мадин, наконец закончила ворожить над розами. Она протянула мне, даже не букет, а цветочное сооружение размером с колесо автомобиля. Семь алых роз обвивали побеги аспарагуса и еще каких-то неизвестных мне растений. Мадин прикрепила к каждому цветку маленькие, золотистые колокольчики, так, что букет позвякивал. Но прежде, чем отдать мне розы, девочка спросила:

- А как зовут вашу даму?

Я удивился:

- А это зачем?

Мадин упрямо потребовала:

- Надо!

Пришлось открыть имя моей белокурой немочки.

Мадин, убежав в другую комнату, через минуту вернулась с тетрадкой. Оказа-лось, это книжка с наклейками. Найдя сердечки с именем «Эльза», девочка акку-ратно их вырезала и прикрепила на клейкую основу к каждому колокольчику.

Я поинтересовался:

- Мадин, ты где так научилась оформлять цветы?

- В школе флористики. А вообще, я мечтаю открыть сой цветочный салон.

Поблагодарив девочку, я попрощался с гостеприимной хозяйкой. Женщина, у которой я так и не решился спросить имя, проводила меня до калитки. И только тогда, когда я еще раз кивнул в знак благодарности головой, скромно добавила:

- Если понадобятся цветы, то заходите, не стесняйтесь. Мадин будет только рада оказать подобную услугу. Ей очень нравиться компоновать букеты.

 

Глава XVIII

Когда я зашел в штаб-квартиру «Восточного фронта», ставшую мне временно прибежищем, Эльза уже проснулась. Она успела навести порядок в комнате, где мы всю ночь занимались сексом. Заправила кровать и делала на кухне яичницу с беконом. Я положил букет в прихожей и осторожно подкрался. Обняв, нежно по-целовал в шейку.

Эльза обернулась и впилась своими припухшими губами мне в рот. Поцелуй был такой силы, что мне показалось, что она просто хочет меня проглотить.

Я пошутил:

- Не ешь меня, лучше давай позавтракаем более съедобными вещами. Хотя, чест-но сказать, я есть не хочу – но тебе не помешает заправиться, ты ночью сожгла уйму калорий.

- Нет, милый – это ты тратил калории. А я просто получала удовольствие. Но по-чему ты не голоден – где- то поел?

- Угу. Так получилось, что меня напоили чаем в доме, который расположен всего в двухстах метрах от нас.

Эльза удивилась:

- Без году неделя в Германии, а уже завел знакомства. И кто она?

- Почему «она»? Может это был «он».

- Вряд ли. Чувствую, что пил чай с особой женского пола. Скажи, я ведь права?

- Интуиция тебя не подвела. Действительно, чаевничал с женщиной. Правда там еще была одна, но только маленькая – ее дочь.

- И что ты у них делал?

- А это секрет. Точнее сюрприз. Давай поднимайся в комнату и закрой глаза.

- Заинтриговал, дружек. Интересно, что ты задумал!

Эльза положив тарелки на разнос, ушла наверх. А я, взяв цветы из прихожей, громко крикнул:

- Эля, сядь в кресло и зажмурь свои очаровательные глазища. Только честно!

Зайдя в комнату, осторожно, чтобы не потревожить колокольчики, положил бу-кет на кровать. Затем поцеловал девушку по очереди в оба зажмуренных глаза, скомандовал:

- Можно!

Эльза открыв глаза, с недоумением смотрела на меня. Увидев, что в руках у меня ничего нет, осмотрелась по сторонам. Наконец, ее взгляд остановился на огром-ном букете, который ярким пятном выделялся на белом покрывале.

Эля ахнула и кинулась к кровати. Когда она взяла цветы, все семь колокольчиков сыграли нежную серенаду.

Девушка вдохнула аромат свежесрезанных роз. Повернувшись, сказала:

- Даня, спасибо тебе. Я даже не помню, когда мне последний раз дарили цветы. Я люблю тебя, милый!

Она нашла вазу и наполнив ее водой поставила в нее розы Долго стояла рядом, любуясь редким алым оттенком цветов и вдыхая их аромат.

Да, для того, чтобы угодить девушке, не надо иметь семь пядей во лбу. Хоть мно-гие представительницы прекрасного пола и говорят, что равнодушны к цветам, это не правда. Все они любят эти символы любви.

Обняв девушку за плечи, я добавил:

- Это еще не все. Как ты относишься к салату из свежих овощей и фрикасе из гу-ся?

- У меня, милый, уже слюнки текут!

- Минут через двадцать из кафе принесут еду. А пока, давай выпьем по бокалу красного вина. Хотя, мне советовали к гусю приобрести белое. Но красное, поло-жительно влияет на потенцию.

Мы успели только разлить по бокалам вино, когда в дверь постучались. Посыль-ный в срок доставил заказанное. Эльза разложила еду по тарелкам и мы присту-пили к пиршеству. Все-таки гусь, он и в Африке гусь. Тем более с помидорами, укропом и петрушкой. А под красное вино, сам Бог велел!

Чревоугодию помешал стук в дверь. Пришлось вставать из-за стола и идти от-крывать непрошеному гостю или гостям.

Но оказалось, что в дверь тарабанил, не гость, а хозяин этого дома. Не позвонив заранее, явился Дитрих, да не один, а со смазливой мулаткой.

Он сразу же, вместо приветствия спросил:

- Надеюсь, не помешал? Думаю, что не порядочно с моей стороны оставлять тебя на целый день одного.

Затем, шлепнув девушку по попке, сказал:

- Иди, красавица, на кухню, - а мне объяснил, - вот привел киску. Хочешь – один ее шпиль, а если не жадный, давай на двоих распишем.

Не было печали, так черти накачали! Пришлось открыть Дитриху глаза.

- Я с Эльзой. Но ведь в доме четыре комнаты, так, что не помешаем друг другу.

Дитрих скривился:

- Опять ты с ней. Похоже, она тебя приворожила. Значит, не получится в два смычка сыграть? Зря, скрипка что надо. В постели такие чудеса творит, что зака-чаешься.

- Извини, как нибудь в другой раз. Сегодня хочу побыть с Элей.

Дитрих, поскреб подбородок.

- Твое дело. Ладно, где там моя киса? Поеду с ней в ночной клуб.

Я вежливо предложил:

- Так оставайтесь – есть вкусная еда. Вино, пиво.

- Ну уж нет, девочку я так то для тебя притаранил. Но раз ты с этой сумасшед-шей, то, оставлю мулаточку себе.

Разговору помешала Эльза. Устав ждать меня, она спустилась вниз – посмотреть с кем я так долго лясы точу. Увидев Дитриха, скорчила недовольную мину.

Но он широко улыбнулся и приветливо махнул рукой.

- Привет, подруга! Что-то ты зачастила в штаб-квартиру. Русский камрад понра-вился? Или решила поучаствовать в акциях?

Эльза показала Дитриху средний палец. А он, улыбнувшись, ответил:

- Я тебя тоже люблю, крошка!

Затем, уже обращаясь ко мне, попросил:

- Не в службу, а в дружбу. Наверху в угловой комнате, на тумбочке лежит блок-нот. Не мог бы ты его принести?

Кивнув, я поднялся наверх. Угловая комната была самая дальняя по коридору. Открыв дверь, я начал искать тумбочку. Она стояла рядом с кроватью. Но на ней, кроме телефона ничего не было.

Вернувшись на первый этаж, услышал, как Дитрих негромко произнес: «Пеняй на себя». Рядом с ним стояла Эльза. На ее бледном лице застыла гримаса отвра-щения и ненависти.

Заметив меня, Дитрих нетерпеливо сказал:

- Что так долго?

- Нет там никакого блокнота, - ответил я, - может в другой комнате?

Дитрих развел руками:

- Странно. Вроде бы я его оставлял в штаб-квартире. Черт! – он хлопнул ладонью себе по лбу, - Я же блокнот вчера с собой забрал. Вот память! Извини, Даня, что заставил тебя сбегать. Похоже, у меня ранний склероз начинается. Выйди, пожа-луйста, на минутку.

Когда я подошел к калитке, он докуривал сигарету. Мулатка сидела в салоне, слушая музыку в стиле «регги».

Дитрих напомнил:

- Не забыл, что завтра у нас дело?

- Нет, конечно.

- Сегодня отдыхай, расслабляйся. Завтра в 12 часов подъеду. Пистолет, надеюсь не в сумке хранишь? Учти, полиция может в любой момент сюда нагрянуть. Лучше всего прячь оружие под крыльцом – там есть специальное место, под вто-рой ступенькой. Это раньше был мой тайник.

Дитрих, пожал мне руку и по привычке хлопнул по плечу. Через минуту «Мерсе-дес» скрылся за соседними домами.

И только слабый аромат только что выкуренной сигареты напомнил мне о Дит-рихе.

Эльза уже была в комнате наверху. Она, пока я беседовал со своим немецким другом, судя по бутылке, выпила не меньше двух бокалов вина.

- Что за дела у тебя с Дитрихом? Учти, я все видел и слышал.

Девушка печально посмотрела на меня.

- Он считает, что я дурно влияю на тебя. Отвлекаю от борьбы с мусульманами. Предупредил, чтобы я не совалась не в свое дело.

Я разлил остатки вина.

- Не переживая, Эля. Просто мы мужчины не любим, когда нам женщины отка-зывают. Ты же сама рассказывала, что не вышла за него замуж. Вот он и не может тебе простить это.

Эльза отпила немного вина и грустно произнесла:

- Все намного серьезней. Ты просто не знаешь многого.

- И чего это я не знаю?

Девушка вскочила и закричала:

- Ты слепой? Откуда у Дитриха такие огромные деньги. На какие шиши он купил этот особняк, тачку? Ты в курсе, что на его счетах в Швейцарии миллионы?

Пришел мой черед удивляться:

- Не кричи. Откуда я могу это все знать – без году неделя как в вашей стране на-хожусь. Объясни все без истерики.

Эльза зло усмехнулась:

- Все просто. Ту наркоту, которую его боевики забирают из мусульманских при-тонов, он переправляет в Голландию. Там у Дитриха есть легальные точки сбыта слабых наркотиков, таких как марихуана, гашиш, есть и притоны для героинщи-ков и любителей кокаина.

Мало того, он создал сеть по реализации и здесь в Восточных землях. Видишь, как все классно получается и наркота бесплатно и конкурентов устраняет.

Когда я с ним была близка, он в подпитии признался, что мечтает сколотить кругленькую сумму и свалить в Австралию. А мне пообещал, что если буду хо-рошо себя вести, то возьмет с собой.

Ничего себе информация! Вот тебе и борец против мусульманской заразы.

Я вспомнил, как мы отшили одного своего друга в России. Он после налета на хату героинового барыги, спрятал несколько грамм порошка в кармане. Затем втюхал «порох» нарикам. Когда мы об этом узнали, жестоко избили его. Он про-сил прощения, утверждал, что это в первый и последний раз. Но предательство мы простить не имели права. Чем тогда наша организация лучше, чем «Слуги Ал-лаха»?

Через месяц бывший друган примкнул к наркоторговцам, а затем принял ислам.

И вот, здесь в Восточной Германии, мощнейшая патриотическая организация занимается торговлей смертью! Или постулат, что для победы все средства хороши, приемлем для Дитриха и его друзей? Каюсь, у себя в России деньги, отобранные у наркобарыг, мы, бывало, тратили на себя. Но, чтобы конфискованным героином торговать! Весь порошок мы сразу же смывали в унитаз.

Что же мне предпринять? Я понимал, что Дитрих ни за что не откажется от столь прибыльного криминального бизнеса. Он ждет, когда на иностранных счетах накопится приличная сумма для безбедной жизни в Австралии. Затем, как и его коллега по борьбе из Франции Анри Третьен, просто исчезнет из Германии. Но, если бывшего бригадного генерала ищет по всему миру Интерпол, то Дитрих ле-гально заживет припеваючи на зеленом континенте. Зная его амбиции, он вполне вероятно создаст какую нибудь политическую организацию, к которой примкнут многие из тех, кто уехал из Европы, опасаясь мусульманской экспансии. Я усмехнулся: «Еще и президентом станет!»

Налив себе полный бокал вина, выпил залпом, не почувствовав ни какого вкуса – словно хлебнул дистиллированной воды.

- Эля, ты ничего не путаешь? Может Дитрих только деньги у торговцев наркотой забирает?

Эльза покрутила указательным пальцем у виска.

- Ты, что совсем тупой? Деньги он раздает всем тем, кто принимал участие в бое-вой вылазке. И то не все. Рудольф с Томасом приносят с собой пакет соды сме-шанной с крахмалом. Пока другие занимаются мусликами, они прячут в карманах весь найденный героин с кокаином, а крахмал с содой при всех демонстративно высыпают в унитаз. Марихуану с гашишем забирают с собой. Затем делают под-мену на свертки, с сушеной мятой оставляя небольшую щепотку анаши и жгут где нибудь в лесу.

Короче, у них все отработанно до автоматизма. Я помню, как год назад кто-то из парней заметил неладное и попытался предъявить Дитриху. Так беднягу затем нашли с проломленным черепом. Он отказался что-либо объяснять полиции. А Дитрих всем растрезвонил, что парня покалечили «Слуги Аллаха» и выделил ему на лечение большую сумму денег. Дивиденды себе заработал! Мол, не бросает друзей в беде. А сам мне объяснил, что Рудольф с Томасом вывезли бедолагу за город и после жестокого избиения пригрозили, что если будет совать нос не в свои дела, то может прощаться с женой и годовалой дочкой. Понятно, что парень не стал распространяться о криминальном гешефте руководителя «Восточного фронта».

Даня, прошу тебя, не лезь в дела Дитриха. Это не человек, а монстр. Он к тому же сексуальный извращенец. У него эрекция наступает только тогда, когда он насилует. Ему необходимо сначала избить женщину, запугать, унизить. Об этом знают многие проститутки. Но он им слишком много платит, вот они и молчат.

Я, прокусив нижнюю губу, почувствовал вкус крови.

- Что и тебя он насильно трахал?

Эльза засмеялась.

- Когда мы встречались, у него с этим делом было все в порядке. Но затем он первый раз изнасиловал мусульманку, которая была курьером у турецких нарко-баронов. Ему понравилось. Через пару месяцев вошел во вкус. Я вначале забавля-лась, когда он мне предлагал поиграть в изнасилование. Но с каждым разом, Дит-рих зверел все сильнее. Однажды он рванул меня за волосы, что я от боли чуть не потеряла сознание. Резко порвала с ним отношения. Он угрожал мне, обещал, что убьет. Но я сразу же поставила все точки над i. Записала на флеш-карту все, что знала о его проделках и поставила Дитриха в известность, что если не дай Бог со мной, что нибудь случиться, то компромат прямиком уйдет в полицию и в средства массовой информации. А так же все его камрады узнают, как он их кидает. И еще мне отец помог: он крепко, по-мужски поговорил с этим ублюдком. Дитрих после разговора с моим отцом, пришел ко мне ночью, бледный как смерть. Выпил бутылку шнапса и предложил расстаться друзьями.

Эльза немного помолчав, закончила:

- Вот так и «дружим» с ним последние пару лет. Как кошка с собакой. Он давно бы расправился со мной, если бы не флешка с компрой, которая хранится в на-дежном месте.

«Вот мразь!» - подумал я, а вслух сказал:

- А мне про Дитриха только хорошее рассказывали в России. А он оказывается подонок на котором нет места пробу ставить. Фюрер наших дней!

Что же нам делать, Эля?

Девушка улыбнулась и ответила:

- Кушать гуся и пить вино!

Молодец, подруга! Не теряет чувство юмора.

Вдруг запиликал телефон. Я снял трубку и сказал:

- Да, слушаю.

- Добрый день, уважаемый русский друг! Это Вас беспокоит Ганс Зинкель. Пом-ните такого с застарелой язвой и печенью пропойцы?

Я засмеялся:

- Который уже пять лет ни капли спиртного не брал в рот?

- Он самый. Вы мне обещали интервью. Получиться сегодня?

- Конечно. Адрес Вы знаете. И еще: Вы любите фрикасе из чудно зажаренного гуся?

В трубке раздался сдавленный стон.

- Что может быть лучше! Но какой удар по моей больной печени. Если, гусь, ко-нечно, жирный. Но у меня уже слюнки текут. Через десять минут буду.

- Торопитесь, а то гусятина исчезнет в моем и моей подруги желудках. Для Вас отложу грудинку, если Вы ее любите.

- Обожаю! Но, оказывается, Вы не один? Не помешаю я Вам?

- Будьте проще! Скрасьте нашу компанию. Мы ждем.

- Может прихватить бутылочку вина?

- Спасибо, но вино есть. Так, что не беспокойтесь.

В трубке раздались гудки.

Через четверть часа, господин Зинкель сидел напротив меня и поглощал гусиную грудку с овощами. Мне пришлось уговорить его разделить наше с Эльзой пиршество. Ел он основательно – по-мужски. Запивал еду соком. Немецкий философ молчал – скорее всего, он просто обдумывал вопросы ко мне.

Насытившись, Ганс поблагодарил нас и, уже обращаясь ко мне, спросил:

- Даниил, про Гитлера мы уже поговорили. Но хотелось уточнить – в России есть так называемые «скинхеды», которые с уважением относятся к этой грандиозной фигуре XX века.

Мне пришлось прервать Зинкеля:

- Скинхеды были сильным политическим течением в России лет 20 назад. Часть из них курировались силовыми структурами: этакая «пугалка» для обывателей. Особенно приезжих из азиатских и африканских стран. Другие были национал-патриотами. Они пропагандировали приверженность к великой арийской расе, к которой относили славян. Гитлера они призирали. Ну и самые малочисленные группировки бритоголовых почитали фюрера. Они разделяли фашистские идеи. Считали, что Гитлер сделал доброе дело уничтожив миллионы евреев, цыган. Но такие организации были не популярны у Россиян. Практически каждая семья в России пострадала в Великой Отечественной войне. За что же поддерживать мо-лодых наци? Да и честно сказать, многие подобные группировки просто кричали о своей любви к фюреру, а на самом деле даже не знали настоящую фамилию Адольфа. Их больше привлекал внешний антураж: свастика, приветствие, военная немецкая униформа.

Я ответил на Ваш вопрос?

Зинкель, сделав пометку в блокноте, кивнул.

- Даниил, простите меня, но я резко хочу перейти к другой теме. Она касается религии. Вы верующий?

Ничего себе! От Гитлера «плавный» переход к вере.

- Я - православный. Много читал религиозной литературы несколько лет назад. Так уж получилось, что мои родители не крестили меня в младенчестве, как пола-гается на Руси уже более тысячи лет. После совершеннолетия, я сознательно прошел обряд и искренне верю в Бога. Хотя еще в детстве много думал над этим. Но мой отец – атеист ловко уходил от вопросов о Боге. Он внушал мне, что души нет, что Рай и Ад придумали для того, чтобы держать людей в страхе. Смерть, по его мнению, это финал жизни.

Зинкель отпив сока, спросил:

- А как Вы верите? Посещаете церковь? Соблюдаете посты? Читаете молитвы? Или это внутреннее убеждение, что Бог есть.

- Не все так просто! Когда я крестился, то регулярно посещал церковь. Старался соблюдать посты. Но заметил, что очень часто те, кто налево и направо кричат о своей вере, на самом деле живут на по закону Божьему. Например, знал я одного предпринимателя, который каждый день, вечером, ездил на своем «Мерседесе» в храм. Молился, отбивал поклоны, даже падал на колени. А днем занимался ба-нальным рэкетом. На его совести не одна загубленная душа. Или другой пример. Крупный коммерсант регулярно жертвовал местному храму огромные деньги. А занимался тем, что выселял с помощью махинаций одиноких людей, пенсионеров, спившихся личностей из квартир. Затем эти бедняги бесследно пропадали. А этот «раб Божий» продавал жилье и очень не плохо жил.

Так, что я пришел к выводу, что от количества посещений церкви веры не приба-виться. Нужно жить по-Божески. Это главное, а не то, что съел в постный вторник и произнес ли молитву на ночь. Хотя я каждый день молюсь. Есть что-то такое в православных молитвах.

- А почему православие? А не католицизм или Иегова?

- Россия не отделима от православия. Это вера наших предков. В ней нет хищно-го миссионерства присущего Римской церкви. А к иеговистам я вообще отношусь с презрением: синтетическая вера сродни с учениями Рональда Хаббарда. Все эти «Белые братства», «Церкви объединения», «Посольства Божьи» - созданы для отъема денег у доверчивых граждан. Это – коммерческие структуры, где веры нет ни на йоту.

Зинкель улыбнулся. Сделав пару почеркушек, задал следующий вопрос:

- У православных основной праздник – Христово воскресение – Пасха. У нас ка-толиков – Рождество. Но есть в православие такой факт, как схождение благодат-ного огня в Иерусалимском храме в канун Пасхи. Что это великая мистификация или действительно чудо?

- Это действительно Божественное чудо! Ведь Иерусалимский храм охраняет уже много веков арабская семья. И когда патриарх этого святого для всех христиан города входит в храм, его раздевают, чуть ли не донага и обыскивают. И вот чудо: благодатный огонь сходит с небес, и патриарх поджигает свечи. Затем от них поджигаются другие. Всю помещение храма объято благодатным огнем, который не обжигает бороды, лица, руки. Это ли не подтверждение его божественного происхождения? Еще ни один ученый в мире не изобрел огонь, который не жжет.

- А вы в курсе, что в этом году благодатный огонь не сошел с небес?

- Да, я это знаю. И хочу Вам напомнить, что по приданию, когда подобное слу-читься – наступит конец света.

- Значит Апокалипсис, если верить православным канонам наступит в нынешнем 2033 году. Но Папа объявил, что это все ересь.

- Пусть католики считают предание ересью, но православные всего мира нахо-дятся во вселенской грусти. Тем более посмотрите, что творится в Европе: все меньше христианских крестов и все больше мусульманского полумесяца.

В исламе есть такое учение: весь мир делится на две части: «дар-эль-ислам» - владения ислама и «дар-эль-харб» - владения войны.

Идеи ислама распространяются по мере захвата новых земель. Европа практиче-ски без борьбы легла под «зверя». А ведь все это предсказывал Иоанн Богослов в своем Откровении. А так же и Ветхий Завет. Но мы, христиане, особенно евро-пейские привыкли наступать дважды и даже трижды на грабли. История нас не учит.

Уважаемый Ганс – вы в курсе какое самое популярное имя у младенцев мужского пола во Франции, Бельгии, Англии?

Зикель, скривил губы.

- Я все-таки философ и политолог. Уже много лет самое популярное имя, кото-рым нарекают мальчиков этих стран – Магомет или Мухаммед, что одно и тоже.

Я вижу, что Вы Даниил, неплохо знаете Библию и Коран. Взять хотя бы эти сим-волы: Женщина и Зверь.

Скульптура женщины на звере – основное украшение парка рядом со зданием бывшего Совета Европы в Брюсселе. Происхождение скульптуры легко объяс-нимо: она изображает античный миф о «похищении Европы» – именно в честь этой прекрасной женщины был назван Европейский континент. В том же Брюсселе, всего в одном километре от старого Европейского парламента (кстати, новое здание Европейского парламента в Страсбурге формой напоминает Вавилонскую башню), находится торговый центр, и его центральное украшение – та же женщина на звере.

- Я полностью с Вами согласен уважаемый Ганс!

Иисус, когда давал Иоанну Богослову Откровение о женщине, сидящей на звере, который имеет рога в форме луны, то есть полумесяца, говорил пророчески о современной Европе. И многие люди заметили, что пророчество исполняется.

Зинкель даже подскочил и, не удержавшись, продолжил:

- Как известно из Библии и других древних манускриптов, основным символом языческого бога Ваала считался бык с рогами в форме полумесяца! Верховный бог Вавилона, а также Ближнего Востока – бог луны, представленный в виде быка с рогами той же формы, или просто как бог-полумесяц.

- Вы правы, немецкий друг. Аллах – это тот же языческий бог луны, которого избрал для поклонения Магомет, и кому поклоняются миллионы мусульман. В наши дни полумесяц, как Вы знаете, это мировой символ ислама.

- Получается, что мусульмане - язычники.

- Да, так и есть. Хотя они сами ставят себе в заслугу борьбу с языческими племе-нами в ранние века возникновения ислама.

В VII веке, когда Магомет начал свою миссионерскую деятельность, весь Ближ-ний Восток был погружен во мрак идолопоклонства. Язычество было основной религией. В главном храме в Мекке находилось триста шестьдесят идолов, кото-рым арабы приносили жертвы, часто кровавые. В городах Аравии было много мастерских, где изготовляли идолов из глины, камня, дерева. Затем их продавали бедуинам.

В 630 году Магомет со своим ближайшим сподвижником Омаром захватил Мек-ку. Он уничтожил всех истуканов Меккского храма и превратил этот город в ве-личайшую святыню ислама. С этого времени Мекка стала центром ислама, все ее население было силой оружия заставлено принять присягу на верность Магомету.

Зинкель задумался. Затем, резко выдохнув, проговорил:

- Тогда мне понятна странная любовь Гитлера к языческим символам и его друж-бу с мусульманской верхушкой.

- Вы правы. В ноябре 1941 года бесноватый фюрер встретился с главным муфти-ем Иерусалима. Они заключили договор о том, что арабы -мусульмане окажут содействие Германии во Второй Мировой войне, при условии, что после истребления евреев в Европе, Гитлер уничтожит евреев во всем мире. Не случайно, после поражения фашистской Германии, многие арабские страны предоставили убежища для нацистских преступников.

Зинкель добавил:

- Арафат, который в XX веке возглавил Организацию Освобождения Палестины, являлся внучатым племянником того самого муфтия, заключившего сделку с Гитлером! И он один из первых применил тактику терроризма по отношению к иноверцам.

Я улыбнулся:

- Думаете случайно? Ведь другой племянник муфтия Амина стал в годы II Миро-вой Войны одним из ближайших помощником Адольфа Эйхмана – «специалиста» по уничтожению евреев. А сам муфтий Иерусалимский помогал Гитлеру организовывать исламские дивизии. И вообще многие арабские страны прямо или косвенно поддерживали фашистскую Германию. Только в одной Югославии исламские фашисты уничтожили тысячи сербов и хорватов. А еврейские семьи просто вырезались: не жалели ни стариков ни младенцев. Уже после разгрома фюрера, югославский лидер Броз Тито объявил муфтия Амина военным преступником. Зинкель провел рукой по лбу.

- Налейте, мне дорогой друг стакан вина.

- А как же язва?

- Черт, прости меня Господи, с ней! Исламская «язва» опасней моей!

Ганс спокойно не торопясь, выпил вина. Лицо его покраснело, а на лбу выступи-ли маленькие капельки пота.

- Даниил, О Магомете один из известных исследователь ислама сказал: «Он был мирный проповедник, пока не вынул меча из ножен. И вот этот меч начал свер-кать в его руках. Религия Магомета стала превращаться в религию разбоя, в ре-лигию захватнической политики своего полководца Омара. Мусульманам стали внушаться такие мысли: «Капля крови, пролитая за дело Аллаха, или ночь, прове-денная под оружием, имеют более цены, чем два месяца поста и молитвы. Вся-кий, погибший в битве, получает прощение грехов, в день суда раны его будут си-ять, как киноварь, и благоухать, как мускус, и его потерянные члены будут заме-нены крыльями ангелов и херувимов». Ко всем воинам был направлен призыв: «Сражайтесь дальше! Сражайтесь дальше и не бойтесь! Рай находится в тени ваших мечей. Ад с его огнем позади каждого, кто бежит от битвы; кто падает в битве, тому рай открыт»».

Я достал блокнот, куда записывал интересные сведения об исламе и, найдя нуж-ное место, прочитал: «Многие историки считают, что настоящим основателем ислама следует считать Омара, а не Магомета, ибо без Омара ислам бы пал. Он стал правой рукой Магомета, а после его смерти - руководителем мусульман. Это был очень талантливый человек, обладавший выдающимися способностями полководца. Имея большие связи с именитыми людьми, он расположил многих из них в пользу ислама».

Закрыв блокнот, продолжил:

- До появления Омара Магомет старался распространять свое учение только по-средством убеждений и религиозной полемики. Попав под влияние нового друга и последователя, он от убеждений и бескровных споров, стал переходить к ору-жию. После захвата Мекки и соседних городов, сторонники Магомета и Омара стали постепенно захватывать всю территорию Аравийского полуострова, объе-диняя арабские кочевые племена в единое государство. Магомет, после одного из эпилептических припадков, присвоил себе власть пророка и главы нового госу-дарства. Он даже попытался на свою сторону привлечь иудеев, живших по сосед-ству. Но они ему ответили категорическим отказом. Тогда Магомет ополчился против них и выбросил из своего учения порядки и обычаи, перенятые у них. Он приказал вместо субботы праздничным днем считать пятницу. Во время молитвы всем мусульманам необходимо стало обращаться лицом к священной Мекке, а не к Иерусалиму. Вместо еврейских постов ввел особый мусульманский пост – Ра-мадан.

Затем по его приказу была устроена кровавая резня. Многие евреи были выреза-ны целыми семьями. Он не щадил не взрослых не детей. Поселки стояли пусты-ми.

Успехи вскружили голову нового пророка. Если в начале своей деятельности он был скромным человеком, истинно верящим в свои видения, то постепенно, чув-ствуя силу и помощь своих новых многочисленных приверженцев, стал превра-щаться в диктатора, развратного и похотливого страстолюбца: Магомет завел га-рем для своих жен, который все время пополнялся. Готовясь к завоевательным войнам, он обещал своим воинам право собственности на пленных женщин, как награду за храбрость.

Придя к власти, он беспощадно стал казнить всех, кто усомнился в его учении.

Захватив Аравию, Магомет направил свои посольства к главам двух сильных го-сударств того времени: к персидскому царю Хозрою и к византийскому импера-тору Ираклию, требуя от них принятия ислама и признания его Магомета проро-ком Аллаха.

Православный Ираклий очень вежливо принял посланников Магомета и так же вежливо отклонил его притязания. А персидский царь просто порвал послание наглеца на крошечные обрывки, не пожелав читать его.

Зинкель, не дав мне договорить, вставил:

- в 633 году, уже после смерти Магомета, вторгшиеся арабские войска под пред-водительством Омара разгромили армию Хозроя. Уже с Персии, арабские войска под зеленым флагом атаковали сопредельные территории Кавказа и насадили там мечем и огнем ислам.

- Да так и получилось. Но дальнейшая экспансия ислама шла уже без Магомета. В 632 году Магомет заболел неизлечимой болезнью. Умер он на руках своей лю-бимой жены Аиши, которую шестилетней купил у ее отца. Было новоявленному пророку 63 года.

Зинкель спросил меня:

- Где Магомет сейчас: в раю или аду, как Вы думаете?

- Пролив столько крови, Магомет до самых своих последних земных дней не ис-пытывал угрызения совести и тем более раскаяния. Так, что ответ очевиден.

Бог ему судья!

Гость, завершая нашу беседу, сказал:

- Да, не зря провозглашенную религию Магомет назвал исламом. Арабское сло-во «ислам» означает «покорность»

Спасибо, Вам, Даниил за увлекательную беседу. Вы еще долго будете в Герма-нии?

- Честно говоря, не знаю. Думаю, что нет. Хотелось бы как можно быстрее вер-нуться в Россию.

- Будьте осторожны, мой друг! Вы опасный противник для мусульман.

А теперь разрешите откланяться - спешу в редакцию.

Ганс Зинкель пожал мне руку, галантно поцеловал кончики пальцев Эле и спус-тился вместе с нами вниз дома.

На прощание, он, прямо смотря мне в глаза, спросил:

- И все-таки христианская религия сможет сдержать экспансию ислама?

Не опуская взгляд, я твердо ответил:

- Я верю в это. Хочу верить в это.

 

Глава XIX

На следующий день я проснулся оттого, что кто-то сильно колотил в дверь. Эль-за, спала рядом. За ночь я так «измучил» ее, что она даже не проснулась, когда я вскакивая с кровати случайно ее задел.

Натянув джинсы, бросился вниз.

Открыв дверь, увидел ехидно улыбающегося Дитриха.

- Что камрад, так за ночь устаешь, что не слышишь как в дом ломятся, - вместо приветствия сказал он.

Я начал оправдываться:

- Да нет. Просто вчера очень долго беседовали с Гансом Зинкелем – вот и устал.

Улыбка Дитриха стала еще ехидней.

- Рассказывай! Все ночь трахал Эльзу – вот и остался без сил.

Давай одевайся. Ребята уже ждут. Нужно до обеда успеть провернуть дельце. Эти братья Де Марку сейчас в Англии. Необходимо пощипать им перышки.

Короче, жду тебя в машине.

Я не стал будить Эльзу. Быстро оделся и уже через минуту курил во дворе.

Дитрих протирал зеркала своего «Мерса».

Бросив салфетку в бардачок, попросил сигарету. Мы с минуту молча курили. На-конец, Дитрих решился:

- Даня, сегодня наша вылазка очень опасна. Братья Де Марку – это не рядовые сутенеры и торговцы наркотой. Они очень сильны. Плохо то, что их прикрывают не только мусульманские общины, но и немцы которые подсели на иглу. Прости-тутки так запуганы, что боятся давать показания в полиции против братьев.

Я вчера, пока ты развлекался – кольнул он меня, переговорил со многими лиде-рами патриотических организаций Восточных земель Германии. Они только ждут, когда кто-то рискнет выступить против Де Марку. Нам одним против ал-банской общины не справиться. Но истинные патриоты пообещали помочь. Нам только стоит объявить войну браьям-сутенерам. Так, что заварушка будет не ма-ленькой.

Я кивал головой. На самом деле Дитрих решил устранить самых больших своих конкурентов. Сначала братьев из Албании. Затем – турка Гасана. Тогда Дитрих уже через пару месяцев заработает колоссальный барыш. Такой, что хватит и ему и его детям.

Подонок! И все покрывает патриотическим лаком.

Мы сели в машину.

Дитрих посмотрев на меня, спросил:

- Ничего не забыл?

Я пожал плечами. Задумался. Ах, черт, а пистолет под крыльцом.

Но Дитрих остановил меня.

- Забудь. Возвращаться плохая примета. Да и зачем ствол «светить».

Через двадцать минут мы были возле огромного ангара. По словам Дитриха, это был заброшенный склад, который они купили.

Внутри стояло около десятка легковых автомобилей. Почти тридцать парней с короткими стрижками курили, пили кофе из одноразовых стаканчиков, рассказы-вали друг другу анекдоты. Рядом с холодильником и барной стойкой на пластмассовых садовых стульях разместилась небольшая компания. В центре восседал стриженный наголо китаец с серьгой в ухе. На хорошем немецком он рассказывал слушателям о своих похождениях. Я знал, что китайская диаспора поддерживает патриотические организации Германии. Им было по барабану на религиозные трения, просто им не нравилось упорство мусульман навязать свою веру. Тем более китайцы занимались контрафактным товаром. Им же не брезговали и мусульманские эмигранты из арабских стран. То есть ничего личного – просто бизнес.

Дитрих подтолкнул меня к этой компании, шепнув:

- Послушай.

Китаец продолжал:

- У нас в стране, власти на почве всеобщей победы коммунизма, рехнулись. Мало того, что запретили иметь более одного ребенка, так для того, чтобы его родить приходиться оформлять тысячи справок. Если кто-то из родителей имеет тяжелую болезнь – детей иметь нельзя. Судим – забудь о потомстве. Нет образования – умирай без наследника.

Но главное, коммунистическая партия разработала программу о «Процветании Китая». Любыми способами миллионы китайцев в соответствии с этой програм-мой обязаны иммигрировать в другие страны и создавать там диаспоры. Это лад-но, но что вы, камрады скажите о добровольной герантроэвтаназии?

- Мао, ты хоть толком объясни, что это такое и с чем твою герантроэвтаназии, или как там ее, едят? – задал вопрос китайцу высокий брюнет с огромной золотой цепью на шее.

- Вкратце, это когда китайцу исполняется 60 лет, он может подписать с государ-ством договор о добровольной герантроэвтаназии. Целый год он за счет бюджета страны может путешествовать по миру, отдыхать на лучших курортах, есть самые вкусные деликатесы, пить самое дорогое вино, курить кубинские сигары. Ну и все такое.

Брюнет с цепью, похоже, не понимал в чем прикол.

- Ну и в чем засада? Я бы тоже хотел мартини с сигарами целый год на халяву употреблять. Ну, еще девочек побольше – раз бесплатно.

Мао – это у китайца было такое прозвище - в честь великого кормчего, прищу-рил и так узкие глаза:

- Ты хоть знаешь, Удо, что такое эвтаназия?

Брюнет покачал головой.

- Через год твоего халявного мартини, тебе поставят укольчик и ты чик – на небеса!

Все рассмеялись.

Удо не унимался:

- Это как на небо? За что?

- А так. Год отрываешься по полной, а затем в специальную клинику и прямым рейсом на луну.

Удо не хотел сдаваться:

- Ага, держи карма шире. Я бы год покуролесил, а потом бы так загасился, что пусть все китайцы меня ищут – хрен найдут.

Мао, уже зло ответил:

- Ты думаешь, что в Китае власти такие тупые? А твои дети, внуки? В законе все продумано. И еще - тебе специальный чип поставят. Решишь скрыться – запелен-гуют. И уже не укольчик тебе с сильной дозой наркоты, а электрический разряд. Да такой, что будешь медленно подыхать, корчась от сильнейшей боли.

Удо, наконец, все понял.

- Да нафига мне твои курорты с шампанским! Лучше я сам сдохну. С ума сошла твоя гребаная компартия!

Посмеявшись над тупоголовым Удо, я вместе с Дитрихом отправился в неболь-шое помещение. Внутри конторки на стульях сидели приближенные Дитриха. Меня радостно приветствовал Томас, сильно хлопнув по плечу. Пожал левой ру-кой мою ладонь улыбающийся Рудольф. Правая рука у него была не перевязи. Рэм сжал кулак и просто выбросил руку вверх. Было видно, что ребята рады нас с Дитрихом видеть.

Дитрих спросил:

- Как рука, Рудди?

- Нормально. У меня кожа как шкура слона: только три дробинки в мясе застря-ли.

Дитрих покачал головой:

- Извини, брат, но от сегодняшней операции ты отстраняешься. Не хватает, чтобы тебе и вторую руку подстрелили.

Рудольф стал возмущаться:

- Дитрих, ты что? Все в порядке. Я справлюсь.

Но наш лидер был непреклонен:

- Рудди, пойми, ты нам нужен живым и здоровым, а не мертвым и больным. Че-рез неделю будешь, как миленький участвовать в акциях, а сегодня – домой в койку с красивой девочкой.

Затем Дитрих обращаясь ко всем, осведомился:

- Кто-то видел Майка?

Томас выплевывая жвачку, ответил:

- Он здесь. Я его видел в углу ангара – качал штангу.

Дитрих, повернувшись ко мне, сказал:

- Майк – американец. Он год назад вместе с друзьями взорвал штаб-квартиру ис-ламских радикалов «Черные тигры» в Денвере. Пришлось на время линять в Гер-манию. Парень надежный. Я его сейчас позову – послушай про юсу.

Дитрих вышел из конторки.

Вернулся он с небольшого роста парнем в очках лет двадцати пяти. Одет он был в сильно потертые джины и кожаную ковбойскую куртку. На ногах были корич-невые, в цвет куртки, мокасины с обитыми серебристым металлом носками.

Майк вежливо всем кивнул и присел в углу на пустой бочонок из-под пива.

Дитрих показав на меня, представил:

- Это наш друг из России. Зовут его Даниил.

Майк снял очки и словно шляпу приподнял над головой. Затем громко произнес на чистом русском:

- А я Миша. Лет пятьдесят назад моя мама эмигрировала в США из Волгограда. Вышла замуж за американца. Поэтому я на 50% русский. Так, что привет земляк.

Ну и дела! Пришлось подойти к нему и пожать руку.

Майк достал из кармана пачку «Мальборо», предложил мне. Реакция была цеп-ная – все стали доставать сигареты и прикуривать.

Майк, сделав несколько глубоких затяжек начал рассказывать:

- Я родился, когда в Америке, впервые за всю ее немноголетнюю историю прези-дентом стал афро-американец Барак Обама. Рядовые американцы были по горло сыты предыдущим главой Белого дома Джорджем Бушем. Буш практически раз-валил экономику США. Тратил огромные деньги на военные нужды. При нем были оккупированы Афганистан и Ирак. Мусульманские террористы чуть ли не ежемесячно совершали диверсии против Америки. Точнее против рядовых ее граждан – к Бушу им было добраться слабо.

Поэтому когда выборы выиграл демократ Обама, миллионы американцев рассчитывали на окончание войн, восстановление экономики. На спокойную без всяких глобальных эксцессов жизнь.

Но вышло все по-другому.

Первые год-другой Обама пытался остановить падение США в экономическую яму – в мире разразился глобальный кризис. Многие фирмы разорились. На Уолл-Стрит грянула паника. Акции ведущих компаний превращались в цветные бу-мажки.

Население требовало от нового президента вывода войск из Ирака. Но там была дешевая нефть. Мало того, в конце концов в четвертый год своего президентства под надуманным предлогом США вторглись в Иран. Государственный департа-мент рассчитывал, что война будет молниеносной – как в соседнем Ираке. Но просчитался. Иран, заранее понимая, что Америка все равно нападет, очень хоро-шо подготовился к длительной войне. За месяц ожесточенных боев погибло больше американских солдат, чем за все время оккупации Ирака.

Тогда штатовские «ястребы» плюнув на права человека, демократию, мировое мнение начали применять метод веерных бомбардировок. Многие города Ирана превратились в руины. Отмазка была банальной: мол, мы заранее предупреждали, что этот населенный пункт будет обстрелян. Типа – мирные жители тикайте, а кто остался, тот пособник террористов.

В Иран стали приезжать исламские бойцы со всего мира. Соседние государства оказали финансовую и экономическую помощь.

Когда развитее военного конфликта достигло апогея, в США исламский терро-рист-смертник совершил покушение на президента. Бараку Обаме помогло чудо: заряд пластита шарахнул тогда, когда президент уже сел в бронированную маши-ну. Это и спасло ему жизнь. Взрыв был такой силы, что от всех тех, кто окружал президентский автомобиль, разнесло в мельчайшие клочки. Погибло более пяти-десяти людей. Машину Обамы тоже тряхнуло – но он отделался только сотрясе-нием мозга.

Через месяц еще одно покушение. Так же неудачное. Стрелка заранее вычислили сотрудники ФБР и для пиара схватили его в тот момент, когда президентский кортеж проезжал в километре от места покушения.

Пока Обама был главой государства, он во многие органы высшей власти ввел «братьев по крови» - афро-американцев. И так уж получилось – может специаль-но, может случайно, большое количество новых государственных служащих на высоких постах были приверженцы ислама.

На второй президентский срок Обама решил пойти. Но еще толком не началась избирательная компания, как на него было совершенно третье покушение. Только покушавшийся на кандидата был уже не радикальным мусульманином, а совсем наоборот: он был членом ультраправой националистической организации «Белая Америка».

Барак Обама снял свою кандидатуру. Вместо него от Демократической партии США в Белый дом пошла Хиллари Клинтон – жена одного из бывших президен-тов Америки Билла Клинтона. Дамочка одержала убедительную победу. Демократы стали опять у руля.

Хиллари была достойным последователем своего мужа! В США официально уза-конили однополые браки. Легализировали слабые наркотики.

При этом Хиллари заботилась только о представителях элиты и немного о сред-нем классе. Целые кварталы в крупных городах представляли из себя натураль-ные гетто. «Черное» гетто. «Желтое» гетто. Гетто – латинос. В каждом таком рай-оне или квартале был свой неформальный лидер. Своя полиция. Свой суд. Пред-ставители официальных властей даже не пытались вмешиваться в управление таких гетто. Наркотики, проституция, торговля оружием захлестнули Америку.

По вечерам на улицах городов вершили свое дело молодежные банды промыш-лявшие грабежами и разбоями. Убить за новые кроссовки – легко! Экономика страны находилась в глубокой стагнации.

Только к 2025 году обстановка в США немного разрядилась. И только после того как государство жестко взяло под свой контроль многие сферы жизни. Несколько лет на всей территории страны действовал комендантский час. За многие тяжелые виды преступлений ввели смертную казнь. Ограничили въезд в США эмигрантов.

Но особенно «хорошо» власти поработали с тысячами гетто. Там были проведе-ны натуральные зачистки. Полиция, армейские подразделения входили в такие кварталы и методично, дом за домом проверяли их обитателей. Находили оружие, наркотики – сразу же в тюрягу. Понятно, что организованные формирования гетто пытались дать вооруженный отпор, но силы были не равны. Тем более квартал оцеплялся по периметру, и с вертолетов сбрасывались бомбы со слезоточивым газом. Трупы затем вывозились сотнями. Все это скрывалось от мировой общественности. Но радикально подействовало.

Правда и население страны сократилось прилично. Десятки тысяч незаконных эмигрантов были депортированы в свои страны. Многие погибли. Но еще больше, в основном коренные белые американцы, иммигрировали в Австралию и «города для белых» в южной части Африки. Правда в эти новые поселения, американцы добирались океаном или через весь континент, где почти все страны исповедовали радикальный ислам.

Короче, США превратились в вонючую клоаку! И, несмотря на все усилия вла-стей жить там становиться все трудней. Особенно если ты белый и христианин.

Многие американские футурологи уже в открытую заявляют, что через десять лет афро-американцы мусульманского вероисповедания станут самой доминирующей силой в стране. Этакий «новый халифат». Боролись против радикального ислама и сами в конце концов поменяли звездно-полосатый флаг на зеленый!

Майк замолчал. Затем резко вскочил и спросил Дитриха:

- Слушай, а «отморозки» тоже поедут с нами в притон братьев Де Марку?

- Да, Майк. У них свои счеты с этими сутенерами. А нам лишние стволы не по-мешают.

Томас, который до этого молчал, и курил одну сигарету за другой, возразил:

- Ты же сам всегда говорил нм, что с ними у нас дороги разные.

- Я все понимаю. Но в притоне куча вооруженных албанцев. Там килограммы героина. Будет бойня, а ребята из «88» имеют большой опыт в таких делах.

Я не удержался и спросил:

- Кто они такие, эти «отморозки»?

Дитрих, присев на стул, ответил:

- Наци. Они боготворят Гитлера. Считают, что мусульман необходимо физически уничтожать. У них даже слоган есть такой: «Увидел муслика – убей его!»

- Может, без них обойдемся?

Дитрих немного помедлил с ответом:

- Рад бы, но они безбашеные. Им не привыкать к вооруженным стычкам. А вас, братья, я терять не хочу. Короче, вопрос решен. По коням.

Мы все вышли из конторки. Дитрих толкнул меня локтем и посмотрел в угол ангара.

На старых автомобильных шинах сидели пятеро парней. Все они были коротко пострижены. И одеты как из инкубатора или казармы: синие джинсы, короткие куртки, тупоносые армейские ботинки. Они, не взирая на то, что Дитрих еще вче-ра всех предупредил, чтобы перед налетом все были трезвыми, поглощали баноч-ное пиво.

Один из «отморозков» заметив нас, вскинул руку вверх: получилось почти фашистское приветствие. Меня передернуло. Но бритоголовый поднялся и подошел к нам. Сделав большой глоток, он бросил пустую банку на пол. Только после этого заговорил:

- Хай, Дитрих! Ну, че, надерем мусликам задницы?

Дитрих спокойно ответил:

- Гесс, ты когда успокоишься? Мы же не на мочилово собрались, а на дело. Пива зачем нажрались?

- Кто нажрался? Выпили по банке для тонуса. Да ладно, все будет нормально – слово даю.

- Ты со своими берешь на себя охрану притона. В подмогу дам еще пять человек. Когда ворвемся, держите под контролем вход. Главное – выручить проституток, найти наркоту и бабки. Желательно чтобы не было жмуриков.

Гесс заржал:

- А если муслики палить станут? Нет, мы тоже стволы пустим вход.

- Ну, это само собой. Я имел в виду, что желательно обойтись без перестрелки.

Гесс поскреб лысую голову и осведомился:

- Слушай брат, а как бабки и герыч пилить будем?

- Деньги мы разделим поровну на всех кто сегодня примет участие в налете. Не-многим больше получат те, кто пострадает в драке – сам понимаешь, албанцы спокойно «точку» не сдадут. А порошок – в костер.

Гесс облизнул толстые губы.

- Слушай, брат, мы тут посоветовались и решили тебе предложение сделать – нам деньги не нужны. Отдай нам героин.

Дитрих, аж побелел:

- Ты о чем это базар ведешь? Наркоту уничтожали и будем уничтожать. Если те-бя и твоих «отморозков» что-то не устраивает – валите.

Я закрыл глаза: «Ах ты тварь, мой немецкий друг! Героин – в костер! Сделаешь подмену, а затем продашь дилерам. Эти из «88» хоть не скрывают, что им поро-шок нужен для себя – сразу видно торчки. А ты…»

Гесс щелкнул пальцами:

- Да успокойся, братан. Ну не отдаешь наркоту – не отдавай. Зачем друг другу перед заварушкой давление поднимать. Я тебя нормально понял. Все – тема за-крыта, слово даю!

Он подошел и похлопал Дитриха по плечу.

Все ребята ждали приказа. Они уже не кочковались группами, а хаотично сбива-лись в толпу, точнее хищную стаю. Раздавались нервные смешки, матерные вы-крики. Курильщики смолили сигареты одну за одной – словно хотели накуриться на всю жизнь сразу.

Дитрих громко крикнул:

- Гесс со своими в авангарде. Вам помогут парни Рудольфа. Главное ворваться внутрь притона. Рэм отсекаешь черный ход и окна. Не подставляйтесь с дуру: у албанцев стволы не фисташками заряжены. Мао – ты вместе с любителем геран-троэвтаназии и мартини с сигарами на халяву Удо – загоняете всех девочек в од-ну комнату. Майк с Томасом – наркота. Все поняли?

Раздался громкий крик. Парни расселись по тачкам и разными дорогами отпра-вились к окраине города. Было заранее договорено, что встречаемся за квартал от притона братьев Де Марку.

 

Глава XX

Я ехал с Дитрихом. В машине были Томас и Рэм. Дитрих, показав рукой под пра-вое пассажирское сидение, сказал:

- Возьмите в пакете стволы. Даня, ты приглядывай за «отморозками», чтобы они косяков не натворили.

Я подумал, что Дитрих специально меня отвлекает для того, чтобы я не заметил, когда он и Томас заберут наркоту. Хотя подмену скорее всего сделают после.

У бара «Расмус» мы остановились – ребята уже жали нас.

Дитрих зашел в бар и о чем-то переговорил с хозяином – было видно, что они приятели.

Затем он подозвал двоих парней из «десятки» Рудди и сунув им деньги сказал:

- Стукните три раза в дверь и когда откликнутся, скажите, что ошиблись улицей – это пароль. Сразу же дайте бабки привратнику и когда он отвлечется, считая деньги, вырубите его. Двери держите открытыми.

Ты Гесс со своей командой врываетесь и кладете всех, кто попадет в поле зрения. Секите поляну. Главное – не дать мусликам время очухаться и отбить вход. Рэм бери своих, и контролируйте черный вход и окна. Когда албанцы выскочат на улицу - вырубайте их, только не насмерть. Затем бегите внутрь и бейте мусликов с тыла. Остальные – как договорились. Ну, с Богом!

Двое парней постучали в дверь - бритоголовые из группировки «88» прятались за углом.

Через минуту дверь не широко распахнулась, наши ребята сказали пароль и про-тянули деньги. Затем тот, который стоял спереди нанес мощный удар привратни-ку. Второй камрад распахнул широко дверь и громко свистнул: «отморозки» за секунду добежали до входа и ворвались внутрь помещения. Мы услышал выстре-лы.

Дитрих крикнул:

- Вперед!

Ворвавшись в тамбур, я увидел за второй дверью клубок тел: это дрались, катаясь по полу, бритоголовые и охранники помещения. В глубине комнаты стояли дру-гие наши ребята и пытались прорваться сквозь хлипкие двери. Их можно было выломать с одного удара, но албанцы успели их забаррикадировать мебелью – было видно, что они не в первый раз выдерживают нападения. Но против лома, нет приема: шмальнув пару раз в дверь, и отогнав защитников притона, несколько нападавших протаранили своими телами баррикаду, исчезли в помещении. Раздались победные крики.

«Отморозки» при помощи подоспевших парней Рудольфа успели за это время вырубить охранников.

Через пару минут все помещения были под нашим контролем. Рэм с бригадой прорвались через черный ход, зажали албанцев в клещи.

В угловую комнату стали переносить окровавленных и стонущих мусликов. Не-сколько наших парней сильно связывали их руки скотчем. Всего я насчитал две-надцать избитых противников.

Из «рабочих» помещений в самую большую комнату сгоняли полуобнаженных проституток и их клиентов. Всего в этом заведении работали десять жриц любви.

Вдруг откуда-то из глубины помещения раздался крик – несколько парней мет-нулись туда. Через минуту они ввели упирающего албанца и внесли большую ко-робку набитую пакетами с порошком бледно-желтого цвета. Было видно, даже на глаз, что порошка в коробке находилось больше килограмма. Еще ребята прита-щили сумку с закатанным в целлофан гашишем. Муслик, что-то верещал на араб-ском языке и пытался выхватить коробку. Чтобы не отвлекаться на вопли нарко-торговца, Гесс резким ударом в челюсть уложил его на пол.

Дитрих громко крикнул:

- Рэм – контролируй запасной выход, Мао – к входу.

Затем, оглядев путан, спросил:

- Немки есть?

Все проститутки посмотрели на маленькую аккуратную брюнетку. Девушка, те-ребя бретельку бюстгальтера, тихо произнесла:

- Я из Дрездена.

Дитрих, подойдя к ней и приподняв ладонью ее подбородок и глядя в глаза, резко произнес:

- Наркоманка?

Девушка заплакала. Затем сквозь всхлипы тихо заговорила:

- Меня год назад албанцы «посадили» на иглу. Сначала давали порошок бесплат-но. А затем потребовали деньги. Пришлось заняться проституцией. Теперь рабо-таю только за еду и два укола в день.

К Дитриху подошла шатенка, которая пока шло разбирательство с немкой, успе-ла полностью одеться.

- Братья Де Марку первый год всех девчонок эксплуатирует без наркоты. Не всем клиентам нравятся девочки под кайфом. Тем боле от регулярных инъекций кожа начинает шелушиться, волосы выпадают, зубы разрушаются. Но после того как девочка «приелась», ее подсаживают на геру – через месяц бедная готова тра-хаться за дозу и кормежку. Все деньги идут братьям. А в день приходиться об-служивать до 15 клиентов. Так, что с нас Де Марку гребут прибыль огромной совковой лопатой.

Дитрих спросил:

- А ты сама из каких краев?

- Из Харькова. Это Украина.

Пришлось вмешаться мне.

- Откуда, подруга так хорошо знаешь немецкий язык?

Девушка, услышав русскую речь, затараторила:

- Ух, ты москаль! Что делаешь в Германии? Вы, русские, живете у себя классно, а нас украинцев по миру пустили. Вот и едем на заработки за границу. Хотя, что я мовлю – вон, побалакай с землячкой.

Хохлушка показала на девушку сидящую не полу в углу комнаты. Та, поняв, что все присутствующие обратили на нее внимание, медленно поднялась, прикрывая красивую грудь руками.

Я, взяв чью-то футболку с кресла, бросил ее землячке. Девушка посмотрела на меня и, стесняясь, оделась.

Дитрих засмеялся:

- Ноги раздвигать не стыдно, а сейчас, видите ли, застеснялась.

Я резко сказал:

- Дитрих, отстань от девушки!

Он подошел ко мне и тихонько двинув кулаком в грудь, прошептал:

- Как ты падок на женщин! Они тебя погубят, брат. Попомни мои слова!

- Не учи меня, Дитрих. Не тупой. Просто хочу с девочкой поговорить – не возра-жаешь?

- О чем базар, камрад! Иди на кухню и болтай с землячкой. Но учти, минут через пять надо будет срываться – думаешь никто не вызвал полицию? Благо, что мы на окраине – сюда погоны пол часа добираются. Иди – время идет.

Я, взяв россиянку за руку, увел ее в другую комнату.

Девушка дрожала. Она не понимала, что происходит. Скорее всего подумала, что я ее начну бить за то, что позорит страну.

Я спросил ее:

- Героин употребляешь?

Девчонка замотала головой.

На вид ей было не больше двадцати лет. Невысокого роста с изящной хрупкой фигурой. Волосы большим медным водопадом падали ей на плечи. Но меня пора-зили ее глаза: разрез был такой же, как на портретах египетской царицы Нифертити. И такая красавица зарабатывает деньги своим телом!

- Ты в России где жила?

- Родилась я в поселке Майкор, Коми-Пермяцкого автономного округа, после школы уехала в Москву. Проучилась всего год в институте…

Пришлось перебить ее:

- Мне по барабану где училась, где целку потеряла. Ты понимаешь, что тебя ждет у этих албанцев?

Она всхлипнула:

- На иглу я не сяду. Если меня заставят – вены вскрою.

- Все вы так говорите. Короче, времени нет – вот мой номер телефона – звякни дня через три-четыре. Я собираюсь уезжать обратно в Россию. Если не хочешь сдохнуть – позвонишь. Но учти, выдашь меня Де Марку – порву как Тузик грел-ку. Я тебе, дурашка, помочь хочу. Так, что не будь гнидой и не подводи. А сейчас собирай шмотки и гасись отсюда. Заляг на пару дней на дно. Вот тебе деньги.

Я выгреб все, что у меня было в карманах, и так, комком бумажных купюр, сунул ей за пазуху, полюбовавшись секунду небольшими грудками идеальной каплеобразной формы.

Девушка зарыдала.

Я, грубо встряхнув ее, сказал:

- Ты меня поняла, землячка? Я буду ждать твоего звонка. А сейчас вали из при-тона как можно скорее. Кстати, ты из тех же краев, где я жил. Была же в Перми?

- Конечно! Нашу автономию объединили с краем. Почти все выходные в центре проводила.

Я обязательно тебе позвоню.

- Тебя как зовут, дурочка?

- Таня.

- Меня Даниил. Обязательно звякни.

Выйдя из кухни, я подошел к Дитриху.

- Брат, что с наркотой будем делать?

Он удивленно посмотрел на меня.

- В слив унитаза. Иди, помоги Томасу и Гессу.

«Ага, - подумал я. Уже успели сделать подмену. Но я тоже не лыком шит – возь-му пакетик, проверю на допинг-контроль».

Найдя сортир, я увидел как Томас и Гесс вспарывают пакеты с порошком и вы-сыпают его в унитаз. Покопавшись в сумке, я выудил маленький пакетик, в кото-ром героина (или, если подмену успели сделать, смесь соды с крахмалом), было всего грамм десять.

Через минуту все содержимое пакетов было в канализации.

Гесс, ударив себе по лысому черепу, произнес:

- Такое добро и в говно! Дурак ваш Дитрих!

«Э, не, - подумал я снова. Он не дурак. Он очень умный. Очень хитрый. Тварь, короче».

Томас, сполоснув руки, спокойно сказал:

- Ты сам дурак, камрад. Вы же скоро загнетесь от героина.

Гесс, сплюнув, ответил:

- Ну и что? Лет через пять муслики окончательно сомнут нас. И в Германии и вообще везде. Так, что какая разница когда сдохну. Под кайфом не так страшно умирать. Лучше в бою погибнуть, чем пресмыкаться перед обрезанными.

Я, не удержавшись, спросил:

- А почему тебя прозвали так странно «Гесс»?

Опять сплюнув и почесав раскровленный череп, он произнес:

- Даже сам не знаю. Просто я лет десять назад прочитал биографию этого сорат-ника Гитлера. Чем-то он меня зацепил. Хотя бы тем, что еще до войны с СССР понял, что фюрер зря затеял эту кашу со славянами. Поэтому и слинял в Англию. Правда, мне многие говорят, что я на него очень похож.

Я присмотрелся к наци. Действительно, если бы он не брил голову, то можно было найти сходство с ближайшим сподвижником Гитлера, Рудольфом Гессом. Я не стал объяснять лидеру «отморозков», что этот безумный побег в Туманный Альбион, Гесс совершил под воздействием сильного наркотика. У него просто поехала крыша. Английские врачи признали у него психическое расстройств.

В туалетную комнату зашел Майк.

- Ребята, Дитрих зовет.

В комнате были только наши. Албанцев заперли в другом помещении. Проституток увели на кухню, для того, чтобы они оделись и ушли.

Дитрих, показывая присутствующим две большие спортивные сумки, весело ска-зал:

- Ну, как?! Сумки забиты крупными купюрами. Классный улов нам сегодня об-ломился. Давайте сейчас быстро несите свои задницы в тачки и через два часа в ангаре разделим бабки.

Напоследок мы облили все комнаты бензином и подпалили его: здание находи-лось в заброшенном промышленном комплексе, так что от пожара посторонние не должны пострадать. Связанных мусликов мы пинками выгнали во двор и скрепили всех длинной крепкой веревкой.

Все камрады разъехались. Понятно, что у ребят было нервное возбуждение от успешно проведенной операции и радостное предчувствие скорого шелеста ку-пюр в глубоких карманах.

Прежде чем поделить деньги, Дитрих предложил мне, Томасу, Мао, Рэму. Майку и еще нескольким ближайшим помощникам посидеть в кафе «Расмус». Он объяс-нил это тем, что с хозяином очень давно знаком и можно будет, отдыхая от акции в служебном помещении, проследить действия полиции и приехавших на пепе-лище албанцев.

Мы так и поступили. Но все зря – целый час мы наблюдали, как сначала сами друзья сутенеров братьев Де Марку неумело тушат пожар, а затем уже профес-сионально два подразделения пожарных. Полицейские, загрузив избитых албан-цев в несколько машин, сразу же уехали в участок.

Дитрих сделал звонок «карманному» сотруднику городской полиции. Поговорив пару минут, с удовлетворением сказал:

- Копы и албанцы считают, что налет совершили парни из нацисткой организа-ции «88». Так, что мы в не подозрении. Но Гесса предупредим, что муслики его и других «отморозков» запалили.

Ладно, поехали в ангар: все ждут денег.

Я думал, что мы будем первыми – ничего подобного! В ангаре были все участ-вующие в сегодняшнем мероприятии. Еще бы! Не каждый раз такой куш обламы-вается.

Дитриха встретили радостными приветственными криками. Он, выйдя из «Мер-седеса», бросил сумку на пол. Почти такую же, даже немного больше, подражая своему боссу, с каким-то напускным пренебрежением швырнул и Томас. К двум спортивным баулам плотно набитыми пачками денег были прикованы взгляды окружающих нас камрадов.

Дитрих, наклонившись, расстегнул молнии сумок и глянув содержимое присви-стнул:

- Не плохо мы зашли на огонек! Похоже, в сумках месячная выручка притона. Деньги готовились к транспортировке. Так, что нам крупно повезло.

К баулам подошел Удо. Он аккуратно расстелил на полу несколько старых газет и высыпал на них содержимое.

На газетах лежало целое состояние. Купюры были сложены в толстые пачки по номиналу и закатаны в тонкий прозрачный пластик.

Дитрих, присев на корточки произнес:

- Майк, Гесс, Удо, Рэм пересчитайте деньги. Десять процентов отложите сразу: в фонд, на полицейских и других «карманных» уродов. Остальные поделите на всех поровну.

Гору денег окружили все присутствующие. Пока ребята вспарывали упаковки и раскладывали на тридцать долек, Дитрих увлек меня в конторку.

Открыв две банки пива, одну сунул мне. Затем сделав большой глоток, сказал:

- И так всегда. Такое ощущение, что все идут на дело только ради бабок. Я одна-жды предложил половину улова отдавать в реабилитационные центры для нарко-манов, в христианские храмы, так меня чуть не загрызли.

Я молчал. Хотелось в глаза сказать все, что я о нем думаю. Он же хуже чем мус-лики. Фарисей с лживыми словами! Но пока рано. Чуть позже я расскажу его же друзьям и соратником о втором, истинном лице их лидера.

В конторку зашел Гесс. Он с трудом пытался рассовать по карманам несколько толстых пачек денег. Справившись с этой приятной задачей, вымолвил:

- Куплю себе последнюю модель «Мерина» и сгоняю в Голландию на месяц: мне уже сказали, что муслики на моих пациков думают. Классно получилось – четы-рехколесный скакун за арабские деньги!

Дитрих с издевкой ответил:

- Загнешься ты в Амстердаме от наркоты. Через пару недель бабло закончиться – новый «Мерсик» спустишь за полцены. Что я тебя не знаю!

Гесс огрызнулся:

- Это уже мое дело, что и как! Ты конечно во многом прав, брат, но муслики по-чему-то меня считают врагом номер один. И не за твою, а за мою голову назначе-на премия.

Да, кстати, героин мы в унитаз спустили, а где же гашиш?

- Кто про что, а вшивый про баню! В багажнике сумка с отравой.

Даня, скатай чуть позже с Гессом и его ребятами в парк – сожгите это говно.

Гесс, переварив услышанное, предложил:

- Мы без него спалим дурь. Ты, что нам не доверяешь?

Дитрих засмеялся:

- Ага, спалите! Ты мне сказки не рассказывай. Даня с вами скатается. Извини, Гесс но только так. Все – тема не обсуждается.

«Если так легко Дитрих согласился уничтожить гашиша на несколько сотен ты-сяч, то, скорее всего подмену уже сделали. Но когда? – подумал я, - и вдруг вспомнил, как Томас в кафе «Расмус» уходил в туалет. Его что-то подозрительно долго не было. Еще Рэм пошутил на счет «медвежьей болезни»».

В конторку залетел Рэм. Он поставил на стол пакет и выложил две внушительные стопки купюр – мою и Дитриха доли, и пачку побольше – «общаковские» деньги.

Дитрих, убрав свою дольку и общие деньги в небольшую сумку, обратился к Гес-су:

- Иди к Томасу и возьми гашиш. Даня, ты проконтролирую, чтобы все было тип-топ.

Я кивнул. Через пять минут на двух машинах мы уносились в парк, который был расположен всего в десяти километрах от ангара.

Я находился в автомобиле Гесса. Он, возбужденный от навара всю дорогу напе-вал какую-то песенку, больше похожею на фашистский марш.

Доехав до места, все вышли, оставив тачки у ворот огромного парка. Сумку нес я. А Гесс прихватил с собой кейс пива.

Отойдя метров на триста и найдя удобную ложбинку, я стал собирать в кучу ва-лежник. Гесс смотря как я работаю, сказал:

- Не парься. У Йозефа в канистре несколько литров бензина.

Я обернулся и увидел как небольшого роста парень откручивает крышку не-большой емкости.

Гесс продолжил:

- Слушай, а может к черту пусть идет Дитрих? Поделим дурь по-братски. Себе можешь взять больше.

Выпрямившись, я холодно ответил:

- Не будь придурком. Раз решили спалить, так и сделаем.

Гесс не унимался:

- Ну хоть немного давай отщипнем? Чуть-чуть.

А как же проверить – сделал Томас подмену или нет? Так, что канючинье Гесса было кстати.

- Ладно, согласен. Но возьмем немного.

Я открыл баул и достал шмат граммов так в сто: пусть нацики закурятся.

Гесс с удовлетворением заурчал, как кот увидевший сметану:

- Не жадный ты, брат! Тут на всех по пятнадцать грамм хорошего гашиша. И все-таки жалко сжигать!

Я вывалил упаковки в кучу, перемешал с сухими ветками. Йозеф полил бензи-ном. Достав зажигалку, Гесс подпалил костерок.

Я предложил:

- Пока горит, может, взорвем пару косяков?

Гесс, аж подпрыгнул.

- Вот это по-нашему! Сейчас с Йозефом заколотим парочку сигарет.

Они деловито – было видно, что опыт в этом деле у них большой, распотрошили сигареты и, смешав с «пластилином», соорудили косячки.

Встав в круг, мы по очереди делали сильные затяжки. Я не любитель был поку-рить «травку» или гашиш, но сразу же понял, что дурь отменная.

«Эльза в чем-то не права, - подумал я, - хотя Дитрих может специально не стал делать подмену. Вдруг все всплывет. Насколько я понял наркопритоны они «бом-бят» без привлечения других. Это сегодня позвали бритоголовых».

Зацепило сразу. Парни громко смеялись не забывая прихлебывать пиво из банок.

Я с отстраненным видом помешивал костер палкой, время от времени добавляя бензин.

Скоро все прогорело. Зола спеклась и напоминала остывшую лаву.

Гесс, выпив пару банок окончательно словил кайф.

- Жаль, Дитрих не разрешил немке по фейсу настучать. Позорит немцев, торгуя своими дырками. Хотя не ее нужно было бить, а мусликов в притоне. Будь моя воля, все бы им яйца раскрошил.

Йозеф забил еще косяк. Когда очередь дошла до меня, я отказался – не хотелось потерять контроль. Тем более нужно проверить содержимое пакетика: что там ге-роин или смесь крахмала с пищевой содой.

Гесс расфасовав гашиш на небольшие ляпки раздал их своим друзьям. Предло-жил и мне, но я великодушно отказался в его пользу.

Все расселись по машинам. В центре города, я попросил меня высадить: хотелось прикупить, что нибудь из съестного к ужину и бутылочку абсента.

Гесс предложил:

- Давай, брат проституток снимем – оторвемся по полной? Или еще лучше – схватим парочку мусульманок и оттрахаем во все щели.

Меня чуть не стошнило.

- Что крыша съехала? Мусульманки то при чем?

Гесс пробурчал:

- Какие вы все чистоплюи. Муслики наших баб шпилят как только могут, а мы жалеем. Не зачем в Германию было иммигрировать. Им, что медом здесь намаза-но. Я же не еду в Саудовскую Аравию и не порчу их девок.

Я не стал с ним спорить, просто громко сказал:

- Останови здесь.

Выйдя из машины, зашел в небольшой магазин. Купил пару пицц и фляжку с аб-сентом. Фрукты решил приобрести в лавке, которая располагалась всего в ста метрах от коттеджа, где я временно жил.

До дома было минут десять, если не торопиться. Вот и решил, для того, чтобы нагнать аппетит, прогуливаясь по центру.

Свернув за угол, увидел как на другом конце площади, Гесс с Йозефом втащили девчонку в машину. Бросили ее на заднее сидение. Один из бритоголовых сел рядом, удерживая пленницу в скрученном состоянии. Гесс усевшись на водитель-ское место резво повел тачку в мою сторону. Они проехали не заметив меня – я стоял в тени брезентового навеса овощной лавки.

«Все-таки решили повеселиться – поймали девчонку для забав».

Пленница вывернулась и стала стучать кулаками в заднее стекло машины – я увидел заплаканное лицо маленькой Мадин – девочки, которая оформила мне бу-кет цветов для Эльзы.

«Твари! Ей же не больше шестнадцати лет. И она новообращенная. Если они ее изнасилуют, то позор ляжет на всю семью. Нельзя так бороться против мусуль-ман. Мы же не изверги».

Я бросил пакет с покупками на асфальт. Бросился ловить машину. Но было позд-но. Таксист, который согласился помочь догнать мне удаляющий «Фольксваген» с «отморозками», уже через пять минут потерял их машину из виду - оказалось, что он новичок.

Нужно было срочно, что-то делать. Выхвалив сотовый телефон, я набрал номер Дитриха.

- Брат, не о чем не спрашивай – как найти логово Гесса и его друзей?

Дитрих, не смотря на мою просьбу «не спрашивать», осведомился:

- Что случилось? Гашиш, что ли стащили? Я так и думал, что Гессу доверять нельзя. Но он давно подозревал, что я наркоту не уничтожаю. А перепродаю.

«Не зря тебя он подозревал», - но вслух сказал другое:

- Дело ни в этом. Мне нужно срочно узнать куда они могли загаситься.

- Хорошо. Я сейчас пробью все и тебе звякну. Дай мне пять минут.

Я стоял на краю улицы и вспоминал свое знакомство с Мадин и ее матерью. Де-вочка искреннее верила в Аллаха. По словам ее мамы, она соблюдала все посты, совершала положенное количество намаза, не забывала давать милостыню бед-ным. Она точно не причем в противостоянии религий. Лишь бы «отморозки» не успели надругаться над ней.

Раздалась трель мобилы. Я схватил трубку и прокричал громко:

- Говори!

- Успокойся, Даниил. Нацики, скорее всего, будут сегодня отрываться в доме Йо-зефа. Но на всякий случай запомни номер мобилы Гесса.

Я крикнул, не обращая внимания на прохожих, которые смотрели на меня как на сумасшедшего:

- Диктуй, я запомню.

Проговорив про себя несколько раз адрес Йозефа и номер телефона Гесса, нажал кнопку «отбой».

Пистолет, который мне дал Дитрих и который я так не применил во время налета на притон албанцев, он забрал в ангаре. Пришлось поймать еще одно такси и катить за стволом, который был спрятан под крыльцом коттеджа.

Достав сверток, я попросил водителя немного подождать. Сам зашел внутрь дома и вставил обойму. Затем, набрав номер Гесса, стал ждать отклика. Наконец услы-шал срывающее «Алле, кто звонит?»

Спокойно проговорил:

- Это я дружище. Решил последовать твоему совету – оттянуться немного. Вы где?

Гесс ответил:

- А это ты, камрад из России. Правильно решил. Короче рви на северный выезд из города. Мы дома у Йозефа. Веселье только начинается. Да, к стати, тебя ждет сюрприз.

- Все, еду. Ждите, без меня не начинайте.

«Животные. Я вам устрою свой «сюрприз». Да такой, что все ляжки обгадите».

Водитель знал куда ехать. Вручив ему несколько крупных купюр. Я уговорил его не ограничивать скорость и забыть про дорожные знаки.

Мчался он как Шумахер. Несколько раз машину заносило, но сразу же стало яс-но, что за рулем профессионал.

Всего через двадцать минут я был в старом районе города. Водитель остановил тачку в десяти метрах от дома Йозефа. Отблагодарив его еще несколькими купю-рами, я бросился к двери.

Ее мне распахнул улыбающийся Йозеф.

- О, камрад! Что так тормозил, когда Гесс предложил оттянуться? Давай заходи, веселье уже во всю идет.

«Сейчас, други, повеселимся!», - подумал я и пока хозяин не скрылся внутри за-рядил ему хук в челюсть.

Йозеф вытаращив глаза, упал как мешок, громко ударившись головой об сту-пеньку.

Затащив потерявшего сознание бритоголового в прихожую, быстро направился в гостиную. На встречу мне вышел еще один камрад. Его я «поприветствовал» уда-ром в пах и вырубил кулаком сверху. Но где же Гесс и еще один «отморозок»?

В гостиной я увидел жуткую картину: Гесс насиловал девочку сзади, а его ком-паньон, намотав на ладонь длинные волосы Мадин, прижимал ее лицо к своему паху.

Я, не раздумывая, врезал Гессу рукоятью пистолета по затылку. Он осел. Второго насильника я достал ногой в кадык. Он захрипел и упал навзничь.

Мадин находилась в сумеречном состоянии: было видно, что прежде чем перейти к плотским утехам, эти твари избили ее. Девушка была на грани помешательства. Еще я заметил кровь на простыне. Эти недоноски лишили ее невинности.

Мадин подняв голову и заметив меня, прошептала: «Только не бейте, пожалуй-ста».

Взяв ее разорванную одежду, протянул со словами:

- Мадин, оденься скорее. Я сейчас позвоню твоим родителям – говори номер.

Девушка, услышав свое имя, встрепенулась. Она смотрела на меня и беззвучно шевелила губами.

Поняв, что девушка в шоке, я нашел ее сотовый телефон и, покопавшись в запис-ной книжке, набрал номер ее матери:

Услышав ответ, быстро проговорил:

- Приезжайте скоре – Мадин в беде. По пути вызовите полицию и врачей.

Затем назвал адрес и отключил телефон.

Боковым зрением я заметил, что Гесс начал вставать.

Дав ему возможность присесть на край кровати, спросил:

- Что, животное скажешь? Чем тебе эта девочка насолила? Она при чем в наших разборка?

Гесс поднял на меня мутные глаза. Затем хрипло сказал:

- А, это ты ублюдок. Жаль, что Гитлер в свое время не уничтожил славян. Вы – такие же недочеловеки, как и муслики. Пока мы с вами играем в одни ворота, а когда придет время, и вас будем мочить. Сука позорная!

Пришлось ударом ноги загнать его зубы в поганый рот. Гесс полностью отъехал.

Мадин сидела на кровати и тихо раскачивалась из стороны в сторону.

Что же делать? Оставаться до приезда матери Мадин было нельзя. Копы сразу бы взяли в оборот.

Пришлось, найдя скотч крепко связать нациков в комнате. Йозеф, после сокру-шительного нокаута, еще долго не очухается. Так, что не буду тратить на него время – пусть кайфует.

Я пошел к выходу. И тут из кухни выскочил спрятавшийся там «отморозок». Он успел ударить мне по голове молотком для отбивки мяса. Спасла меня спортивная реакция – только чудом я успел пригнуться. Но молоток все же содрал с виска кусок кожи. Времени на раздумье не было: пришлось стрелять. Пуля раздробила нацику коленную чашечку. Он упал и заверещал от боли как свинья, которую режут. Пришлось успокоить его ударом в голову. Бритоголовый затих.

Выскочив на улицу, я как угорелый промчался пару кварталов. Только после это-го зашел в кафе отдышаться и собраться с мыслями. Все-таки сегодня был очень насыщенный событиями день. Но скоро выяснилось, что это только начало.

 

Глава XXI

Заказав двойной кофе с коньяком, я призадумался. Похоже, пора закруглятся с «отдыхом» в Германии. Как мне сказал в дорогу Георгий Победоносец: «Отдох-нешь, накопишь сил».

Ага, отдохнул и сил как у Арнольда Шварцнегерра подкопил. Состояние было такое, словно по мне танк проехался. И не просто переехал, а проутюжил кон-кретно.

Нужно решить проблемы с Дитрихом. Объясниться с Эльзой. Мы могли бы с ней уехать в Россию. Обещал еще помочь дурочке из Майкора, которая стала в Гер-мании проституткой. Так, что проблем выше крыши. Да, еще. Нацики очухаются, будут думать, как мне отомстить. Даже если сейчас четверых насильников закро-ют в тюрьму, их камрады все же постараются отрихтовать мне фейс. А помощь у Дитриха не попросишь – он сам не лучше чем бритоголовые.

Запиликала моя мобила. Нажав кнопку приема, я услышал голос Дитриха. Вспомнил, на свою голову.

Пришлось отвечать:

- Не кричи, говори спокойно Дитрих.

- Ты где Даня? Что там у тебя произошло с парнями из группировки «88»?

- Ничего. Они мою знакомую малолетку изнасиловали.

- Когда же ты успел познакомиться? Говорил же, что бабы тебя погубят. Что ты лезешь не в свои дела.

- Лезу потому, что нацики были не правы. Я не животное, не ублюдок. И мне по барабану какая вера у несовершеннолетней, когда ее насилуют подонки. Я помогу и христианке и мусульманке. Знай это.

- Ладно. Но бритоголовые предъявили, что ты их и нас сдал полиции.

Я опешил.

- Гонят, Дитрих. Я позвонил только матери потерпевшей.

- Они утверждают, что копы интересуются не столько изнасилованием, как нале-том на притон братьев Де Марку. По их разговорам стало ясно, что полиция в те-ме. Что ты на это скажешь?

Да, незавидная у меня ситуация. Но нужно выкручиваться.

- Дитрих, где тебя найти? Я хочу поговорить с тобой.

- Я в коттедже. Давай жми сюда. А то парни на взводе.

Я, расплатившись, вышел на улицу.

«Так, Дитрих ждет меня в коттедже. Похоже не один. Или он действительно ду-мает, что я сдал их или догадался, что мне известно про его делишки с наркотой. Только кто мог сказать. И вдруг меня озарило – скорее всего, он допросил Элю. И вряд ли она добровольно выложила ему то, что мне сообщила. Наверное, бил ее негодяй. Идти нужно: если загашусь, то это, то же самое, если бы я признал свою вину. Хотя, что мне терять – В Германии оставаться не собираюсь. Объяснюсь с Дитрихом и свалю в Россию».

Через час я стоял возле калитки коттеджа. Проверив ствол, осторожно, чтобы не наделать шума проскользнул в дверь. Странно, но на первом этаже ни кого не бы-ло. Сняв обувь, тихо проверил кухню. Затем, стараясь не скрипеть, стал подни-маться по лесенке на второй этаж. Внезапно раздался громкий женский крик из комнаты, которую я выбрал под жилье. Не раздумывая, бросился к двери – она была распахнута. Заскочив в комнату, увидел, что Эльза лежа на постели отбива-ется от Дитриха. Он пытался скрутить ее руку. Медленно поднял пистолет и вы-стрелил в лидера «Восточного фронта». Целился в плечо. Выстрел мне показался оглушительным. А дальше все было как в замедленной съемке: Дитрих скатился с девушки и не удержавшись на ногах упал на спину. Эльза, громко закричав, бро-силась мне за спину.

Я подошел и достал из кармана куртки Дитриха небольшой пистолет. Затем по-вернулся к Эле и спросил:

- Есть ли еще в доме посторонние?

Эльза бросилась ко мне на шею. Осыпая лицо поцелуями, прошептала:

- Нет. Он пришел один. Спрашивал меня о тебе.

Я посадил ее в кресло. Подойдя к Дитриху внимательно осмотрел рану. Ничего страшного, пуля пробила мякоть плеча, не задев крупные кровеносные сосуды. Скорее всего, он отрубился от удара затылком об пол.

Я попросил Элю:

- Спустись на кухню и принеси воды, бинт с ватой, йод.

Она послушно ушла.

Дитрих застонал. Подойдя, я помог ему сесть на кровать. Он поднял голову и ли-цо его исказилось.

- Дурак ты, Даня. Что творишь? Эта сучка запудрила твои мозги…

Пришлось перебить немецкого «друга»:

- Это ты своим друзьям запудрил мозги. Я все знаю про твой подпольный бизнес наркотой. И про твои планы. Так, что лучше молчи.

Он засмеялся, но, скривившись от боли, закашлял.

- Это тебе Эльза наплела? Она же провокатор. Ты разве не понял?

Сзади громко раздалось:

- Не верь ему Даня! Он пытался сейчас изнасиловать меня. Ты же сам все видел.

Держа Дитриха под прицелом, сказал Эле:

- Дай ему воду и йод.

Дитрих аккуратно снял куртку с майкой и промыл рану. Было видео, что ему не-удобно пользоваться одной рукой.

Сунув ствол девушки, поинтересовался:

- Пользоваться умеешь?

Она улыбнулась и кивнула.

Подойдя к Дитриху, смазал вату йодом и обмакнул края раны. Он заскрипел зу-бами от боли. Затем крепко перебинтовал плечо. Было видно, что Дитриху боль-но.

Не удержавшись, спросил:

- Может тебе обезболивающего дать? Только если твой племянник Томас сделал подмену, порошок не поможет. Когда содержимое сумки высыпали в унитаз, я прихватил децл: проверить права Эля или нет.

Покопавшись в кармане, достал пакетик с порошком бледно-желтого цвета.

Дитрих опять засмеялся:

- Ловко она нас подставила! Тебе про меня наговорила, мне о тебе, что ты за-сланный казачек. Умная стерва.

Я потребовал:

- За слова отвечаешь? Не спорю – в парке сожгли настоящий гашиш, но сейчас проверим содержимое пакетика, и все станет на свои места.

Дитрих, указав глазами мне за спину, проговорил:

- Глянь, дурень.

Повернувшись, я увидел, что Эльза оккупировав кресло, направляет пистолет на нас.

Не веря глазам своим, осведомился:

- Это все правда?

Девушка, поигрывая стволом, спокойно произнесла:

- Как вы все мне надоели, бычье тупое. Вами, мужиками, можно манипулировать всегда. Вы же членом думаете, а не мозгами.

Хватит базарить. Кидай сюда пакет с герычем.

Я швырнул ей упаковку с порошком.

Эльза зубами оторвала угол пакетика и попробовала содержимое языком. Поже-вав губами, с удовлетворением произнесла:

- Высший сорт.

Затем бросила мне чайную ложку, шприц, который достала из сумочки, пакетик с наркотой.

- Сыпани немного, добавь воды и нагрей зажигалкой.

Я оторопел:

- Ты наркоманка?

- Два года на дозе. Дитрих когда узнал, что я немного таскаю из забранного у ба-рыг наркотика себе для кайфа, перестал со мной общаться. Хотя раньше замуж обещал взять. Пришлось идти на поклон к мусликам. Они за информацию не хило героина давали. Так, что Дитрих ты сам во всем виноват. Разве у девушки не может быть слабости?

- Значит, ты все про Дитриха придумала?

Она засмеялась:

- Какой ты глупый! Я вас развела как лохов. Мне за это Гасан килограмм афган-ского порошка пообещал.

Хватит болтать – делай дозу.

Сыпанув чуть-чуть в ложку героина, добавил немного воды. Подпалил зажигалку и поднес снизу. Через минуту вода закипела.

Я выбрал через ватку около куба и протянул Эльзе.

Она покачала головой:

- Нет уж. Кидай.

Затем, не стесняясь нас, сняла джинсы.

Поймав мой удивленный взгляд, объяснила:

- Чтобы не было следов на руках, колюсь в паховую вену. Туда, если уметь, мож-но поставиться даже с закрытыми глазами.

Она держа пистолет в левой руке, скосила взгляд вниз, правой рукой поднесла шприц к паху и проткнув кожу, ввела иглу в вену. Выбрав при помощи большого пальца немного крови в шприц, нажала резко на поршень.

Девушка откинулась на спинку кресла. Но при этом переложила ствол в правую руку.

Я заметил, как пронзительно покраснело ее лицо. Зрачки превратились в микро-скопические точки.

Чужим, хриплым голосом, Эля приказала:

- Русский, брось мне зажигалку и сигареты.

Прикурив, она стала делать сильные затяжки с усилием выдыхая дым из легких.

Досмолив до конца, она прикурила еще одну сигарету, и хрипло проговорила:

- Если бы вы знали какой кайф доставляет сигарета после укола геры! Сексуаль-ный оргазм – полное фуфло по сравнению с хорошей дозой и куревом.

Я вмешался:

- Что ты сейчас будешь делать?

Она, выпуская кольца дыма, спокойно ответила:

- По наводке Гасана, сейчас всех тех, кто участвовал в налете на притон его ком-паньонов братьев Де Марку вылавливают исламские боевики. С «отморозками» Гесса уже разобрались. Тут Даня хорошо помог.

Я спросил:

- В чем помог? Морду, что ли им набил?

Эльза просветила меня:

- Так ты не в курсе? Тебя отследили ребята из организации «Слуги Аллаха» и в доме Йозефа всех покрошили в кровавое месиво. Теперь идет охота по всей стра-не за другими камрадами из группировки «88». Общественное мнение будет на стороне мусульман, ведь бритоголовые надругались над маленькой девчонкой.

А вас я убью.

Произнесла она это очень спокойно, буднично. Словно говорила о тараканах или клопах, которых не жалко.

Облизнув пересохшие от героина губы, Эльза обращаясь ко мне, приказала:

- Приготовь еще раствор. Только сыпани порошка больше.

- А может, хватит тебе?

Она засмеялась:

- Не мне, дорогой. Эти укольчики будут для вас с Дитрихом.

Дитрих, тихо сматерившись, ответил:

- У тебя походу крыша совсем съехала. Героин изо всех щелей брызжет. Лучше пристрели нас, если сможешь.

- Смогу, не беспокойся.

Она достала бумажную ленту с четырьмя шприцами. И швырнув, скомандовала:

- Наполни три.

Затем подошла и, взяв бояны, один отложила в сторону.

Два шприца кинула обратно.

- Даня, милый, вколи-ка себе дозу. И брату по оружию и борьбе.

Пришлось огрызнуться:

- Я тебе не врач. Уколы с детства боюсь. Если хочешь – иди сама коли.

Эльза шатаясь, встала.

- На счет «три» стреляю. Так, что не поднимай мне давление.

Дитрих, взяв у меня один боян, с размаху вогнал иглу в бедро прямо через брюки.

Эльза улыбнулась:

- Молодец! И ты русский давай в мышцу, если в вену не можешь.

Пришлось подчиниться.

Наркоманка внимательно наблюдала за нашими действиями – так, что обмануть ее не получилось.

Удовлетворенно цокнув, она пояснила:

- В мясо только идиоты колют. Или нарики с огромным стажем, у которых все вены сожжены.

Приход поймаете минут через десять. А пока помолчите – не обламывайте мне кайф.

Жар во всем теле накатил внезапно. Во рту пересохло. Стало очень легко: каза-лось, что все происходящее ко мне не относиться. Все тревоги улетучились. Жутко захотелось курить. Пошарив по карманам, вспомнил, что сигареты забрала Эльза.

Увидев мою реакцию, она довольно рассмеялась.

- Ну, что словил кайф? Курить захотел – лови пачку.

Я закурил. Сделал пару затяжек и почувствовал, что меня еще сильней развезло.

Дитрих сидел и молчал. Я обратил внимание, что зрачки у него стали с булавоч-ную головку. Он сипло дышал.

Я протянул ему сигарету. Он, отказываясь, покачал головой.

Это заметила Эльза.

- Зря Дитрих. Курение после вмазки – ни с чем не сравнимое удовольствие.

И еще, я давно хотела тебе сказать – твой русский друг очень сильный любовник. Тебе до него как до Пекина раком.

Но самый лучший трахальщик, который у меня был, это Гасан. Вы арабским му-жикам даже в подметки не годитесь. Не зря же немки, француженки, англичанки с удовольствием выходят замуж за них. Скоро европейские мужики только ослих будут трахать. Или друг друга.

Оскорбив нас, она взяла шприц и с удовольствием посмотрела на слабо-лимонный оттенок героинового раствора.

- Лимонка! Самый лучший цвет. Не дай Бог, кто-то из вас движение сделает – всажу маслину в лоб.

Эльза, как и первый раз, одной рукой поставила себе укол в пах. Но уже через пару секунд обвисла. Пистолет выпал из левой руки на пол. А игла шприца так и осталась в вене.

Я с трудом встал – меня штормило. Год назад я, ради эксперимента, пробовал героин. Мало того, что весь пол в квартире друга заблевал, так еще температура зашкалила за сорок градусов. На следующий день все тело ломило, словно я пере-нес инфекцию гриппа.

Подойдя к Эльзе, я поднял ствол. Затем, взяв девушку на руки с трудом вернулся к кровати и положил ее.

Дитрих уже стоял рядом.

- Клади ее на бок, а то язык закатится и она задохнется.

Буквально за минуту кожа Эльзы приобрела синюшный цвет. Я пытался нащу-пать пульс, но ничего не мог найти. Стало ясно, что девушка умирает от передо-зировки.

Дитрих, баюкая простреленную руку, посоветовал:

- Вызывай врачей. Но если она сдохнет – то мне ее не будет жалко. Мы давно догадывались, что кто-то сливает информацию мусликам. Но Эльза была в не по-дозрении. Хотя стоило бы повнимательней проанализировать ее дикие поступки за последний год.

Она права – я ее когда-то очень сильно любил!

Я же предупреждал тебя Даня - брось ее. А ты как телок за ней. Ты действитель-но поверил в эту ахинею с торговлей наркотой и счетами в банках?

Пришлось пристыжено молчать. А что я мог ответить человеку, который госте-приимно принял меня в Германии? Который предоставил мне убежище, дал день-ги. Короче, помогал во всем. А я, как последняя сука, поверил психованной нар-команке!

- Прости, брат! Я не привык оправдываться, но сейчас в полном дерьме.

Дитрих, сунув мне мобилу, сказал:

- Набери номер больницы – он есть в книжке. И давай, валим отсюда.

Машина несла нас за город. За рулем сидел Дитрих.

Только через минут сорок он заговорил:

- Нашим парням я все объясню. Думаю, они правильно поймут. Но ультраправые тебе не простят Гесса и его парней. Они считают, что это ты навел арабов на квартиру Йозефа, где нациков перерезали как кур.

Мой тебе совет – уезжай из Германии. Лучше куда нибудь подальше. Или воз-вращайся в Россию. Только правильно все растолкую о произошедшей истории. Я звякну Георгию и растолкую ему про Эльзу.

Я молчал. Нет, в другие страны я больше не ездок. Пересижу неделю в гостини-це и вернусь домой.

Дитрих продолжал:

- Сзади в сумке моя доля с налета на притон братьев Де Марку. Возьми себе. Га-ситься всегда дорого. Надеюсь, свою часть бабла не растратил?

- Нет, все целы.

Дитрих удовлетворенно кивнул.

- Я отвезу тебя до автостанции. Сядь в междугородний автобус, или арендуй тач-ку и вали от Берлина километров на пятьсот. А лучше тысячу. Упади на дно в не-большом городе и пережди шумиху. Понял?

- Все ясно, брат. Еще раз извини за то, что произошло.

- Да ладно тебе. Не бывает худа без добра – хоть эту сучку вычислили.

Мы вышли у небольшой частной компании по прокату легковых автомобилей. Оформление заняло всего пять минут. По договору, я должен был оставить ма-шину на платной стоянке в том городке, где решу отсидеться на время. Сотрудник компании сам перегонит автомобиль обратно.

Дитрих похлопал меня по плечу.

- Ну, бывай брат. Все нормально. Главное не сдавайся. Бейте мусликов в России по-полной.

Пожав ему руку, я сел в машину и уже через минуту был далеко от своего немец-кого друга.

Гнал я быстро, выжимая из двигателя почти все его лошадиные силы. Автобан был что надо. Мелькнула предательская мысль врезаться в столб и покончить со всеми проблемами. Но я быстро отогнал суицидальное настроение. Ведь я обещал помочь Татьяне из Майкора вернуться на родину.

Показался небольшой городишко, состоящий из одно и двухэтажных крепких домов. Решил только заехать на пару минут – купить что нибудь из еды.

Затарился в небольшой лавке сыром, свежими булочками и копченым мясом – на день хватит.

Автобан становился шире. Все чаще попадались на встречу легковые автомоби-ли. Я уже был в дороге более пяти часов. Руки отваливались, ныла спина. При-шлось сделать остановку.

Подкрепившись мясом и сыром, я растянулся на заднем сидении – час-другой сна не помешает.

Проснулся я оттого, что кто-то стучал по капоту машины. Приподняв голову, я увидел рядом два автомобиля. Несколько парней стояли, и что-то бормотали на неизвестном мне языке. Я только понял, что это диалект арабского.

Заметив, что я поснулся, один из парней – черноволосый здоровяк у которого на золотой цепи был кулон в виде полумесяца, знаками показал мне, чтобы я вышел.

Незаметно проверив на месте ли ствол – я его засунул за брючный ремень, от-крыл дверь. И сразу же ею получил по голове. Сознание на миг помутилось.

Здоровяк и еще один араб вытащили меня за волосы и ворот куртки – бросили рядом с обочиной.

Из толпы вышел один, наверное, самый умный потому, что на ломаном немецком спросил:

- Деньги есть, кафир?

«Ага, - подумал я, - им бабки нужны. А я уже струхнул, что это друзья братьев Де Марку».

- В сумке, под заднем сидением.

Здоровяк, который врезал мне дверью, заметил:

- А ты понятливый, неверный. Если денег много – останешься живым.

Ахмат, достань сумку.

Стройный юноша с осиной талией и красивой бородкой-эспаньолкой, порывшись под сидением, выудил баул. Он поставил его на капот и расстегнул молнию.

Здоровяк заглянул в нее и присвистнул.

- Ты кафир банка что-ли ограбил? Ребята гляньте улов – не плохая охота сегодня у нас получилась!

Они сгруппировались у сумки. Нужно было действовать, пока они все в куче.

Перевернувшись, я достал ствол. Резко вскочил и выстрелил в здоровяка – мне стало ясно, что он у банды арабов заводила. Он упал и завыл.

Направив ствол на толпу, я крикнул:

- Быстро все от машины!

Арабы испугано отошли на несколько шагов. Так, значит понимают они немец-кий язык. Уже легче – переводчика не надо.

Я подошел и взял здоровяка, который стоял на коленях и зажимал рану на шее, за курчавые волосы.

- Ты, с козлиной бородкой, как там тебя – Ахмат, живо схватил сумку и бросил ее в салон машины.

Затем, направляя ствол то на одного, то на другого, прошипел:

- Ишаки вонючие! Не дай Бог, кто рыпнится - снесу голову.

Боковы зрением наблюдал как Ахмат выполняе мое приказание.

Когда деньги были на месте, сказал:

- На место сучий потрох!

Здоровяк визгливо стонал, и что-то кудахтал на своем языке.

- Господа арабы. Сейчас будем танцевать стриптиз. Живо сняли джинсы и брюки.

Арабы не поняли, что я хочу сделать, но послушно разделись до трусов.

- Ахмат, бензин в канистре есть?

Тот кивнул.

- Облей одежду и подожги. Учти у тебя одна минута.

Ахмат резво побежал к одной из машин, открыл багажник и достал горючее в канистре.

Через несколько секунд пылал веселый костер из штанов мусликов.

Напоследок, я прострелил колеса у машин и сев в свой автомобиль, быстро уда-лился от места происшествия.

Только проехав километров пятьдесят, осознал, что произошло. Меня начал ко-лотить нервный смех. Странно, что арабы были без пушек. Скорее всего, они просто катались на своих тачках, и заметив спящего, решили пошутить и заодно ограбить. Дошутились на свои тупые головы!

Через час я въехал в город средних размеров. Узнав, что есть неплохие гостини-цы и аэропорт, решил пересидеть именно здесь.

Оставив машину, как и договаривались на платной автостоянке, рядом с аэропортом, через пару часов нежился в ванной недорогой гостиницы.

Помывшись, спустился вниз и плотно пообедал в ресторане. Затем лег спать.

Дни в гостинице текли незаметно. Я ел, пил пиво, играл в бильярд. Пару раз снимал девочек. За шесть дней, что я провел в провинциальной гостинице, мне ни кто не позвонил. С одной стороны это было хорошо - если бы дело пахло керосином, Дитрих давно бы звякнул. Мы с ним так договорились. Но и моя землячка Татьяна не позвонила. Скорее всего она забила на свою родину. Или муслики сорвали на ней злость. Тем более денег я ей оставил прилично. Ладно, Бог тебе судья.

Ровно через неделю я был в Гамбурге. А еще через два часа сидел в белокрылом авиалайнере, который уносил меня домой, в Россию. Мою холодную родину.

 

 

Часть IV

Кладезь бездны

 

Глава XXII

Франция, Париж

Эжен Лотар проснулся оттого, что яркий свет бил прямо в глаза. Прищурившись, он осмотрелся по сторонам. Он находился в большой комнате, в которой практически не было мебели. Напротив кровати, в которой он лежал было окно размером во всю стену и телевизор в углу.

«Что же произошло? И где я», - подумал Эжен. Голова сильно болела. Эжен хотел встать, но почувствовал боль во всем теле.

«Такое ощущение, словно я в больнице».

И. словно прочитав его мысли, в комнату вошла девушка в халате медицинской сестры.

- Как вы себя чувствуете месье Лотар?

Эжен поднял голову.

- Нормально, бывало и хуже. Где это я?

- Вас сюда поместили друзья. Это частная клиника.

Эжен подумав, спросил:

- Сегодня понедельник?

Медсестра улыбнулась:

- Среда, уважаемый месье Лотар.

Эжен удивился: он прекрасно помнил турнир, который состоялся в воскресение. И совершенно не помнил где и как провел следующие дни.

Девушка осведомилась:

- Вы есть хотите?

Эжен кивнул.

Через пять минут медсестра вкатила маленький столик на колесах с едой. В тарелке лежал приличный кусок говядины и картофельное пюре с зеленым горошком. В маленьком чайничке из стекла был налит чай.

Эжен спросил:

- Вас как зовут?

- Милен. Когда поужинаете, то нажмите кнопку вызова - она прикреплена к спинке кровати, чтобы убрали посуду. Вы, наверное, хотите позвонить родным – сейчас я принесу ваш телефон.

- Не беспокойтесь, Милен. Когда уберут посуду, тогда и принесете.

Только сейчас Эжен почувствовал, как он голоден. Набросившись на мясо, он, толком не пережевывая, глотал куски, запивая теплым чаем.

Уже через пять минут тарелка блестела, словно ее сполоснули.

«Нужно добавки попросить, - подумал он, - разве этим наешься? Ведь, получается, целых три дня даже маковой росинки не было во рту».

Эжен нажал кнопку вызова.

В комнату зашла Милен, и, положив телефон на тумбочку, молча выкатила столик.

Эжену было неудобно просить девушку еще, что нибудь из еды – подумает, что обжора.

Первый звонок он сделал аббату Жанну. Но, хоть звонки и проходили, абонент не отвечал. «Скорее всего, Жан мобилу оставил в келье, а сам занят в церкви, - решил Эжен.

Набрал номер Эдмонда и вдруг, словно кто-то ударил его по голове, вспомнил: он же прошел обряд посвящения! Теперь он член ордена «Армагеддон». Да, нужно завязывать с боями без правил, а то последние мозги отобьют.

Эдмонд, наконец, ответил:

- Приветствую тебя брат! Через час буду у тебя в больнице. Что-то нужно?

- Привези ветчины и сыр.

Эдмонд рассмеялся:

- Понимаю друг! Три дня без еды – это не каждому по плечу. Шучу. Ну, все, еду.

В палату заглянула Милен.

- Что еще нужно, месье?

- Все в порядке. Не могли бы вы принести пульт от телевизора?

- Он у вас в тумбочке.

Пробежавшись по каналам, Эжен решил остановиться на спортивном. Передавали программу о чемпионате Японии по карате в стиле кекушинкай. Невысокого роста, упитанные каратисты из страны восходящего солнца легко расправлялись с противниками из Европы и США. Особенно Эжену понравился бой между чемпионом Японии низкорослым Ахиро Танакой и абсолютным чемпионом Америки афроамериканцем Мэлом Уиллисом. Спортсмен из штатов был громила двухметрового роста, а мускулатуру имел такую, что его мышцам позавидовали бы даже бодибилдеры.

Схватка началась со скандала: Мэл назвал Ахиро узкоглазым. Японец сначала отказался биться, посчитав для себя унижением драться с грубияном. Но, после консультации с тренером, решил проучить зарвавшегося каратеку из США. Тем более в случае отказа чемпионом автоматически становился Уиллис.

Мэл сразу же после гонга бросился на противника, но Ахиро, не смотря на свою довольно плотную комплекцию, легко уходил от пушечных ударов американца. И только в конце раунда провел молниеносную комбинацию ногами: маваши в область печени и удар коленом в бедро. Уиллис рухнул. Но звук гонга спас американца.

Второй раунд Ахиро просто играл со здоровяком Мэлом. Наносил сильные точечные удары, зарабатывая очки. Американец ушел в глухую защиту.

Третий – решающий раунд продлился всего несколько секунд: японский спортсмен провел мощнейший лаукик в поврежденное бедро Уиллиса и добил его прямым «цки» в солнечное сплетение. Американского атлета унесли на носилках. И поделом – нечего оскорблять!

Да, все-таки в традиционном карате-до равных спортсменов японцам нет. В смешанных боях, очень часто представителей этой страны бьют. Но в классике…

Двери палаты распахнулись, и влетел как ураган Эдмонд с Виктором. Виктор был правой рукой лидера «Армагеддона». Эжен с ним познакомился давно, когда состоялась стычка с группой арабов на улице. Виктор тогда вырубил длинного противника, который махал ножом.

Эдмонд поставил пакет на тумбочку.

- Привет чемпион! Принес тебе ветчину, сыр, фрукты. Мне кажется, что ты залежался здесь. Не пора ли выписываться?

- Спасибо за еду. Но объясни, как я попал сюда?

Эдмонд сощурил глаза:

- Ты обряд посвящения помнишь?

- Плохо. Помню храм, людей в сутанах, слова клятвы, которую я произносил. А затем полный провал в памяти.

Эдмонд пожал плечами:

- Так и должно было быть. В конце обряда ты выпил отвар из смеси специальных трав. По сути, ты все три дня находился в состоянии комы.

Эжен возмутился:

- А если бы я умер?

- Успокойся. Все неофиты ордена проходят через это. Как и Спаситель наш, Иисус через три дня воскрес, так и ты пришел в себя через это время. Еще не было случая, чтобы кто-то умер при посвящении.

Эдмонд достал из пакета склянку с мутной жидкостью и протянул ее Эжену.

- Пей по глотку через каждый час. Поверь, через сутки ты будешь чувствовать себя намного лучше.

Виктор, позови, пожалуйста, медсестру.

Эжен быстро сказал:

- Не надо. Сейчас она сама придет.

Он нажал на кнопку, и через несколько секунд в палату вошла Милен.

Эдмонд спросил ее:

- Когда нашего друга можно забрать?

- Завтра. Состояние у него стабильное. Просто месье Лотару нужно отлежаться и не волновать его.

- Спасибо сестричка. Утром мы заедем за ним.

Девушка поняла, что пора уходить и, поправив жалюзи на окне, тихо вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Эдмонд, словно обдумывая важную проблему, молчал. Но затем, махнув рукой, проговорил:

- Девушка сказала не волновать тебя. Но я не могу не сказать тебя о горьком: вчера неизвестные убили аббата Жана.

Эжен подскочил:

- Кто? За что?

- Пока не известно. Но по всем приметам действовали враги христиан: его сильно избили, а затем распяли. Лично я думаю, здесь не обошлось без рук радикальных исламистов. Аббат давно уже мешал им. Его проповеди собирали тысячи приверженцев Христа. Жан для мусульман был как кость в горле.

Так, что Эжен, прими мои глубочайшие соболезнования. Я знаю, что он очень сильно уважал тебя.

Эжен погрузился в себя. После убийства отца, Жан был самый близкий для него человек. И вот, его больше нет.

Эдмонд, потряс Лотара за плечо.

- Крепись. Завтра состояться похороны. Исламские радикалы попытаются сорвать шествие.

Эжен молчал.

Эдмонд, поняв, что его лучше оставить одного, попрощался:

- Мы пойдем, брат. Утром за тобой приедем. Прости, что принес плохую весть.

Друзья вышли.

Эжен морщась от боли, сел. Голова кружилась. Но ему было наплевать на самочувствие. Хотелось, второй раз в своей жизни плакать. И не просто лить слезы, а кричать, бить кулаками в стену, рыдать.

Пустота, заполнила его. Несколько лет он жил так, как подсказывало его сердце. Но при этом всегда следовал советам своего старшего друга. Он ему в чем-то заменял отца. Теперь Эжен остался один.

Пакет с едой так и остался лежать на тумбочке. В горле стоял ком. Открыв пузырек с жидкостью, который принесли Эдмонд с Виктором, Эжен отхлебнул чуть ли не половину. Затем лег на спину и устремил свой взгляд в белый потолок. Он ни о чем не думал, просто пытался уснуть.

В палату вошла Милен.

- Месье Лотар, вы в порядке?

Эжен молчал. Что он мог попросить у медсестры? Только яду.

Девушка, поняв состояние пациента, вышла.

Эжен почувствовал спасительную сонливость. Закрыв глаза, он, наконец, уснул.

Рано утром его разбудила Милен. Она поставила столик с завтраком около кровати и мягко потрясла Эжена по плечу.

- Доброе утро, месье Лотар. Когда поедите, вызовите меня. Главный врач подготовил все документы к выписке.

Эжен присел. Чувствовал он себя намного лучше, чем вчера. Может, помог неизвестный эликсир из склянки, а может, молодой организм справился с недугами. Но настроение было паршивым.

Встав, Эжен умылся. Внимательно осмотрел лицо и решил побриться.

К завтраку так и не притронулся. Сделал глоток из пузырька, запил горький привкус чаем.

Он не стал вызывать медсестру – решил сам найти главврача.

Сборы были короткими. Он бросил в спортивную сумку туалетные принадлежности, смену белья, которая ему так и не пригодилась, небольшой томик Святого Писания. Пакет с фруктами и сыром, Эжен оставил в палате.

Врача он нашел сразу. В кабинете, кроме немолодого мужчины невысокого роста, с колючим седым ежиком на голове, никого не было.

- Доброе утро, господин доктор. Мне можно идти?

Врач, оторвавшись от просмотра карточек пациентов, кивнул.

- Насколько я понимаю месье Эжен Лотар? Вы присаживайтесь. Я все бумаги оформил, а с вами просто хочу побеседовать.

Эжен пожал плечами:

- О чем?

- Ваши побои практически прошли. Я в курсе, что вы их получили на турнире по боям без правил. Но вот, то состояние, в котором вас доставили сюда, меня интересует больше.

Эжен, зная, от чего он впал в кому, недоуменно спросил:

- А почему вас так это волнует. Жив, здоров – что еще нужно.

Врач, покопавшись в бумагах на столе, взял в руки небольшой лист.

- По заключению специалистов, в крови у вас были обнаружены остатки сильнодействующего вещества. Главный эксперт даже заявил, что это артефакт.

- И чем это вещество интересно?

- Многим. Например, тем, что ингредиенты растительного происхождения можно найти только в Африке. А компоненты животного происхождения в реках Южной Америки. Это вытяжки из печени очень ядовитых тропических рыб.

Вы слышали о культе Вуду?

Эжен ухмыльнулся:

- Не думаете же, что из меня сделали зомби?

- Как сказать. Не верю. Но отвар, который вы приняли, по своему действию очень сильно напоминает магический порошок жрецов культа Вуду. Ингредиенты разные, но действие такое же.

Эжен с усмешкой спросил:

- Вы действительно верите во всю эту чушь? Культ Вуду, зомби, воскресшие мертвецы. И это говорит дипломированный специалист.

Доктор протянул медицинскую карточку Эжену.

- Смотрите сами. Вас хотели везти в морг. Пульс не прощупывался, зрачки не реагировали на внешнее раздражение, дыхание отсутствовало.

В реанимационном отделении вас подключили к аппарату для дыхания. Вентиляция легких была принудительна. В таком состоянии вы пробыли двое суток.

Эжен, который был в шоке от таких новостей, поинтересовался:

- А что потом.

- Понимаете, приборы показывали полное отсутствие мозговой деятельности. Так не бывает при коме. Любой грамотный врач даст заключение о смерти.

- Почему же вы не констатировали ее?

- Ваши друзья, которые вас и доставили в нашу клинику, объяснили, что нужно только принудительно вентилировать легкие и вы, мол, сами скоро очнетесь. Они заплатили большие деньги владельцу больницы, и пришлось подчиниться. Хотя я был против.

- Против того, чтобы я пришел в себя?

- Нет. Я предлагал провести реанимацию. Полный комплекс.

- Доктор, но я же сейчас жив и здоров. Так, что мои друзья были правы.

- Да, соглашусь с вами. Но в этой клинике я недавно. И понимаете, решил проверить, были ли подобные случаи раньше.

- И что?

- Все файлы в компьютеры оказались засекречены. Но к счастью, или наоборот сожалению, пароль я очень быстро сломал – в молодости грешил хакерством.

- Нашли что-то интересное?

- Очень. Случаев похожих на ваш, в этой клинике было семь. Все точно до мельчайших деталей. Клиническая смерть, отсутствие мозговой деятельности, аппарат «искусственные легкие». Затем - кома. И все на третьи сутки приходили в себя самостоятельно, как по мановению волшебной палочки.

Эжен успокоился.

- Видите доктор, никто не умер.

- Так-то оно так. Но, черт побери, мое любопытство, я решил встретиться с кем нибудь из таких пациентов.

- Нашли?

Доктор, молчал, смотря в записную книжку.

Затем, посмотрев на Эжена, ответил:

- Все семь мертвы. И все погибли при странных обстоятельствах.

Эжену стало не по себе.

- А может это совпадения?

- Все семь? Вам самому не смешно, месье Лотар?

- А как они погибли?

Доктор, открыв записную книжку, стал читать: «Первый пациент, Эдуард Пиннек, после выписки уехал в Голландию. Там он принял мусульманство и через два месяца совершил покушение на известного политика и режиссера Тео Анго, который «славился» своими фильмами об исламской экспансии в Европе».

Доктор оторвался от чтения и посмотрел на Эжена.

- Вы, наверное, слышали про это покушение.

- Еще бы! Насколько я помню, убийца затем повесился.

- Все верно. Но и другие подобные пациенты после выхода из больницы совершали неадекватные действия.

Например, любопытен случай с Жаком Шармолем. Он стал яростным антиисламистом, создав партию правого толка. Любопытно, что до помещения в клинику политикой совершенно не интересовался.

Эжен помнил историю этого ультраправого националиста. Поэтому перебил доктора.

- Жак Шармоль устроил кровавую резню в мусульманском квартале. Тогда было убито около сорока арабов. Но и сам Шармоль с соратниками погиб в перестрелке с полицией.

- Но эта акция правых вызвала мусульманское возмущение во всей Франции. Даже нейтральные политики были на стороне исламистов.

- Но как следствие, мусульманскому населению в своих районах разрешили создавать вооруженные отряды самозащиты, - продолжил Эжен, - и после этого в эти кварталы боялись соваться не то, что обычные граждане, а даже полиция.

Доктор, с уважением посмотрел на пациента:

- Я вижу, вы разбираетесь в этой теме. Но есть еще один нюанс: все эти семеро «засветились» в религиозных разборках. То есть не просто в массовых убийствах и терактах, а именно в противостоянии ислама и христианства.

- А еще, что есть интересного в вашей записной книжке?

- Самый последний пациент, до вас понятное дело, организовал террористический акт в Мадриде. Тогда два скоростных локомотива с пассажирами при взрыве сошли с рельс. Погибло более ста испанцев. Сам террорист, его, кстати, звали Габриель Торес, в момент взрыва находился в одном из поездов. Он и привел взрывной механизм в действие. Любопытно, что акция была тщательно просчитана: два состава шли по параллельным рельсам, и в момент прохождения в туннели грянул взрыв. Выжили единицы.

Эжен дополнил:

- Сначала, грешили на басков. Но в газеты просочилась информация, что еще за месяц до теракта среди мусульманского населения прошел слух не покупать железнодорожные билеты на этот рейс. Полиция знала об этом, но предпринять контрмеры не успели или просто не захотели. Власти пошли на уступки: ради предотвращения подобных терактов, были отпущены на свободу десятки лидеров радикальной исламской организации «Братья-мусульмане».

Доктор, сняв очки с толстыми линзами, протер глаза платком. Водрузив очки на место, тихим шепотом произнес:

- Господин Лотар, я боюсь, что вы следующий. Современные спецслужбы имеют в своем распоряжение такие препараты, после употребления которых, человек не властен над собой. Он может жить как обычно, но после того как ему произнесут кодовое слово – своеобразный пароль, он станет делать то, что ему прикажут.

Эжен спросил:

- А можно поговорить с главным врачом, который был до вас?

Доктор покачал головой:

- Он совершил самоубийство – спрыгнул с небоскреба.

Ладно, месье Лотар, я вам рассказал больше, чем хотел. Остерегитесь. И еще дам совет – сходите к психиатру, который владеет гипнозом. В состоянии глубокого транса человек вспоминает все до мельчайших деталей. И если я прав, то это вам поможет убрать или нейтрализовать кодировку.

Эжен встал:

- Спасибо доктор. Я поступлю так, как вы посоветовали.

В это время, постучавшись в дверь, заглянула Милен:

- Месье Лотар, внизу ждут ваши друзья.

Эжен не стал вызывать лифт, а помчался вниз по лестнице. Он заметил, что немного побаливает правая нога, а, в общем, самочувствие нормальное. Бывало и хуже. О беседе с доктором, Эжен решил пока не делиться с Эдмондом. Нужно проверить все самому, а уже потом принимать решение.

Эдмонд с Виктором стояли возле входа в клинику. Поздоровавшись, Эдмонд сказал:

- Через час похороны аббата Жана. Прежде чем предать его тело земле, мы пронесем гроб от монастыря до церкви, где состоится прощание. Затем по главной улице до кладбища. Шествие разрешено городскими властями, но нас предупредили, что возможны эксцессы. Поэтому будут дополнительные наряды полиции. Со своей стороны мы привлекли наших людей.

Давай, брат садись в машину – нас уже ждут.

Через полчаса мы были в монастыре. Возле входа облаченные в черные одежды, внимательно смотря на всех входящих, стояли члены ордена «Армагеддон». Внутри обители, выполняя различные поручения настоятеля, сновали монахи, облаченные в грубые сутаны с капюшонами.

Ровно в 12 часов гроб вынесли. До монастырской церкви было всего пятьсот метров, но и этот маленький последний путь аббата Жана охраняли сотрудники полиции.

Несли гроб молча. Только священник, который шел впереди читал молитву тихим, усталым голосом. За гробом шли остальные монахи. Колону замыкали члены ордена и немногочисленные друзья аббата.

Отпевание было долгим. Когда священник закончил читать, к телу по очереди стали подходить все, кто знал Жана.

Так получилось, что последним попрощаться подошел Эжен. Он долго смотрел в умиротворенное восковое лицо наставника. Затем поцеловал в холодный лоб.

Монахов сменили армагедонцы – дорога до кладбища была намного длиннее. По сторонам тоже шли члены ордена – так как надежда на помощь полиции была иллюзорна.

Когда до входа на кладбище оставалось какие-то сто метров, из-за поворота появилась толпа возбужденных мужчин. Вел их бородатый старик в грязной чалме.

Вдруг старик остановился и, подняв руки к небу начал громко, срывающим голосом, кричать на арабском языке. Многие мужчины, которые окружили своего лидера, начали подобно дервишам прыгать, падать на землю лицом вниз, громко завывать. Толпу возбужденных мусульман скрыло облако пыли.

Когда облако рассеялось, арабы и новообращенные ринулись на траурную процессию с громкими проклятиями. Кто-то из нападающих громко закричал: «Убирайтесь из Франции. Теперь это наша страна!»

В колонну полетели камни и просто куски земли.

Эдмонд уже отдавал указания: часть армагедонцев выдвинулась в авангард, другие возглавляемые Виктором, сплотились вокруг гроба с аббатом.

Началась людская свалка: мусульмане, подстегнутые религиозным экстазом, пытались палками искалечить защищавшихся армагедонцев и монахов. Но члены ордена привыкли к постоянным уличным потасовкам. Поэтому они сразу же после того, как опрокинули первые ряды нападавших, вклинились в толпу оголтелых фанатиков и сплоченно действуя, начали теснить их. Эжен заметил в руках друзей небольшие резиновые дубинки, которые они ранее прятали в рукавах.

Эдмонд с тремя соратниками прорвался сквозь толпу исламистов и резким ударом в челюсть свалил лидера. Старик, разбрызгивая кровь с крошевом зубов, осел на землю.

Мусульмане, оставшиеся без своего вожака, стали спешно разбегаться в разные стороны. Уже через пару минут об инциденте напоминали только лежавшие на земле арабы, получившие серьезные травмы и которые не смогли самостоятельно покинуть место схватки.

Эжен обратился к офицеру полиции, который стоял в окружении своих подчиненных и ничего не предпринимал:

- Месье офицер, почему ваши люди не вмешались?

- Не было причины. Это ваши религиозные разборки. Если бы кто-то из нападающих ударил полицейского, тогда другое дело. Или применил оружие. А так – разбирайтесь сами.

- Вам не стыдно офицер?

- Нет. У меня есть приказ, есть инструкция. Политкорректность, прежде всего.

Эжен не стал больше ничего спрашивать – и так все было ясно. Он вспомнил о нашумевшем случае, когда девушку-француженку изнасиловал обкурившийся марихуаны алжирец. На вопрос судьи, почему потерпевшая не защищалась и не звала прохожих на помощь, девушка на полном серьезе ответила, что была уверена, что отказать человеку с другим цветом кожи и с иным вероисповеданием будет неполиткорректно.

Прервал размышления Эжена, Эдмонд.

- Опять витаешь в облаках? Слава Богу, что мусульман было мало. Но это только из-за того, что о похоронах знали немногие. Сегодня, Эжен нужно обязательно решить некоторые вопросы. Так, что после похорон не уходи.

Когда тело аббата Жана предавали земле, Эжен с трудом сдерживал слезы. Одна слезинка, все-таки скатилась с длинных ресниц, оставив на щеке влажную дорожку. Он не слушал прощальные слова друзей своего наставника. Не повторял про себя молитвы читаемые при погребении. Только одна мысль терзала его мозг: кто убил Жана. Чья подлая рука поднялась на этого кристальной чистоты совести человека. Впервые Эжен почувствовал ярую ненависть. Он еще не понимал, против кого именно она направлена, но уже знал, что эта ярость уничтожит убийцу.

Очнулся Эжен в машине, которую вел Виктор. Рядом на заднем сидении сидел Эдмонд.

Эжен не помня, как попал в автомобиль, спросил:

- Что произошло? Как я очутился в машине?

Эдмонд, сжав его руку, ответил:

- Ты потерял сознание. Похоже, рано тебя выписали из больницы. Пришлось дать тебе понюхать нашатыря – нашли его в автомобильной аптечке. И еще – ты ел сегодня что-то?

- Мне кусок в горло не лезет.

- Я так и думал. Зря все-таки вчера сообщил тебе о смерти аббата. Ты бы хоть съел сыр с ветчиной, которые мы принесли. А так, тяжелый турнир, обряд посвящения, гибель друга – конечно, твой организм истощен.

- Со мной все в порядке. Нервы, правда, шалят. Так и хочется поймать убийцу Жана и разорвать на мелкие кусочки. От одной этой мысли у меня чешутся руки.

- Тебе необходимо восстановить силы. Какой из тебя сейчас боец – в гроб краше кладут. Неделю будешь отдыхать, не меньше. И давай не спорь. Ты теперь не волк-одиночка, ты член священного ордена «Армагеддон». А экзальтированные воины нам не нужны.

- Хорошо, Эдмонд. Но позволь спросить – что нибудь об убийце или убийцах Жана выяснилось?

- Люди работают. Собирают информацию. Еще слишком рано говорить определенно. Но кое, что есть.

Эжен нетерпеливо воскликнул:

- Что, Эдмонд? Расскажи.

- Тебе скажешь, а ты плюнешь на всех и пойдешь сводить счеты как ангел мщения.

- Именем Бога клянусь, что не буду предпринимать ни каких действий без твоего одобрения.

- Добро, друг. Неделю назад состоялись дебаты на центральном телевидении. С одной стороны был кандидат в президенты Франции Серж Гинбург, с другой – аббат Жан. Тема была очень злободневная: о политкорректности и толерантности в современной Европе. Так вот, социологические выкладки показали, что Жан положил Гинбурга на лопатки. Рейтинг его понизился. В штабе Гинбурга была паника.

- Это Гинбург приказал убить Жана?

- Пока не ясно, но через несколько дней выясниться.

Эжен сжал кулаки:

- Пусть не сам Гинбург! Но уже понятно, что Жан очень сильно мешал этому новообращенному.

Эдмонд, вы записали эту программу?

- Да. Сейчас приедем ко мне и вместе посмотрим.

Эжен обратил внимание, что в руках у друга деревянный шарик с резьбой. Узор был выполнен в восточном стиле и символизировал «инь» и «янь». Силы добра и зла. Черное и белое. Мужское и женское. Значений этих сакральных символов было около сотни.

Где-то этот шар Эжен уже видел. Но как не силился так и не смог вспомнить.

 

Глава XXIII

Как только все зашли в квартиру, Эдмонд включил DVD-проигрыватель. Настраивая громкость, заметил:

- Программа шла в прямом эфире. Только поэтому ее смогли посмотреть миллионы французов. И то, после выступления аббата, эфир прервали. Говорят, что был звонок от самого Омара Хасейна. Но фат остается фактом: впервые Серж Гинбург не смог дать адекватный ответ оппоненту – он просто встал и покинул студию.

Ладно, давайте посмотрим.

Молодой телеведущий, постоянный участник политических шоу, предоставил слово аббату Жану. Аббат, отпив глоток воды, спокойно взял в руки микрофон и стал говорить. Сначала его речь была тихой и малоэмоциональной, но чем больше он приводил фактов, тем ярче и громче становились его обвинения. Под конец, аббат чуть не кричал.

«Во Франции, как и в других странах Европы, проживают граждане разных национальностей, разных религий. Есть турки, алжирцы, марокканцы. Есть иудеи, христиане, мусульмане. Но почему, когда происходят различные столкновения, в них практически всегда замешаны радикальные исламисты. Православные арабы и алжирцы-католики ни разу не были замечены в уличных беспорядках и погромах. Все погромщики – мусульмане, которые откровенно признают, что крушат магазины, автомобили, дома неверных. Есть другой, не мене важный аспект: в европейских странах проживает много иммигрантов из Китая, России, Индии. Но кто нибудь слышал о китайских или индийских погромах? Смешно? Мне нет.

Мы боимся признать, что проблема – не в иммиграции вообще, а именно в мусульманской иммиграции, что причина именно в их религиозном экстремизме. Индус или китаец приезжает в другие страны, чтобы честно работать в поте лица и кормить жену и детей, постепенно становясь полноправным членом общества, которое его приняло. А Мусульмане приезжают для того, чтобы распространить господство и диктатуру ислама на ту территорию, куда их занес Аллах. И им плевать на местные обычаи и на сформировавшуюся столетиями чужую культуру – они несут хаос и разрушение. В самой идеологии ислама заложено деление мира на «дар-эль-ислам» – землю ислама, где действуют законы шариата, и «дар-эль-харб» – землю войны, всю остальную территорию, которую необходимо подчинить мусульманской идеологии.

Это факт. Это то, что сейчас происходит с миром. Можно, конечно замалчивать эту проблему, можно закрыть глаза, нацепив шоры либерализма. Но вскоре такой подход покажет полную несостоятельность всех тех, кто призывает к религиозной толерантности. Куда бы ни ступила нога мусульманина, пусть это будет Россия, Германия, Франция, Африка или далекая Австралия, сразу же начинаются религиозные конфликты. От этого никуда не деться. Где поселяются мусульмане, начинаются столкновения и погромы. Это факт.

Необходимо иметь мужество назвать вещи своими именами, признать, что искать причину нужно в идеологии, а не в национальности, социальных или исторических корнях. В исламе есть ряд изначальных фундаментальных установок, которые препятствуют надежному установлению нормальных, добропорядочных отношений мусульман с представителями других религий.

Магомет сказал: «Мне приказано воевать с людьми, пока они не засвидетельствуют, что нет Бога, кроме Аллаха!»

Вот в чем суть этой религии: или становитесь такими же, как они сами, или умрите».

Когда аббат Жан произнес эти слова, Серж Гинбург встал и так, не проронив ни слова, молча покинул студию.

Эфир прервали.

Эдмонд выключил проигрыватель.

Все присутствующие в комнате находились в шоке. Впервые за много лет французы услышали правду. Не ту, которую продажные политики вдалбливают послушному населению – сладкую как патока, добрую как сказки дедушки Санты, а горькую, заставляющую мыслить. Вынуждающую задуматься: а правильно ли живет страна? Не наступит ли скоро тот час, когда обратного пути просто не будет. И все позабудут о демократии, либеральности, политкоректности в истинных значениях этих слов. Хотя гости Эдмонда понимали, что Франция перешла ту грань. После которой даже реанимация бессильна.

Тягостное молчание нарушил Эдмонд:

- Вот такой у нас будущий президент! Не стал отвечать на правду, а приказал уничтожить своего оппонента.

Высокий юноша в очках со старомодной роговой оправой, (Эжен видел его впервые), спросил:

- А точно известно, что аббата убили по распоряжению Сержа Гинбурга?

Эдмонд резко отшатнулся, лоб пересекли глубокие морщины, зрачки глаз сузились как у морфиниста:

- Какая тебе разница - Гинбург отдавал приказ или его боссы? Даже идиоту ясно, что аббата Жана убили за это выступление. Подобным образом исламские радикалы расправлялись раньше, расправляются и сейчас со всеми, кто не с ними. Ислам сеет зло. Для них, тот, кто не верит в их Аллаха изначально враг и противник.

- Похоже, сбывается Откровение Иоанна Богослова, - заметил сидящий прямо на полу, правда на подушечке, пожилой мужчина с огромной седой гривой, - Гинбург и есть сын антихриста. Если сопоставить Святое Писание с нашими днями, то станет очевидно, что наступает час Апокалипсиса.

Эдмонд, указав на говорившего, представил:

- Знакомьтесь, доктор теологии Симон Раден. Он уже много лет изучает Библию. Известный во всем мире толкователь пророчеств Иоанна Богослова.

Симон Раден, откинув длинные волосы с лица, медленно поднялся и, пройдя через всю комнату, сел на маленькую табуретку, стоявшую под распятием, висевшим на стене. Внимание всех гостей Эдмонда занял этот колоритно выглядевший мужчина, который заметив, что от него ждут слов подтверждения, не спешил со словами. Он, словно у него был шейный ревматизм, медленно оглядел присутствующих. Вдруг резко вскочив, указал пальцем на распятие:

- Божий сын отдал жизнь свою за нас с вами! А мы не можем жить, как он нам велел. Мы забыли заветы Божьи. Только о себе думаем. Что нам братья в вере, если своя рубашка ближе? И мы как страусы спрятались от дьявольского Аллаха головой в землю. Нет, братья! Вспомните проповедь Иоанна Дамасского: «Есть ещё и доныне господствующий, служа предтечей антихриста, блуждающий народ, тень измаилитов. Он происходит от Измаила, рождённого Авраамом от Агари, поэтому они называются агарянами и измаилитами. Сарацинами же их называют от слов «Саррас кеноус», потому что Агарь сказала ангелу: «Сарра кенен ме апелусен», что означает: «Сарра отпустила меня пустой».

Они служили идолу и поклонялись утренней звезде и Афродите, которую на своём языке называли «Хабар», что значит великая. Итак, до времени Ираклия сарацины явно идолопоклонники. От его же времени и доселе у них появился лжепророк, называемый Магометом. Он случайно познакомился с Ветхим и Новым Заветом, побеседовал с арианским монахом и затем составил собственную ересь. Расположив к себе народ видом благочестия, он пустословит, что ему ниспослано с неба писание. Написав в своей книге некоторые измышления, достойные смеха, он передал ее им для почитания».

Симон опять резким движением отбросил пряди волос, которые лезли ему в глаза. Затем, помассировав виски, сел и уже спокойно продолжил:

- Исламисты считают себя воинами Аллаха. Для них главное, это торжество мусульманства во всем мире. И им без разницы, какими путями они добьются этого. Войны, террористические акты, жесткая экспансия – для них все методы хороши. А мы европейцы стянутые удавкой политкорректности не можем насилием ответить на откровенное насилие. Вот и задыхаемся от беспомощности.

И если Серж Гинбург – становленик исламской геополитической структуры, станет президентом нашей страны, забудьте о свободе совести, о демократии, о праве. Вообще забудьте обо всем, чем Франция гордилась до мусульманской экспансии. Государство будет обречено.

Парень в старомодных очках спросил:

- Не кажется ли вам, уважаемый доктор, что Францию мы уже потеряли? Ведь вряд ли сами исламисты согласятся на либеральные уступки с представителями других концессий.

- В чем-то вы правы. Но нельзя в наше время расписываться в бессилии. Нужно действовать.

Эдмонд красноречиво бросил взгляд на настенные часы.

- Друзья, жду вас всех завтра в нашей церкви. Собрание состоится в 18.00.

Эжен, Виктор, Жак, Пьер останьтесь. И вы, глубокоуважаемый метр задержитесь.

Эдмонд подошел к Симону Радену и протянул ему лист бумаги.

Когда гости ушли, оставшиеся стали обсуждать выступление аббата. Но полемику прервал месье Раден:

- Эдмонд, пользуясь катренами великого Нострадамуса и Откровением Иоанна Богослова, я высчитал, что апокалипсис наступит через неделю после инаугурации нового президента Франции. Скорее всего. радикальные исламисты перейдут к решительным действиям, после которых земной шар окунется в пучину войн. Брат пойдет на брата, отец на сына – все это приведет к концу света. Нельзя допустить того, чтобы марионетка Серж Гинбург был избран президентом.

Эжен поинтересовался:

- Каким способом мы сможем помешать ему? Все социологи предсказывают ему блистательную победу. И даже пламенное выступление покойного аббата Жана не сможет прервать стремительную карьеру этого новообращенного.

Виктор, который по своей привычке до этого молчал, гневно бросил:

- Убить этого сына антихриста!

Эдмонд, взглянув в глаза Виктора, вкрадчивым голосом, не без издевки спросил:

- Ты его, что ли убьешь? У него мощная охрана, десятки бодигардов. Добавь еще сотню другую тайных специалистов обеспечивающих безопасность кандидата.

Виктор, ничуть не обидевшись, продолжил:

- А убийство Кеннеди, Кинга, Ганди? Если провести хорошую подготовку, можно и самого дьявола завалить.

- Помолчи, Виктор. Если уж что-то делать, то не так как сейчас. Такое ощущение, что мы за ужином в ресторане обсуждаем важную тему – так, между делом. Между супом и десертом.

Пьер, который раньше много лет проработал в охранных структурах правительства страны, заметил:

- Виктор дело говорит. Конечно, это не сейчас нужно обсуждать, но я со своей стороны могу завтра предложить план подхода к резиденции Гинбурга. Или, что еще лучше, отследить пути его передвижения по Парижу.

Эдмонд повысил голос:

- Довольно! Предлагаю всем очень тщательно все обдумать. И только завтра дать ответ. А сейчас тему закрываем.

Давайте лучше обсудим завтрашнее собрание.

- На мне, как я понимаю, организация безопасности, - сразу же вставил реплику Пьер, - все будет на высшем уровне.

Эдмонд посмотрел на Жака.

- Вся литература уже доставлена в церковь. Все получать по несколько экземпляров.

Жак помолчал, затем добавил:

- И на флешках есть новые материалы. Так, что с моей стороны все в порядке. Единственное что хочу добавить, это то, что постараюсь за ночь перевести в электронный вариант все статьи аббата Жана. Уже сейчас исламские фундаменталисты пытаются оболгать честное имя священника. Во многих газетах появились грязные пасквили и откровенные фальшивки.

- Про что?

- Например, о связях аббата с лидером Французского фронта Анри Третьеном. О поддержке наркоторговцев. Но самая грязная статья намекала на предрасположенность аббата к мужеложству.

Серж вскочил.

- Подлые твари! Они марают честь великого человека. Мало того, они топчутся на его могиле, когда труп еще не успел остыть. Некрофилы – вот им имя!

Эдмонд подошел к другу.

- Спокойнее брат. Эти шакалы ответят за все свои злодеяния. Верь в это.

Мы засиделись друзья. Завтра у нас много дел.

Эжен позволь я тебя довезу до дома.

В машине, которую вел Пьер, Эдмонд сидел спереди. Он катал в руке деревянный шарик с сакральными знаками. Эжен не удержавшись, спросил:

- Откуда у тебя этот предмет?

Эдмонд обернулся к нему.

- Шар? Да уже и не помню. Купил в какой-то лавке восточных сувениров. А что?

- Где-то я уже видел этот шарик. Где - забыл. Но явственно помню, что так же как и ты катал его в руке. Посмотри - где символ «янь» есть маленький скол.

Эдмонд покрутил сувенир и рассмеялся.

- Ты ошибся. Нет ни какого скола. Мало ли таких шариков во Франции. В каждой китайской лавке есть.

Эдмонд подбросил безделушку и, поймав, сунул ее в карман куртки.

Эжен постеснялся попросить дать ему посмотреть этот шар. Да и в самом деле зачем?

Эдмонд, ни к кому конкретно не обращаясь, заметил:

- А Виктор ведь прав. И профессор Раден полностью уверен, что сбываются откровения Иоанна Богослова о конце света.

- Но убийством Гинбурга разве можно остановить экспансию ислама, - спросил Эжен.

- Если верить Откровению, то после убийства сына антихриста силы добра одержат последнюю окончательную победу над силами зла. Так, что не все так просто. Но смерть дьявольского отродья объединит силы света.

- Согласен. Но сначала погибнут миллионы людей, будут разрушены десятки городов.

- Это расплата за грехи. Ты же Эжен хорошо разбираешься в Святом Писании - не мне с тобой спорить.

Эжен, прокрутив в голове события сегодняшнего дня, ответил:

- Печальна судьба людей. Но только через очищение и покаяние можно вернуться к жизни дарованной нам Господом. И я соглашусь, что люди сами виноваты в том, что в мире происходит. Силы дьявола, где лестью, где силой смогли добиться превосходства. Слаб человек, ох как слаб. Земные блага ему милей вечного рая.

Показался дом Эжена.

Эдмонд протянул ему руку и на прощание сказал:

- Змей искуситель сделал свое черное дело. Теперь наш ход. Члены нашего ордена в этот раз решили не отклоняться от грядущей битвы, а принять ее.

В эту ночь Эжен почти не спал. Он долго сверял старинные манускрипты и искал в них сокровенное об апокалипсисе. И только когда слезы от переутомления полились из глаз, когда от недосыпания начали трястись руки, Эжен уснул за столом.

 

Пригород Парижа. Личная резиденция Омара Хасейна.

В это время Омар Хасейн кричал от боли в своей шикарной резиденции. Раковая опухоль съедала его организм изнутри. Никакие деньги не могли спасти этого влиятельного олигарха. Только отсрочить на некоторое время смерть.

Хасейн крикнул своего личного доктора.

- Поставь двойную дозу морфия.

Врач, не решаясь, проговорил:

- Но час назад я уже сделал вам инъекцию. Боюсь, что гигантские дозы наркотиков убьют вас скорее, чем рак.

- Ставь. Мне очень больно.

Доктор сделал дополнительную инъекцию.

Омар, откинувшись на спинку кресла, перевел дух.

- Ступай. Мне необходимо побыть одному.

Когда доктор вышел, живой трупп открыл блокнот. На первой страницы стояли два числа: 10 и 12.

О втором числе знали все: это день инаугурации будущего президента Франции.

Второе число обозначало приблизительную дату смерти Хасейна. Именно до 10 декабря должен был дожить один из самых богатых людей в мире. Хотя врачи, лукавя, отсрочивали неминуемую смерть, Хасейн знал, что жить ему осталось совсем ничего. И до 10 декабря только при самом благоприятном стечении обстоятельств.

Но Хасейн знал, что доживет до 10 декабря. И урвет у жизни еще пару дней. Он ведал, что пока его земная миссия не выполнена, Аллах не призовет его на небеса.

Чтобы полностью все предусмотреть, Омар Хасейн договорился о важной встрече в ближайшее время со своим старым другом, президентом Мусульманской ассоциации стран Евразии Мустафой Халимом и его личным советником и может даже приемником Абделем Кадиром Матлака.

 

Франция, Париж

В церкви были только избранные. В основном члены тайного ордена «Армагеддон». Но Эдмонд заранее оповестил посвященных, что после того как пройдет собрание и основная масса патриотов уедет, состоится заседание лидеров ордена. Эжена он считал своим советникам по теологии.

Гости, обсудив ситуацию в стране и прейдя к мнению, что Серж Гинбург через месяц стопроцентно сядет в кресло президента, разъехались, прихватив с собой патриотическую и христианскую литературу.

Только после того, как Пьер проверил всю окрестность церкви и расставил охранников по периметру, Эдмонд собрал в главном помещении двенадцать посвященных.

- У нас словно тайная вечерня, - пошутил Виктор, - но тут же осекся под тяжелым взглядом лидера ордена.

Эдмонд, скрестив руки на груди произнес:

- Вчера именно ты Виктор подал идею о физическом устранении Сержа Гинбурга. Но я дал всем время хорошо подумать. Если принять это решение, то обратного пути не будет. Учтите, что после того как мы придем к общему знаменателю, тех кто не согласиться с позицией большинства придется изолировать. Слишком многое поставлено на карту.

Я подготовил двенадцать каточек. Нужно вписать одно слово на выбор: смерть или жизнь. Смерть означает, что мы приступаем к акции по подготовки к физическому устранению Сержа Гинбурга. Жизнь – значит, что затею отложим до лучших времен.

Сейчас Жак даст всем по карандашу и карточке. Каждый волен отойти от стола и вписать то, что считает нужным. Добавлю, если кто-то думает, что я затем смогу высчитать меньшинство по почерку, может поставить плюс или минус. Плюс обозначает жизнь. Минус соответственно смерть.

Жак раздай карточки.

Эжен сидел потрясенный. Вчерашний разговор о покушении на кандидата в президенты ему казался далеким, каким-то иллюзорным. А сейчас необходимо было сделать выбор.

Он взяв карандаш и карточку отошел к стене. На старинной фреске был изображен город грехов Вавилон.

Эжен за долю секунды принял решение: смерть. Если слова Иоанна Богослова действительно пророческие, то только смерть сына антихриста сможет спасти людей. И ему, бывшему монаху, стыдно колебаться в этой дилемме. И это не месть за убитого друга аббата Жана, это осознанный выбор. Выбор христианина, выбор верующего, выбор несогласного.

Через минуту все двенадцать карточек лежали на столе перед Эдмондом вверх рубашками. Он стал поочередно их переворачивать. Только одна была со словом жизнь.

- Братья, это я написал жизнь, - Эдмонд осмотрел всех друзей, - я - в меньшинстве. У вас два выбора: или отстранить меня от участия в акции и изолировать или дать мне возможность подчиниться общему решению. Слово за вами.

Пьер, вертя в пальцах карандаш задумчиво произнес:

- Почему ты Эдмонд так решил?

- Только из-за того, что понимаю всю ответственность происходящего. Или мы уничтожаем сына антихриста или в противном случае христианская кровь польется рекой и об ордене «Армагеддон», которому более тысячи лет придется забыть. Нас просто уничтожат.

Виктор, который тоже еще до конца не осознал принятого решения лидера, добавил:

- Мы верим тебе Эдмонд. Ты самый стойкий из всех нас. Но сына антихриста нужно убить. Или он убьет всех нас и еще миллионы людей.

Эдмонд встал.

- Я подчиняюсь вам, братья. Нужно спешить: выборы уже в следующем месяце. Сегодня необходимо подготовить предварительный план акции. Но прежде чем мы к нему приступим, я бы хотел спросить о главном: кто станет ангелом мщения? Кто выпустит стрелу которая пробьет сердце сына антихриста? Кто?

Ответом лидеру ордена стало гробовое молчание. Все замкнулись в себе. Нет, ни у кого не было страха – просто только самый достойный мог решиться на эту святую миссию.

Сердце Эжена учащенно забилось. Он, спортсмен, всегда мог контролировать свой организм. Но сейчас оно было ему неподвластно. Сердце колотилось так, что Эжену казалось, все присутствующие слышат его стук.

Эжен не послушными губами произнес:

- Я хочу уничтожить зверя. Позвольте мне выполнить эту миссию.

Эдмонд сурово посмотрел на него:

- Ты уверен в этом? Или просто решил погеройствовать?

- Это мое предназначение свыше. Я чувствую это. Поверь, брат.

Эдмонд, обращаясь к остальным посвященным, спросил:

- Достоин ли наш брат по ордену, Эжен Лотар исполнить святую миссию?

Пьер, глядя прямо в глаза Эжену словно пытаясь найти в них ответ, громко сказал:

- Он достоин. Всю молодость провел в монастыре – как не ему убить зверя.

Жак добавил:

- Он чист душой и чист разумом. Эта миссия по нему.

Виктор, перебивая других, крикнул:

- Конечно нужно, чтобы Эжен наказал сына антихриста. Если даст слабинку, тогда я сделаю это.

Остальные посвященные также одобрили выбор Эжена. Все понимали, что не месть двигает им. А святые помыслы и чистая душа.

Эдмонд подошел к нему.

- Горжусь тобой брат. Но одного хотения мало. Нужно начать тренироваться каждый день. Просчитать все ходы наперед. Нам осечка не нужна.

Затем Эдмонд попросил всех вернуться за стол.

- Пьер с тебя вся информация о распорядке Сержа Гинбурга. Все, что сможешь узнать. Тщательно разработай схему покушения.

- Подожди, Эдмонд. Давай определимся со способом уничтожения зверя.

- Выстрел из снайперской винтовки. Это однозначно. Мы же не арабские террористы которые совершая террористические акты уносят жизни неповинных людей.

Жак встал со своего места:

- На себя я беру оружие. Есть отличная снайперка. И еще достану приборы наблюдения и мощные рации.

- Хорошо друг, - Эдмонд поднялся, - нужно пристрелять винтовку. Займись этим.

Эжен успокоившись, взял слово:

- С завтрашнего дня начну тренировки в тире.

- Только не светись, - лидер «Армагеддона» повернулся к Эжену, - у моего друга за городом есть превосходное стрельбище. Обычно там тренируются начинающие охотники и любители пострелять по тарелочкам.

Я предлагаю составить предварительный план и назначить ответственных за каждый этап подготовки.

Все сгрудились возле стола. Уже через час все пункты выстроились в логическую схему: объект, исполнители, время акции. Опасение было только в том, что времени на устранение Гинбурга было мало. На всю подготовку провидение им давало всего две недели. Правда, можно было перенести сроки – устранить зверя уже после выборов. Но все понимали, что к президенту подобраться будет намного сложнее, чем сейчас.

Когда стемнело, Эдмонд, отбросив карандаш, предложил:

- Давайте братья по домам. Сегодня уже мы ничего путного не придумаем. Необходимо отдохнуть. Но начиная с завтрашнего дня, все встречаемся здесь в 10.00 утра. Исключение – Эжен.

Эдмонд немного подумал и добавил:

- Виктор, выдели нашему брату двоих охранников. Самых лучших. Один из них должен уметь обращаться со снайперской винтовкой.

Пьер сказал:

- Пару дней я лично потренирую Эжена. Когда-то я был неплохим стрелком. Но затем, увы, у меня свой вектор подготовки к акции.

- Отлично, - Эдмонд зевнул, прикрывая рот ладонью, - фу ты, черт, совсем вымотался. Все – расходимся.

 

Эжен, невзирая на усталость и хронический недосып не стал падать в кровать. Он начал вспоминать всю информацию о Серже Гинбурге. Уже несколько месяцев Эжен собирал различные вырезки из газет и журналов, где упоминалось это имя. Он скачал десятки гигабайтов инфы из Интернета об этом неординарном человеке. Корни у кандидата в президенты еврейские, но он принял ислам. Поэтому французские евреи его ненавидели. Родители Гинбурга погибли от рук женщины – террористки. Шахидка взорвала автобус. Погибли десятки ни в чем не повинных людей. Но когда Гинбурга упрекают в том, что террористка была радикальной мусульманкой, а он принял их религию, то Серж объясняет, что так было угодно Аллаху. И что его родители теперь в раю.

Эжена больше волновал вопрос о приверженностях Гинбурга. До того как принять ислам, он был ярым атеистом. Своим кумиром считал немецкого философа Фридриха Ницше. Даже скорее не кумиром, а духовным учителем и наставником. «Антихрист» - одно из самых известных произведений этого философа. Не в этом ли корень зла? Если Ницше антихрист, то Гинбург - сын его? Зверь, который породил зверя? Или Гинбург был поставлен в такие обстоятельства, что принял правила игры, которую ему навязали. Вряд ли. Ницшеанцы сильные духом люди. Личности. Пасионарии. Таких невозможно сломать или прогнуть под себя. Такие сами меняют правила игры. Но тем они и страшнее. Такие перед поставленной задачей не остановятся ни перед чем. «Цель оправдывает любые средства» - это про таких как Серж Гинбург.

Эжен твердо уверовал, что Гинбурга необходимо остановить. Остановить любой ценой. Он зверь, порожденный зверем. Хищник, для которого люди – добыча.

«Я уничтожу сына антихриста», - с такими мыслями Эжен крепко заснул.

 

Глава XXIV

Рано утром за ним заехали Виктор с Пьером. В машине Виктор спросил Эжена:

- Не передумал, брат?

Эжен хотел вспылить, но Пьер, заметив, как побелело его лицо, решил вмешаться:

- Не обращай на него внимание. У Виктора все шутки плоские.

Виктор, поняв, что ляпнул не к месту, извинился:

- Прости, если обидел. Ну не умею я острить! Уже сколько раз из-за этого нарывался на хороший кулак. Так, что давай замнем мою нелепую шутку.

 

Эжен, после смерти отца плохо понимал различные подколы, шутки, остроты. Ему всегда казалось, что над ним хотят посмеяться или даже унизить. Поэтому в подобных ситуациях, он сразу же после чей–то подколки, пытался перевести разговор в физическую ипостась: немедленно дать в морду или предложить разобраться как мужчина с мужчиной, то есть на кулаках. Это повлияло и на то, что настоятель монастыря, где Эжен был послушником, попросил его покинуть обитель. Хотя в его стенах Эжен волю гневу не давал и очень редко применял физическую силу. Чаще всего к горе-шутнику он просто применял болевой прием, которого было более чем достаточно, чтобы его оставили в покое. А полностью все свое умение, Эжен использовал на татами – в боевых схватках по различным единоборствам.

Основной причиной, конечно, было другое – постоянные споры о реформах в католицизме и неприятие соглашательской политики церковных иерархов с «зеленным» лобби. После одного из диспутов, где вопросом рассмотрения был один из главных постулатов мусульманской религии – запрет на выход из ислама, Эжен проканителил с викарием. Последний мнил, что и в христианстве необходимо ввести правило о запрете принимать другие религии. И очень часто ссылался на Коран. Но Эжен всю свою сознательную жизнь полагал, что вера, - это очень личная и частная тема. Только сам человек решает, верить ему или нет. Если вера утрачена – зачем его держать в лоне церкви? Катись на все четыре стороны. Только искрений адепт нужен Богу. А все остальное от лукавого. Викарий, пользуясь служебными привилегиями, пытался прервать полемику епитимьей. Но Эжен, зная, что вопрос об исключении его из монастырской братии уже решен, обозвал викария ревизионистом и прихлебателем. Викарий был не из робкого десятка. К тому же весил более ста килограммов при двухметровом росте. Он просто взял и зарядил сильный тумак Эжену в ухо. Ну не знал церковный чинуша, что послушник много лет занимается рукопашным боем! Вся братия наблюдала за избиением младенцев. Эжен не стал применять опасные, смертельные удары. Просто двумя ударами ногой (лаукик) по бедрам викария, заставил его упасть на колени – если удары поставлены четко, то бедерные мышца или рвутся или их сводит судорога. Понятно, что послушник пощадил викария – только отбил бедра, но последнему было от этого ничуть не легче. Викарий очумело смотрел на Эжена и пытался что-то сказать. Но боль была такова, что вместо слов слышались нечленораздельные звуки, напоминавшие коровье мычание.

Эжен не стал ждать развязки этого происшествия. Он поднялся в келью и, собрав личные вещи, покинул обитель. С неокатоликами ему было не по пути.

После случая с викарием, Эжен стал более осмотрительным. Ему долгое время было стыдно за этот поступок. Не по-Божески все это! И он не стал обращать внимания на чужие оскорбления – стал выше этого. Сила разума крепче мышц. Эжен стал спокойнее.

И вот опять ему захотелось ответить силой на слова.

 

- Куда мы едем?

Виктор, чтобы загладить вину, быстро затарахтел:

- За городом есть частное владение. Его хозяин сочувствует нашему движению. Он, правда, считает, что мы просто патриоты, но это даже хорошо – чем меньше сведущих, тем лучше. Нас там ждут двое братьев, которые будут тебя постоянно охранять и посылка из Германии.

- Что за посылка?

- Самое современная снайперка! Таких всего несколько сотен. Стоит баснословную сумму – танк можно купить.

Эжен призадумался.

- Если эта винтовка редка, то вычислить покупателя будет легко.

Пьер успокоил:

- Снайперскую винтовку приобрели полгода назад на подставное лицо. Покупатель был очень хорошим человеком.

- Почему был?

- Он много лет отдал ордену «Армагеддон». Но около года назад сильно заболел – стала разрушаться печень. Поэтому покупка винтовки - это последнее доброе его деяние во имя Бога.

Эжен поинтересовался:

- Уничтожить зверя мы решили вчера, ну может чуть раньше эту акцию предлагал Виктор. Снайперку приобрели давно. Для кого?

- Все очень просто, брат. Многие члены ордена считали, что Омар Хасейн решиться стать президентом Франции. И братство уже давно следит за этим радикальным мусульманином. Но совсем недавно выяснилось, что он неизлечимо болен. Зачем на него тратить силы? Дни его сочтены. Но он воспитал достойного себе приемника - Сержа Гинбурга. Этот еще похлеще своего учителя будет!

Эжен не унимался:

- А зачем мне охранники? Что-то не хочется постоянно быть под контролем.

- Это не обсуждается. Приказ Эдмонда.

 

Через час они были в охотничьих владениях. Несколько десятков гектаров леса были огорожены высоким забором. Везде были наставлены видеокамеры слежения.

Встречал их парень в полувоенной форме.

Пьер, поздоровавшись с ним и немного поговорив, открыл шлагбаум. Через минуту армагеддонцы были в уютном двухэтажном коттедже.

Пьер, обращаясь к Эжену, сказал:

- Территорию охраняют десять человек. Все они члены одной из патриотических организаций Франции. Сам хозяин уехал по делам в Бельгию. Да, забыл добавить: Эжен ты неделю проведешь здесь безвылазно. Тебя я первые четыре дня потренирую. Затем ты уж сам развивай навыки. Я видел твои бои – реакция у тебя отменная. Думаю, справишься лучше, чем кто-либо. Холодильники забиты снедью. Спутниковое телевидение. Так, что скучать нам не придется.

Виктор попросил:

- Пьер, разреши глянуть на снайперку?

- Ради Бога. Сейчас я ее принесу из сейфа.

Через полминуты он положил на стол длинный кожаный чехол. Рядом разместил какие-то коробочки.

Виктор расстегнул замочки чехла и вынул чудо оружейных мастеров. Это была спортивная винтовка с изумительно точным боем. Изготовлена она была из самых современных сплавов. Поэтому весила чуть больше полутора килограммов. Из коробки Пьер достал мощную оптику и глушитель.

Виктор удивленно спросил:

- И вот эта пукалка стоит такие деньжищи?

Пьер снисходительно улыбнулся:

- Это очень дорогое оружие. Ручная сборка. Детали подгоняли при помощи самых чувствительных приборов. Оптический прицел изготовлен также ручным способом. Линзы шлифовали тончайшими бархотками. Стоит такая снайперка в двадцать раз больше чем самые дорогие образцы спортивных винтовок. Насколько я в курсе, всего было изготовлено пятьсот экземпляров. Но повторюсь, даже если и вычислят оружие, пути ведут на кладбище. Так, что с этим полный порядок.

Ну, что, Эжен приступим к тренировке?

- Начнем, пожалуй. А где находиться стрельбище?

Пьер покачал головой.

- Стрелять ты сегодня не будешь. И завтра. Сначала освой винтовку. Ты должен за очень короткий срок научиться разбирать и собирать ее. Должен знать предназначение каждой детали. Только после этого преступим к стрельбе.

Виктор протестующее цокнул:

- А может пару раз стрельнем? Хотелось бы увидеть оружие в действии.

Пьер махнул рукой:

- Ладно. Действительно нужно ее проверить. Пойдемте в тир.

Тир располагался в длинном крытом помещении, соединенным с коттеджем подземным переходом. И вообще это владение больше напоминало военную базу.

Пьер в считанные секунды собрал снайперку. Немного повозился с оптическим прицелом. Затем достал из коробки патроны и быстро, набил магазин. Поместив винтовку на мешок, опустился на колени.

- Эжен, я еще не знаю из какого положения ты будешь стрелять. Может лежа, может стоя. Поэтому необходимо отработать разные позиции.

Он взял снайперку в руки и упер приклад в плечо. Целился всего несколько секунд. Раздался звук, который больше напоминал треск сломанной ветки, чем выстрел.

Пьер отложил снайперку и удовлетворенно произнес:

- Оптика класс! И глушитель выше всяких похвал. Пойдемте, глянем на мишень.

До стены, на которой висели различной формы и размеров мишени, было метров тридцать. Мы с Пьером пошли, а Виктор остался и стал смотреть в нашу сторону через окуляр оптического прицела.

Пуля, выпущенная моим инструктором, попала в «яблочко», в десятку. Пьер, сорвав мишень, сказал:

- Винтовка надежная. Подвести не должна. Теперь все дело в тебе, брат.

- Я не подведу.

- Верю, Эжен. Только у нас слишком мало времени. Хорошим стрелком становятся не через месяц, а через несколько лет. А у нас и месяца нет. Единственная надежда на твою спортивную реакцию и интуицию.

Пока мы возвращались к барьеру для стрельбы, Виктор с кем-то разговаривал по сотовому телефону.

Эжен молча протянул ему пробитую мишень.

Виктор внимательно посмотрел и хмыкнул.

- Круто! А можно мне стрельнуть?

Пьер разрешил.

Виктор долго прицеливался и наконец, нажал на спусковой крючок.

Пьер взял винтовку и посмотрел сквозь оптику на мишени.

- Молодец! Тоже десятка. Ты что, тренируешься в тирах?

- Клянусь, что давно не стрелял! Просто оптика сильная – «яблочко» как на ладони.

Пьер, упаковывая снайперку в чехол, заметил:

- Тебе Эжен не надо стрелять. Сначала изучи оружие, сроднись с ним. Добейся того, чтобы с закрытыми глазами смог разбирать и собирать винтовку. Тогда как по маслу пойдет все остальное.

Виктор, вспомнив, произнес:

- Звонил Эдмонд. Мне нужно срочно ехать в штаб-квартиру. Тебе Пьер, он разрешил четыре дня учить Эжена.

- Добро. Ладно, вали скорее. Не мешай нам.

В коттедже Пьер разобрал винтовку на составные части и долго объяснял их назначения. Затем заставил собрать оружие. Эжен оказался способным учеником. Он с первого раза правильно соединил детали. Уже не слушая Пьера, самостоятельно произвел разборку снайперки.

Инструктор воодушевленно сказал:

- Если так дело пойдет, то ты уже завтра сможешь с закрытыми глазами разбирать и собирать винтовку. Думаю, что уже завтра вечером начнем изучать оптический прицел.

Эжен до самой ночи возился со снайперкой. Только после того, как Пьер насильно забрал ее у ученика, лег спать. А сам инструктор уехал в город – решил добыть некоторые сведения касающиеся Сержа Гинбурга.

Ночью Эжену приснился странный сон. Он стоял у кладбища с винтовкой в руках. Недалеко находился Эдмонд, который бросал высоко вверх шарики. Эжен стрелял по ним, и осколки падали на землю. Только один раз он промахнулся. Шарик упал и подкатился к его ногам. Эжен нагнулся и подобрал его. Это был деревянный шар с узором в виде восточных символов «инь» и «янь».

Утром его разбудил Пьер.

- Хватит спать, засоня. Давай умывайся и продолжим.

Но Эжен по многолетней привычке, сначала произвел утреннюю разминку. Около двадцати минут побегал по территории владения. Сделал несколько силовых упражнений, отработал основные удары. Затем принял контрастный душ.

Когда он вернулся в коттедж, Пьер уже приготовил завтрак. Увидев Эжена, он довольно сказал:

- Молодец, что не забываешь о зарядке. Наблюдал, как ты махал ногами на улице. Реакция у тебя будь здоров.

Эжен спросил:

- Что в городе?

- Да все пока по-прежнему. Ребята приступили к разработке акции. Уже есть кое-какие сведения об объекте.

Давай, поешь, как следует. Зная тебя, предчувствую, что изучать оптику будешь до ночи. И про обед с ужином забудешь.

На завтрак было спагетти с томатным соусом и мясными фрикадельками. Запивали все это зеленым чаем.

После того, как была вымыта посуда, Пьер предложил:

- Пошли в комнату. Проведешь разборку и сборку винтовки на время.

Эжен достал снайперку из чехла и застыл, ожидая команды.

Пьер настроив секундомер, тихо произнес:

- Начали!

Эжен быстро, зная каждую деталь, ее роль в общей системе оружия, разобрал винтовку и сложил руки на груди.

Инструктор похвалил:

- Молодец! Талант! Ты не то, что уложился в нормативы, ты сэкономил больше двадцати секунд. А эти секунды очень часто бывают решающими.

Теперь соедини все детали как надо.

И опять Эжен опередил норматив для военнослужащих.

- Знаешь, брат, Пьер почесал переносицу, - даже я в свое время медленнее изучил техническую часть снайперской винтовки. К тому же она была намного проще, чем эта.

Эжен предложил:

- Попробую с закрытыми глазами провести разборку и сборку. Засекай!

Когда Эжен сдернул повязку с глаз и демонстрируя, что винтовка собранна правильно, передернул затвор, Пьер просто качал головой.

- Да, Эжен. Ты всего за день добился того, что у других занимает минимум пару недель. Но убери снайперку в сторону, давай посмотрим оптический прицел.

Он сам достал из кожаного чехла, оббитого изнутри поролоном сложное оптическое устройство. Долго объяснял значение окуляров, винтов подкрутки, синхронизаторов. Разобрал прицел на составные части и тут же собрал. Предложил повторить Эжену.

Эжен, не секунды не колеблясь, с легкостью произвел разборку оптики и так же легко все обратно смонтировал.

- Ты на лету все схватываешь. Думаю, что не будем ждать завтрашнего дня – сейчас пойдем в тир.

В тире, Эжен самостоятельно собрал винтовку. Прикрепил прицел и посмотрел на инструктора.

Пьер все понял и достал коробку с патронами. Эжен быстро вставил пять длинных увесистых кусочков смерти в обойму и неожиданно отошел от стойки, откуда обычно стреляли начинающие к самому дальнему огневому рубежу.

Пьер улыбнулся.

- Ну, что ж, попробуй.

Эжен опустился на левое колено, прижал приклад к плечу. Немного посмотрев сквозь окуляр на стенд с мишенями, подкрутил винт наводки. Затем произвел все пять выстрелов.

Инструктор покачал головой.

- Пойдем, глянем.

Четыре мишени были поражены в «яблочко». Пятая мишень, которая специально находилась под углом к стреляющим, также имела пробоину в центре, правда с небольшим смещение вбок. Совсем мизерным.

Пьер произнес восхищенно:

- Ну ты даешь, монах! Так стреляют после нескольких лет упорных тренировок. Сегодня целый день будешь палить с разных рубежей по различным мишеням. Пока они будут статичными. Набьешь руку – перейдем к движущим объектам. И мой совет: не хватай так крепко винтовку. Представь, что это женщина. Вот и обними ее как женщину – нежно, ласково. Люби ее.

Эжен до самого вечера стрелял в тире. Палил стоя, сидя, лежа. При полном освещении и в полумраке. Когда онемел указательный палец и заныло плечо, решил, что на сегодня хватит. Отсоединил оптику, аккуратно протер бархоткой. Уложил в кофр. Разобрал винтовку и тщательно прочистил все детали. Собрал и зачехлил.

В коттедже никого не было. Его личные охранники, по распоряжению Эдмонда, жили в соседнем домике. Они, зная роль Эжена в предстоящей акции, старались не докучать ему.

На столе в спальной комнате лежала записка: «Я уехал в город. Буду утром. Наблюдал за твоей тренировкой (надеюсь, заметил в тире камеры видеонаблюдения?). Завтра будем стрелять на полигоне. Отоспись как следует и утром позавтракай без меня. Я поем в городе». Ниже стояла размашистая подпись Пьер.

Вопреки прогнозам своего инструктора, насчет ужина, Эжен решил приготовить себе что нибудь горячее. Он, осмотрев холодильник, решил ограничиться пиццей с ветчиной и грибами.

Наскоро съев ее всухомятку, расправил жесткую постель и раздевшись, нырнул под одеяло. Уснул не сразу: долго вспоминал своего отца, жизнь в монастыре, спортивные турниры по рукопашным боям. Почему-то припомнилась одна из бесед с аббатом Жаном. Аббат объяснял своему ученику, что Бог живет и в самом человеке. В каждом истинно верующем. А храм Божий это не только строение из камня и кирпича, сколько из ребер. Душа – вот истинная церковь Господа.

Эжен посетовал, что так говорили агностики-альбигойцы, и католическая церковь обвинила их в ереси. На что, Жан резонно заметил, что и гелиоцентрическую модель нашей системы иерархи признали недавно. В тот день они долго дискутировали о роли религии в современной жизни. И пришли обоюдно к избитой истине, что вера необходима всегда и везде.

Утреннее солнце покрыло коттедж нежным розовым цветом. Яркий золотой луч проник сквозь кисею занавесок и уколол Эжена в глаза.

Он, долго моргая ресницами, смотрел на потолок, где рассветные лучики играли в солнечных зайчиков, гоняясь друг за другом.

Эжену вдруг вспомнилось детство. Тот момент, когда отец выхаживал его после болезни. У него даже возникло чувство «де жа вю». После кризиса, когда жизнь Эжена весела на волоске, утром, следом за ненастными осенними днями неожиданно выглянуло солнце. И его лучи, так же как и сейчас, дразня друг, друга бегали по потолку и стене. А рядом сидел постаревший за одну ночь отец и молча гладил сына по голове, смахивая скупые слезы.

Эжен не стал дожидаться Пьера – было еще ранее утро. Он около часа делал зарядку, а затем, прихватив винтовку со всеми причиндалами, отправился на полигон.

Стрельбище было громадным, занимавшим несколько десятков гектаров земли, разделенным на сектора. Без помощника можно было тренироваться в стрельбе только по движущим мишеням и в специально оборудованном открытом тире, выполненном в виде помещения с большим количеством комнат и коридоров. Смысл тренировки был следующим: нужно осторожно перемещаться по территории тира, и стрелять в появляющиеся в разных местах мишеням. Мишенями управляли специальные приборы. По идеи за пультом управления должен быть инструктор, но была и автоматическая программа.

Эжен установил приборы на автоматическое управление и, зарядив снайперку, бросился в первую комнату. Там его ожидали три манекена с пистолетами в руках.

Эжен знал, что если в течение трех – четырех секунд не попадаешь в мишень, раздается резкий звук и можно считать себя убитым.

Он упал на пол и произвел три выстрела, почти не целясь. Манекены пропали. Дальше находился длинный коридор с боковыми нишами, откуда выскакивали как чертики из табакерки муляжи противников. Коридор Эжен прошел успешно, только пришлось перезарядить винтовку.

Весь этот тир он прошел за десять минут. Было израсходовано тридцать два патрона. Хороший это результат или нет, Эжен не знал. Решил дождаться Пьера и выяснить это. А пока затратив около получаса на чистку винтовки и прицела, отправился на кухню коттеджа, чтобы приготовить себе завтрак.

Сделал яичницу из трех яиц и обжарил несколько кусков хлеба. После скромного завтрака, Эжен включил телевизор и стал просматривать новости. По центральному каналу Франции транслировали встречу кандидата в президенты Сержа Гинбурга с избирателями. Гинбург стоял на импровизированной сцене и убеждал тысячи стоявших вокруг французов проголосовать за него. Он грамотно построил свое выступление. Говорил о новых рабочих местах, которые появились в связи с выделенными Франции миллиардных дотаций от Мусульманской ассоциации стран Евразии. Повествовал о всеобщем единении под крылом одной религии. Призывал покончить с консерваторами в правительстве и дать власть более молодым и прогрессивным.

Граждане в ответ кричали слова одобрения. Через охрану отдавали фотографии Гинбурга, чтобы он поставил автограф.

Буквально через пару минут показали встречу другого кандидата на высший пост в стране. Он был от объединенной патриотической оппозиции.

Эжена поразило косноязычие этого политического деятеля. Он говорил только о себе и не разу не заикнулся об исламской экспансии в стране. Не затронул вопрос массовых погромов католических церквей. Только все твердил: «я», «я», «я». Многие из присутствующих откровенно смеялись над ним. В конце концов в кандидата полетело тухлое яйцо, которое разбилось ему об плечо. Эжен конечно не знал, протухшее яйцо или нет, но наблюдая как у оппозиционного политика затрепетали ноздри, а потом скривилось лицо, стало ясно, что куриный продукт отнюдь не диетического свойства.

Эжен не стал смотреть продолжение этого политического фарса – выключил телевизор. И так ясно, что все спланировано заранее. И итог выборов очевиден.

Наконец распахнулась дверь и в комнату ворвался как метеор Пьер. Он бросил сумку на пол и с горечью сказал:

- Сегодня ночью разгромили Лионское отделение «Армагеддона». Были убиты восемь братьев. Эдмонд приказал тебе отсюда не высовываться. Нужно скорее закончить подготовку.

- Посмотри, пожалуйста, результаты моей тренировки в специальном тире.

Пьер удивился:

- Когда же ты успел?

- Утром не спалось, вот я малость и пострелял.

- Там есть специальная программа, которая записывает все. Ты посиди здесь, а я схожу, гляну.

Вернулся он через несколько минут, неся в руках распечатку моих утрешних стрельб. Вид у Пьера был обескураживающий.

- Ты даешь, монах. Тридцать два выстрела и все куда надо. Прохождение за десять минут при нормативе в двадцать пять. Послушай, ты супермен какой-то. Признайся, ведь учился стрелковому делу раньше?

- Клянусь, что раньше никогда оружия в руках не держал.

- Тогда ты просто феномен, монах.

- Пьер, почему ты меня называешь «монахом»?

Он недоуменно посмотрел на меня, а затем махнул рукой.

- Ты же не в курсе, брат. Тебя за глаза давно уже прозвали монахом. А когда решили провести акцию, то присвоили тебе это прозвище. Все кто задействован имеют клички. «Монах» это сам понимаешь почему. У меня, например, прозвище Воин.

- Почему?

- До карьеры телохранителя, я долгое время состоял во Французском легионе. Помотало меня по свету!

- Может, расскажешь?

- Давай сначала поедим – я думал в городе позавтракаю, да не получилось.

- Я уже заправился, но если хочешь, сварганю глазунью с ветчиной.

- Добро. А я пока кофе сварю.

Пьер быстро съел яйца с мясом. Налив себе и мне кофе, он присел в кресло и стал рассказывать.

- Лет пятнадцать назад наше подразделение находилось в Кении. Президент этой африканской страны решал какие-то важные вопросы с США. Потому вместе с американскими солдатами прислали и нас. Тогда большая часть населения Кении была мусульманской. Только на западе страны были поселения, где действовали христианские миссионеры. В стране вроде бы все было спокойно. Но, то ли президент Кении не смог договорится с правительством США, то ли побоялся того, что вожди племен западных земель хотят его низложить, но в одночасье все изменилось. Наступил сущий ад. Надо добавить, что до этого я равнодушно относился к религиозным мировоззрениям. Мне по барабану было кто ты христианин или мусульманин. Главное, чтобы человек был хороший, а как он молится, меня не волновало.

Десятки вертолетов поднялись с аэродромов Найроби. В каждом находилась группа правительственных коммандос и вооружение. Сотни грузовиков, набитые солдатами под завязку устремились в западные земли.

Коммандос врывались в селения и убивали всех. Они экономили патроны и приканчивали жителей штыками, а то просто проламывали головы прикладами автоматов. Особое зверство они применяли к христианским миссионерам: поймав священника, коммандос обычно сначала вырезали на спинах кресты, а затем, отрубив ладони, чтобы он не могли креститься, обливали беднягу бензином и поджигали.

Буквально за пару недель были уничтожены жители Накуру, Китале, Бутере и сотен других населенных пунктов поменьше. Беженцы устремились в негласную столицу западных земель Какуму. Многие переходили границу соседней Уганды.

Вначале нам был дан приказ не вмешиваться. Но когда опьяненные свежей пролитой кровью религиозные фанатики стали обстреливать наши казармы, нервы у командиров не выдержали. Вместе с американцами мы им устроили такую бойню, что в радиусе нескольких километров от места нашей дислокации днем с огнем было не найти чернокожего мусульманина.

Наконец пришло распоряжение помочь беженцам. В течение трех дней мы полностью выбили коммандос с западных земель. Наши легионеры, прошедшие множество военных компаний, не стали жалеть фанатиков начавших бойню в Кении, а просто не брали их в плен, убивая сразу.

Президент Кении, который все это организовал, запросил помощи у соседних мусульманских государств. Но госдепартамент США пригрозил ему бомбардировкой Найроби. На несколько месяцев в регионе стало мирно.

Но меня возмутило то, что для мирового сообщества была придумана другая подоплека этой войны. Мол, племена, поддерживающие действующего президента, что-то не поделили с другими племенами, живущими на западе страны. О том, что христиан убивали мусульманские фанатики, не было сказано ни слова.

Кстати, подобная гражданская война произошла в соседнем Сомали, еще в начале века. Но политики свели все к межплеменным конфликтам. Им плевать было на то, что исламские фанатики уничтожили почти миллион сомалийцев. Это был настоящий геноцид.

Я после этого стал задумываться из-за чего люди, которые молятся разными способами, убивают друг друга. Ведь в каждой религии есть заповедь «не убий». Да и Бог один для всех.

Пришлось уйти из легиона. Долго изучал теологические книги. Советовался со священниками. В конце концов, понял, что дело не в религиях, а в религии. Только ислам приносит военные конфликты, погромы, теракты. Эта религия как паук, которая плетет сети по всему миру. И только в ней, точнее в их священной книге есть постулат «убей неверного».

Затем я познакомился с Эдмондом. Ну, а дальше сам понимаешь, стал членом ордена «Армагеддон». Понимаю, что свою родную страну мы потеряли, но сдаваться, ложась кверху лапками, это не по мне. Лично я буду с этими религиозными фанатиками драться до последнего.

Ладно, что-то я разговорился. Мне кажется, что наши тренировки идут с огромным опережением графика. Тебе можно хоть сейчас выступать на международных соревнованиях по стрельбе. И будь уверен, что призовое место у тебя в кармане. Так, что Эдмонд рад за нас. Примазаюсь к твоему умению. Сейчас главное научиться стрелять в темноте, на звук, из неудобных положений. Так что придется еще попахать.

- Я готов.

- Бери винтовку, пойдем на стенд. Пошмаляешь по тарелочкам.

 

Глава XXV

На полигоне Пьер стал загружать специальные керамические тарелочки в пусковое устройство. Эжен в это время подготовил винтовку к стрельбе. После команды «пли», он стал стрелять по влетающим под разным углом вогнутым дискам. За минуту Эжен сбил все. Только керамическое крошево падало на траву. Пьер усилил пружину пускового устройства и загрузил сразу тридцать «блинчиков». Эжен только один раз промахнулся, точнее просто не успел выстрелить, так как делал перезарядку магазина.

Пьер закурив, сказал:

- Ладно, хватит. Ты бьешь все рекорды. Для тебя это слишком легко. Думаю, и по движущим мишеням стрелять не стоит. Отдыхай до вечера. Ночью потренируемся в стрельбе по звуку и вспышкам. Но если ты и в этом покажешь класс, то обучение можно считать законченным.

Весь день Эжен читал Новый Завет. Хотя почти знал его наизусть. Но чтение этого святого для каждого писания успокаивало и очищало душу Эжена. Он в очередной раз понял, что время разговоров и религиозных бесед с представителями радикального ислама прошло. Наступило время действия. До него дошло, что теологическая вселенная мусульман находится совсем в другом измерении, чем у христиан и даже представителей других конфессий и религий.

Ближе к полуночи Пьер позвал его на полигон. Эжен расположился с готовой к бою винтовкой в небольшом окопчике. А Пьер включал различные мишени. Эжен стрелял на звук. Стрелял на короткую вспышку. Под конец он снял оптический прицел и сделал около ста выстрелов без него.

Уже в коттедже, Пьер произнес:

- Ты во всем талант. Я впервые вижу такого феномена. Завтра уезжаем в город. Будем тренироваться в «поле».

Эжен не понял.

- В каком поле?

- Ты будешь стрелять из окон домов, с чердачных люков, с крыш многоэтажек. Мы отследили основные перемещения Гинбурга. Маршрут у него почти всегда одинаковый. Так, что теперь нужно выбрать место для проведения акции. Но через день будешь приезжать сюда и самостоятельно набивать руку. Чем больше ты сделаешь выстрелов, тем вероятней будет положительный итог.

Впервые за несколько дней Эжен уснул сразу же, как лег в кровать. Не просто уснул, а словно провалился в какую-то яму. Так часто засыпают дети, которые целый день носятся, играют, веселятся. И крепко попадают в объятия Морфея, стоит только голове коснуться подушки.

Рано утром они с Пьером плотно позавтракали. На этот раз трапезу разделяли охранники Эжена, которых тоже было нужно доставить в город. Тренировки продолжались – поэтому лишняя предосторожность не повредит. К тому же это было распоряжение Эдмонда.

Завтрак состоял из бутербродов с сыром и ветчиной. Затем все съели по несколько горячих сосисок. Пьер разрешил всем запить еду некрепким пивом. Но Эжен ограничился кофе.

Пьер повез всех сразу же в штаб-квартиру. Эдмонд находился там.

Он был один. Сидел за столом и просматривал бумаги.

При виде Эжена, громко произнес:

- Наслышан, брат о твоих успехах! Сам Господь ведет нас. Но у нас другая проблема: не хватает времени. Так, что Эжен у тебя всего пару дней для отработки в «поле».

- А как же тренировки на полигоне? Пьер сказал, что есть еще неделя.

Лидер ордена посмотрел на Пьера.

- Ты Воин еще не в курсе. По нашим сведениям еще четыре дня Гинбург будет встречаться с избирателями. Затем остается неделя до даты выборов. И от греха подальше, кандидата его покровители решили спрятать. До воскресенья, когда откроются избирательные участки, он будет находиться в личной резиденции Омара Хасейна. Там его не достать.

Пьер, подготовь к завтрашнему дню схему маршрута «Зверя». И на всякий случай разработай покушение на одной из встреч с избирателями. Но это будет запасным планом. Обычно такие мероприятия очень тщательно охраняются. Там не только личные телохранители, но и полиция.

Затем Эдмонд обратился к Эжену:

- Ты сейчас со своей охраной едите на заброшенный завод. Потренируйся в стрельбе из окон. Пробуй разную высоту. Инструктор тебе нужен?

- Думаю, что не надо.

Пьер кивком подтвердил это.

Эдмонд продолжил:

- Ну все, разбегаемся.

Затем он подошел к Эжену и тихо произнес:

- Монах, а на деревянном шарике с «инь» и «янь» действительно есть маленький скол. Я в машине просто не заметил. И знаешь, я не покупал его в сувенирной лавке. Кто-то из братьев подарил мне его. Но кто, хоть убей не помню. Вроде кто-то просто подкинул шар вверх, а я поймал. Но не беспокойся, если для тебя это столь важно напрягу мозги и припомню. Лады?

- Да ладно, брат. Не перегружай извилины. Они нам нужны для более важного дела.

Уже в машине, Эжен подумал, что этот шар с сакральными знаками, он видел в руках очень близкого человека. И совсем недавно. В день, когда он выиграл турнир по смешанным стилям и стал абсолютным чемпионом Евразии. Но у кого он так и не вспомнил.

Завод занимал огромную площадь. Он был огражден высоким, около трех метров забором. Так, что армагеддонцам ни кто не должен был помешать. Страхуясь, Эдмонд направил к заводу еще десяток братьев. Они разошлись по периметру забора. У всех были рации.

Эжен за остаток дня, точнее он прихватил и несколько часов ночи, сделал более пятидесяти выстрелов. Для того, что бы заглушить звуки выстрелов, включили компрессорную установку, которая своим противным звуком разогнала всех окрестных птиц. Впрочем это было без надобности. Винтовочный выстрел глушил мощный прибор и звук был не громче щелчка пальцев.

Только когда заслезились глаза и затряслись руки, Эжен позвонил Эдмонду.

Лидер назвал ему адрес съемной квартиры. Он объяснил, что до акции Эжену нельзя показываться у себя дома. Любая мелочь могла привести к провалу операции.

Эжен все это понимал, поэтому без споров отправился с охранниками во временное прибежище. Он решил отоспаться – завтра нужно было вместе с Пьером объехать маршрут Гинбурга и найти наиболее удачные «схроны» для выполнения акции.

 

Пригород Парижа. Личная резиденция Омара Хасейна.

Самый влиятельный бизнесмен Франции пригласил сегодня лучшего своего друга президента Мусульманской ассоциации стран Евразии Мустафу Халима и его личного советника Абдель Кадира Матлака. Он был не только помощником Халима, но и его серым кардиналом. Не зря же в свое время окончил Гарвард. А затем очень долго изучал религии мира. Абдель был вхож ко многим президентам различных стран. Часто решал щекотливые вопросы на самом высшем уровне. Где назревал какой либо конфликт, будь он экономический или военный, где затрагивались интересы ассоциации, советник сразу же брал на себя роль третейского судьи. Его слово высоко ценилось в мире ислама. Да и не только. Многие европейские лидеры советовались с ним прежде чем принимать какие либо действия. Неоднократно он предотвращал конфликты и среди самих исламских государств.

Омар Хасейн еще неделю назад договорился об этой встрече. Его план близился к логическому концу. Хоть он понимал, что жить ему оставались считанные дни, он был рад и горд. Его жизнь зачтется Аллахом!

Последний месяц Хасейн не покидал своей резиденции. Да и как? Он практически круглосуточно был подключен к кислородной установке. В его вены были вставлены катетеры и кровь прогонялась через центрофугу очищаясь от разрушенных лейкоцитов. Дозы болеутоляющих препаратов стали гигантским. Но без них Хасейн не мог ни есть, ни спать. И даже думать не мог без привычной лошадиной дозы морфия.

Наконец в кабинет вошли высокопоставленные гости. Они знали состояние Хасейна, но не ожидали, что ситуация хуже, чем казалось. Еще полгода назад, Хасейн выглядел намного моложе своих лет. Диетическое питание, личные врачи, пластические операции – тогда ни кто не давал ему более сорока. Но сейчас перед гостями в специальном кресле находилась развалина более похожая на мумию чем на человека.

- Аллах Акбар, друзья, - голос Хасейна был сиплым и очень тихим, - присаживайтесь.

Абдель Кадир Матлака, опережая своего патрона, спросил:

- Уважаемый хаджи, что говорят врачи?

Хасейн хрипло рассмеялся:

- Врут, что я еще сто лет проживу. Да ну их. Только деньги их интересуют. А разве за эти презренные бумажки возможно купить себе здоровье? Только иллюзию надежды.

Президент Мусульманской ассоциации стран Евразии Мустафа Халим приблизился к своему старому другу.

- Храни тебя Аллах, брат мой. Скажи, чем помочь тебе? Может наилучших докторов пригласить?

- Не стоит, Мустафа. В этом кабинете были лучшие из лучших. Дни мои сочтены. Но я не боюсь предстать пред Всевышним. Вся моя жизнь была посвящена ему. Но осталось только главное: наказать презренных израильтян. Вспомним нашего пророка Магомета – он завещал нам, слугам своим уничтожать иудеев, где бы они не были.

Операция по нанесению ядерного удара по Израилю близиться к завершению. Через пару дней на Сержа Гинбурга будет совершенно покушение. Но он останется жив. А еще через неделю состоятся выборы, и наш протеже займет президентское кресло. На волне того, что христианские фанатики организовали попытку убийства всеобщего народного любимца, даже те, кто колеблется, отдадут за него голос. По всей Франции пройдут митинги и манифестации против вероломного поступка членов ордена «Армагеддон». Этого сторожевого пса христианства.

Абдель Кадир Матлака поинтересовался:

- Наш агент не засветится?

- Нет. Он сейчас один из приближенных лидера ордена. На него ни кто не подумает, что он наш человек. Не зря мы несколько лет разрабатывали эту акцию.

В разговор вступил Мустафа Халим:

- Главное, это не допустить утечки информации. И думаю, что после покушения нашего агента нужно будет, - Халим запнулся, подбирая слова, - эээ, спрятать надежно.

Хасейн просипел:

- Не беспокойся, друг мой. Соответствующие распоряжения уже отданы. Так, что контроль за операцией полный.

- А кто будет стрелять в Гинбурга?

- Я раньше рассказывал о нем после ассамблеи Мусульманской ассоциации стран Евразии, в Эрбиле. Или не помните?

Мустафа Халим, огладив аккуратную бородку вспомнил

- Какой-то монах. Его вроде бы даже из монастыря выгнали.

Серый кардинал добавил:

- Который был против реформ в католической церкви. А затем примкнул к ордену «Армагеддон».

Хасейн вдруг сильно закашлял, затем трясущими руками нажал на кнопку расположенную на подлокотнике коляски. Лицо его посинело, глаза закатились.

В кабинет забежали врач с медсестрой. Женщина бросилась к кислородному аппарату, а мужчина быстро поставил укол.

Уже через минуту лицо Хасейна стало розовым. Он открыл глаза и оглядев комнату. Махнул рукой. Его личные работники Эскулапа поняв этот жест покинули кабинет.

Больной стал шумно дышать и уже через несколько секунд сказал почти нормальным голосом:

- Не пугайтесь друзья. Это был всего лишь приступ. Мне нужны всего две недели, чтобы осуществить задуманное. Всевышний милостиво даст мне их. Я уверен в этом.

Затем уже более спокойно добавил:

- Этого монаха зовут Эжен Лотар. С помощью специальных медицинских препаратов и нейрокодирования, он сделает все, что нам угодно. Я вложил несколько десятков миллионов евродинаров в специальную клинику для подготовки агентов для разовых заданий. Помните террористические акты в Испании, Лондоне, Москве, Тель–Авиве? Это все дело рук пациентов этой клиники. С Лотаром мы поступили немного иначе. Не стали прямо зомбировать, а лишь подтолкнули к его решению стрелять в Сержа Гинбурга. Но после выстрела наши люди приведут механизм самоуничтожения, посредством кодового слова. Лучшие свидетели – это мертвые свидетели.

Советник президент Мусульманской ассоциации стран Евразии уточнил:

- Уважаемый Омар. Вы сказали, что Гинбург останется жив. Откуда такая уверенность?

- Не скажу. Хочу оставить маленькую интригу. После покушения, дорогой мой Абдель, после покушения.

Мустафа Халим, выяснив основные аспекты предстоящей операции, спросил:

- С этим все ясно. Но не покушение главное. После того как настанет час «Х», что мы должны сделать?

- Про это еще в Эрбиле докладывал многопочтимый Абдель Кадир Матлака. Может, что-то изменилось с того времени?

- Нет, все будет так как просчитали наши социологи. Многомиллионные демонстрации возмущенных мусульман по всему миру. Израиль в руинах. И всепобеждающая поступь слова Аллаха. Жаль только будет погибших правоверных живущих по соседству. Но, тут уж ничего не поделаешь, прими Аллах их чистые души.

Достопочтимый хаджи, поясните, записка написанная Гинбургом готова?

Хасейн позволил себе улыбнуться.

- Конечно. Мои специалисты профессионально подделали последнее послание этого новообращенного. Когда его опубликуют газеты, шум поднимется колоссальный. И это еще один плюс нашему делу. У Гинбурга к тому же еврейские корни, так, что все поверят его скрытую ненависть к арабам. Круг замкнется.

Мустафа Халим, который рассматривал картины великих мастеров эпохи Возрождения из огромной коллекции Хасейна, подытоживая встречу, спросил:

- Чем мы еще можем помочь тебе, Омар?

- Во Франции все сделают мои люди. Но после наступления часа «Х» мы все должны консолидироваться для решающего удара по загнивающему христианству. Жаль, что я уже не увижу торжество зеленого знамени во всем мире. Но так будет. В этом я уверен на все сто процентов.

Спасибо, что пришли, друзья. Теперь на все воля Аллаха.

Гости попрощавшись с Хасейном вышли из кабинета.

Омар долго обдумывал эту встречу. Только когда нестерпимая боль опять стала терзать его тело, нажал кнопку.

После очередной дозы морфия, он вытер пот, градом катящийся со лба, и тихо произнес:

- Во имя Аллаха милосердного и милостивого!

 

Франция, Париж

В квартире, которую Эдмонд снял для Эжена, было три комнаты. Охранники расположились в той, которая выходила в коридор. Они предложили Эжену поужинать. Но ему очень хотелось спать. Поэтому он выпил небольшую чашку чая и не раздеваясь, бухнулся на заправленную кровать.

Проснулся Эжен от громких разговоров. Оказалось, что приехал Пьер.

Эжен бросил взгляд на часы: было девять утра. Он резво вскочил и поздоровавшись с раннем гостем, скрылся в ванной комнате.

Когда он вышел, то на столе уже стояли тарелки с завтраком, а Пьер, разложив карту города на прикроватной тумбочке, делал карандашом пометки.

Подняв голову, он сказал:

- Поешь поплотнее. Через час поедем смотреть главную «точку».

Не смотря на то, что вчера Эжен почти ничего не ел, завтракать не хотелось.

Он сходил на кухню и заварил кофе.

Крикнул оттуда:

- Воин, кофе налить?

Не расслышав ответ, Эжен наполнил две большие чашки и прихватив сахарницу, вернулся в комнату.

Похоже, Пьер его не слышал – так он был увлечен изучением карты.

Эжен отпил глоток.

- Воин, отвлекись. Кофе стынет.

Пьер кивнул.

- Давай кружку. Честно признаюсь, мои ребята проверили более десяти наилучших «точек» для засады. Но мне нравиться больше всего одна. Такое ощущение, что это место кто-то специально создал для покушений. Как говориться, лучше не бывает. Но это меня и смущает. Не могла охрана «зверя» упустить эту «точку». Тем более она рядом с избирательным штабом. Хотя кто знает, может и она под контролем. Но ребята уже несколько дней держат ее под «колпаком». Вроде все спокойно. На всякий случай, вчера там оставили левую снайперку с боеприпасами. Так, что если ее не будет, мои догадки верны.

Пьер огромными глотками пил обжигающий кофе и, казалось, не замечал ни крепости напитка, ни его вкуса.

Отложив пустую чашку, спросил:

- Ты, что не завтракаешь? Учти, следующий раз поешь только к вечеру, не раньше.

- Кусок в горло не лезет. Обойдусь.

- Вот и у меня так же. Заметил, когда разрабатываю какую либо операцию, почти ни чего не ем. Зато потом наступает такой жор, что мету со стола все подряд.

- Бери стул и подсаживайся к карте. Пока у нас есть время, объясню тебе что почем.

Они расположились друг напротив друга. Пьер очертил круг на карте и стал объяснять:

- Смотри – улица Ломбардская. В офисном здании расположен избирательный штаб Гинбурга. Он из дома добирается в него на бронированной машине. Спереди и сзади автомобили с охраной. Так, что грохнуть его можно только из базуки. У офиса он выходит в окружении шести бодигардов – попасть из снайперки можно, но очень рискованно. Тем более стрелять придется с большого расстояния.

В штабе Гинбург работает до полудня: просматривает почту, согласовывает встречи, решает другие вопросы. Обедает он практически всегда в небольшом кофе поблизости, на улице Мариво. Там очень хорошая кухня, к тому же халяльная. Перед обеденным перерывом в это кофе направляются два охранника и проверяют помещение на наличие взрывчатки. И ждут своего патрона там.

«Зверь» на своем броневике и в сопровождении телохранителей ровно в 12.00 подъезжает к входу кофе. Чтобы его застрелить у тебя, Монах, всего пять секунд. Но стрелять ты не будешь.

- Почему? Мне вполне хватит этого времени.

- Нет. Ты просто просечешь поляну: сколько телохранителей слева, сколько справа. Кто спереди, кто сзади. Куда стрелять: в голову или торс. Хотя я тебе советую в грудь – Гинбург не носит бронежилета, это точно мои бойцы выяснили. Но решать тебе. Учти статистика покушений такова: при попадании в голову большой шанс у объекта остаться живым. Пуля в сердце - стопроцентная смерть. Да и цель больше.

- Так когда стрелять-то?

- Не спеши. После обеда Гинбург выходит на улицу. Он сытый, довольный. Расслабленный. Его охрана тоже обедает со своим шефом. Понял?

- Они, как и он, утратят предосторожность. Не так внимательно станут оберегать вельможное тело.

- Все верно. Но не это главное. В кафе многие посетители бросятся за ним: поговорить, взять автограф, пожелать победы на выборах. Раньше, клиентов кафе на время обеда Гинбурга просили покинуть заведение. Но, он сам попросил начальника охраны не делать это. «Зверь» решил, что так он ближе к народу.

У тебя, Эжен будет минута. Думаю, что справишься легко. На тренировках ты бил мишени намного труднее.

Все ясно. Поедем схрон проверять?

- Подожди немного. Я тебе еще не объяснил способ отхода с «точки».

Дом, откуда ты будешь стрелять, стоит напротив кафе. Расстояние – чуть больше ста метров. Палить придется из чердачного люка.

После выстрела, или двух, бросаешь винтовку и спускаешься вниз по пожарной лестнице. Дверь в подвальное помещение будет открыта. Из подвала есть коллекторный тоннель в соседний дом. Уже оттуда спокойно выходишь на соседнюю улицу Фламеля и на углу, всего в двадцати метрах, тебя будет ждать автомобиль с армагеддонцами.

Вот такой план. Но легко на словах – сделать все правильно, без осечки будет гораздо сложнее. Учти это.

У Пьера запиликал сотовый телефон. Он поговорил пару минут и удовлетворенно сообщил Эжену:

- Ребята отзвонились. Левая снайперка на месте. Значит «точка» не под контролем.

Но уже через секунду волевое, покрытое шрамами лицо Воина стало хмурым. Он резко стал.

- Ох, не нравиться мне это все. Оранная служба у Гинбурга вся состоит из профессионалов. Прошляпить такое место? Или может действительно расслабились в предвкушении победы своего шефа на выборах.

Ладно, бери своих бодигардов и поехали на «точку».

Садясь в машину, Пьер скептически повторил:

- Не нравиться мне все это.

Мы вышли за квартал до улицы Мариво. Нас ждали трое армагеддонцев. Они долго, что-то обсуждали с Пьером. Насколько Эжен понял, есть еще места для организации покушения, и Воин приказал своим людям тщательно их проверить.

Дав им задание, мы отправились к дому № 54. Именно в нем находилась «точка». Но Пьер свернул в переулок. Под углом в девяносто градусов к улице Марево, примыкала небольшая улочка Фламеля. Пьер распорядился охранникам остаться у подъезда. Сам с Эженом зашел и через боковую дверь, которая на первый взгляд была закрыта, спустился в подвальное помещение.

Остановившись, Воин сказал:

- Запоминай все внимательно. Хотя, что тебе говорить – убедился, что и память и реакция у тебя как у супермена.

Эжен и Пьер прошли по длинному тоннелю в другой подвал. Затем вышли на пожарную лестницу.

Пьер поучал:

- Все двери по пути отхода будут открыты. Но замки будут висеть. На всякий случай, чтобы какой нибудь клошар не забрался и не сорвал операцию.

Дом был старой постройки. Но не очень высокий для центра – всего пять этажей. То ли он относился к памятникам архитектуры, то ли его владелец запрашивал у строительных компаний слишком большие деньги. Но подобные здания в центре уже давно снесли – везде стояли многоэтажки.

Добравшись до чердачного люка, Эжен восхищенно произнес:

- Вид – как в тире. Проще пареной репы убить «зверя».

- Вот эта простота меня и настораживает. Но мои бойцы даже следы здесь посмотрели: на чердак кроме них уже давно никто не забирался. Слой пыли не потревожен.

Не буду себе голову ломать – попрошу друзей из спецслужб помочь по старой дружбе. Может у них есть какая либо информация.

Давай пока присмотрись здесь. Огляди вектор стрельбы. Продумай каждую мелочь: как винтовку держать будешь, куда гильзы отлетят, где в полдень находиться солнце. Пусть оно и зимнее, но помешать сможет сильно.

Около часа Эжен осматривал «точку». Действительно, место как будто специально кто-то подготовил. Но с другой стороны, Гинбург ежедневно встречается с тысячами людьми: на митингах, в залах, да и просто на улице. Все предусмотреть невозможно. История мировых покушений доказывает эту истину.

Пьер за это время сделал несколько звонков. Затем, обращаясь к Эжену, предложил:

- Ты пока потренируйся уходить. Думай о том, что можешь споткнуться, упасть, встретить кого нибудь на пожарной лестнице. И главное не думай, что охранники Гинбурга даже на сытый желудок не смогут вычислить точку выстрела. Понятно, что конкретное место за секунду не определишь, но, то, что пуля послана из этого дома поймет даже дилетант.

А я тут созвонился со старыми приятелями. Кое-что у них есть. И очень серьезное. Ты уж без меня тут побегай, лады?

- Справлюсь, Воин. Когда окончательно все определиться?

- Вечером, брат. Эдмонд ждет всех нас после 18.00. Так, что у тебя еще уйма времени потренироваться в легкой атлетике.

Он улыбнулся и скрылся в двери ведущей на пожарную лестницу.

Эжен больше часа потел, носясь между двумя домами соединенными тоннелем. Только когда пробежал весь путь с закрытыми глазами, решил, что хватит. Тем более можно было привлечь внимание жильцов.

Он вместе с охраной решил немного прогуляться по городу. Поначалу один из них, Бруно, заартачился, мол, Эдмонд категорически запретил им шляться по улицам, на что Эжен резонно заметил, что ему необходимо настроиться на выполнение миссии. Ведь последнюю неделю он тренировался по двадцать часов в сутки. После того, как Эжен предложил ребятам пообедать в кафе, то Бруно сразу же забыл о распоряжении лидера «Армагеддона».

Кафе было небольшим и очень уютным. Заказав на всех жаркое в горшочках, Эжен попросил хозяина заведения включить телевизор. Владелец кафе, седой высокий мужчина сразу же принес дистанционный пульт. Пока мясо томилось в жарочном шкафу, ребята пили кофе и лениво переговаривались. Эжен не встревал в их болтовню, он просто переключал каналы надеясь найти, что нибудь интересное.

Вдруг по одному из криминальных каналов, мелькнуло знакомое лицо. Эжен сделал звук громче и внимательно посмотрел на фотографию на экране телеящика. Он сразу же узнал девушку. Фото было его случайной знакомой Кати.

Диктор, голосом лишенным эмоциональной окраски, поведал о драме, разыгравшейся сегодня утром. Вчера, оказывается, состоялась свадьба Кати и Тагира. Ночью выяснилось, что невеста ему досталась не девственной. Тогда Тагир оскорбил девушку в присутствии родителей и быстро собравшись, ушел.

А рано утром, родственники и друзья несостоявшегося жениха разукрасили дом Кати оскорбительными надписями и даже избили ее отца. Мать прокляла дочку.

Катя, вся оплеванная и опозоренная, поднялась на крышу соседней многоэтажки и бросилась вниз. Смерть ее была мгновенной.

Эжен прикусил губу: «Вот тебе и цивилизованный мусульманин. Знает русский и французские языки. Наукой занимается. Аспирант. А как только дело дошло до постели, так сразу же древние предрассудки, средневековье. Поддонок он последний».

Охранники заметили, как изменилось настроение Эжена. Бруно, посмотрев на фото девушки, спросил:

- Ты знал ее?

Эжен кивнул. Говорить не хотелось. Точнее, он просто не мог сейчас произнести ни слова. В горле стоял сухой комок.

Бруно произнес:

- Красивая. И зачем она решила выйти замуж за мусульманина? Ведь знала о законах шариата. На что надеялась?

Эжен молчал. Что он мог ответить другу?

Принесли горшочки с мясом. Охранники набросились на нежную телятину, приготовленную с овощами и под кисло-сладким соусом.

Эжен есть не мог. Он наконец почувствовал, что ком раздирающий его горло, пропал.

- Вы ешьте, братья. Я закажу себе немного вина. Вы не против?

Ребята видели состояние Эжена. Поэтому просто кивнули.

Он выпил бокал белого. Затем второй. Но опьянения, даже самого легкого не почувствовал. Эжен знал, что когда очень плохо, лучше не топить беду в алкоголе. Станет еще горше. Поэтому не стал больше наливать себе вина. Он просто сидел и молчал, уставившись в одну точку.

Бруно посмотрев на часы, сказал, пытаясь смягчить голос:

- Через двадцать минут нужно будет быть у Эдмонда.

Эжен встал. Ребята расплатившись с хозяином кафе, вышли на улицу.

Через полчаса они были в штаб-квартире.

Бруно приблизился к Эдмонду и что-то шепнул ему. Лидер ордена подошел к Эжену и виновато сказал:

- Прости меня, друг. Я заблуждался насчет этой русской девушки. Мне казалось, что ее к тебе подослали люди Алима Кадифа, импресарио Саида Хаяма, твоего основного противника в турнире. Похоже, я заблуждался.

Эдмонд помолчал немного, затем добавил:

- Прими мои соболезнования. Жалко девушку. Не заслужила она такой смерти.

Эжен ответил:

- Я был знаком с ней всего несколько дней. Но сейчас мне кажется, что знал ее всю жизнь. Я отомщу за ее смерть.

- Успокойся, брат. Не пори горячки. Ненависть тебе сейчас не нужна.

Эдмонд, обращаясь ко всем присутствующим в штаб-квартире, поинтересовался:

- Кто из вас видел сегодня после обеда Пьера?

Все молчали.

Эжен пожал плечами.

- Он при мне созвонился с прежними коллегами по работе. Мне показалось, что ему должны были сообщить какие-то важные сведения. Но после того как он уехал с «точки», я его больше не видел. А ты звякни ему на мобилу.

- Да раз десять набирал номер. Звонок проходит, но никто не отвечает.

И Виктор еще опаздывает. Ладно хоть позвонил, предупредил.

Так, давайте все рассаживайтесь, обсудим завтрашнюю операцию.

С утра шесть наших ребят занимают свои позиции рядом с избирательным штабом Гинбурга и возле кафе, где он обедает. Двое возле дома, где расположена «точка». Но сначала занесете на чердак снайперскую винтовку и все остальные причиндалы. Смотрите в оба. Проверьте маячки на дверях. Если все в порядке – отзвонитесь мне. Еще двое у выхода из тоннеля, у дома по улице Фламеля.

Бруно, ты в 11.40 подгонишь машину на перекресток. Припаркуешься возле антикварной лавки – там есть платная стоянка. Сам сидишь в автомобиле.

Всем иметь рации. Малейшая опасность – сразу же сообщить остальным.

Так с этим более-менее понятно. Теперь главное.

Эдмонд внимательно посмотрел на Эжена.

- Монах, ты готов к завтрашней операции?

- Полностью.

- Самоубийство Кати тебя не выбило тебя из колеи?

- Ты знаешь меня, брат. Я исполню свою миссию. Верь мне.

- Тогда, ты в 11.30 должен быть на «точке». Добираться будешь самостоятельно. Один. Советую тебе доехать до центра, и до дома по улице Марево пройтись пешком.

Если на точке будет «палево», наши бойцы тебя предупредят.

Эдмонд встал и громко спросил:

- Все всем ясно?

Члены ордена в разнобой ответили своему лидеру.

- Всем по домам. Мельчайшая оплошность сорвет операцию. Рано утром я всех обзвоню.

Армагеддонцы покинули штаб-квартиру. Эжен тоже хотел идти на съемное жилище, но Эдмонд задержал его.

- Монах, у меня плохие предчувствия. Воин никогда не опаздывал на сходки. А сегодня просто пропал. И Виктора до сих пор нет. Не нравиться мне все это.

- Пьер сегодня целый день повторял эту фразу.

- Он профи. И если что-то почувствовал, то, как правило, его догадки подтверждались. Ладно, утро вечера мудренее.

Кстати, забыл тебе сказать. Этот шар, которым ты интересуешься, дал мне Виктор.

- Когда?

- Ты тогда в клинике лежал. После посвящения в орден «Армагеддон». Мы тогда еще приезжали тебя навестить. Мне тогда надоело, что Виктор как маленький подбрасывает шарик и ловит. Вот я его и конфисковал.

- Понятно, Эдмонд. Пока. Жду завтра твоего звонка. Только учти я проснусь часов в семь утра. и до десяти буду заниматься медитацией.

Я всегда перед важными делами так настраиваю себя.

- Хорошо, Монах. Буду в курсе. Счастливо тебе. Да поможет нам Бог!

- Все в его руках, брат. До завтра.

Охранники ждали его в машине. Бруно предложил, прежде чем ехать на квартиру, заскочить в магазин и купить еды. Эжен согласился. Сам он знал, что ни сегодня, ни завтра есть не будет. Но ребята здесь причем?

Возле супермаркета они остановились. Пока Эжен сидел в машине, охранники сходили в магазин и запаслись снедью.

В квартире, второй охранник, молчаливый Робен, ушел на кухню – готовить ужин.

Эжен сказал:

- Бруно, вы поешьте. Я, к сожалению, пока потерял аппетит. Лучше пораньше лягу спать.

- Может съешь что нибудь легкое? Салат или фрукты.

- Спасибо. Если тебе не трудно, то свари кофе покрепче.

- Ты же хотел лечь пораньше.

- Кофе мне не помешает заснуть. Оно действует на меня по-другому. Так, что не беспокойся об этом.

- Я тебе целый кофейник в комнату принесу.

- Ага. Спасибо, брат.

Эжен расправил постель. Но спать в самом деле еще не хотелось. Тогда он достал маленький, карманный вариант, Нового Завета и стал перечитывать Евангелие от Иоанна.

Вошел Бруно. Он нес кофейник и сахарницу.

- Этого хватит. Эжен?

- Вполне, друг. Еще раз спасибо.

Вдруг Бруно неожиданно произнес: «Господи, помоги рабу твоему Эжену».

Затем смутился, и пожелав спокойной ночи, вышел плотно закрыв за собой дверь.

Эжен налил себе большую чашку кофе. Отложив Святое Писание, маленькими глотками выпил горячую, горькую жидкость. Через минуту почувствовал как кровь, пульсируя, быстрее побежала по венам и артериям. Холод, который проник в его тело, когда он узнал о смерти Кати, наконец, отступил.

«Почему Господь наказывает, нас своих детей. Мы, христиане, которые верой и правдой служим ему, испытываем жесточайшие душевные муки, видя, что твориться на земле».

Эжен раскрыл Откровение Иоанна Богослова, и сразу же увидел ответ: «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю».

Но как же все это несправедливо! А может так и должно быть?

Эжен лег и прочитав молитвы, заснул крепким, здоровым сном. Ночью, уже по утро, у него было сидение.

Сон Эжена.

Пещера, холодная и сырая. Эжен нашел ее для того, чтобы уединиться. Он решил несколько месяцев прожить вдали от людей, вдали от соблазнов и мирских утешений. Душа требовала очищения и покоя.

Он постился уже давно, раз в день употребляя в пищу небольшой кусок хлеба, запивая его сырой водой. И почти круглосуточно молился.

И вдруг, находясь в пограничном состоянии от истощения и недосыпа, Эжен увидел, как в пещере появился мужчина. Неожиданно, словно соткался из воздуха. Высокий, жилистый, матерый. Лицо его пересекали шрамы и морщины. Глаза были ледяными и жесткими. В пещере повеяло могильным холодом.

Он встал, сложив руки на груди напротив Эжена, который молился, стоя на коленях и ехидно улыбался.

Наконец он разомкнул уста:

- Все молишься, друг мой. Постишься. Печешься о спасении душ презренных людишек. А ведь Он забыл про свою паству. Отдал их на поругание и бесчестие. Не достоин Он твоих стремлений. Твоих страданий. И тебя Он оставит в час беды.

Эжен, медленно вставая с усталых коленей, резко ответил незнакомцу:

- Не смей так говорить про Господа нашего! Он муку неземную принял ради спасения всего рода людского. Грехи человеческие на себя взял.

Непрошенный гость саркастически сказал:

- Что вы за люди такие, христиане? Бьют по левой щеке, дай себе съездить по правой. Не убий – все века уничтожали не только чужих, но и единоверцев. Да еще как уничтожали! И все во имя Его - Кто ты, незнакомец?

- Я тот, кто свет вам заблудшим несет.

Эжен содрогнулся

- Уйди, не соблазняй, враг рода человеческого! Имя твое ложь и клевета!

- Ой, какой смелый! Поговорить даже не хочешь.

Ты правильно понял, кто я. Молодец.

Эжен взялся за нательный крест

- Не введи во искушение, Господи! Избавь от Лукавого!

Люцифер гомерически расхохотался.

- Проси, проси Его. Вы христиане только и можете, что просить. Нет, чтобы взять, так нет, как нищие: дай, подай.

Дал вам Он веру, надежду, любовь, а вы вместо того, чтобы служить Ему, погрязли в войнах, развратах, себялюбии. Не Его почитаете – себя!

Дал Он вам право покаяния. Будь ты хоть вором, разбойником и даже убийцей. Как легко: согрешил по полной программе, поплакался в жилетку священнику и душа твоя снова чиста! Готов опять к делам великим.

А вы даже грехи свои признавать не хотите. Зачем вам небесный рай, когда есть земной с его соблазнами? Небеса далеко, а удовольствия и наслаждения рядом. И вот у каждого из вас всегда зарождается червячок сомнения: а может и нет Его? Как нет и рая? Зачем тогда жить по Его заповедям? Зачем терзать себя в душевном непонимании. Зачем мучить в аскезе. И главное – тварь я дрожащая или право имею? Имеете, имеете. Только забываете о самом главном, о расплате.

- Что ты хочешь Люцифер?

Гость изумился:

- Я хочу? Ты, похоже, не понимаешь меня, заблудший. Это вы хотите. А я всего лишь даю вам право выбора: берите все, что захотите. Имейте, что душе угодно. Владейте хоть всем миром. Но знайте – за все надо платить. Бери, возьми, обладай – но заплати за это!

- Уйди, нечистый! Обольститель человеческий! Слова твои сладки, но вкус их горек.

- Не интересен ты мне. Такой же, как и все людишки. Знай, ничтожный, скоро сын мой придет. Вот тогда-то и будет время подумать. И узреть кто прав.

Прощай смертный. Жду тебя скоро. Только уж у меня поговорим…

Люцифер пропал, словно испарился.

Эжен упал на колени и долго молился. Но вдруг перед ним разверзлась глубокая пропасть. Эжен видел, как далеко внизу копошатся миллионы людей, взывая о сострадании. Пропасть была заполнена огненной смолой, и мерзкие испарения поднимались вверх, заставляя сдерживать дыхание.

Эжен почувствовал непреодолимое желание прыгнуть в геенну огненную. Он долго боролся с собой. Но, в конце концов, осенив себя крестом, и стал громко петь псалмы: «Боже! Ты отринул нас. Ты сокрушил нас. Ты прогневался: обратись к нам. Ты потряс землю, разбил ее: исцели повреждения ее, ибо она колеблется. Ты дал испытать народу твоему жестокое, напоил нас вином изумления. Даруй боящимся Тебя знамя, чтобы они подняли его ради истины. Чтобы избавились возлюбленные Твои; спаси десницей Твоей и услышь меня. Подай нам помощь в тесноте, ибо защита человеческая суетна. С Богом мы окажем силу, Он низложит врагов наших».

Пробуждение Эжена было тяжким. Тело покрывал липкий, холодный пот. Голова разламывалась на кусочки. Сердце колотилось так, словно он выпил несколько литров крепчайшего кофе.

«Что за чертовщина, прости меня Господи, приснилась?», - Эжен все ни как не мог отдышаться.

Он поднялся и прочитал утренние молитвы. Почему-то вспомнилось Послание к римлянам святого апостола Павла: «…Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю». Затем присев на коврик в позу «лотоса» начал делать дыхательные упражнения. Скоро Эжен почувствовал как сердце стало медленнее биться. Все волнения покинули воспаленный мозг Монаха.

Эжен стал прокручивать все этапы операции. Медленно, тщательно, скрупулезно.

В состоянии медитации он пробыл больше часа. Затем встал, и около тридцати минут делал физические упражнения.

Перейти к утреннему умыванию помешал стук в дверь.

Охранники впустили в комнату Эдмонда.

Поздоровавшись, он сказал:

- Монах, операция отменяется.

Эжен недоуменно вскинул голову.

- Что случилось, брат?

- Сегодня рано утром мои люди обнаружили труп Пьера. Он был убит.

- Известно кто это сделал?

- Нет. Тело воина было исколото ножом. Медики из криминальной полиции насчитали около двадцати ран.

Эжен призадумался.

- Воин вряд ли бы подпустил врага. Я уверен это сделали кто-то, кого он хорошо знал.

- Я тоже так думаю. Есть еще одна зацепка: ножом, которым убили Пьера, кололи и Аббата Жана. Это полиция точно установила.

- Тогда, получается, Воина радикальные мусульмане убили?

- Не знаю, - Эдмонд немного помолчал, - Я вообще теперь ни в чем не уверен. Что-то много совпадений.

- Но почему отменяем операцию? Воин даже под пытками ничего бы не рассказал.

- Знаю. Но есть еще одна причина: пропал мой помощник Виктор. Со вчерашнего дня ни слуха, ни духа. Похоже, нас кто-то сдал.

- А ты обзванивал ребят на «точке»?

- Там все в порядке. Но вдруг это западня. Рисковать не стоит.

- Стоит, Эдмонд. Не пори горячки. Я все обдумал. Нужно провести акцию. «Зверь» должен быть убит.

- Ты хоть в курсе, что все это может быть провокацией? Ловушкой?

- Все может быть. Но нельзя упускать шанса.

Эдмонд встал и молча ходил по комнате.

- Хорошо. Я тогда звоню бойцам и объявляю готовность номер один.

- Бог с нами, брат.

Лидер «Армагеддона» ушел.

Эжен принял душ и выпил зеленого чая. Стрелки часов близились к 11.00.

В комнату вошел Бруно.

Эжен коротко сказал:

- Эдмонд разрешил продолжить операцию. Ты можешь идти. Я своим ходом доберусь до «точки».

Сам он быстро собрался и вышел на улицу. Было довольно прохладно. Низко над головой висело яркое, но холодное солнце. И цвет у него был какой-то особенный – оранжевый.

Когда Эжен прошел квартал, неожиданно закапал мелкий противный дождь. Эжен посмотрел вверх и увидел, что небо затянуто осенними, точнее почти уже зимними тучами, которые как свинцовые покрывала укутали небосвод до горизонта.

«Нужно было захватить зонтик», - подумал Эжен, укутываясь плотнее в длинное пальто.

Поймав такси, через десять минут был на пересечении улиц Марево и Фламеля. Зайдя в подъезд дома, стоящего недалеко от «точки», нажал кнопку рации. Условным кодом ему сообщили, что все в порядке.

Эжен бросил взгляд на часы. «Пора», - решил он, и неторопливым шагом праздного гуляки, отправился на «точку».

Винтовка, оптический прицел, коробка с патронами, - все находилось в подготовленном ребятами «схроне». Эжен не торопясь, аккуратно собрал оружие и вставил в магазин два патрона. Больше ему не требовалось.

Заняв позицию, он еще раз посмотрел часы: до убийства «Зверя» оставалось меньше получаса. Эжен знал педантичность объекта: он подъезжал к кафе всегда в 12.00. Обедал около двадцати минут и после разговора с избирателями у входа в заведение, уезжал.

Наконец подъехало три автомобиля. Из среднего вышел Серж Гинбург. Его уже прикрывали телохранители, которые вышли раньше.

Гинбург в окружении бодигардов подошел к входу и уже собирался войти внутрь. Но что-то остановило его он вдруг резко развернулся и посмотрел вверх, прямо туда где находился Серж. Монах через мощную оптику встретился с ним взглядом. Глаза у «Зверя» были голубые. Взгляд жесткий, но не холодный. Всего на секунду он высунулся из-за живого щита. Сержу этой секунды хватило. Но Монах не смог выстрелить в лицо – он испугался прямого взгляда «зверя» (или человека), которого должен убить. Эжен сместил прицел и нажал на спусковой крючок. Выстрела он не услышал. Зато хорошо увидел, как на левой стороне груди Гинбурга расплылось ярко-красное пятно. «Зверь» начал падать. Падал он медленно, как в замедленном движении кинопленки. Но при этом он не отрывал глаза от Эжена. Конечно, Гинбург не видел своего убийцу, это Монах понимал, но все-таки на ментальном уровне почувствовал его взгляд. Взгляд жертвы.

И внезапно Эжен вспомнил, где видел шар с символами «инь» и «янь». Он видел его у аббата Жана. Даже брал его в руки, катал в ладони. Он понял, кто убил аббата.

Неожиданно зазвенел сотовый телефон. Эжен понимал, что нужно уходить. Охранники Гинбурга вычислили «точку» и спешили до приезда полиции перекрыть все пути отхода. Но бросив взгляд на дисплей, Эжен рискнул ответить. Номер был Эдмонда.

- Эдмонд, я знаю кто убил аббата Жана.

В наушниках послышался ехидный смешок.

- Неужели? Умный, ничего не скажешь. Но уже поздно.

Эжен понял, что с ним разговаривает Виктор.

- Где Эдмонд. Дай ему телефон.

Виктор громко хмыкнул в мобилу.

- Это проблема Монах. Эдмонд валяется в луже собственной крови и похоже не желает с тобой разговаривать. Ты уж прости его бедного.

Эжен еле- еле сдерживая крик, сказал:

- Ты собака, за все ответишь! Ты убил нашего лидера, убил Жана.

- И Пьера, или как там его, Воина. Он наконец понял мою роль во всей операции. Но, увы, опоздал. Пришлось его чик, чик ножичком.

- Следующая пуля твоя, тварь!

- Не пугай, юродивый! Ты забыл, что тебе главврач клиники советовал?? После посвящения в этот идиотский орден. Правда, доктор сейчас корешки ромашек нюхает – совал свой нос, куда не надо. А ты не послушал его, не сходил к психоаналитику. Возомнил себя ангелом мщения.

Что молчишь, дар речи потерял или память отшибло? Тогда слушай, камикадзе: «бисмиллах аллоху акбар».

Голос был гортанный и высокий. Эжену показалось, что эти слова сказал не Виктор, а робот. В голове словно что-то щелкнуло, словно кто-то выключил рубильник. Это последнее, что он смог подумать.

Монах встал и отбросил сотовый телефон. Затем высунулся из чердачного люка и посмотрел вниз. Он не видел охранников, которые заметили его и стали стрелять.

Монах отчетливо увидел внизу лица друзей. Эдмонд, Жан, Пьер. Его отец и Катя. Они все смотрели на него и молчали. Эжен не чувствовал как в него попадали пули. Он сильно вздохнул в последний раз и, наклонившись сильнее, стал падать вниз.

 

Глава XXVI

Россия, Москва - Пермь

В аэропорту было холодно: еще бы не лето на дворе. Хорошо, что еще в самолете одет толстый свитер. Осталось дождаться багажа и найти в сумке теплую куртку.

Я не стал звонить друзьям, что вылетаю из Германии. И сейчас, подавив желание набрать номера знакомых, отключил мобилу.

После всех заморочек в фатерлянде, нужно было объясниться с Георгием. Думаю, он не станет меня ни в чем обвинять. Да и сам он поступил бы так же. По крайней мере, малолетнюю девчонку, которую насилуют подонки, пусть и соратники по общему делу, не оставил бы в беде. Только вот эта история с Эльзой. Ведь меня Дитрих неоднократно предупреждал. Но член стоит, башка не варит. Сколько раз мужики обжигались на этом. Вечная проблема.

Дождавшись багажа, сразу же облачился в куртафан: озяб в свитере – минус двадцать за стеклянными стенами Домодедова. Нашел в огромном бауле и вязаную шапочку. Так, что до вокзала доеду без проблем.

Деньги, и притом не малые, были. Жаль, что приличную сумму пришлось отдать в качестве таможенной пошлины. А что оставалось делать? Проверка на контрольных пунктах такая, что и иголку не протащишь. Лучше уж часть отдать, чем потерять все и еще быть задержанным по статье «контрабанда».

Таксисты, как обычно, драли с прилетевших иностранцев огромные деньги. Сунулся один было ко мне, но я широко улыбаясь, уточнил:

- По счетчику поедем?

«Бомбила», сразу же потерял ко мне интерес. Он, весь скривившись, ответил:

- Наш, значит. По счетчику на автобусе езжай.

- Да ладно, не газуй. Все любят бутерброды с икрой. Правда некоторые едят с черной и красной, а остальные с кабачковой. Сколько бабла срубишь до «трех вокзалов»?

Он призадумался. По его лицу, было видно, что и слупить хочет побольше, и потерять клиента боится. Наконец, водила, указав на скользкую дорогу, ответил:

- Вот, гады, даже у международного аэропорта песком не посыпают. Много не возьму, садись. А ты вообще-то, куда собираешься с вокзала отбывать?

- С какой целью интересуешься?

- Просто мне нужно перегнать новую машину в Киров. Я же в основном перегонкой себе на хлеб с маслом зарабатываю, а «бомблю», так, изредка.

Было о чем подумать. С Кирова до Перми – рукой подать. И на автомобиле выиграю во времени, и довольно прилично. Тем более терпеть не могу ездить в поездах: влажная постель, пьяные соседи по купе, прилипчивые каталы-жулики. Но и с незнакомым водилой опасно дорогу делить. Кто его знает, а может он маньяк или, видя мою сумку, решил грабануть. Из-за границы пустыми не приезжают.

Решил рискнуть:

- Когда собираешься точилу гнать?

- Завтра. Рано утром заберу ласточку и в путь-дорогу.

- Есть деловое приложение: берешь меня с собой и делаешь маленький крюк до Перми.

- Дорого тебе путешествие обойдется. Лучше и дешевле поездом.

- Я сам знаю как лучше. Плачу не хило. Ну как, согласен?

Водитель внимательно посмотрел на меня. Не знаю, какое он обо мне составил мнение, но в его длинной, напоминающей дыню, голове, мозг начал выполнять функции калькулятора: складывал, вычитал, подытоживал.

Наконец, перестав меня сканировать, он протянул руку и громко представился:

- Роман.

Я представился.

Роман, уложив мою сумку в багажник, проговорил быстро:

- Много с тебя не возьму. Обычно, я с собой племянника беру – мало ли что может случиться на трассе. Но, думаю, что обойдемся без него.

Я предложил:

- Рома, зачем откладывать поездку на завтра? Может сегодня рванем?

- Я не против. Только созвонюсь с хозяином тачки и домой на пару минут заскочу.

- Лады.

Через час, Роман остановил машину возле высокого нового дома. Повернувшись ко мне, предложил:

- Может, заскочим, поедим на дорожку.

- У меня другое предложение. Быстро собирайся и поехали за точилой. Возьмем ее и заедем в ресторан. А по пути затаримся хавкой в дорогу.

- Ну как знаешь.

Роман вернулся через пять минут. На плече болталась небольшая дорожная сумка. Садясь в машину, удовлетворенно сказал:

- С хозяином все перетер. Он даже рад, что сегодня еду.

Мы отправились на окраину Москвы. Роман объяснил, что тачка находиться в специальном гаражном терминале.

Остановившись у огромного склада, Роман, прихватив папку с документами, ушел на вахту терминала.

Не было его довольно долго. Я за это время успел выкурить полпачки сигарет – заглушал голод.

Холод пробирал меня до костей. Пока есть время нужно будет заехать в магазин и купить нормальную дубленку или кожаную куртку с подкладкой.

Наконец, появился Роман. Он быстро загнал свой «Форд» в гараж и отправился искать тачку заказчика.

Я опять топтался у ворот и приканчивал остатки «Pall Mall». Рядом остановился крутой джип. Раздался звук клаксона. Присмотревшись, я увидел, что за рулем этой дорогущей машины сидит улыбающийся до ушей Рома.

Быстро впрыгнув в джип, я, ежась от холода, поторопил его.

- Жми до маркета ближайшего. Куплю дубленку, а то околел, пока ждал тебя.

- Так здесь, всего в пяти минутах езды есть неплохой магазинчик одежды.

- А кабак поблизости имеется?

- На выезде из города, стоит шикарное кафе. Там мясо жарят – пальчики оближешь. И даже зимой всегда овощи, зеленушка всякая. Жаль, что мне коньячку нельзя выпить. Но ты имеешь на сто граммов полное право.

В магазине я не стал долго выбирать куртку: оглядев вешалки, обнаружил коричневый кожан с меховой подкладкой. Примерив, я убедился, что куртка моего размера. Оплатив покупку, решил приобрести зимние ботинки. Нашел высокие полусапожки в цвет куртке, светло-коричневого оттенка.

На выходе старую куртку и летние кроссовки бросил в мусорную корзину.

Роман при виде обновок даже цокнул языком:

- Класс! Выглядишь как Лондонский денди. Прилично капусты отстегнул?

- В меру. Главное – тепло. А то замерз как цуцик.

- Ты же из Германии прилетел. Что там шмотки не прикупил?

- Да некогда было.

- Ну, что, в кафе?

- Давай рули скорее. В самолете такой дрянью кормили, что почти все в урну выкинул. И в аэропорту не перекусил – думал на вокзале заправлюсь. А тут ты. Пока мотались по Москве, кишки к ребрам приклеились. Да и ты, думаю, не откажешься.

- Само собой. Хотел дома поесть, так ты торопил.

- Ладно, гони где жрать дают.

Через десять минут мы были возле придорожного кафе. В новой куртке и ботинках было тепло и удобно.

Кафе по размерам больше напоминало огромный ресторан. Два этажа, стоянка для машин клиентов, и с торца, в цокольном пристрое клуб-дискотека.

Похоже, заведение пользуется популярностью, невзирая на удаленность от центральных районов столицы.

Оставив джип под присмотром двух дюжих охранников, мы зашли в кофе. Сняли верхнюю одежду и задумались перед выбором. Оказалось, было два зала: один, где проводили культурную программу, и просто обеденный зал без всяких развлечений.

Роман, просветил меня.

- Если быстро покушать, то в зал слева. А если нормально, часок другой посидеть с коньячком, то вход справа. Там, кстати, стриптиз показывают.

Мне хотелось поесть быстро и валить из первопрестольной, но видя горящие глаза своего нового знакомого, отправился в зал, где еду сдабривают показом голых женских тел.

В помещении было довольно много клиентов. Свободных столиков я насчитал всего пять. И надо учесть, что время было послеобеденное. А что тогда твориться вечером?

Не успели мы сесть, нарисовался официант:

- Что угодно гостям?

Я открыл меню и пробежав быстро глазами строчки с названием разных блюд , заказал:

- Салат с креветками, харчо, шашлык на ребрышках.

Протянув кожаную папку Роману, кивнул, мол, выбирай.

Рома мельком бросив взгляд, заученно бросил:

- Мясной салат, стейки с кровью. Суп не нужен.

Официант спросил:

- Выпивать будите?

Я подумал, что немного можно принять на грудь.

- Неси двести капель хорошего коньяка. Лимон. Шоколад. Да, еще не забудь к мясу зелени побольше.

Официант кивнув, испарился.

Роман, достал сигареты и, предложив мне угоститься, весело произнес:

- Я здесь в третий раз. Место приличное. Цены не сказать, чтобы высокие. Через пару часов окрестная молодежь начнет танцульки внизу.

Ждали не долго. Официант принес салаты и коньяк в графинчике. На тарелке лежали дольки лимона присыпанные сахарной пудрой и шоколадка в яркой обертке.

- Горячее будет через десять минут, - произнес он и обращаясь ко мне, поинтересовался: - Суп нести?

- Давай. И прихвати, пожалуйста, пачку сигарет.

- Какую марку желаете?

- «Pall Mall» имеется?

- Конечно. Сейчас все будет.

Он вышколено улыбнулся и захватил пепельницу, хотя там лежали всего два окурка.

Голодный, я уничтожил креветок с фасолью за минуту. Налив себе коньяку, выжидающе посмотрел на Романа.

Он, поняв мой взгляд, покачал головой.

- Не надо. Я не пью за рулем.

Ладно, мне больше достанется. Не торопясь, смакуя, влил в себя жгучую янтарную жидкость. Прислушался к ощущениям.

- Ничего коньяк. Не бодяжный. Не «Мертель», конечно, но пять звезд есть.

После первой и второй, перерывчик небольшой! А я даже еще вторую не выпил. Исправив ошибку, закусил шоколадом, перебивая аппетит. Хотя, я так оголодал, что могу и селедку в сахаре слопать.

Принесли дымящую тарелку с харчо.

- Мясо скоро будет.

Я доедал последние ложки густого ароматного варева, когда официант внес разнос с основным блюдом.

В прямоугольной фаянсовой тарелке, с маленькими бортиками лежали куски дивно зажаренного мяса на ребрышках. Окружала баранину разнообразная зелень: петрушка, перья лука, кинза, и даже черемша.

У Романа было попроще кушанье: два ломтя мяса, на поверхности которых, выступила сукровица. Но зелени тоже хватало.

Я с иронией произнес:

- Ты кровожадный, Рома.

Он, уже набив рот свежим мясом, промычал, что-то непонятное. Прожевав, ответил членораздельно:

- Обожаю с кровинкой! Дома, бывает, беру кусман мяса, натру его солью и перцем и на сковорду. Пять минут жарится одна сторона, пять минут вторая. Вкуснотище!

Не знаю, не знаю. Я привык к хорошо прожаренному мясцу.

Мой шашлык был выше всяких похвал. Я ел так, что за ушами пищало.

Утолив, наконец, голод, довольно заметил:

- Славная харчевня. Мясо сделано по-королевски.

Вылив остатки коньяка, запил жгучую баранину.

Как обычно, после хорошей сытной еды, настроение было отличное. На небольшой эстраде, возле шеста, сменяясь по очереди, демонстрировали свои прелести девушки всех мастей. Особенно мне понравилась стройная брюнетка с небольшой аккуратной грудью. Она такое вытворяла, что ей нужно было выступать на соревнованиях по художественной гимнастике, а не ублажать взоры подвыпивших мужиков. Хотя, что я брюзжу: стриптиз тоже искусство.

- Роман, ну как, заморил червячка?

- Спасибо, Даня. Набил пузо так, что за руль не помещусь.

- Влезешь, влезешь – джипяра огромный, как танк.

- В танке, как раз мало места – служил, знаю. Но ты заметил, какая тачка крутая? Мне лет сто надо горбатиться, чтобы такую заработать. И где люди деньги берут?

- Не завидуй. Джип знаешь, сколько соляры жрет? На одно топливо будешь работать.

- Да уж заработал бы как нибудь, имея такую ласточку.

- Не прибедняйся, у тебя Фордик тоже не копейки стоит.

Официант принес счет. Я расплатился и мы пошли одеваться.

- Гардеробщик, седой старик с крашеными усами, напоминающий командарма Буденного, остерег:

- Ребята, там внизу у входа на дискотеку, какая-то заварушка намечается. Будьте осторожней. А лучше здесь переждите – директор кафе милицию вызвал.

Рома, пытаясь засунуть в рукава куртки сразу обе руки, сыто рыгнул.

- Ничего отец, разберемся как нибудь сами.

Внизу, рядом с автомобильной стоянкой стояла группа парней.

Рома сразу заметил:

- Кавказцы.

Я внимательно присмотрелся.

- Ты прав, отчасти.

- Это как?

- Азербайджанцы стоят и чеченцы с дагами.

- Как ты их отличаешь?

- Элементарно. Но дело то, похоже, не в том, откуда они, а совсем в другом.

Внезапно, черноволосые парни бросились к входу на дискотеку. Они бросали камни в стеклянные стены и металлическими трубами стали избивать всех, кто стоял у дверей клуба. Любители потусоваться даже не сделали попытки противостоять агрессивным налетчикам, хотя их было значительно больше. Они просто падали на землю, прикрывая руками головы. Девушки завизжали и пытались ворваться внутрь дискотеки. Началась давка.

Роман присвистнул:

- Ничего себе! Надо валить, пока целы.

Мы подошли к джипу.

Вдруг из толпы отделился парень и бросился в нашу сторону. За ним гнались трое.

Парень умоляюще произнес:

- Помогите, ради Бога!

Если бы он не упомянул Всевышнего, то я бы подумал, помогать или нет. Я же не в курсе, что произошло. Может беглец изнасиловал чью-то сестру или подругу? Чеченцы убивают насильников. Хотя сами в этом деле замараны по самое не хочу.

- Садись, бедняга.

Я открыл ему дверь, и он как рыбка нырнул внутрь салона.

Чеченцы подбежали. Один из них, с лохматой шевелюрой и блестящими от прилива адреналина, глазами, хрипло приказал:

- Быстро отдали нам этого козла!

Я спокойно ответил:

- Не горячись. Что он натворил?

- Тебе какое дело, кафир? Не лезь, куда не следует.

- И все- таки, что он плохое сделал?

Другой кавказец, с такими как у земляка длинными волосами, сплюнув, сказал:

- Ахмед, что ты с этими неверными базаришь? Мочить их надо.

Он поднял трубу и хотел нанести удар по лобовому стеклу джипа.

Пришлось хуком слева отправить его в нирвану.

Ахмеда я достал прямым ударом в челюсть.

Третий нападающий, бросился за подмогой.

Я быстро крикнул:

- Рома, смываемся, если не хочешь заказчику металлолом привести.

Столь печальная перспектива явно его не привлекала. Поэтому уже через десять секунд, тачка летела со скоростью более ста километров в час.

Рома, глянув в зеркало, ругнулся.

- Кина насмотрелись, Козлы! Боевиков штатовских. Погоню устроили. Ну, я им покажу!

За нами действительно прицепились несколько тачек.

Роман втопил педаль. Стрелка на спидометре качнулась к двухсоткилометровой отметке.

- Ишь ты, с профи решили потягаться.

Минут через пять любители «Формулы 1», видя, что догнать им джип не удастся, отстали.

Я обернулся к спасенному.

- Ну, что брат, рассказывай.

Парень, успокоившись, попросил сигарету.

Рома предупредил:

- В тачке не курить.

Пришлось тормозить и выходить на холодный воздух.

Беглец, сделав несколько нервных затяжек, начал:

- Дискотека принадлежит моему дяде. В окрестностях больше увеселительных заведений для молодежи нет. Вот и тусовались мы почти каждый день. Никому не мешали. Но год назад приезжие исламские священники, или как их там, не помню, организовали для мусульманской молодежи клуб по изучению Корана. Надо учесть, что в наших районах, на окраине Москвы, иммигрантов всегда хватало. Но мы с ними мирно жили. Ну так, бывало из-за девчонок дрались. Но до убийств дело не доходило. И вот после нескольких собраний в этом исламском клубе, толпа чеченцев пришли к дискотеке моего дяди и разбили все стекла. Дядя написал заявление в милицию и виновников наказали. Но после этого, мусульмане совсем оборзели. Они пишут кляузы во все инстанции, мол, на дикотеке героином торгуют, девочек малолетних продают. Ни один сигнал не подтвердился.

Я перебил его:

- А что им вообще от твоего дяди надо?

- Их лидер потребовал ежемесячной дани, а когда дядя послал его, убедил единоверцев, что дискотека – место разврата. Мол, вино продают, девки полуголые танцуют. И это якобы оскорбляет их религиозные чувства.

Я усмехнулся.

- Знакомая песня. Короче, я все понял. Тебя куда забросить?

- Да я тут останусь. Отзвонюсь, меня друзья заберут или дядя.

- Ну, бывай, смотри, не попадайся в руки мусликов.

Он удивленно посмотрел на меня.

- За это слово «муслик» они бьют смертным боем! Для них сейчас это большое оскорбление.

- Но они нас гяурами, нечистыми, салоедами называют. И к тому же муслик звучит почти как их имя Муслим. Так, что нечего обижаться, раз рожа кривая.

Оставив парню пару сигарет, мы тронулись на восток.

Роман негромко заметил:

- А ведь пацан прав. Эти черные совсем оборзели. Свои порядки в Росси устанавливают. Куда не плюнь – в хачика попадешь.

- Ты не путай. Кавказцы это и армяне и грузины. Они хримтане. А те кто в наш монастырь свой устав принесли это мусульмане.

- Да какая хрен разница! Все они чучмеки.

- Ты не прав. Грузины для нас намного ближе. Хотя бы тем, что одному Богу молимся. А исламисты нас хотят заставить Аллаху акбар кричать и обрезание всем мужикам поголовно сделать.

- Ну, это у них не прокатит! Пусть себя концы чикают.

- Успокойся, Ромыч. Это, говорят, даже полезно.

- Мыть надо чаще, вот и все. А они привыкли в грязи жить, вот и придумали всякие обрезания, дьявол их забери.

- Не поминай нечистого, Рома. А то хорошей дороги не будет.

Слушай, а когда в Пермь приедем?

- Если через три – четыре часа езды разрешишь мне поспать немного, то меньше чем за сутки доберемся.

- Нормально. Когда будут глаза слипаться, не стесняйся, говори. Заменю тебя за баранкой. Только, конечно, под две сотни километров в час, я гнать не буду. Это ты Шумахер.

- Лады, Даниил.

Несколько часов мы ехали практически молча. Пару раз выходили, чтобы покурить. Мороз крепчал. Было уже почти тридцать градусов. На трассе ночью было мало машин. Редко-редко попадались встречные большегрузы.

Наконец справа от дороги мы увидели приветливые разноцветные огни.

Роман, который не один десяток раз гнал тачки по этой трассе, предложил:

- Может, заскочим. Это придорожное кафе. Небольшое, но поесть всегда найдется.

- Давай. С собой-то не догадались провиант взять.

В кафе было всего пять столиков. Два были заняты шумной кампанией. Ребята сдвинули столы и пили пиво, развлекая себя просмотром телевизора с трансляцией какого-то концерта. На нас они даже не обратили внимание.

Заказывать нужно было у бармена.

Открыв меню, я выбрал себе пюре с котлетой по-киевски и бутылку светлого пива.

Рома взял то же самое, только вместо пива заказал стакан чая.

Через минуту мы уже ели, разогретую в микроволновке еду. Да, это с шашлыком на ребрышках не сравнить.

Кто-то из компании, (бармен объяснил нам, что это дальнобойщики, которые стараются по ночам не ездить), переключил канал. Шла программа новостей. В криминальной хронике показали горящее здание. Несколько пожарных расчетов пытались потушить огонь, но было видно, что скоро от помещения останутся только головешки.

Я толкнул Романа локтем:

- Узнаешь?

Он присмотрелся и разразился матерной тирадой так, что даже дальнобойщики притихли, удивленно смотря на нас.

- Вот сволочи! Такое кафе спалили. Значит, мне больше не суждено там мясо с кровью кушать.

Я отложил в сторону пустую бутылку из-под пива.

- Поехали Шумахер, время – деньги.

Я сел за руль. Рома позевывая после котлетки с картошкой, проговорил:

- Через два часа разбуди. И тачку не калечь. А то мне ввек не расплатиться.

- Как скажите шеф, - пошутил я.

Роман, уютно свернувшись на заднем сидении, быстро захрапел. А я выжав до ста километров ровно шол на восток.

На зимнем небе ярко сверкали звезды. Они напоминали маленькие бисеринки, пришитые к черному бархату.

«Интересно, - почему-то вдруг подумалось, - а если есть жизнь на дальних планетах, то также как и у нас их аборигены воюют между собой? Из-за разного цвета кожи, из-за разных вероисповеданий. Да мало ли что может быть разным? Если инопланетяне, как и мы, уничтожают друг друга, то лучше уж пусть мы будем единственной планетой во всей вселенной, где есть разум. Люди, это своеобразная плесень на теле Земли. Зараза. Лишай. Гнойный нарыв».

Я не стал будить романа через два часа. Зачем? Пусть лучше выспится. Зато, когда он сядет за руль, то я буду храпеть до самой Перми.

Так и вышло. Правда, я просыпался пару раз. Выходил, облегчался, курил. Но как только забирался в салон, тут же засыпал убаюканный теплом и ритмичным ходом джипа.

Наконец, пробудившись от позывов мочевого пузыря, я понял, что выспался.

- Рома, Киров скоро?

Он хохотнул:

- Проехали уже. Через час Пермь.

Молодец мой водитель! Время пролетело, что я даже и не заметил пути.

Показалась окраина столицы Пермского края. Жил я в новостройках, поэтому всего через десять минут выросли дома родного района.

- Романыч, тормози, приехал.

Мы вышли из тачки. Деньги я ему заплатил заранее, поэтому пожав ему руку, пожелал удачи.

Но Роман на прощание, сказал грустно:

- Классный ты парень, Даня. Но впереди тебя ждет тяжкая судьба. Верь мне – у меня бабушка колдунья.

Он сел в машину и махнув рукой. скрылся за ближайшим поворотом.

Я подошел к своему дому и, поднявшись на третий этаж, постучался. Никто не открывал. Скорее всего, родители на работе. Шел четвертый час.

Моя подружка, (вероятно уже бывшая), Яна живет в соседнем подъезде. Решил к ней заскочить, пораспрашивать, что почем.

Я нажал кнопку звонка и закрыл пальцем глазок.

Из-за двери раздался недовольный Янкин голос:

- Кто там шутит? Сейчас милицию вызову.

Пришлось демаскироваться.

- Открывай, котенок.

Янка взвизгнула и распахнула дверь. Я перешагнул порог.

- Привет, киса.

- Даня, милый, - девчонка повисла у меня на шее, - заходи скорее. Я снял куртку и разулся

Яна провела меня в свою комнату и не дав опомниться стала стаскивать с меня брюки.

Ох уж эти девушки. Похоже, в мое отсутствие она не стала искать себе нового друга, а ждала меня. Тем более мои родичи были в курсе, где я.

Пришлось подчиниться желанию котенка.

Через час я смыв пот в душе, пил пиво, которое хозяйка любезно достала из холодильника.

Все-таки женское любопытство победило, и она спросила:

- Рассказывай, Данька, почему бросил свою кису?

- Да не бросал я тебя. Просто мне было нужно на время уехать из России. Тебе, что мои предки не объяснили?

- Твой отец что-то говорил о неприятностях, свалившихся на твою голову, но я толком так ничего и не поняла.

- Позже расскажу, милая. Лучше меня курсани про пацанов наших.

Яна сделала удивленное лицо.

- А ты разве не в курсе?

- Ты о чем?

- Георгия посадили. Что-то там связанное с разжиганием межрасовой вражды. Богдан погиб в схватке со «Слугами Аллаха». Многие твои приятели стали мусульманами.

У меня голова пошла кругом.

- Что ты несешь? Какие приятели? Что в России вообще происходит?

Яна обиделась.

- Не буду тебе ничего рассказывать! Еще кричишь на меня.

- Извини, девочка. Просто столько всяких новостей. Ладно, засиделся у тебя. Надо родителей наведать.

Яна заморгала длинными ресницами.

- Ты что с родичами не созванивался?

- Нет. А что произошло?

- Твои мама с папой уехали в Кувейт. Батя у тебя оказался ценным специалистом и его пригласили на монтаж оборудования.

Час от часу не легче! Куда же мне идти теперь?

Яна поняла мое молчание и робко предложила:

- Можешь у меня пожить. Родители будут не против. Они к тебе всегда хорошо относились.

- Спасибо, Яночка. Вечером вернусь.

Она опять надула губы.

- Даня, возьми меня с собой, ну пожалуйста.

- Нет. Мне нужно кое с кем поговорить. Тебе будет не интересно.

Я оделся и выбежал во двор. Путь до нашей штаб-квартиры – «качалки», показался мне вечным, хотя до нее было пять минут быстрым шагом.

Двери в подвальное помещение были закрыты. Пришлось расспросить бабушек, которые невзирая на лютый холод, перемывали прохожим косточки, сидя на скамейке.

Оказалось, что после ареста Георгия Победоносца, группа исламистов ворвалась в штаб-квартиру и устроила там побоище. Они избили всех парней, которые там находились, а затем разломали все силовые тренажеры и мебель.

Да, пока меня не было, муслики совсем оборзели.

Я решил зайти к однокурснику, Игорю, который жил рядом с бывшей штаб-квартирой. Дверь открыла его матушка.

- Добрый вечер, Екатерина Аркадьевна. А Игорек дома?

Было видно, что женщина смутилась, увидев меня. Она, почему-то шепотом ответила:

- Его нет. Он в мечети.

- Где, где?

Но тетя Катя уже захлопнула дверь. Мне стало ясно, что она не рада моему визиту.

В какой Игорь мечете? Он же православный. Что вообще творится?

Я вышел из подъезда. И вдруг почувствовал сильный удар по голове. В глазах потемнело и я вырубился.

 

Глава XXVII

Когда я смог открыть глаза, то первым делом осмотрел незнакомую комнату. Как не странно, я помнил, что при выходе из подъезда Игоря, кто-то врезал мне битой по голове. Она, бедная раскалывалась от боли. Словно пара кузнецов использовала ее вместо наковальни.

В комнату вошла девушка. Я сделал вывод, что за мной наблюдают.

Она подала мне таблетку и стакан воды.

- Выпей и голова скоро пройдет.

Я ехидно поинтересовался:

- Цианистый калий с цикутой предлагаешь?

Девушка не поняла шутки.

- Сильное болеутоляющие. В стакане обыкновенная вода.

Пришлось поверить на слово. Логически я понимал, что таблетка безопасная, ведь если хотели грохнуть, давно бы грохнули.

Но что им от меня нужно? И кто они? Да, не веселое у меня возвращение на родину.

Через пять минут боль стала слабеть. Я осторожно потрогал макушку и нащупал огромную шишку. Нехило меня приложили.

И вдруг я почувствовал, что кто-то пристально смотрит на меня. Поднял глаза и в проходе двери увидел улыбающегося Алексея Краева.

«Похоже, мне подсыпали галлюциногенных наркотиков, - подумал я, - ведь Леху убили. Сам видел фото».

Призрак моего друга произнес:

- Не пугайся, Даня. Я не живой мертвец. И тебя не глючит. Это я Алексей Краев. Живой и невредимый.

Я резко вскочил, морщась от боли. Все-таки одна таблетка чуда не сотворит. Подошел к своему лучшему другу и осторожно потрогал за плечо.

Леха смеялся.

- Да живой я, живой.

Поняв, что передо мной не фантом, а реальный человек и притом мой лучший кореш, я обнял его.

- Но как? Я ведь видел фотографию, где у тебя горло перерезано.

- Успокойся, братишка. Сейчас все узнаешь.

Алексей обернувшись, крикнул:

- Гуля!

Зашла девушка, которая приносила мне болеутоляющие лекарство.

- Принеси нам, солнышко, что нибудь поесть. И кальян давай.

Через пару минут на столе выросла гора фруктов в вазе.

Алексей объяснил:

- Гульнара пока разогревает мясо, покурим кальян.

Я удивился:

- Когда это ты к кальяну пристрастился?

- Было время. Ну, давай, поехали.

Несколько минут мы молчали, затягиваясь густым ароматным дымом. Я сразу же почувствовал, что в табак добавлена «травка-борзянка».

В голове просветлело. Я смотрел на своего друга и ждал, когда он объяснит свое воскрешение. И кто мне по кумполу съездил.

Алексей убрал прибор под стол и, указав на фрукты, предложил:

- Угощайся.

После анаши захотелось сладкого. Я выбрал огромную медовую грушу. Откусив кусман, я почувствовал, как сок заполняет мой рот. Вкусно было необыкновенно!

Сам Леха грыз орешки, и изредка отщипывал виноградины размером со сливу.

Наконец, Гуля принесла горячее. Это было «мясо по-казахски». Хотя у разных народов оно имеет совсем другие названия. Но моя мама это блюдо именует только так.

На моей тарелке лежали ромбики из теста. Сверху громоздилась приличная гора из кусочков вареной баранины. А украшали мясо, словно снег вершину горы, колечки маринованного лука. Все это нужно было запивать бульоном из пиалы.

Проголодался я лихо. Ел последний раз в кафе для дальнобойщиков, чуть ли не сутки назад. У Яны выпил пива, а закусить забыл. Тем более, сколько калорий потратил, кувыркаясь с моей девочкой.

Мясо само таяло во рту. Съев половину, я предложил:

- А что мы, Леха на сухую обжираемся? Да и встречу нужно обмыть.

Друг посмотрел прямо мне в глаза.

- Я не пью, Даня.

- Ты? Чтоб отказаться от хорошего пива? Не верю!

- Я серьезно тебе говорю. Алкоголь это яд.

- Сейчас бы этого яду побольше. Или у тебя, что язва образовалась?

- Здоровье у меня отменное. Просто грех пить вино.

- Ржу нимагу! Это мусульманам Коран запрещает сок лозы.

- А я и есть мусульманин.

Внимательно посмотрев на Леху, я понял, что он не шутит. И только сейчас я заметил некоторые особенности одежды своего друга. Рубашка вместо пуговиц имела завязки и носилась навыпуск. Воротник украшал орнамент в восточном стиле. Но самое главное было в руках Лехи. Исламские четки. И вообще даже голос моего друга изменился. Раньше он разговаривал быстро, съедая окончания фраз. Любил вставлять, как он сам называл, для связки, крепкие, соленые словечки. А теперь его речь текла плавно и ровно, словно спокойная тихая река. За все время беседы Алексей ни разу не сматерился.

Я поднялся и стал разгуливать по комнате.

- Похоже, я сошел с ума. Или твоя Гуля меня каким-то зельем опоила и мне все это кажется.

Не молчи, объясни что произошло?!

Алексей сказал ровным голосом:

- Не мельтеши, присядь. Сейчас все расскажу.

Помнишь эту драку в парке? Когда еще Джамиль пригрозил нам.

- Конечно.

- Так вот, когда ты мне позвонил, и предупредил, что отец Джамиля, Измаил приказал своим людям нас выловить, я не пошел к Димону. Решил заскочить к одной девушке. Но возле самого ее дома, меня догнали «Слуги Аллаха». Пытался отмахаться, но их было больше десяти человек. Они погрузили меня в машину и вывезли за город. Джамиль решил провести акцию устрашения. Но ему помешало появление своего отца.

Измаил, храни его Аллах, вышел из машины и врезал своему сынку как следует. Затем он приказал своим сотрудникам выпороть друзей Джамиля. А меня пригласил в гости, всю дорогу извиняясь за поступки сынка.

У него в особняки, я обкурился травки и отрубился. Тогда то и была сделана эта фотография, где мне голову отрезают. Измаил позже объяснил, что так нужно было для дела.

Я не мог понять, зачем меня привезли. Но скоро все прояснилось: мне предложили принять ислам.

Я, прости меня, Всевышний, как тупой ишак отказывался внимать истинно верным словам. Объявил голодовку. Пытался даже вскрыть вены.

Для того. Чтобы не сойти с ума, начал читать Коран. Затем по много часов беседовал с Измаилом и его учеными друзьями.

Ты не думай, Даня, я не из-за того принял ислам, что оказался в безвыходной ситуации. Через месяц, я мог уйти в любое время, двери были открыты. Просто я понял, что Аллах – вот истинный Бог. И Магомет пророк его.

Еще двадцать лет назад, по всему миру на ислам были гонения. Какие только ярлыки не вешали на правоверных? Террористы, экстремисты, ваххабиты, талибы. Мусульман априори считали убийцами. Но почему-то закрывали глаза на захват американцами Ирака. На уничтожение афганцев. Христианам можно было бомбить исламские города, прикрываясь лозунгом о борьбе с терроризмом.

Для приверженцев Христа, уничтожение мусульман стало большим бизнесом, где все средства хороши. Но самое страшное то, что лидеры христианских стран использовали доверчивых мусульман для своих целей.

В том же Пакистане, из-за постоянного вмешательства США во внутренние дела, страна фактически потеряла суверенитет. Что пакистанцы получили? Гражданскую войну и территориальный раскол государства.

Я стал изучать арабский язык, чтобы в подлиннике читать Коран. Запоем поглощал Святые книги исламских проповедников. Видя мое рвение, Измаил даже разрешил читать теологические манускрипты из личной библиотеки.

И я, наконец, понял, что только ислам спасет Россию. И не только ее, а весь грешный мир. Я стал мусульманином.

Я не мог удержаться:

- Да тебя, братишка, просто зомбировали. Я подобных историй вдоволь наслушался. Какое хоть имя принял?

- Имя у меня теперь Алим. Но ты можешь звать меня Алексеем.

Не все так просто, Даня. Я до двадцати лет заблуждался. И только хаджи Измаил вывел меня из тумана лживой веры.

- Это ты христианство лживым учением называешь? Окстись, Леха.

- Что христианство хорошего принесло людям? Слепое подчинение церковным служителям. Мягкотелость и трусливый дух. Отрицание пассионарной воли. Это религия слабых и ущербных. Весь мир делится на охотников и жертв. На тех, кто нагибает, и тех, кого нагибают. Так вот, мы – охотники. Мы - нагибаем.

- А что ислам дал людям?

- Все! Он проклял поклоняющих идолам. Дал веру тем, кто смотрит вперед. Кто не боится препятствий и преград. Кто ради Всевышнего готов на подвиг.

- Но, Алексей, ты же сам изучал историю ислама. И знаешь, каким был на самом деле Магомет.

Алексей предостерегающе поднял руки.

- Только не надо в моем доме говорить плохое про пророка. Все эти гнусности сочинили враги истинной веры.

А христианская религия только и рада тиражировать лживые измышления.

На самом деле христианство основал не Христос, а Павел. Иисус просто собрал возле себя неудачников и талдычил им о своем Божественном происхождении.

Они шлялись по Иудеи и кормились сказками о великом Воскрешении для всех уверовавших в Бога и Христа.

После его распятия об этой маленькой еврейской секте забыли. И вот Павел решил сделать себе имя. Написал семнадцать книг Нового Завета, создал главные постулаты христианства, и объединил вокруг себя легковерных, жаждущих рая небесного. Мол, сейчас вы гонимы, презираемы, но скоро, когда всего лишь умрете, будете блаженствовать вечно. Надо только крепко верить и не грешить. А если согрешил, то покайся. Даже убийц великодушный христианский Бог прощает.

Ведь кто на самом деле скрывался под именем Павел? Язычник Савл, который сам уничтожал первых христиан. Приказывал распинать их или живьем скармливал диким животным. А молоденьких христианок любил насиловать, а потом отдавал их слугам.

И вдруг Савл прозрел! Принял новое учение, сменил как старую рубаху, имя, и основал мировую религию. А слова его знаменитой проповеди? Помнишь? «Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим во плоти, не в глазах только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога».

И ведь все верят, что за злодеяния Савла, точнее Павла, Бог простит. Твори, что хочешь, а затем покайся и ты чист перед Богом!

Ты, Даня, прекрасно понимаешь, что Новый Завет был очень хорошо отредактирован еще в первом тысячелетии. Так, как нужно было церкви, но не Богу. Истинные слова Иисуса и его апостолов были искажены. Не чистая вера нужна была христианским иерархам, а слепое подчинение и послушание.

Я не мог молчать:

- А ислам значит хорошая религия?

- Она единственно верная! Все другие религии лживы, как и их основатели. У ислама – благие намерения.

В седьмом веке, христиане мусульманские общины даже принимали за своих. Неверные думали, что ислам это разновидность христианства.

Но для того, что бы ты понял, скажу так, о, прости меня Аллах, Священная книга, Коран, это Евангелие от Магомета. Благая весть нашего пророка.

Мне стало противно с ним говорить.

- Хорошо, Алексей, а зачем меня по башке треснули?

- Ты уж извини моих парней. Я приказал тебя доставить ко мне, вот они и поняли буквально.

- А кто тебе сообщил, что я в городе.

- Мои ребята заметили тебя и отзвонились.

- Слушай, ты все повторяешь: «мои парни, мои ребята», кто ты?

- Я лидер «Слуг Аллаха».

- Ну ладно, пора честь знать. Надеюсь, меня выпустят, Алим?

- Без проблем. Но для тебя я Алексей.

- Нет, ты - Алим.

Я вышел на улицу. Действительно, благими намерениями устлана дорога в ад. Дом, в котором сейчас жил Алим, (эх, Леха, лучше тебе бы горло перерезали), был огромным. Еще бы – большая шишка в исламской общине!

Решил опять зайти к Игорю. По пути, ел холодный вкусный снег, не забывая прикладывать комки к ноющей голове.

После моего звонка, кто-то долго смотрел на меня в глазок. Затем послышались тихие шаги. Плюнув на порядочность, прислонил ухо к косяку. Слышно было плохо, но я все-таки узнал голос Игоря, он ругался с мамой: « Я же тебе сказал, что если Стерхов придет, ответь, что меня нет дома. О чем мне говорить с неверным?»

Все ясно: и ты, Брут. Прошло всего несколько месяцев, а уже столько новообращенных в моем родном городе.

Яна ждала меня. Она сразу же повисла на мне, стоило зайти в квартиру. Похоже, девушка переживала.

- Даня, ты куда ходил?

- В лес, за шишками.

- Все шутишь, дурашка?

- Какие тут шутки, - я склонил голову, - на, потрогай.

Яна осторожно пощупала.

- Тебя избили?

- Нет, медалью наградили!

Она осторожно поцеловала шишку, которая была размером с куриное яйцо.

- Нужно в больницу, срочно.

- Отстань. Скажи твои родичи пришли?

Она хихикнула.

- Я им все объяснила и они ушли ночевать к бабушке – маме моего отца. Так, что нам сегодня никто не будет мешать.

- У тебя одно на уме. Еще скажи, что пока я был в отъезде, ждала меня как Пенелопа своего Одиссея.

- Дурак, ты Даня! Ты же знаешь, что я девочкой была, когда ты меня глупую уговорил за город на дачу съездить. Ждала я тебя. Врать не буду – подкатывали частенько, но я не могу так. Похоже я однолюбка.

- Ладно, поверю на слово.

Слушай, у тебя водка или коньяк есть?

- По моему, нет. Только пиво. Сейчас в баре гляну.

Она вышла из комнаты, соблазнительно виляя бедрами. Послышалось приглушенное: «Нету, котик!»

«Обойдусь», - подумал я тоскливо, - хотя нажраться хочется до блевотины. Пить стаканами, без закуски, запивая водку холодной водой. Сражу же опрокинуть литр в пылающие нутро. Так, словно кувалдой шарахнули. Чтобы не почувствовать начала опьянения, а в доли секунды пересечь эту грань. Не думать – вот, что я хотел сейчас.

Я не заметил, как Яна подошла и недоуменно смотрела на мое лицо, которое скорее всего напоминало застывшую восковую маску.

- Даня, а тебе сотрясение мозга не сделали, случаем?

Я очнулся.

- Давно уже. Оно не поддается лечению.

Подумав, спросил:

- Пива много?

- Одна бутылка осталась.

- Тогда сбегай в магазин. Купи литр самой дорогой водки и батл абсента. И что нибудь из закуски.

Пока ее не было, я залпом выпил пол-литра не вкусного пива и стал рассматривать книги в шкафу. Заметил подарочное издание Корана и еще с десяток книг о мусульманской религии.

«Так, это, что любопытство или моя Яна собирается как и бывшие приятели ислам принять?»

Когда девушка пришла, я спросил ее с порога:

- Скоро паранджу оденешь?

Яна потупила взор. Медленно сняла пушистую шубку и долго счищала щеткой снег. Затем унесла пакеты на кухню.

Пришлось идти за ней.

- Что молчишь? Ты же пять минут клялась мне в вечной любви. И вдруг секреты.

Яна убрали бутылки в морозилку. Сдернула целлофан с нарезки и стала выкладывать сыр с ветчиной в тарелки. Но бросив упаковку с колбасой на стол, медленно села и подперев голову рукой, срывающим голосом произнесла:

- Милый. Ты даже не в курсе, что твои родители в Кувейте станут мусульманами. Это одно из условий их командировки. И мои мама с папой уже месяц как посещают собрания для изучающих Коран. Ты же знаешь, что у нас в крае всегда много жило татар и башкир. Практически все они мусульмане. И за последние годы очень много приехало из других стран приверженцев Аллаха. А совсем недавно в край потекли деньги из арабских стран. Стали возводить жилые комплексы, образовательные центры, спортивные сооружения. Мусульманская община выделила огромные деньги на реализацию молодежных программ. Даже администрация края подержала новации.

И паранджу не обязательно сейчас носить, достаточно хиджаб одевать.

Что я ей мог сказать, если даже лучшие друзья поменяли веру? Похоже, Россия становиться мусульманской страной. И тем, кому нет двадцати лет, по большому счету, по барабану какому Богу молиться.

- Слушай, Яна, ты точно решила ислам принять?

Она подняла голову, и вытирая слезы, ответила:

- Да. Ты же видишь, что я не изменяла тебе, а честно ждала. Я стала совсем другой.

- Заметил. Не успел зайти – в штаны полезла.

- Но мой милый, Коран предписывает, чтобы я всячески угождала тебе. Ты же мой муж и хозяин.

- Когда я мужем успел стать?

- Браки рождаются на небесах и по воле Аллаха. Если мы с тобой сходим к муфтию, то официально станем мужем и женой.

- А что калым не просишь? Или это твои родители должны проявить инициативу в этом вопросе?

Говоришь, что сильно изменилась, стала другой. Лучше бы ты оставалась прежней Яной – милой, веселой, задорной. Без всяких религиозных прибамбасов. Ты в каком веке живешь? Пойми, что мне рабыня не нужна.

- Ну и вали тогда к своим христианам. Вас всех, как и твоего Георгия скоро пересажают. И поделом. Мусульмане – вот кто настоящие мужчины, а не вы со своими ортодоксальными запретами и условностями.

Да, прорвало девушку. Выплеснула все, что думает. И это только начало зомбирования, через год точно в паранджу залезет. Перестанет пить вино и есть свинину. Хотя, скорее всего уже не употребляет их. Проверим.

- Ладно, не будем ругаться. Давай лучше по рюмке абсента.

Яна опять опустила вниз глаза.

Я все понял.

- Не употребляешь, значит? А зачем пиво в холодильнике стояло? И Аллах тебя не покарает, когда в магазине водку покупала?

- Пиво для гостей. А алкоголь для тебя взяла. Я же знаю, что ты пьешь. И еще не готов бросить эту вредную и противную аллаху привычку. Но поверь, совсем не трудно отказаться от сока лозы.

Ты же не станешь спорить, что от повального алкоголизма в России, народ спас ислам. Миллионы мужчин не доживали до шестидесяти лет. Пьющие женщины в сорок лет походили на старух. Они рожали детей – генетических уродов. Россия вырождалась. Это была национальная катастрофа

- Это не у меня сотрясение мозгов, это у всех вас сотрясение. Точнее усыхание. Бедная Россия! Страна дураков и покорных.

Ты меня извини, я пойду – хочу побыть один. И привел ей великие строчки Омара Хайяма:

Чтоб жизнь свою ты мудро смог прожить

Два правила запомни для начала:

Что лучше голодать, чем, что попало есть,

И лучше быть одним, чем находиться с кем попало.

- Вали, вали. И забудь сюда дорогу. Лучше тебя найду мужика.

Я вспомнил программу телевидения, которую смотрел в Германии. Про христианские поселения на Дальнем Востоке. Именно там зарождалась новая чистая Россия.

Не раздумывая, отправился в аэропорт Большое Савино. Денег, полученных от Дитриха, хватит на несколько лет безбедной жизни. Но что такое деньги, когда душа ноет. Даже не ноет, а воет, как собака, предчувствующая покойника. Я не знал, что скоро, совсем скоро во всем мире произойдут глобальные изменения. Что земля начнет очищаться огнем. Погибнут миллионы, но вместе с тем, люди наконец поймут, что без веры, истинной веры не будет будущего. И Бог заступиться за свою паству. Не всегда те, кто в белых одеждах – ангелы, и не всегда торжество большинства является абсолютной истиной. Правда у всех своя, а истина одна на всех. А пока наступает Апокалипсис, через который людям необходимо пройти, чтобы очиститься. И меня ждет дорога, с которой я не сверну. Длинная и тяжелая, но моя. Моя дорога к храму.

 

Глава XXVIII

Франция, Париж

Комиссар полиции, Андре Гренуар, которому поручили дело о покушении на кандидата в президенты страны, в пятый раз перечитывал отчет центральной криминальной лаборатории. Именно туда были направлены снайперская винтовка и коробка с патронами с места засады киллера.

«Странно, - подумал комиссар, - но эксперты этой лучшей лаборатории во Франции ошибиться не могут. Эксперты высшего класса. Но тогда теряется весь смысл покушения. И вообще в этом деле много загадок».

Экспертиза обнаружила, что в патронах был слабый заряд пороха. И сами пули были отлиты из свинца. Отстрел из винтовки в тире лаборатории показал, что Сержа Гинбурга можно было убить только при попадании пули в глаз. Но стреляли в грудь. Свинец, пробив пиджак с рубашкой, сплющился о ребро. Но даже если бы пуля попала в другое место, то она со стопроцентной вероятностью застряла бы в мягких тканях, не причинив серьезного вреда.

Комиссара поразил еще тот факт, что об этой «точке», откуда стрелял Эжен Лотар, службе охраны кандидата, полиция сообщили очень давно, как о наиболее вероятном месте покушения. Но меры не были приняты. И сама личность погибшего киллера вызывала много вопросов.

На следующий день, как по команде, многие средства массовой информации Франции, разразились гневными статьями о заговоре радикальных христиан из ордена «Армагеддон». Мол, члены ордена давно готовили покушение на кандидата от мусульманской общины страны. Но только по счастливой случайности Серж Гинбург выжил. Исламские газеты вовсю обличали армагеддонцев. И чудесное спасение Гинбурга приписывали воле Аллаха.

По всей стране прошли митинги поддержки Сержа Гинбурга. Сам он после обследования в клинике и оказания первой помощи, выступил с обращением к избирателям. Социологи объявили, что более 70% граждан решили отдать свои голоса за него.

По всей Франции полиция выявляла членов ордена «Армагеддона» и проводила их аресты.

Андре Гренуар на всю эту шумиху имел свое мнение. Он понял, что, скорее всего покушения как такового не было, а была тщательно продуманная провокация. Догадки комиссара подтверждали найденные тела лидеров ордена. Убитый в своей квартире Эдмонд Жарр. Ему перерезали горло. Пьер Гильом с многочисленными ножевыми ранениями. Они оба были убиты до покушения на Гинбурга одним и тем же оружием. Экспертиза показала, что киллер действовал специальным ножом, которым любили убивать своих жертв средневековые арабские убийцы - ассасины. Шоком для парижской полиции стало то, что именно этим кинжалом был заколот раньше аббат Жан, известный католический священник.

Через несколько часов после попытки (или имитации) покушения, в парковой зоне праздные гуляки обнаружили трупп самоубийцы. На дереве висел еще один из лидеров «Армагеддона» Виктор Коллен. На коре каштана было вырезано «Иуда» и был воткнут нож убийц-ассасинов. Именно им были убиты ранее Жарр, Гильом и аббат Жан.

В деле о покушении была распечатка звонков с телефона Эжена Лотара. Последний разговор состоялся в момент покушения на Гинбурга. Звонок был сделан с телефона Эдмонда Жарра. Но к тому времени, по заключению экспертов, он был мертв. Кто-то воспользовался его мобильником. После тщательных поисков сотовый телефон нашли в квартире Виктора Коллена.

Сложив все звенья в цепочку, комиссар полиции составил заключении, где прямо указал, что попытка покушения на самом деле была инициирована самим кандидатом в президенты или людьми, которые за ним стояли. Но его соображения не нашли поддержки у начальства. Мало того, его отстранили от дела. Но Андре Гренуар самостоятельно продолжил это дело.

Через несколько дней трупп комиссара был найден в своем доме. В его организме обнаружили сильное снотворное, которое Гренуар, в нарушении инструкции запивал коньяком. Смесь сильнодействующего препарата с алкоголем и стало причиной смерти комиссара. Мало кто знал, что Андре Гренуар уже несколько лет страдал от диабета и полностью не употреблял алкоголь.

Президентом Франции с большим перевесом голосов стал национальный любимец Серж Гинбург. Ближайшие конкуренты набрали в общей сложности чуть более 10%. Мусульманские общины страны праздновали безоговорочную победу своего кандидата. Практически незаметной в СМИ прошла информация о том, что тысячи христианских семей в спешном порядке покидают родину.

Страна готовилась к новому порядку.

Инаугурация нового главы государства прошла при стечении нескольких сотен видных политиков Европейских держав. Тысячи газет и телеканалов освещали это эпохальное для всего мира событие.

Сам новый президент был необычно бледен. Его речь заняла всего двадцать минут, хотя все знали, что он великолепный оратор. После инаугурации самые приближенные отправились в Президентский дворец, для остальных были накрыты столы в лучшем ресторане Парижа.

В апартаментах дворца, который на пять лет должен стать домом для Сержа Гинбурга и его семьи находились слуги Омара Хасейна. Это были вышколенные профессионалы. Не люди, а роботы-убийцы. Хасейн еще пять лет назад подготовил для подобной акции с полсотни шахидов, готовых по его приказу уничтожить любого. Они были преданы своему боссу. Почти так же как Аллаху. Их семьи в случае гибели получали по несколько миллионов евродинаров. Но и даже бесплатно они были готовы отдать свои жизни за Хасейна.

Сам миллиардер в инвалидном кресле ожидал Гинбурга в президентском зале. Когда Серж в сопровождении друзей и родственников вошел, Хасейн, корчась от адской боли, произнес хрипло:

- Подойди, мой мальчик.

Гинбург был ошарашен. Он не знал, что его помощники по выборам являются преданными слугами бывшего босса. Серж думал, что после того как станет главой государства, он наконец освободиться от навязчивой опеки, точнее контроля Омара Хасейна.

Гинбург спросил:

- Что вы здесь делаете, уважаемый хаджи?

- Жду тебя, Серж. Ты мне нужен.

- Для чего? И нельзя ли поговорить завтра. Я вам очень сильно обязан, но сейчас не ко времени.

- Ты не прав, мой мальчик. Сейчас именно то время, о котором я мечтал всю свою жизнь. Выборы президента, это только часть великого плана. Но главное наступит через несколько минут.

- Какого плана? О чем вы говорите?

- Великого плана. Милостивый Магомет призывал нас уничтожать мерзких иудеев, которые истребляют мусульманский народ и вот время пришло.

- Ни чего не понимаю! Причем здесь иудеи?

- Израиль, эта новая Иудея должен быть стерт с лица земли. Только тогда ислам окончательно победит во всем мире. У тебя, нового президента, есть электронная карточка с чипом для активации комплекса нанесения превентивного ядерного удара, так называемого ядерного чемоданчика. Ну и конечно нужен отпечаток твоего большого пальца левой руки. Министр обороны – наш человек. Единоверец, пусть и новообращенный. Глава вооруженных сил страны, ты сам в курсе, с рождения мусульманин. Этот план мы готовили много лет. Но только президент имеет код доступа.

Хасейн немного помолчал, пытаясь отдышаться и прикрыв тонкими веками с кровавыми прожилками желтые глаза тихо, почти неслышно, произнес:

- Ты с нами, мой мальчик?

Гинбург опешил, но быстро собрался с мыслями приказал:

- Арестуйте его! Старик сошел с ума. Охрана, вызовите подкрепление.

Хасейн хрипло рассмеялся. Смех более походил на клекот умирающего коршуна.

- Ты так ничего не понял, Серж. Ты бы вошел в историю. Совершил подвиг во имя Аллаха. Но ничего не поделаешь: в душе ты так и остался кафиром.

Почти мертвый исламский олигарх с трудом поднял руку и махнул ею, словно в ней была сабля.

Шахиды бросились на толпу окружающую президента. Меньше минуты им потребовалось на свое черное дело. Серж Гинбург стоял один. Вокруг лежали те, кто еще совсем недавно были самыми близкими людьми. Под его ногами медленно, но упорно стало скапливаться даже не лужа, а озеро крови.

Гинбург высмотрел среди корчившихся в предсмертной агонии свою любимую Жаклин. Она смотрела невидящими широко раскрытыми глазами на Сержа.

Гинбург бросился на Хасейна, но упал поскользнувшись. Двое шахидов подошли к нему.

Хасейн прохрипел:

- Назад дороги нет. Ты сделал свой выбор.

И, обращаясь к слугам, добавил:

- Найдите у президента карту с чипом и отрежьте большой палец левой руки. Но прежде убейте его.

Министр обороны и главнокомандующий уже заняли свои места у терминала с комплексом нанесения превентивного ядерного удара. Они вставили свои электронные карточки и ждали команды.

Другие слуги миллиардера, в это время, проникнув в городскую квартиру Гинбурга, положили на видное место посмертную записку с проклятиями в адрес мусульман. Ее изготовил один из самых лучших в мире каллиграфов:

«Будьте вы прокляты, презренные мусульмане! Вы сломали мне всю жизнь. Из убежденного атеиста слепили исламскую марионетку. Но вы во многом просчитались: после того как я стану президентом, я объявлю новый крестовый поход против всех приверженцев Аллаха. И первый мой удар, словно разящее копье будет по Мекке. Горите вы все в аду! Я хоть и не ревностный христианин, но верю в Бога, а не в вашего Аллаха. Знайте, я изначально готовил эту месть. И ислам принял только для того, чтобы отомстить. Горите вы все в аду!»

А то, что ракеты полетят не в Мекку, а Израиль, то нужно винить сбой в системе навигации.

Шахиды – только саамы преданные, минировали Президентский дворец. Взрыв должен уничтожить все следы убийства Гинбурга и его окружения. Омар после выполнения священной мисси, хотел сразу же попасть в рай. Ему очень сильно недоело мучиться в человеческом обличии. Он знал, что Аллах и Магомет ждут его.

Хасейн взяв президентскую карту и включив двигатель коляски, подъехал к терминалу.

 

Израиль, Иерусалим

Бруно Мариньи, бывший соратник Эдмонда Жарра, лидера разгромленного ордена «Армагеддон», два дня назад приехал в Израиль. Он, вероятно, единственный в мире знал всю правду о покушении на Сержа Гинбурга. Пьер Гильом, он же Воин, только ему успел позвонить, умирая от ран нанесенных иудой Виктором. Он успел назвать место, где храниться весь материал о провокации исламистов. Эту «бомбу» Воину предоставили бывшие коллеги из спецслужб.

Но акция по устранению «Зверя» уже давно началась и Бруно смог приехать к «точке» только после того, как прозвучал выстрел Эжена. Колесо завертелось.

Взяв досье, Мариньи отправился к Эдмонду, но так как его позывные не отвечали, он понял, что, скорее всего с лидером ордена неприятности. Все-таки они были профессионалами и не выход на связь мог означать только одно: провал.

Бруно уехал из Парижа и снял комнату в небольшом поселке, в двухстах километрах от столицы.

Изучив досье, он понял, что у него в запасе всего три дня. А потом будет поздно. Сбудется Откровение Иоанна Богослова о конце света.

Пришлось нанимать частный самолет, так как он понимал, что охота за членами ордена началась.

В Иерусалиме, Бруно отправился в катакомбную католическую церковь святого Петра. Настоятель храма, казалось, ждал его. Он с полуслова понял, что может скоро произойти. Предоставив свою келью, оборудованную современным компьютером и выходом в Интернет, сам сел за телефон, для того чтобы связаться с правительством страны. Он знал, что Израиль имеет системы перехвата ракет с ядерными боеголовками.

Бруно подключил компьютер к мировой паутине и стал выкладывать для общего пользования все материалы добытые Пьером Гильомом. Люди должны знать всю правду о провокации с покушением на Сержа Гинбурга, и тем более должны быть в курсе об истинных разжигателях ядерной войны. Но Бруно молил Бога, чтобы дьявольский план радикальных исламистов провалился в тартарары. Господь не допустит конца света!

 

Франция, Париж

Омар Хасейн вставил электронную карту в прорезь терминала. На дисплее загорелся таймер.

Безумец прохрипел:

- Нажать кнопки!

Сам он сильно нажал отрубленным пальцем Гинбурга, с которого свисали жилки и вены, красную кнопку, утопив ее.

Омар смотрел, как цифры на таймере начали отсчет от 10 к 0. Он знал, что когда загорится 0, ракеты помчаться в сторону ненавистного Израиля.

Когда замигал 0, Хасейн крутанул ручку активатора.

Раздался сильный хлопок, и он увидел яркую вспышку.

Земная жизнь закончилась для Омара Хасейна.

А для всех остальных наступила новая эра.

 

Эпилог

«Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны. Она отворила кладезь бездны, и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладези. И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы. И сказано было ей, чтобы не делали вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих. И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев; и мучение от нее подобно от скорпиона, когда ужалит человека. В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них.

( Из Откровения (апокалипсиса) Иоанна Богослова)

[Лерика"]

автор, засылайте на удаффком, там оценят, маленький совет - выкинете 40 %, а остальное перепишите, чтобы не было навязчивых перекличек с темой "Мечеть парижской Богоматери".

[kross]

А Вы критик? С романом Елены Чудиновой сравнивать не надо - пафос совсем другой.

А "Евангелие от Магомета" скоро выйдет в известном издательстве.

Так, что "Удав" это Ваш удел!!!

[Лерика"]

Мой удел- издательство "Захаров", я не критик, а вы не писатель, все на что вас хватило, так это мелко мне нахамить, подите прочь, дурной человек.

[kross]

Я Вам не хамил!

Это Вы послали меня на Удафф. Так, что не правы...

 

 

Скоро в издательстве "Яуза" выйдет "Евангелие от Магомета".

Так, что читайте.

[sokol5]

Интересно было бы прочитать. :netnet:

[romaro]

Фантазия фантазии рознь а Бог поругаем не бывает! запомните это хорошенько!