Любимые стихи любимых авторов

[Nataliel]

Наталья Варлей

 

***

По бойко-весеннему скверу

Иду по - весеннему тихо.

Что было со мной? Только вихрь.

Что будет со мной? Только вера.

 

Я верю в добро и удачу,

Я верю, что жизнь не пустыня,

Я верю в любовь как в святыню

( Иное зовётся иначе).

 

В судьбе моей счастье и лихо.

И слёз в ней довольно и смеха.

И памяти долгое эхо

Я слышу то громко, то тихо.

 

И я подошла к осмысленью,

Ещё до последнего шага,

Что краткое жизни мгновенье -

Великое светлое благо.

[NataZayka]

***

Что-то зелье горчит приворотное,

Черный кот исподлобья глядит,

И погодушка нынче нелётная

Для таких вот, как я, Маргарит.

 

Не гадается и не колдуется,

Вся моя ворожба невпопад.

Русским духом не пахнет на улице –

Добры молодцы дома сидят.

 

Мне всего ничего – триста лет в обед!

Гляну в зеркальце: «Ох, хороша!»

Говорят, что у ведьм и души-то нет…

Но чего-то ведь просит душа!

 

То ль царевнам (в наряде старушечьем)

Красных яблок пойти раздавать.

То ль надеть снова кожу лягушечью,

Да стрелу на болоте-то – хвать!,

 

То ли грянуться в землю сырую-Мать,

То ль самой себя сжечь на огне…

 

То ль гусей-лебедей за тобой послать:

Пусть немедля доставят ко мне!

 

 

© Copyright: Кормилицына Татьяна, 2007

Свидетельство о публикации №1705312804

[снегирь]

на дальнем берегу Твоей реки

 

Светлая Печаль

из цикла "на Ты"

 

с моей страницы: http://www.stihi.ru/avtor/lauma

 

 

… послушай,

приходи ко мне во сны,

здесь кончилась зима давным-давно,

и листьям почки сделались тесны,

и в мир моё окно растворено,

 

и в нём дрожит черёмухи подол

обрызганный водою дождевой,

и шелест кувыркающихся пчёл

над ярко-малахитовой травой;

 

здесь так теперь тепло, ... так мягок свет,

и каждый жест прозрачно-невесом,

тебя ждут пачка старых сигарет,

щенок в полгода сделавшийся псом,

 

до смерти с ним гулял подолгу ты

у старого печального пруда …

я стала забывать твои черты ….

послушай,

приходи,

хоть иногда …

 

***

 

Знаешь, а у нас цветут сады,

вспенились черёмухи-гирлянды;

небо вечерами в цвет лаванды,

жалко, что не видишь это ты …

 

Знаешь, а ночами тишины

прежней и в помине больше нету –

щебет, соловьиные куплеты

вспышками врываются во сны …

 

Знаешь, не привыкну всё никак,

к нашей непредвиденной разлуке …

пусть давным-давно тепло в округе –

на сердце порой такой сквозняк …

 

Знаешь, на балконе два птенца –

высидели голуби недавно,

если верить знакам это славно,

значит, всё же жизни нет конца …

 

Знаешь, зеленеет на глазах

мир, как виноград, налившись соком …

может сообщишь хоть ненароком,

как там у тебя ... на небесах?

 

* * *

 

… на дальнем берегу Твоей реки

мерцают светляками огоньки,

укрытые расплывчато туманом,

 

пружинит высоченная трава,

натянутая словно тетива,

и бродит ночь потерянным шаманом

 

по бархатно-ворсистым лопухам,

по ласково цепляющимся мхам,

и, лунный бубен вскинув над собою,

 

бубнит – о чём? – понять дано едва ль,

но в голосе гортанная печаль,

урчанье сов, бирючьи хрипы воя …

 

… ударит в кожу, звякнет бубенцом,

чернее станет сморщенным лицом,

покорней, измождённей раменами –

 

шаманит, перепутывает сны,

что нитями тугими вплетены

в безгласность расстоянья между Нами …

 

* * *

 

Как горько знать, что в каждом новом дне

твоё прикосновение ко мне

отныне и вовеки невозможно, …

 

что впредь мне не дождаться нежных слов –

твоих,

не различить в ночи шагов,

прислушиваясь к шорохам тревожно, …

 

не уловить влюблённый, тёплый взгляд

медовых глаз,

и больше невпопад

не рассмеяться сказанному слову, …

 

губами не прильнуть к рукам твоим,

а только …

видеть сны и верить им,

и всякой ночью ждать тебя в них … снова …

 

 

© Copyright: Светлая Печаль, 2012

Свидетельство о публикации №112052602524

[dis]

Людмила Щипахина

 

 

КАКОЙ ЖЕ ТЫ ИНТЕЛЛИГЕНТ?

 

Профессор, врач или студент —

В чем только теплится душа, —

Какой же ты интеллигент,

Коль нет в кармане ни гроша?

 

Какой же ты интеллигент,

Коль даже — дьявол побери! —

И на газету денег нет,

Не то что там — на словари…

 

В такой удачливый момент,

Когда в бесчестье — торжество,

Какой же ты интеллигент,

Коль не ограбил никого?

Твой ум ученый крепко спит,

Лишь карандаш скрипит в руке —

От всех валютных пирамид

В своем прекрасном далеке.

 

Убить, предать, обворовать —

Готов элитный контингент.

Что ж ты не втерся в эту рать?

Какой же ты интеллигент?

 

О светлом празднике труда

Не думай с прежним торжеством.

Сиди, на чем сидишь всегда,

Работай серым веществом.

 

И не решай, что все — не так.

За всех решает президент.

А ты, чудак, молчи в кулак.

Какой же ты интеллигент?

[Nataliel]

Иосиф Бродский

 

Она надевает чулки, и наступает осень;

сплошной капроновый дождь вокруг.

И чем больше асфальт вне себя от оспин,

тем юбка длинней и острей каблук.

 

Теперь только двум колоннам белеть в исподнем

неловко. И голый портик зарос. С любой

точки зрения, меньше одним Господним

Летом, особенно — в нем с тобой.

 

Теперь если слышится шорох, то — звук ухода

войск безразлично откуда, знамен трепло.

И лучше окликнуть по имени время года,

если нельзя удержать тепло.

 

Но, видно, суставы от клавиш, что ждут бемоля,

себя отличить не в силах, треща в хряще.

И в форточку с шумом врывается воздух с моря —

оттуда, где нет ничего вообще.

 

[Nataliel]

Юлита Ран

***

Осенью ведьмы заманчиво рыжие,

пялят глазищи свои бесстыжие,

карие, синие, светло-зеленые —

осенью ведьмы всегда обновленные,

курят с улыбкою трубки вишневые,

нижут на ниточки бусины новые,

варят глинтвейны и кофе с корицею,

осенью ведьмам ночами не спится.

Кошки мурлычут, тихонечко ластятся,

время течет, понапрасну не тратится,

ведьмы колдуют в преддверии дождичков,

режут коренья серебряным ножичком,

зелья мешают в котлах поварешками,

о чем-то мечтают и смотрят в окошки.

Там, за окошками, в дальних просторах,

видится им то, что сбудется скоро,

видятся тайны, мечты и желания,

ведьмы глядят и творят предсказания.

Хочешь — не верь, но сбывается истинно

то, что рассказано ведьмами искренне,

то, что прочитано между страницами,

то, что вязальными создано спицами…

Ведьмы не плачут и медленно старятся,

просто живут, о себе не печалятся,

падают вниз и взлетают к закатам —

рыжим-бесстыжим, им много ли надо?

Домик в лесу на зеленой опушке,

теплая печка и кошка-подружка,

сотня свечей и столетья терпения,

и древних богов своих благословение…

 

[Nataliel]

Качнулся лист сырого клена

И тихо дождь зашелестел.

Душа живет иным законом,

Обратным всем законам тел.

 

В ней нет земного тяготенья

И страха перед полной тьмой.

Ей все потери — возвращенья

Издалека к себе самой.

 

О, эти тихие возвраты!

Листы летят, в глазах рябя...

И все обрывы, все утраты

Есть обретение себя...

Зинаида Миркина

 

[Nataliel]

Горчинка кофе в утре октября,

Корицы привкус в зачерствевшей плюшке…

Я думаю: наверное, не зря

В июле я поверила кукушке.

 

Она мне нагадала много лет…

А день был жарким, пахло земляникой,

И танцевали сказочный балет

Среди деревьев солнечные блики…

 

Купались в жарком небе облака.

Был лёгок сарафан, и ноги — босы.

А тёплая и сильная рука

Мне гладила распущенные косы…

 

Мгновенья счастья в памяти храня,

Я вспоминаю летнюю опушку.

Сидит горчинка в сердце у меня —

От кофе или от вранья кукушки?

Кира Шагрон

 

[Света Ишенова]

Мне нравится, что вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной -

Распущенной - и не играть словами,

И не краснеть удушливой волной,

Слегка соприкоснувшись рукавами.

 

Мне нравится еще, что вы при мне

Спокойно обнимаете другую,

Не прочите мне в адовом огне

Гореть за то, что я не вас целую.

Что имя нежное мое, мой нежный, не

Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...

Что никогда в церковной тишине

Не пропоют над нами: аллилуйя!

 

Спасибо вам и сердцем и рукой

За то, что вы меня - не зная сами! -

Так любите: за мой ночной покой,

За редкость встреч закатными часами,

За наши не-гулянья под луной,

За солнце, не у нас над головами,-

За то, что вы больны - увы! - не мной,

За то, что я больна - увы! - не вами!

 

Марина Цветаева

[Nataliel]

Горящей осени упорство!

Сжигая рощи за собой,

она ведет единоборство,

хотя проигрывает бой.

 

Идет бесшумный поединок,

но в нем схлестнулись не шутя

тугие нити паутинок

с тугими каплями дождя.

 

И ветер, в этой потасовке

с утра осинник всполошив,

швыряет листья, как листовки,-

сдавайся, мол, покуда жив.

 

И сдачи первая примета -

белесый иней на лугу.

Ах, птицы, ваша песня спета,

и я помочь вам не могу.. .

 

Таков пейзаж. И если даже

его озвучить вы могли б -

чего-то главного в пейзаже

недостает, и он погиб.

 

И все не то, все не годится -

и эта синь, и эта даль,

и даже птица, ибо птица -

второстепенная деталь.

 

Но, как бы радуясь заминке,

пока я с вами говорю,

проходит женщина в косынке

по золотому сентябрю.

 

Она высматривает грузди,

она выслушивает тишь,

и отраженья этой грусти

в ее глазах не разглядишь.

 

Она в бору, как в заселенном

во всю длину и глубину

прозрачном озере зеленом,

где тропка стелется по дну,

 

где, издалёка залетая,

лучи скользят наискосок

и, словно рыбка золотая,

летит березовый листок...

 

Опять по листьям застучало,

но так же медленна, тиха,

она идет,

и здесь начало

картины, музыки, стиха.

 

А предыдущая страница,

где разноцветье по лесам,-

затем, чтоб было с чем сравниться

ее губам,

ее глазам.

 

Юрий Левитанский

 

[Nataliel]

Мне, знаешь, очень хочется тепла...

Не глупых разговоров о погоде,

О летней и уже вчерашней моде,

О чувствах, прогорающих дотла.

 

И осени в дождливое окно

Состроить бы дразнящую гримасу,

На плечи вместо тонкого атласа

Накинув тёплый свитер заодно.

 

Мне просто нужно толику любви

И чашечку горячего эспрессо -

Лекарство от усталости и стресса.

Короткое устроив vis-à-vis*

 

Усесться у каминного огня

И греть не ноги или руки - душу!

Ведь, как и я, ты, чувствую, простужен!

Мороз по коже, льдинками звеня.

 

Не долго ждать, чтоб вьюга добела

Отмыла на дорогах серых лужи.

А в сердце без того бушуют стужи

И, знаешь, очень хочется тепла...

 

Евгения Весенняя

 

[olya_]

Ф.И. Тютчев.

* * *

Есть в осени первоначальной

Короткая, но дивная пора -

Весь день стоит как бы хрустальный,

И лучезарны вечера...

Где бодрый серп гулял и падал колос,

Теперь уж пусто всё - простор везде, -

Лишь паутины тонкий волос

Блестит на праздной борозде.

Пустеет воздух, птиц не слышно боле,

Но далеко ещё до первых зимних бурь -

И льётся чистая и тёплая лазурь

На отдыхающее поле...

* * *

Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовется, -

И нам сочувствие дается,

Как нам дается благодать...

* * *

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать -

В Россию можно только верить.

[Гость букварь]

Хармс притягивает, сегодня его день. Вот подборочка о нем: http://russian7.ru/2013/12/7-zagadok-daniila-xarmsa/

[Гаухар]

МСТИТЕЛЬНЫЙ ЖУК

 

Жук немного приболел –

Мальчик прутиком задел.

Жук мечтает об одном:

Треснуть мальчика бревном.

 

(с) Игорь Жуков

[Patcher]

Обожаю сборник стихотворений Александра Пушкина!

[ЕНК]

В стране Ксанад благословенной

Дворец построил Кубла Хан,

Где Альф бежит, поток священный,

Сквозь мглу пещер гигантских, пенный,

Впадает в сонный океан.

На десять миль оградой стен и башен

Оазис плодородный окружен,

Садами и ручьями он украшен.

В нем фимиам цветы струят сквозь сон,

И древний лес, роскошен и печален,

Блистает там воздушностью прогалин.

Но между кедров, полных тишиной,

Расщелина по склону ниспадала.

О, никогда под бледною луной

Так пышен не был тот уют лесной,

Где женщина о демоне рыдала.

Пленительное место! Из него,

В кипенье беспрерывного волненья,

Земля, как бы не в силах своего

Сдержать неумолимого мученья,

Роняла вниз обломки, точно звенья

Тяжелой цепи: между этих скал,

Где камень с камнем бешено плясал,

Рождалося внезапное теченье,

Поток священный быстро воды мчал,

И на пять миль, изгибами излучин,

Поток бежал, пронзив лесной туман,

И вдруг, как бы усилием замучен,

Сквозь мглу пещер, где мрак от влаги звучен,

В безжизненный впадал он океан.

И из пещер, где человек не мерял

Ни призрачный объем, ни глубину,

Рождались крики: вняв им, Кубла верил,

Что возвещают праотцы войну.

И тень чертогов наслажденья

Плыла по глади влажных сфер,

И стройный гул вставал от пенья,

И странно-слитен был размер

В напеве влаги и пещер.

Какое странное виденье --

Дворец любви и наслажденья

Меж вечных льдов и влажных сфер.

Стройно-звучные напевы

Раз услышал я во сне,

Абиссинской нежной девы,

Певшей в ясной тишине,

Под созвучья гуслей сонных,

Многопевных, многозвонных,

Ливших зов струны к струне.

О, когда б я вспомнил взоры

Девы, певшей мне во сне

О Горе святой Аборы,

Дух мой вспыхнул бы в огне,

Все возможно было б мне.

В полнозвучные размеры

Заключить тогда б я мог

Эти льдистые пещеры,

Этот солнечный чертог

Их все бы ясно увидали

Над зыбью, полной звонов, дали,

И крик пронесся б, как гроза:

Сюда, скорей сюда, глядите,

О, как горят его глаза!

Пред песнопевцем взор склоните,

И этой грезы слыша звон,

Сомкнемся тесным хороводом,

Затем что он воскормлен медом

И млеком рая напоен!

 

С. Кольридж(Пер. К.Д. Бальмонта)

[t.lusta]

Кидайте самые глубокие стихотворения))))

[Nataliel]

Отбушевала, отшумела,

Отлютовала, отмела,

Всё сотворила, что умела,

Без пользы и для пользы дела –

И всё! Позиции сдала.

 

Ещё, быть может, обернётся

И кинет взгляд из-под бровей,

Морозцем лёгким разомнётся,

Но нынче больше не вернётся,

Не повернёт своих коней.

 

Снежок вихрится за санями.

Но там, где полоз проскользнул,

Чуть не затоптанный конями

Подснежник шевельнул корнями

И к свету стебель потянул.

 

© Copyright: Анатолий Дмитренко, 2012

Свидетельство о публикации №112081907129

 

[Nataliel]

А снег не знал, что он – последний,

И он летел легко, как первый,

Как тот, как первый, долгожданный,

Который жалко затоптать.

А белый снег летел на землю,

И все снежинки танцевали,

Они летели и не знали,

Как надоел за зиму снег.

Что нет протянутых ладоней,

Нет губ, что первый снег ловили,

Что лужи мокрый рот раскрыли

И жадно ждут последний снег.

А снег не знал, что он – последний,

Летел он, чистый и прекрасный,

Как будто белыми цветами

Весною небо расцвело…

 

Анна Суслова

 

[Nataliel]

Выбор

 

Можно жить и не любить мир,

Опалившись на беде раз...

Можно видеть пустоту дыр

В красоте и доброте фраз.

 

Можно выдумать себе цель

И идти к ней через боль, кровь...

Можно совесть погрузить в хмель,

Только это ведь "не в глаз - в бровь"!

 

Можно жизнь свою прервать, смять:

Пуля, яд, петля, балкон, сталь.

Почернеет от тоски мать

И потерянно вздохнёт: "Жаль"...

 

Можно жить, как завещал Бог -

Не копить и не плодить бед.

Кто-то скажет о тебе: "Лох!",

Но другие возразят: "Свет!"...

 

Тимофей Картошкин

 

 

[ляо-какао]

Как ты там моя жизнь? У нас ночь.

Два почти, а мне все не спится.

Ты там встретила нашу дочь?

Верю встретила, раз мне снится.

 

У меня и седин уже нет,

Кот наш старый сбежал на прошлой,

Мне почти девяносто лет,

Держит жизнь меня как нарошно.

 

Вот пытались меня увезти,

В престарелый. Но я не сдался,

Ты учила вперед идти,

Только я без тебя сломался.

 

Мои руки не держат чай,

И вставать тяжело мне в дважды,

Ты держись моя жизнь не скучай,

Окажусь там и я однажды.

 

У меня твое фото на тумбе,

Первый свадебный красочный вальс,

Твои розы завяли на клумбе,

Доживу, посажу еще раз.

 

Мне таблетки не лезут в горло,

Валерьянкой пропах весь дом,

Моя жизнь, мне почти не больно,

В одиночестве есть за столом.

 

Ты просила меня быть сильным,

В свой последний тяжелый вечер,

Но когда я иду к могиле,

То вдвойне жду с тобою встречи.

 

Дорогая моя старушка,

Без тебя тяжело, нет мочи.

Вот моя, вот твоя подушка.

Скоро буду. Спокойной ночи.

 

© Оксана Чехалина, (Сборник 27)

[dis]

Я соблюдаю такт и честь

по месту, в коем нахожусь, -

то я кажусь умней, чем есть,

то я умней, чем я кажусь.

 

(ц)Губерман

[Nataliel]

Навеянное августом...

 

Последняя страничка Лета...

Тебя читаю с грустью тайной...

Вдруг между строк найду ответ я,

Что Осень вовсе не случайна.

 

Чтоб Лето не вошло в привычку,

Чтоб не приелась его прелесть,

Нам предстоит открыть страничку

...В осенний день, где листьев шелест...

 

..Где нас накроет (не напрасно),

Сонливостью и непогодой...

Они даны нам для контраста,

Ведь всё продумано природой.

 

Настанет день - уйдёт ненастье,

Потом отступят мрак и холод,

И вновь Весна ворвётся в город,

С пьянящим ароматом счастья!

 

© Copyright: Наталья Радолина, 2011

 

 

[Miko]

Бодлер Шарль. Цветы зла.

 

VI. Маяки

 

 

Река забвения, сад лени, плоть живая, —

О Рубенс, – страстная подушка бренных нег,

Где кровь, биясь, бежит, бессменно приливая,

Как воздух, как в морях морей подводных бег!

 

О Винчи, – зеркало, в чем омуте бездонном

Мерцают ангелы, улыбчиво-нежны,

Лучом безгласных тайн, в затворе, огражденном

Зубцами горных льдов и сумрачной сосны!

 

Больница скорбная, исполненная стоном, —

Распятье на стене страдальческой тюрьмы, —

Рембрандт!.. Там молятся на гноище зловонном,

Во мгле, пронизанной косым лучом зимы…

 

О Анджело, – предел, где в сумерках смесились

Гераклы и Христы!.. Там, облик гробовой

Стряхая, сонмы тел подъемлются, вонзились

Перстами цепкими в раздранный саван свой…

 

Бойцов кулачных злость, сатира позыв дикий, —

Ты, знавший красоту в их зверском мятеже,

О сердце гордое, больной и бледноликий

Царь каторги, скотства и похоти – Пюже!

 

Ватто, – вихрь легких душ, в забвенье карнавальном

Блуждающих, горя, как мотыльковый рой, —

Зал свежесть светлая, – блеск люстр, – в круженье бальном

Мир, околдованный порхающей игрой!..

 

На гнусном шабаше то люди или духи

Варят исторгнутых из матери детей?

Твой, Гойя, тот кошмар, – те с зеркалом старухи,

Те сборы девочек нагих на бал чертей!..

 

Вот крови озеро; его взлюбили бесы,

К нему склонила ель зеленый сон ресниц:

Делакруа!.. Мрачны небесные завесы;

Отгулом меди в них не отзвучал Фрейшиц…

 

Весь сей экстаз молитв, хвалений и веселий,

Проклятий, ропота, богохулений, слез —

Жив эхом в тысяче глубоких подземелий;

Он сердцу смертного божественный наркоз!

 

Тысячекратный зов, на сменах повторенный;

Сигнал, рассыпанный из тысячи рожков:

Над тысячью твердынь маяк воспламененный;

Из пущи темной клич потерянных ловцов!

 

Поистине, Господь, вот за твои созданья

Порука верная от царственных людей:

Сии горящие, немолчные рыданья

Веков, дробящихся у вечности твоей![8]

 

 

 

"Кубла Хан" (стих-молитва Фрэнка) - Санктум

Сэмюэль Тэйлор Кольридж. Кубла Хан, или Видение во сне.

Перевод Константина Бальмонта.

 

В стране Ксанад благословенной

Дворец построил Кубла Хан,

Где Альф бежит, поток священный,

Сквозь мглу пещер гигантских, пенный,

Впадает в сонный океан.

 

На десять миль оградой стен и башен

Оазис плодородный окружен,

Садами и ручьями он украшен.

В нем фимиам цветы струят сквозь сон,

И древний лес, роскошен и печален,

Блистает там воздушностью прогалин.

 

Но между кедров, полных тишиной,

Расщелина по склону ниспадала.

О, никогда под бледною луной,

Так пышен не был тот уют лесной,

 

Где женщина о демоне рыдала.

Пленительное место! Из него,

В кипенье беспрерывного волненья,

Земля, как бы не в силах своего

Сдержать неумолимого мученья,

Роняла вниз обломки, точно звенья

Тяжелой цепи: между этих скал,

Где камень с камнем бешено плясал,

Рождалося внезапное теченье,

Поток священный быстро воды мчал,

И на пять миль, изгибами излучин,

Поток бежал, пронзив лесной туман,

И вдруг, как бы усилием замучен,

Сквозь мглу пещер, где мрак от влаги звучен,

В безжизненный впадал он океан.

И из пещер, где человек не мерял

Ни призрачный объем, ни глубину,

Рождались крики: вняв им, Кубла верил,

Что возвещают праотцы войну.

 

И тень чертогов наслажденья

Плыла по глади влажных сфер,

И стройный гул вставал от пенья,

И странно-слитен был размер

В напеве влаги и пещер.

Какое странное виденье --

Дворец любви и наслажденья

Меж вечных льдов и влажных сфер.

 

Стройно-звучные напевы

Раз услышал я во сне,

Абиссинской нежной девы,

Певшей в ясной тишине,

Под созвучья гуслей сонных,

Многопевных, многозвонных,

Ливших зов струны к струне.

О, когда б я вспомнил взоры

Девы, певшей мне во сне

О Горе святой Аборы,

Дух мой вспыхнул бы в огне,

Все возможно было б мне.

В полнозвучные размеры

Заключить тогда б я мог

Эти льдистые пещеры,

Этот солнечный чертог

 

Их все бы ясно увидали

Над зыбью, полной звонов, дали,

И крик пронесся б, как гроза:

Сюда, скорей сюда, глядите,

О, как горят его глаза!

Пред песнопевцем взор склоните,

И этой грезы слыша звон,

Сомкнемся тесным хороводом,

Затем что он воскормлен медом

И млеком рая напоен!

[ЁжЪ]

СТАРИКИ

 

в местах где на граните Петербурга,

Забыло время то царапину, то шрам.

И тихий свет от солнечного круга

Ложится без теней по берегам,

 

На мостиках горбатых по фонтанке,

И вдоль резных оград особняков,

И в солнце, и в тумане с позаранку

Встречаю ленинградских стариков.

 

Их лица словно карты странствий дальних

Испещрены дорогами времен.

И свет в глазах туманный и хрустальный

Скрывает связь событий и имен.

 

В их памяти лежит тяжёлым кладом

Эпоха ожиданий и надежд.

Тревоги и восторги Петрограда

И ужасы нашествия невежд.

 

И шаркают они по листьям желтым

Шепча и щурясь, и качая головой.

И хлеб насущный в сереньких кашелках

Касается намокшей мостовой.

 

И в магазине долго и спокойно

Считают мелочь теплую с руки.

В нелегкий мир и тягостные войны

ценить они учились медяки.

 

Их одиночество достойны поклонеиья

И в безнадежности своей и чистоте,

Но равнодушны молодые поколения

К их краткой и печальной красоте.

 

На мостиках горбатых по фонтанке,

И вдоль резных оград особняков,

И в солнце, и в тумане с позаранку

Встречаю ленинградских стариков.

 

А. А. ДОЛЬСКИЙ

 

 

Давайте пригласим Дольского к нам в город пока он ещё жив... Он ровесник Высоцкого... ему 76... Считаю что такую легенду должны увидеть и услышать...