Васильков

– Богат, красив – и не женат!!! – Вас могут разорвать на части. – За что же? Я не виноват, Что Бог мне дал такое счастье. Живу свободно, как хочу, Своей душе не прекословлю. Прижмётся женщина к плечу – Я напою её любовью.

Они решили испытать его, Оставив с ним прекрасную подругу. Теперь, помимо грустного всего,– Открыто мстят подруге за услугу. Но, ясно, больше всех страдает он, "Вниманьем" окружённый с трёх сторон. Недуг такой любви неизлечим. Зачем красой испытывать мужчин?!

"Не стоит твоя роза в стакане". Из дворовой песни Мечтал в одно соединить: Пить и красивых всех любить. Но перегруженная печень Ему напомнила о вечном. А блуд, теряя свой накал, Шепнул про розу и бокал.

Он в ямочку влюбился на щеке, А сам на всей красавице женился. Теперь глядит задумчиво в тоске, В какую яму жизни провалился. От ямочки игривой нет следА, От девушки учтивой нет помина. Жалеет бедолага, что тогда Он не прошёл не оглянувшись мимо.

Вложил всю творческую страсть В улыбку, чтобы спрятать старость. Но та натянутой осталась, Не пожелав весёлой стать. А годы прошептали: «Старче, Ну сколько можно соблазнять? Твой финиш – узкая кровать, А молодая жизнь на старте».

Я весь мир отдам, Я весь мир отдам За неё. Только это всё, Только это всё Не моё… Из песни Вы мне нужны. Откликнитесь на зов, Мне подарите дорогое имя. Я награжу Вас ожерельем слов, Я напою Вас песнями моими. Вы мне нужны. Вы слышите меня? Нам не прожить на свете друг без друга. Какая ночь без звёздного огня! Что за река без заливного луга! Не можем мы держаться в стороне, Среди людей теряясь незнакомых. Я нужен Вам, Вы больше жизни – мне. И это аксиом всех аксиома.

– Зависть друга светла – я понять не могу: Кто она, что свела теплотой тебя губ? Кто она, что затмила все звёзды вокруг? – Ярче звёзд всех Людмила, – ответствует друг.

Сунув пальцы в пальцы, Встала, подошла: "Не ревнуй, мой мальчик! Я им всем лгала. Ни второй, ни третий Близким мне не стал. В головах их – ветер. В сердце – пустота. Ты достоин первый Бережной любви. Только с ними стервой После не зови! Не из тех я голых Уличных актрис. Я – глоток ментола, Мартовский каприз".

О, сколько в нас безжизненных частиц! Нам всё равно. Мы безразлично глухи. Глядим вперёд, не замечая лиц, И радостно разносим слухи. Нам хорошо, когда страдает Он, Когда Она с высот своих сорвётся. Эта болезнь с неписаных времён Душевной подлостью зовётся. Все те из нас, кто ей заражены, Непримиримы к людям и жестоки. Нам скучен мир. Мы требуем войны, Раздув самодовольно щёки.

Виноваты ли они, Господи, Эти вОроны бессердечные В тех страданиях и в той горести, Что мы пьём сейчас, птицы певчие? На Земле тобой все мы собраны. Ты нам выбрал цвет оперения И нам голос дал, только вОроны Не выносят нашего пения. Бог Всезнающий, Бог Всевидящий, Если голосом мы отмечены, То за что, за что ненавидят так Птицы чёрные птицу певчую?!

Мы люди особенной пробы. У нас под ногами Чернобыль. У нас каждый день что-то рвётся И кто-то с душой расстаётся. Мы к бурям житейским привыкли, Встречаем боль горькой улыбкой. Не плачемся Богу, не ноем – Народ закалился войною. Забыли бы немцы нирвану, Увидев, как пашут Иваны. Лишился б француз эйфории, На ферме побыв у Марии. Покрытые пылью и потом, Вершим мы любую работу. Качает нас русское поле Сильнее в сто раз алкоголя. Идёт от земли наша сила И в землю уходит, в могилу. Поэтому, может, над Русью Кричат журавли, раня грустью.

Убирает Европа советских солдат, Что разбили фашистов, пройдя через ад. Постаменты, надгробья – гранитный их дом, Осквернив, обрекают вандалы на слом. Безоружен солдат перед этой шпаной – Нет державы-щита, нет живых за спиной. Растащили по вотчинам Родину-щит, И трусливо, как мышь, каждый в тряпку молчит. Вот она благодарность спасённых рабов И награда их отпрысков – сук и жлобов! Под фашистские марши у всех на виду Жирный боров кувалдой сбивает звезду.

Над полями сражений стоит тишина, И окопы сровняла за годы земля. Но стучится в сердца ветеранам война, Призывая вернуться на эти поля. Забирают солдат боевые полки, Батальоны и роты, что здесь полегли. Их зовут берега древнерусской реки, На сто вёрст от которой пылали огни. Их, последних, живых, уцелевших солдат, Устремляет в атаку безусый комбат. И раскатом суровым несётся ура С обагрённого кровью плацдарма Днепра. Их, прорвавших завесу снарядов и мин, Со слезами встречает разрушенный Минск. И сжимается сердце при виде руин У того, кто казался уже не раним. Вся Европа с надеждой глядит на солдат, В гимнастёрках со звоном победных наград. И дымится поверженный ими Рейхстаг, И – "Победа!!!" – звучит на горячих устах... Над полями сражений стоит тишина. Но взорвать её новая хочет война.