Три лучшие книги февраля

[ponymo]

Обзор новинок книжных лавок

 

 

 

 

Фундаментальное — неудивительно, что создатели фильма с Камбербатчем выбрали в качестве основы именно эту книгу — жизнеописание (1983) эксцентричного математика (1912–1954) и криптоаналитика, разгадавшего «Энигму», создавшего информатику и ставшего жертвой коллективного британского Милонова. В фильме почти нет семейных обстоятельств, судьбы родителей — а здесь есть; однако существеннее, что у Ходжеса внятно описано то, что в экранизации удалось хуже прочего (какие-то бобины сомнительные то крутятся, то не крутятся) — продемонстрировать механику расшифровки, объяснить принципы работы тьюринговской чудо-машины.

 

 

 

 

Первый из трех запланированных томов очень серьезного собрания сочинений странного ирландского сказочника-мага (1878–1957), Иоанна Предтечи многих писателей, никогда не страдавших от дефицита воображения, — в диапазоне от Лавкрафта до Геймана и от Толкина до, страшно сказать, Ю.В.Мамлеева. Не то рассказы, не то библейские притчи: «Когда произошло то, чему было суждено произойти, и мир столкнулся с черной, неведомой астрономам звездой, огромные твари из какого-то иного мира явились порыскать среди пепелищ, разыскивая что-нибудь, что стоило бы запомнить» — в таком примерно духе. Коллекция герметически закупоренных сосудов с буквами снабжена оригинальными иероглифичными иллюстрациями поздневикторианского графика Сидни Сайма; собственно, многие тексты Дансейни не что иное, как расшифровки этих рисунков.

 

 

 

 

Новый ретродетектив от автора «Старосветских убийц» и «младшего партнера» Николая Свечина по серии. 1829-й, Петербург, социальная среда, из которой еще несколько лет назад рекрутировались декабристы, — но атмосфера уже другая: новое царствование. Серия самоубийств и несчастных случаев: граф застрелился, барон повесился, князь… и т.п. Смекалистый судебный врач догадывается, что все эти инциденты как-то связаны с некой женщиной, носящей вуаль. Новая серия опереточно «старинных» ч/б-картинок, много диалогов, несобственно-прямой речи и восклицательных знаков. «Довольно! — вскричал князь. Зрелище было невыносимое».